Всё, о чём мечтала, или Я в Средиземье (отредактированная версия)

Пройден пятый ярус, оставлены позади торговые ряды четвёртого, вдали виднеются ворота, ведущие на третий… Как бы это странно ни прозвучало, но моя решимость не убавилась ни на каплю. Я не узнавала саму себя; когда тихая мечтательница, пусть и наделённая в некоторой степени безрассудством и смелостью, успела превратиться в воина, готового сложить голову в бою? С такими мыслями я протискивалась сквозь поток горожан, бегущих с охваченных пламенем нижних ярусов. Удивительно, но я не заметила в паникующей толпе ни одного солдата. - Гэндальф! Где Гэндальф? Гэ-э-э-э-энда-а-а-альф! – я прислушалась. Кажется, у меня дежавю… - Воин, остановись! Ты не видел Гэндальфа? – послышалось у меня за спиной. Я обернулась: - Я не знаю, где он. Но могу помочь отыскать, Перегрин Тук, Страж Цитадели. - Дарина! Ты что тут делаешь? Наместник запретил пускать тебя во дворец, но у тебя что, ума не хватило вернуться в дом? Сейчас же иди обратно! – и без того взъерошенный и напуганный Пиппин рассвирепел не на шутку. Я даже слегка испугалась, но тут же взяла себя в руки. - Сейчас не время для разборок! Беда во дворце? - Дэнетор совсем обезумел! Он сжигает Фарамира заживо! – воскликнул хоббит. Не говоря ни слова, я схватила его за руку, и мы стали пробиваться через толпу. Я не хочу и не буду рассказывать, сколько ужасов нам пришлось увидеть: десятки убитых и раненных, мечущиеся в панике жители, улицы, охваченные беспощадным огнём… Маг обнаружился на втором ярусе; его излучающую мощь фигуру на великолепном белом жеребце сложно было не заметить. Подбежав к Митрандиру, Перегрин тут же, даже не переведя дыхание, выпалил страшную новость. - Давай в седло! – слова Гэндальфа прозвучали точно приказ. Миг – и Пиппин оказался верхом. Случайно взгляд мага скользнул по мне, и Гэндальф нахмурил брови. Он что, не узнал меня? Хотя немудрено, в этом-то дурдоме... - Дара? Тебе не место здесь! Вернись в Цитадель, неразумная! При этих словах Митрандира в голове словно что-то щёлкнуло, и от моей храбрости и решительности остался один пшик. Я почувствовала себя той, кем являлась на самом деле – обыкновенной, пусть и закованной в броню и носящей меч взбалмошной девчонкой. Вообразила, что можешь помочь друзьям и повлиять на исход битвы? Кажется, самоуверенность и недалёкость у кого-то просто зашкаливают. Но я, встряхнув головой, предприняла отчаянную попытку отогнать эти мысли прочь и попытаться всё-таки исполнить то, что задумала ранее. - Наместник отказался пускать меня во дворец. А сидеть сложа руки я не могу. Гэндальф, что мне делать? – моё лепетание в гуще боя прозвучало совершенно нелепо. Маг думал ровно три секунды. После, сощурившись, он склонился ко мне и произнёс: - Пожалуй, я поручу тебе кое-что. Выведи отсюда горожан и раненых, всех, кого сможешь. Пусть они укроются в Палатах Врачевания на шестом ярусе. Узнать это место нетрудно – там множество садов, ты не ошибёшься. Я открыла рот, уставившись на Митрандира. Он доверяет мне такое важное дело? Возможно, после того, что мне пришлось пережить, Гэндальф верит в мою счастливую звезду, но до этого мне приходилось спасать только свою шкуру. А нести ответственность за чужую жизнь… Кажется, он переоценивает мои способности. Увидев яркую палитру эмоций на моём перекошенном лице, Белый Маг улыбнулся: - Я верю, ты справишься. Но не в одиночку. Маблунг, Деруфин! Рядом с волшебником тут же возникли два солдата: один из них - высокий, широкоплечий, - судя по доспеху и чаячьим крыльям на шлеме, был старше по званию; другой воин, обладатель роскошных усов и бороды, как-то по-птичьи наклонял голову, когда слушал мага, отдающего следующее распоряжение: - Помогите этой девушке увести отсюда мирных жителей и раненых. Всех, кого удастся найти, приводите к воротам третьего яруса. Да пребудет с вами удача! Сказав так, Митрандир пришпорил коня и галопом умчался прочь. Маблунг и Деруфин не стали терять времени даром; ещё не успела улечься пыль из-под копыт Светозара, а воины уже вели к указанному Гэндальфом месту троих человек: насмерть перепуганную женщину средних лет, сморщенного, но весьма проворного старичка и одного раненого в плечо солдата. Я нервно сглотнула: что ж, выбора у меня, похоже, нет. Придётся брать ноги в руки и вести этих людей за собой. Меньше чем через полчаса я вела по третьему ярусу группу человек в двадцать – двадцать пять. Факел, врученный мне Деруфином, оттягивал руки; стоны раненых и всхлипывания женщин отдавались в ушах многократным эхом. Но я упрямо шла вперёд, периодически подбадривая опечаленных и растерянных людей. Дойдя до ворот четвёртого яруса, я поняла, что такими темпами сумею довести до шестого лишь эту группу. Но ведь там, внизу, ещё множество тех, кого необходимо переправить в безопасное место. В голове у меня возникла совершенно безумная мысль, и я было прогнала её прочь, но, пораскинув мозгами, убедилась, что это единственно возможный способ спасти как можно больше людей. Остановившись и повернувшись лицом к группе, я громко спросила: - Есть ли среди вас те, кто знает дорогу до Палат Врачевания? К моей великой радости, несколько человек утвердительно покачали головой. А старичок (тот самый, которого привели одним из первых), прошамкал: - А какие в Палатах сады для прогулок, какими травами и мазями хвори лечат! Был я там пару зим назад, так мне… - Дедушка, милый, умоляю, давайте не сейчас! – воскликнула я. – Раз вам известен путь, хочу спросить: сможете ли вы дойти туда сами? Я должна вывести со второго яруса ещё людей. Поначалу слышалось лишь неуверенное бормотание, но чуть позже я различила следующие фразы: «Чего там, конечно, дойдём», «Дорогу знаем, добредём», «Ступай, мы уж как-нибудь сами справимся!» Чувство благодарности переполнило моё сердце. Наспех попрощавшись, я, не мешкая, поспешила обратно. За время моего отсутствия Маблунг с Деруфином собрали огромную группу – чуть ли не в три раза больше предыдущей. Увидев мои округлившиеся глаза, Маблунг подошёл ко мне и, наклонив по-птичьи голову, произнёс: - Успокойся. Я помогу тебе вывести их. Капитан Деруфин превосходно справится сам. На крайний случай возьмёт себе помощников из нашего отряда. - Спасибо. Большое вам спасибо, - это всё, что я смогла произнести. Вместе с Маблунгом дело пошло гораздо быстрее. Солдат намного лучше, чем я, смог организовать отход, да и слушались статного воина в прочных доспехах гораздо охотнее. Когда мы добрались до ворот четвёртого яруса, Маблунг велел мне возвращаться обратно: - Веди других. Капитан говорил, что на сей раз будет много раненых. Поспеши! Я послушно развернулась и (уже в который раз!) отправилась на второй ярус. Кажется, теперь, разбуди меня посреди ночи и попроси описать улицы и дома этой части Минас-Тирита, я отвечу без малейшей запинки, да ещё и мельчайшие детали припомню. Деруфин уже ждал меня. Да, Маблунг был прав – у стены рядом с воротами, тяжело дыша и временами издавая полные боли стоны, сидело шестнадцать раненых солдат, причём трое из них, насколько я поняла, вообще не могли передвигаться самостоятельно. Вдобавок к ним присоединились трое горожан, четыре женщины, одна из них с грудным младенцем, и девушка примерно моего возраста. - Я соберу ещё людей, - отрывисто бросил Деруфин. – С таким количеством раненых я не могу доверить тебе большую группу. Идите же! Едва воин произнёс последние слова, как раздался жуткий и пронзительный визг. Эру Всеотец, только не это, прошу тебя, только не сейчас! Огромная чёрная тень накрыла нашу небольшую компанию. Я, даром что до этого несколько раз сталкивалась с назгулами, не смогла удержаться от вскрика и крепко вцепилась в руку стоящего рядом бледного как полотно капитана. Что уж тогда говорить про остальных? Женщины визжали, ребёнок заходился от плача, горожане и воины, зажав уши руками, вжимались в стену, стараясь слиться с ней, укрыться от мёртвого ледяного кошмара. В тот самый миг, когда накатывающий волнами всепоглощающий страх достиг апогея, тонкий солнечный луч, пробившись сквозь завесу из дыма и мглы, осветил белокаменную кладку, заиграв яркими бликами на гладкой поверхности. И крылатый ужас отступил, не в силах сопротивляться светлому вестнику нового дня. - Рассвет… - прошептала я, не веря своим глазам. Для меня восход солнца являлся удвоенным символом надежды – ведь именно сейчас должно было явиться войско короля Теодена. Нужно было срочно убедиться в своей правоте. Отпустив Деруфина, я начала крутить головой, пока не наткнулась взглядом на едва заметную лестницу, ведущую на стену, опоясывающую третий ярус. Недолго думая, я взбежала по ней и, впившись пальцами в парапет, до боли в глазах принялась всматриваться в горизонт, который дневное светило уже окрасило в ало-оранжевые тона. Из-за большого расстояния и дыма многочисленных пожаров ничего нельзя было разглядеть, но я продолжала напрягать зрение в надежде увидеть ряды всадников в зелёных плащах. И моё терпение было вознаграждено. Щурясь от слепящих лучей, я заметила яркие всполохи, возникавшие то там, то тут – это солнце сверкало на начищенных до блеска доспехах тысяч конных воинов. Рохан явился. Обрадованная, я поспешила вниз, чтобы сообщить новость остальным. Но капитан не дал произнести мне ни единого слова: - Скорее, уводи людей, пока назгул не явился снова! Мне не оставалось ничего другого, кроме как подчиниться. Подняв на ноги только оправившихся от ужаса солдат и горожан, я с помощью Деруфина открыла ворота, и наша маленькая группа ступила на третий ярус. Кто бы знал, что подстерегает нас на безопасном, казалось бы, пути… Не успели мы пройти и одного квартала, как навстречу нам из-за поворота с гиканьем и воплями выкатилась банда орков. Карманы и дорожные сумки этих тварей были полны награбленного добра – монеты, украшения, золотая и серебряная посуда; один особо жадный экземпляр тащил с собой здоровенную картину в позолоченной раме. В мозгу билась одна-единственная мысль: «Как? Как эти сволочи умудрились пробраться сюда?» Но спустя пару секунд времени на размышления не осталось. Орки, увидев горстку беззащитных людей, радостно гогоча, переглянулись и обнажили кривые ятаганы. Нужно ли мне подробно расписывать реакцию горожан при виде столь жуткого и отвратительного зрелища? Женщины, воя от страха, прятались за спинами смертельно напуганных, дрожащих мужчин. Воины… А что они? Трое раненых, которых несли со всеми предосторожностями, стонали и метались, охваченные лихорадкой; остальные солдаты, скрежеща зубами, с бессильной злобой смотрели на подступающих врагов. Ослабленным и измученным, им предстояло защитить не только себя, но и тех, кто волей судьбы оказался рядом. Орки, ухмыляясь, продолжали переть на нас. Они не спешили – жертвы были загнаны в угол, кругом никого, кто мог бы им помочь; мордорские отродья желали насладиться мучениями, криками и мольбами несчастных. Но, как говорится, не на тех напали! Думаете, если нас мало, так и отпор дать не сможем? Ошибаетесь, ох как ошибаетесь! Так чего же мы ждём? - За мир во всём мире! За честь и славу Гондора! Ура-а-а-а-а-а-а! – выхватив из ножен меч, заорала я не своим голосом и понеслась на врага. Напугать противника мне вряд ли удалось, а вот ошарашить – это сто процентов. Пока орки, недоумённо хлопая жёлтыми глазищами, соображали, что к чему, я успела добежать до них и занести клинок для удара… которого не последовало. Потому что тот, кого я избрала своей мишенью, упал, хрипя и дёргаясь в предсмертных конвульсиях. Из горла у него торчала стрела с белым оперением. Обернувшись, я с изумлением увидела одного из раненых. Он стоял прямо, несмотря на перевязанную ногу, и хладнокровно целился в другого орка. Эру Всеотец, сколько же в нём отваги и мужества… Нельзя отвлекаться в бою, дура пустоголовая! Секундной паузы для мордорских тварей было вполне достаточно, чтобы начать атаковать. И первой пострадавшей в этой стычке из-за своей глупости стала я. Кто-то, решив, что я не являюсь серьёзным противником, просто-напросто двинул мне по скуле рукоятью ятагана в надежде, что я свалюсь и потеряю сознание. Чего скрывать, почти что так и произошло. Шлем, правда, ослабил удар, но всё же от боли перед глазами завертелись звёздочки, а нечто среднее между воем и свистком паровоза наверняка оглушило всех в радиусе нескольких метров. И как только зубы целыми остались? Пока я, схватившись за пострадавшее место, поспешно отступала, прочие воины, вдохновившись примером товарища, взялись за оружие. Придя в чувство, я увидела, как солдат с правой рукой на перевязи, с трудом удерживая меч в левой, отражал удары сразу двух противников; другой воин, чья голова была обмотана окровавленной тряпицей, успешно блокировал атаку того самого орка, который тащил картину. Больше же мне рассмотреть не удалось, поскольку на меня напали. Мгновенно позабыв про подбитую скулу, я принялась защищаться; кольцо Арвен, погасшее было после моего решения идти в бой, замерцало с новой силой. Помнится, в Хельмовой Пади Арагорн сказал: «Здесь тебе не толпа безмозглых орков. Это великолепно обученные солдаты, которые будут уничтожать всё и всех на своём пути». Только сейчас я в полной мере осознала, насколько Странник был прав. В том бою мне просто сказочно повезло, а сейчас отбивать атаки врага было очень тяжело. Думаю, к этому можно смело прибавлять мою усталость после всяческих переживаний и беготни по городу. Спустя несколько минут после получения первой травмы я едва не заработала вторую, куда как более серьёзную. Парируя мощный удар орочьего ятагана, я сделала шаг назад, оступилась и пошатнулась, оставив без защиты правый бок, чем мой противник не преминул воспользоваться. Радостно взревев, орк с размаху врезал мне по рёбрам закованным в железную шипастую перчатку кулаком, намереваясь, кажется, пропороть шипами кольчугу, а после добить меня ударом клинка… но, слава Эру, перчатка всего лишь разодрала кожаный жилет, не причинив мне особого вреда; кольчуга оказалась ей не по зубам. Пока я, согнувшись пополам от боли, орала и громко материлась, а орк, опешив, смотрел на свою руку, один из воинов подскочил к незадачливому боксёру и одним ударом отсёк ему голову. Я, держась за бок, кое-как доковыляла до стены, привалилась к ней и, смаргивая выступившие на глазах слёзы и хватая ртом воздух, пыталась отдышаться. «Чёрт, как больно-то! Но всё же, спасибо тебе, Илуватар, за то, что сохранил мне жизнь», - пожалуй, ещё никогда мои слова благодарности высшим силам не были столь искренними. Пока я, подпирая холодный белый камень, приходила в себя, бой закончился. Никому из мародёров не удалось уйти – все орки валялись на мостовой, теперь обагрённой чёрной кровью. Эх, как бы мне хотелось сказать, что наша группа одержала блистательную победу и продолжила путь без потерь! Но, увы, это не так. Двое солдат остались лежать среди груды безобразных тел, четверо же получили новые ранения. Теперь окончательно выбившиеся из сил воины, сидя и лёжа на тротуаре, выли и шипели сквозь зубы, зажимая кровоточащие места. Женщины, во время бойни прятавшиеся в укромных углах, едва придя в себя после пережитого испуга, кинулись к раненым. Безо всяческих раздумий они рвали на бинты рукава и подолы платьев; кое-кто даже, совершенно не стесняясь, снял с себя нижнюю юбку, которая тут же с громким треском превратилась в длинные льняные лоскуты. - Надо сделать остановку и дать бойцам передохнуть. Постараемся долго не задерживаться – мало ли тут ещё кто шастает, - я с трудом поняла, что это говорит один из подошедших ко мне горожан. Я согласно кивнула головой, отлепилась от стены и на негнущихся ногах пошла к солдатам, старательно обходя орочьи трупы. - А ты-то куда полезла, дурёха? – с такими словами ко мне подбежала одна из женщин. Осторожно взяв меня за плечи, она, словно мать, выговаривающая неосторожному ребёнку, скомандовала: - Ну-ка, сымай свои роханские латы, да поживее! Видела я, как тебе досталось, как бы эти гады тебе кости не переломали. Я беспрекословно подчинилась, трясущимися руками принимаясь расшнуровывать жилет. Бок начало саднить с новой силой, щека дала о себе знать неожиданной тупой болью. Всё это, судя по всему, в самых радужных красках отразилось на моём лице. Видя, как я, морщась от боли, освободившись от жилета и перевязи, пытаюсь стянуть с себя неожиданно ставшую такой тяжёлой и неудобной кольчужную рубаху, горожанка, охая, помогла избавиться от неё; надо сказать, дышать сразу стало гораздо легче. Женщина тем временем приступила к осмотру. Едва ей стоило прикоснуться к моему лицу, как я взвыла и резко отшатнулась. Голова закружилась, ноги отказались меня держать, и я начала медленно оседать на землю. - Тише, милая, присядь и потерпи немного, - горожанка помогла мне опуститься на мостовую и почти невесомо пробежалась пальцами по пострадавшей щеке. – Хвала небесам, челюсть цела, а вот синяк надо обработать. Я постаралась призвать на помощь всё своё терпение, благоразумие и силу воли, но всё равно не смогла удержаться от стонов, пока женщина с осторожностью мазала щёку какой-то неприятно пахнущей мазью. - Теперь бок, - и, не успела я опомниться, она приподняла мою рубашку и нежно провела ладонью по тому месту, на которое пришёлся злосчастный удар. Я невольно заскулила, и слёзы вновь полились из глаз. По счастью, горожанка понимала, что мне приходится несладко, поэтому осмотр продолжался недолго. - Да ты, видно, в рубашке родилась! Али у степных воителей ныне кости из камня? Отделаться одними синяками, это надо же! – изумлённо протараторила она, смазав мне бок той же пахучей гадостью, что и щёку. Сказать ей, что Рохан не является моей родиной, у меня не доставало ни сил, ни желания. Окончив обработку моих травм, женщина помогла мне облачиться обратно в доспех и, ласково отмахиваясь от моих горячих благодарственных речей, поспешила на помощь другим горожанкам. Жаль, что я не могу сделать для неё что-то большее, чем просто слова признательности… Ожидая, пока всем раненым окажут помощь, я от нечего делать медленно, стараясь не потревожить ушибленный бок, поднялась по ступеням на стену. Мне безумно хотелось узнать, что происходит сейчас на поле боя. Зрелище, развернувшееся передо мной, было грандиозным. Да, именно так, несмотря на реки крови, горы трупов, крики победителей и предсмертный вой поверженных. Масштаб сражения поражал моё неискушённое в таких делах воображение; битва в Хельмовой Пади не шла с этой ни в какое сравнение. Встряхнув головой и придя в себя, я попыталась оценить обстановку. Войско Теодена подоспело как нельзя более вовремя. Окружив мордорские войска, всадники врубались в их ряды, неся с собой смятение и погибель. Противник дрогнул, и в конце концов орки, не выдержав яростного натиска, побежали. Их преследовали, тесня к реке; отступать солдатам Саурона было некуда. Казалось, победа уже близка, и я, воодушевившись, заорала: - Да-а-а-а! Ну что, съели? Хрен вам, а не Минас-Тирит! Неожиданно над Пелленорскими полями пронёсся пронзительный гул – пение множества рогов. Но то были не хриплые и визжащие рога орков и не чистое и ясное звучание рогов всадников Рохана. Я замолкла, пытаясь понять, что же ещё за войско пожаловало под стены столица Гондора. Выступившие из дыма и тумана громадные силуэты заставили меня в очередной раз обозвать себя идиоткой. Ну конечно же, на помощь легионам Мордора подоспели харадримы верхом на боевых мумаках! Обрадовавшись явившемуся так вовремя союзнику, орки со всех ног мчались под защиту этих громадин, в то время как кони роханцев, даром что привычные к крикам, шуму и неожиданным манёврам, испуганно ржали и шарахались от живых боевых машин. Впрочем, командирам довольно быстро удалось навести порядок в строю, и конники пошли в атаку. Впереди всех я заметила всадника на белом коне в сверкающих доспехах – вне всякого сомнения, то был Теоден. - Давайте, покажите им, кто здесь круче! – вопила я, позабыв про боль и усталость. Развёрнувшаяся перед глазами панорама битвы полностью захватила меня. - Ого! Это что, самые настоящие мумаки с Юга? С детства мечтал поглазеть на эту зверюгу – и нате вам! – голос прозвучал столь неожиданно, что я вздрогнула и повернула голову. Рядом со мной стоял один из идущих в группе горожан, с восторгом глядя на медленно идущих животных. Я слабо улыбнулась. - Пусть они и кажутся непобедимыми, но воины Рохана повергнут их, - произнесла я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал как можно более уверенно. Вновь обратив взгляд к полю боя, я внезапно подумала: а ведь там, в этом кошмаре, среди всадников есть и Мерри с Эовин… Эру Всемогущий, может, ты всё же отведёшь от них страшную когтистую лапу злого рока? Испуганные крики, стоны и топот множества ног резко переключили моё внимание. Увиденное заставило меня застыть; горожанин был обескуражен не меньше. Боже, что это? На только что пустой улице образовалось столпотворение: женщины, дети, старики, воины – всё смешалось в этом жутком человеческом море. Но… Почему? Что произошло? - Скорее! Закрыть ворота! – перекрывший шум толпы крик одного из солдат немного прояснил ситуацию. Но легче от этого не стало. Слова о воротах могли означать только одно – второй ярус пал, и враги теперь совсем близко. Зажмурившись и постаравшись привести мысли в порядок, я повернулась к стоящему рядом со мной мужчине: - Скоро здесь начнётся самый настоящий ад. Простым людям не место здесь… - я замешкалась, не зная, как мне назвать горожанина. - Дуилин. Кожевник Дуилин, - механически ответил мой собеседник, по-прежнему не в силах отвести взгляд от громадной толпы, которая постепенно начинала разделяться на две группы: мирные жители спешили прочь от злосчастных ворот, стремясь как можно скорее достигнуть следующего яруса, воины же оставались здесь, готовясь вновь проливать кровь ради спасения своего города. Неожиданно раздался глухой удар, за ним ещё один. Паника начала нарастать с новой силой; едва было утихомирившийся поток горожан с новой силой устремился по улицам, крики и плач становились громче с каждой секундой. Я обратилась к кожевнику, стараясь перекричать толпу: - Послушайте меня: пробивайтесь к остальным и уходите как можно скорее. Я верю, вы проведёте их в безопасное место. Палаты Врачевания на шестом ярусе. - Да знаю я, где это, - отмахнулся от меня белый как мел Дуилин. - А сама? Ты что, намерена остаться в этом кошмаре? - Постараюсь вывести отсюда ещё людей, - в этот момент я безбожно врала горожанину, поскольку несколько минут назад, шаря глазами по толпе, я заприметила одетого в белое всадника на белом коне. Гэндальф ехал во главе маленького отряда – воинов пятьдесят, не больше. Митрандир словно почувствовал, что именно здесь в его помощи нуждаются больше всего. Теперь дело было за малым – добраться до мага и сказать, что я остаюсь здесь. Что я буду биться. Звучит, возможно, слишком пафосно, но я просто не могу поступить иначе – у меня нет морального права отсиживаться в безопасном углу, пока мои друзья жертвуют собой ради спасения мира. - Что ж, как знаешь. А я не подведу, можешь быть спокойна, - кожевник быстро сбежал по ступеням и растворился в толпе. Немного подождав, я последовала за ним, стараясь не упустить из виду фигуру мага. К счастью, пока суд да дело, мирные жители покинули злосчастную улицу, и я беспрепятственно смогла проковылять к Митрандиру. - Гэндальф! Гэндальф! – на ходу выкрикнула я, морщась от боли в боку. Услышав мой голос, он развернул коня. Увидев лицо мага, я поняла, что ничего хорошего ожидать мне не стоит… - Почему ты ещё здесь? Уходи на верхние ярусы! Твоя помощь больше не требуется, ты сделала всё, что могла! - Не всё. Я прошу разрешения остаться и вступить в бой. При этих словах лик Белого Мага исказился до неузнаваемости: - Безумие! Чистой воды безумие! – вскричал Митрандир, приподнявшись в стременах. – Ты хоть осознаёшь, что говоришь? Или за то время, что мы не виделись, тебе даровали бессмертие? Ты погибнешь, едва эти ворота окажутся сломлены, и никакая броня не защитит тебя! - Я понимаю. И всё же прошу – позвольте остаться. Я часть этого мира, так почему же я не могу защитить Белый Город – последний оплот света в западных землях? Мои друзья будут биться, так почему же я должна оставаться в стороне? Я не хочу, чтобы всё кануло во мрак и сгинуло, корчась в предсмертных судорогах с именем мучителя на устах! - Эру, когда я научилась так выражаться? Будучи в шоке от самой себя, я закончила: - Можете поверить, меч у меня не для красоты. Я способна биться; слабой и малодушной меня вряд ли назовёшь. Если вы не дадите согласие – я останусь против вашей воли и всё равно сражусь за свободу Средиземья. Вдобавок госпожа Галадриэль говорила, что, хоть ей и неведом мой путь, но он точно не оканчивается во мраке, - тихо добавила я напоследок. Поражённый Гэндальф не издал ни звука во время моей пламенной речи, но упоминание Владычицы Золотого Леса словно возымело на Митрандира какое-то магическое действие. Он чуть ссутулился и глухо произнёс: - Леди Лориэна дано провидеть многое. Но кто знает, не ошиблась ли она на этот раз? Так и быть, ты можешь остаться, но с одним условием: ты будешь держаться позади воинов, как можно дальше от передовой. - Наконец-то я тебя нашёл! – выкрик заставил Митрандира прервать свою речь и повернуть голову. Невольно обернулась и я. Да уж, кого-то другого я и не ожидала увидеть… Пиппин приближался, шустро перебирая ногами и на ходу обнажая клинок. Маг, увидев это зрелище, только вздохнул; видимо, смирился с тем, что его окружают какие-то смертники. - Я же велел тебе остаться с Фарамиром, Перегрин Тук! - Прости, не смог удержаться. Да и лишний я там, только у целителей под ногами путался бы. Думаю, в бою от меня как-то больше толку будет, - кажется, в ответ Гэндальф пробормотал что-то вроде «не думал, что безумие заразно»; хотя, скорее всего, эти слова лишь плод моего воображения. Воспользовавшись передышкой, мы втроём присели на крыльцо, на котором я с удивлением увидела чудом уцелевший горшок с ярко-красными крупными цветами. Я и Пиппин прислонились спиной к каменным резным столбикам перил, маг же сидел прямо, устало и с лёгкой грустью глядя на нас. Светозар, стоило Гэндальфу спешиться, внимательно посмотрел на мага, издал короткое ржание и направился прочь. Умница-конь понимал, что в предстоящем бою ему не место; пару минут мы молча смотрели ему вслед, не говоря ни слова. А тем временем попытки разбить ворота третьего яруса не прекращались ни на мгновение. С тоской бросив взгляд в ту сторону, хоббит обречённо произнёс: - Наверное, это конец. - Конец? – удивлённо переспросил Митрандир и добавил: - Нет, наш путь не кончается смертью. Смерть лишь продолжение пути. Серая как дождь завеса этого мира отдёрнется, и откроется серебристое окно. И ты увидишь… - Гэндальф умолк. Его лицо приобрело мечтательное выражение, глаза затуманились; казалось, сейчас перед его взором предстало нечто такое, что дано увидеть лишь избранным. - Что? Что увижу? – глаза Пиппина будто горели, хоббит нетерпеливо ёрзал на месте, но маг не вымолвил ни слова. Я же, затаив дыхание, ждала. Мне был отлично известен ответ Гэндальфа, но услышать его вот так, из уст самого волшебника… Едва шевеля губами, я, замирая от восторга, произнесла одновременно с Митрандиром: - Белые берега. И за ними - далёкие зелёные холмы под восходящим солнцем. - Это неплохо, - лицо полурослика озарила лёгкая улыбка. - Нет. Нет, конечно, - Белый Маг, словно окончательно очнувшись, широко улыбнулся ему в ответ, и от этой улыбки на душе стало немного легче. По крайней мере, предстоящее сражение уже не пугало так сильно. Очередной удар. Стало ясно, что следующего окованные железом дубовые ворота явно не выдержат и разлетятся в щепки. Выдохнув, я медленно поднялась, водрузила на голову шлем и вытащила из ножен меч. Что ж, если мне и суждено погибнуть, то как достойному воину, а не хныкающему, прячущемуся по углам трусу. Краем глаза я заметила, что Пиппин последовал моему примеру; Гэндальф, выбравшись из нашего импровизированного укрытия, сощурившись, внимательно посмотрел на ворота, а затем поднял лицо к небу, словно высматривая что-то. Эру Илуватар, спаси и сохрани… Ещё удар, и с громким треском последняя преграда между воинством Саурона и горсткой защитников Минас-Тирита была повержена. Первым в образовавшуюся брешь ввалился здоровенный, закованный в броню тролль, за ним, точно горох, посыпались орки – десятки этих искалеченных уродливых созданий с воплями мчались на сплочённые ряды воинов в доспехах с отчеканенным на них Белым Древом… Что бы там не говорил Митрандир, я никак не могла оставаться позади отряда, поскольку уже спустя пару минут всё окружающее пространство превратилось в безумное кровавое месиво. Со всех сторон на меня обрушилась лавина самых разнообразных звуков: крики, визги, хрипы и стоны, свист стрел, лязг и скрежет стали; помимо этого, в ноздри ударил резкий запах пота и свежей крови. Бездействовать мне долго не пришлось: оркам было плевать, кто станет их следующей жертвой – могучий воин в доспехах или же хлипкая девчонка в кольчуге, вооружённая тонким клинком. «Мать твою да по полям роханским!» - думала я, с трудом отражая атаку очередного соперника. Подбитая щека будто горела, бок нещадно кололо; временами становилось трудно дышать, и приходилось поспешно отступать за спины товарищей, чтобы перевести дух, приказать своему телу заткнуться, терпеть и сражаться дальше. Первые несколько раз этот приём сработал на ура, но потом организм начал отказывать: пот градом катился по спине и капал с носа, движения становились всё медленнее, из груди вырывались хрипы, рука, держащая меч, будто налилась свинцом и не желала более подниматься, щит, служивший до этого более-менее надёжной защитой, давно валялся где-то под ногами. Краем сознания я уловила, что обычно помогавшее мне в трудных ситуациях кольцо Арвен на этот раз не подавало никаких признаков жизни, а сидело на пальце, как обычное украшение. Неужели сила эльфийского благословения ослабевает? Или же оно просто не в состоянии преодолеть окружающую меня со всех сторон Тьму? А может, что-то происходит с Арвен? «Да какая тебе сейчас, к чёрту, разница! Отступай и вали, пока не поздно, отступай!» - истерично орала часть моей сущности, которая ещё сохранила остатки разума, и на этот раз я решила внять ей. Отбиваясь от очередного врага, я услышала внезапно пронёсшийся над городом жуткий вопль, полный отчаянья и свирепой злобы. И воины Гондора, и орки на несколько мгновений застыли, с содроганием вслушиваясь в это адское сочетание звуков. Воспользовавшись паузой, я собралась с силами и бросилась бежать, перескакивая через тела павших и спотыкаясь о брошенное оружие. «Так, отлично, отступление удалось. Куда дальше-то?» - эта мысль сверлила мозг, не давая сосредоточиться. Задумавшись, я запнулась обо что-то и благополучно шлёпнулась лицом вниз, пропахав носом землю. Шипя сквозь зубы, я, с трудом поднявшись на ноги, со злостью обернулась, намереваясь испепелить взглядом предмет, ставший причиной моего падения. И не поверила своим глазам. То был щит. Мой щит. Сделав несколько шагов, я медленно наклонилась и подняла его. - Сдохни, западная крыса! - рычание и свист стали над ухом раздались совершенно неожиданно. Едва успев пригнуться и прикрыться вновь обретённым щитом, я неуклюже отразила удар и тут же постаралась начать атаку. Орк, доставшийся мне в противники, оказался чрезвычайно сильным и умелым бойцом. Я с трудом парировала его яростные выпады, еле сдерживая натиск. Несмотря на все старания, мне приходилось медленно, но непрерывно отступать. Из последних сил подняв изрубленный щит и закрывшись от очередного сокрушительного взмаха орочьего клинка, я сделала шаг назад и упёрлась спиной во что-то твёрдое и холодное. Стена. «Это конец», - с ужасом подумала я, чувствуя, как предательски начинают дрожать колени, глаза застилает пелена слёз, а внезапно ослабшие руки с трудом удерживают оружие. Орк, оценив обстановку, радостно оскалился и занёс меч для решающего удара… В этот самый момент, несмотря на помутившееся зрение, мои глаза расширились, а лицо перекосилось от ужаса. Я непроизвольно разжала пальцы; меч и щит с грохотом ударились о булыжную мостовую. С трудом подняв дрожащую руку, я указала за спину своему противнику. Ошарашенный такой резкой переменой в моём поведении, орк обернулся и заорал от охватившего его дикого испуга. Что же произошло? Что заставило и меня, и мордорского солдата трястись как кроликов? Думаю, вы бы выглядели не лучше, увидев медленно подступающих призрачных воинов в полуистлевших доспехах с обнажёнными тускло светящимися клинками. Несколько секунд – и орк лежал мёртвым у моих ног. Вжавшись в холодную каменную кладку, я хотела закричать, схватить своё оружие, прикрыться, ударить… В общем, много чего я хотела, но вместо этого стояла, парализованная страхом, и, выдавив из себя какой-то хрип, с нескрываемым ужасом взирала на обагрённое орочьей кровью ржавое лезвие древнего меча, острие которого теперь смотрело прямо на мою грудь. Внезапно воин-призрак убрал клинок и, коротко хохотнув, замогильным шипящим голосом произнёс: - Дальше, братья, здесь нам больше делать нечего. Оставьте дитя в доспехе воина. Дальше, дальше! Освободим город и обретём свободу! Так обещал наследник Исилдура. Вперёд! И призрачный взвод немедленно исчез, словно по мановению волшебной палочки. - Наследник Исилдура… Призрачное войско… - сглотнув, пробормотала я, отходя от пережитого испуга, а затем внезапно расхохоталась: - Увидеть союзника, которого сама посоветовала Арагорну привлечь на битву, и чуть не умереть от страха! Вот уж действительно глупо! Дара, Дара, когда же ты образумишься, в конце концов? Того гляди, увидишь Гимли с Леголасом и начнёшь от них шарахаться! - на этом месте я с трудом утихомирила свой истерический смех и, отдышавшись, огляделась: не слышал ли кто того бреда, что я только что несла? Кругом было тихо и пусто - ни одной живой души. Ведь только что буквально в нескольких десятках метров от меня кипел бой! Куда же подевались все воины Минас-Тирита (насчёт орков и так всё ясно)? Неужто разбежались в ужасе, завидев войско мёртвых? Да нет, они же бывалые солдаты, им ли страшиться чего-то неизведанного… Шорох шагов в тишине прозвучал очень неожиданно. Кто-то приближался. Я напряглась, приготовившись увидеть что угодно и кого угодно. Но тут послышался звонкий голос, зовущий меня по имени, а когда из-за угла появился его мохноногий обладатель в форме Стража Цитадели, я готова была рассмеяться повторно… - Дарина, вот ты где! Идём скорее, нас внизу за воротами на поле Гэндальф ждёт. Я тут носился, как ошпаренный, пока тебя искал, уж было думать начал, что тебя вообще в живых нет, перепугался до смерти! Ну, живее! - малость опешившая от столь бурного натиска, я постаралась изгнать из головы остатки нашедшей на меня истерики, и, расправив плечи, последовала за хоббитом. Довольно быстро мы преодолели третий и второй ярусы. Картина разрушений здесь была жуткой, но, как бы это странно не звучало, неудивительной. Да, кажется, во время ночной беготни и размахивания мечом с целью отогнать от себя орков я успела привыкнуть к царившему тут кошмару. Вот пройдена центральная улица второго яруса, ведущая к вратам первого. То есть, ещё вчера украшенные искусной резьбой и чеканкой ворота, бесшумно распахивающиеся благодаря хитро устроенным петлям, были на своём месте. Теперь вместо них зияла громадная брешь. Часть белокаменной кладки обвалилась, и крепостная стена стала отдалённо напоминать оскал хищного зверя. Нервно сглотнув, я ступила на мощёную цветной плиткой широкую дорогу. Я медленно шла за Пиппином, в шоке глядя на то, что осталось от первого яруса. Дымящиеся, покрытые сажей и копотью руины, кое-где освещаемые всполохами ещё не до конца погасших пожаров, висевшая в воздухе каменная пыль, дома, смотрящие на нас жуткими чёрными провалами окон, солдаты, потихоньку начинающие разгребать завалы или молча сидящие у стены, жадно припав к фляге с живительной влагой… И мертвецы. То там, то тут взгляд натыкался на неестественно изломанные, застывшие в самых нелепых позах искалеченные тела воинов, орков и мирных горожан, по-разному встретивших свою смерть: чьи-то лица были искажены гримасой ужаса, на губах других застыла презрительная усмешка, лики третьих были спокойны и даже торжественны… Эта картина никогда не изгладится в моей памяти. Каждая деталь отпечаталась в мозгу, словно запечатлённая на плёнку. Кадры средиземской кинохроники, чтоб этому кошмару в бездну Морийскую провалиться… Главные ворота. Еле слышно поскрипывая, сломанные массивные дубовые створки болтались на наполовину выдранных из стены петлях. Всё ещё будучи в состоянии шока от увиденного, я брела за полуросликом, который, кажется, совершенно не обращал внимания на происходящее вокруг. Или делал вид, что не обращал? Хоббит повернул направо и пошёл вдоль крепостной стены. Пройдя следом за ним около двух сотен шагов, я замерла; Пиппин, обернувшись, кивком пригласил меня следовать дальше, но я отрицательно замотала головой, не в силах сдвинуться с места. Кругом, куда ни кинь взгляд, были призрачные воины, от которых веяло жутким холодом. Ржавые мечи и доспехи, обнажённые черепа, полуистлевшие плащи - всё это заставляло дрожать от страха. «Да что это с тобой? На тебя даже назгулы так сильно не действовали, а тут испугалась привидений, которые явно не станут причинять тебе вред! Соберись, тряпка!» - скомандовала я себе. Но солдаты совершенно не обращали на меня внимания, устремив свои взгляды куда-то вперёд. Проследив за направлением взора одного из призраков, я поразилась. Там, перед проклятой Исилдуром армией, стоял Арагорн, на шаг позади него были Гимли, Леголас и Гэндальф, а перед ними, склонив голову, стоял высокий воитель в шлеме-короне, проржавевших иссечённых доспехах и рваном, бывшем когда-то алым, плаще. - Отпусти нас. Ты дал слово. К моему удивлению, голос предводителя армии мёртвых звучал не устрашающе или зловеще, а устало и умоляюще. Многовековое проклятие невыносимо тяжким грузом давило на его плечи, заставляя страдать; но теперешним боем он и его воинство искупили свой грех. - Не стоит. Очень полезные парни в бою, несмотря на то, что мёртвые, - с надеждой пробурчал Гимли, посмотрев на Странника. Тот в ответ укоризненно покачал головой и, глядя призрачному королю в глаза, произнёс: - Я считаю вашу клятву исполненной. Идите. Мир вам! Счастливая улыбка озарила лица воинов. Резкий порыв холодного ветра – и проклятое войско развеялось, как дым, не оставив после себя ни единого следа. Гном грустно вздохнул. Но, даю слово, долго печалиться ему не пришлось. - Арагорн! Леголас! Гимли! – думаю, мой радостный вопль было слышно от Серых Гаваней до Мордора. Сдёрнув с головы и отбросив в сторону порядком надоевший шлем, я со всех ног помчалась навстречу троице. Первой жертвой моих объятий стал рыжебородый упрямец, которого я стиснула так, что у того кости хрустнули. - Ох… Да, Дара, я тоже соскучился, - отдышавшись и широко улыбнувшись, проговорил слегка помятый и обалдевший от неожиданности Гимли. - А нас, стало быть, не хотят приветствовать, - с шуточной укоризной в голосе произнёс дунадан. - С чего ты взял? – воскликнула я и обняла одновременно и Странника, и лихолесского принца. Честно, я была готова стоять так целую вечность. Господи, не виделись несколько дней, а такое чувство, будто прошло лет сто! И надо же было Леголасу нарушить всю идиллию… - То, что ты в городе и каким образом очутилась здесь, Гэндальф нам уже сообщил, - отстранившись, начал эльф. – Но позволь задать ещё вопрос: почему твой доспех весь иссечён, в грязи и крови? Арагорн, поначалу не обративший внимания на мой чудо-наряд, тоже отпустил меня и, осмотрев с ног до головы, тревожно взглянул на Митрандира: - Гэндальф, только не говори, что она… - …участвовала в бою? Так и есть, - меня поразило спокойствие, с которым маг сообщил эту новость ошарашенным друзьям. Я невольно сглотнула, когда тяжёлый взгляд Арагорна буквально припечатал меня к месту. - Дарина, - тихим голосом начал дунадан. – Скажи, ты сознательно пытаешься покончить с собой? Сначала Хельмова Падь, где ты выжила только чудом, затем эта совершенно безумная затея с поездкой в Минас-Тирит, и теперь битва! На твоём месте я бы уже тысячу раз отправился к праотцам! Тебе что, даровали несколько жизней? Или ты можешь воскресать из мёртвых? – С каждой новой фразой Странник распалялся всё больше и больше; за то время, что я его знаю, я ни разу не видела его таким взбешённым. – Объясни мне, почему ты всё время лезешь в самое пекло? Почему тебе обязательно нужно всюду встрять? Я стояла, растерянно моргая и даже не зная, что сказать в ответ. Глаза начало было пощипывать от выступивших слёз, как тут за меня вступился Гэндальф. - Ты ведь не знаешь, что она совершила, Арагорн. Не кричи на неё попусту. - Попусту? Гэндальф, она рискует собственной жизнью, совершенно не думая о том, что будет с другими, если её не станет! И ты защищаешь её! Что же такого она могла совершить, кроме, возможно, не особо умелого боя с орками, я даже представить не могу! - Спасала чужие жизни, - тихо, но твёрдо произнёс Митрандир. Он не сказал ничего особенного, но следопыта эти слова заставили замолчать и прислушаться к Белому Магу, который тем временем продолжал: - Она вывела в безопасное место около сотни человек, хладнокровно осталась сражаться на третьем ярусе, не убоявшись полчищ врагов и свирепых троллей, доблестно билась. Достаточно ли тебе этих сведений, сын Араторна, чтобы убедиться в том, что Дарина не пытается найти свою погибель? Она делает то, что считает своим долгом, только и всего. А что касается того, что она вышла из битвы практически без единой царапины… Что ж, видимо, удача благосклонна к ней и щедро шлёт свои дары. Я стояла, широко раскрытыми глазами глядя на мага, и не верила собственным ушам. Неужели такие речи произносит тот, кто считал меня абсолютно бесполезным и беспомощным балластом, напросившимся в Братство Кольца ради поиска приключений на пятую точку? Неужели это тот самый Гэндальф, что с такой неохотой отвечал на мои вопросы и никак не отзывался на мои шаткие попытки примириться с ним? Но, помимо великого изумления, меня после сказанного начала переполнять гордость. Столь лестные слова в мой адрес давно не произносили. «Хэй, самооценка без потолка, угомонись! - тут же одёрнула я себя. – И так крышу давно сорвало, теперь ещё только раздутого самомнения не хватает…» - Это всё равно ничего не меняет, - упрямо пробурчал ошеломлённый ответом Митрандира дунадан, кутаясь в плащ и набрасывая на голову капюшон. – Сколько раз я велел ей держаться подальше от сражений, так нет же… - Теперь это уже не столь важно, - довольно резко оборвал его маг. – Битва за Минас-Тирит окончена. Белый Город свободен, и не пристало королю Гондора сидеть под его стенами, точно нищему, который просит милостыню. Войди же, поднимись в Цитадель и прими бразды правления. - Покуда Саурон окончательно не повержен, а в землях Мордора продолжают плодиться орки, я не в праве идти туда, - покачал головой Арагорн. - И не проси, Гэндальф. Я останусь здесь и буду отдыхать, как простой воин. Странник умолк. Митрандир, немного выждав, сказал: - Когда я был в Палатах Врачевания рядом с Фарамиром, знахарка, которая взялась ухаживать за ним, произнесла: «В руках государя целебная сила». Так, молвила она, и распознается истинный государь. Страдает сын Дэнетора не столько от нанесённых ему ран, сколько от Чёрной Немочи – так прозвали лекари хворь, что несут с собой назгулы. Видимо, во время вылазки к Осгилиату Фарамиру не повезло столкнуться с одним из них. Думаю, ты можешь помочь ему, недаром владыка Элронд так гордился твоими успехами в искусстве врачевания. Да и, по правде сказать, помощь нужна не только Фарамиру, ибо много людей страдает от этой болезни. Пусть ты отказываешься пока принимать корону, но прошу тебя, приди в Палаты как целитель. Помоги тем, кого ещё можно спасти. Выслушав Гэндальфа, дунадан задумался. Затаив дыхание, мы ждали, что следопыт ответит Белому Магу. - Горьки слова, что ты произнёс. И я без колебаний исполню твою просьбу, - произнёс наконец Арагорн, скорбно ссутулившись. – Но на закате я покину город. - Тогда не стоит терять время, - удовлетворённо кивнув головой, молвил Митрандир и, развернувшись, пошёл к воротам, Арагорн за ним. Леголас и Гимли, ни секунды не сомневаясь, направились в ту же сторону. Я собиралась последовать их примеру, как вдруг меня потянули за рукав. - Слушай, Дара, ты не откажешь мне в помощи? - Какая же помощь тебе требуется, Пиппин? – улыбнулась я. Сегодня этот хоббит явно не оставит меня в покое. - Нужно найти Мерри. Понимаешь, после того как ты сказала, что он стал оруженосцем Теодена… Ну, думаю, он не стал бы отсиживаться в лагере… - полурослик сбивался, пытаясь подобрать слова, чтобы выразить свою мысль. - Ты считаешь, что он отправился на битву и теперь, - тут я сглотнула, прежде чем сдавленным голосом окончить фразу, - находится среди павших? - Павших… - испуганно повторил хоббит. Да уж, Дарина, ты просто верх такта и понимания. Выдала, блин, перл… - Прости, это я ляпнула, не подумав. Наверняка с ним всё хорошо. Он же, как и, чего там скрывать, мы с тобой – я позволила себе коротко усмехнуться, - мастер влипать в передряги и выходить из них целым и невредимым. Так что всё в порядке, я уверена. После моих торопливых и сбивчивых извинений Пиппин как будто успокоился, но глаза, полные страха и беспокойства, выдавали его с головой. - Что ж, тогда, как сказал Гэндальф, не будем терять время попусту и отправимся на поиски, - делано бодро произнесла я, думая про себя: «Может статься, мои необдуманные слова были не так уж далеки от истины… Эру, хоть бы на самом деле это было неправдой…» Мы с хоббитом разделились и направились в разные стороны. На земле не было живого места – всё было усеяно трупами роханцев и орков. Я медленно, словно во сне, брела среди зловонного кошмара, стараясь не смотреть под ноги и соображая, где в этом хаосе можно отыскать маленького полурослика. Я остановилась, чтобы перевести дух и осмотреться. Взгляд случайно скользнул вниз, и я, как бы это ни было противно, не смогла сдержать рвотный позыв. Прямо передо мной лежал изуродованный труп командира пятого эореда Эотана – с распоротым животом и отрубленной рукой. А ведь буквально несколько дней назад этот человек был жив, я разговаривала с ним, перекидывалась шутками… Придя в себя и отдышавшись, я двинулась дальше. И вскоре судьба преподнесла мне очередной сюрприз. Глядя в хмурое небо остекленевшими глазами, на земле с пробитой копьём грудью лежал Эовран – тот самый воин, который в день моего отъезда из Дунхарроу расталкивал меня и Мерри. Эру Всеотец, сколько ещё моих случайных знакомых не пощадила старуха с косой? Вот она, жестокая и непомерная цена победы. Да, защитники Минас-Тирита одержали верх, да, город выстоял, да, у Гондора будет король… Но сколько жизней пришлось отдать за это? Хрупкий мир, оплаченный кровавой данью… - Не-е-е-ет! Я вздрогнула, поскольку в тишине протяжный крик прозвучал очень резко и неожиданно. Обернувшись, я увидела страшную картину. Метрах в пятидесяти от меня, упав на колени, Эомер прижимал к себе воина с длинными светлыми волосами; плечи новоиспечённого короля Рохана содрогались от рыданий. Он всхлипывал и стонал, шепча лишь одно слово: «Зачем?» «Эовин… Она не могла поступить иначе. Дочь королей, Белая Дева Рохана, защитница своего народа», - с такими мыслями я утирала непрошеные слёзы с грязных обветренных щёк. Но ведь она ещё жива, так что отставить плач и вперёд, спасать свою госпожу (ты ведь ещё не забыла, что присягала ей на верность?). Приблизившись к Эомеру, я осмелилась положить руку ему на плечо и произнести: - Господин… Пусть её скорее перенесут в город. Ей ещё можно помочь. Взгляните сами. Я поднесла к губам Эовин свой наруч. Металл слегка затуманился от дыхания девушки. - Лекаря! Лекаря, скорее! – оглушив меня, заорал воин не своим голосом. Вокруг тут же поднялась суета. Короля с трудом сумели в буквальном смысле слова оторвать от сестры, со всеми предосторожностями уложили бесчувственное тело принцессы на наспех сооружённые носилки и понесли прочь. Встревоженный Эомер ни на шаг не отставал от них, время от времени порываясь схватить Эовин за руку, но его каждый раз мягко, но настойчиво отстраняли. Я же, благоразумно отступив в сторону, с облегчением наблюдала за удалявшейся процессией. Бедняга Пиппин тем временем безуспешно бродил по полю, то и дело принимаясь из последних сил надрывно и протяжно выкрикивать имя друга. Надеюсь, ему удастся отыскать Мерри как можно скорее – ведь, насколько я помню, отважному оруженосцу крепко досталось во время сражения с… Не успев додумать мысль до конца, я услышала отчаянный крик: - На-а-а-азгу-у-у-ул! Подняв голову и посмотрев в небо, я обмерла: мало того, что Кольценосец кружил над полем битвы – он пикировал прямо на меня! Спустя пару секунд, опомнившись, я кинулась бежать. Судя по скорости, с которой я, задыхаясь, спотыкаясь и перепрыгивая через тела павших, неслась к вратам Минас-Тирита, даже знаменитый ямайский спринтер Усейн Болт остался бы далеко позади. Я чувствовала, как бешено колотится моё сердце, я видела мчащегося мне на выручку роханца, видела какого-то лучника, пускающего стрелу за стрелой… Всё было тщетно. До воина в зелёном плаще оставалось бежать не больше двадцати метров, когда крылатая тварь, управляемая назгулом, сграбастала меня когтями и резко взмыла ввысь. В глазах потемнело, безотчётный всепоглощающий страх заглушил все остальные чувства. Я кричала так, словно меня жгли калёным железом, пока не сорвала голос, имея теперь возможность только хрипеть от ужаса. Вдобавок ко всему спустя несколько минут полёта меня угораздило случайно посмотреть вниз. Увидев расстояние до земли и поняв, что меня, кажется, хотят скинуть вниз и расплющить, как гнилую тыкву, я окончательно потеряла контроль над собой: меня замутило, голова закружилась, и я потеряла сознание. *** А в это время в Мордоре… *** По отвесным скалам, цепляясь за выступы, карабкались две маленькие фигурки, одетые в нелепо сидящие на них орочьи доспехи. Последний отчаянный рывок – и они очутились на краю внутренней ограды Мордора. На многие мили кругом простиралась безжизненная каменистая пустыня – плато Горгорот. Вдалеке, окутанная клубами чёрного дыма и изредка освещаемая красноватыми всполохами пламени, высилась Роковая Гора. И в довершение сей мрачной картины гордо и грозно высилась средь сумрачных земель твердыня Чёрного Властелина Саурона - Барад-Дур. С изумлением и ужасом взирали на эту землю два хоббита из Шира, сумевшие дойти сюда с таким трудом, преодолев множество опасностей. - Добрались, мистер Фродо, - слова Сэма звучали глухо из-за шлема. - Мы добрались до Мордора. Но полурослик никак не отреагировал на слова друга. Всё внимание Хранителя было приковано к мириадам огней, заполнивших плато – казалось, будто в это месте сосредоточились все армии Мордора. Да, в сущности, так оно и было, но откуда это мог знать простой хоббит? - Их там столько… Так много… - испуганно произнёс Фродо. - Нам не пройти незамеченными. - Нам нужно пройти туда, мистер Фродо. Иного пути нет, - невесело усмехнувшись, отозвался Сэм. - Идёмте. Давайте спустимся для начала с горы. И хоббиты осторожно, стараясь не споткнуться и не упасть, продолжили путь, с каждым шагом приближаясь к своей цели…