we didn’t stand a chance

— Боже мой, Лидия. Ты спасла мне жизнь. Я не буду злиться, на тебя лишь из-за того, что Стайлз любит тебя. Веришь или нет, но наши с ним «отношения» для меня давно в прошлом. Если ты не заметила, то я сейчас более чем в порядке. Лидия должна была с ней поговорить. Ей казалось, что она ей обязана. Она обязана поговорить с ней об этом. — Ты сделала для меня не меньше, чем Стилински. И если ты думаешь, что я променяю это все на обиду, то ты глубоко ошибаешься. Мартин поджала губы и сложила руки на столе. Так обычно начинаются самые серьезные диалоги. — Ты сказала «любит». — Что? — Ты сказала «Стайлз любит тебя». Он такого не говорил. Он сказал, что любил меня. И ни что не заставит его влюбиться в меня снова. — Ты ошибаешься. — Может, вы уже прекратите говорить мне, что я во всем не права. Это не мои слова, а его. Малия достала из холодильника бутылку молока и налила его к себе в тарелку с кукурузными шариками. Она до сих пор завтракает как ребенок. Это одна из немногих вещей, которая продолжает связывать её с прошлой жизнью. — Он врет тебе. Он просто не хочет, чтобы ему снова было больно, и я его понимаю. Мне тоже было страшно, когда мы расстались. И я не думала, что когда-то подпущу кого-нибудь так же близко к своему сердцу. — Ты так и не рассказала мне, почему вы разошлись. — Я думала, ты уже знаешь. Я была уверена, что он тебе все рассказал. Лидия лишь отрицательно покачала головой. Конечно, ей тогда было интересно. Но тогда происходило так много всего, что у нее так и не возникла возможность даже начать этот разговор с ним. Или с ней. А потом это все стало неважно. Потом было не до этого. А потом… — Я знала о том, что он сделал тогда. С Донованом. Точнее, я предполагала. Но мне это было неважно. Я любила его несмотря на это. Кто я такая, чтобы судить его, так? — Хейл усмехнулась. Она делала это редко, поэтому Лидия резко приподняла голову, чтобы внимательнее слушать продолжение. — Для него это было важно. И я этого не поняла тогда. Сейчас понимаю. Ему было важно услышать это, обсудить, быть прощенным. А я просто делала вид, что все в порядке. Хотя, очевидно, все было не в порядке. — Вы не пробовали поговорить об этом? — Я хотела… Но Лидия, — Малия внимательно посмотрела в глаза подруги, — когда мы были там, в Айкене, пытаясь спасти твою жизнь, я осознала, что я его давно потеряла. Точнее, я поняла, что он никогда полностью не был моим. Хейл продолжала есть свой завтрак, запивая все апельсиновым соком. Ей, на самом деле, давно плевать на то, что Стайлз её бросил. Ей стало все равно еще тогда, когда они пытались вернуть его из Дикой Охоты. Она прокрутила все воспоминания о нем, как видео на скорости х2. И поняла, что он никогда не выбирал её. Она выбрала его. И ей тогда показалось, что все время, что они провели вместе, она удерживала его. Привязала к себе цепями и не отпускала. Потому что по факту он был нужен ей больше, чем она ему. И так было с самого начала. А так быть не должно. Она заслуживала большего. Она заслуживала того, чтобы ее выбрали. — Я поеду к нему, — Лидия решительно начала собирать вещи в свою сумочку, — мне нужно расставить все точки. Я не могу дать ему просто уехать и оставить меня с этими вопросами в голове. — Скажи ему, что тоже любишь его. Мартин окинула Малию отрешенным взглядом, но потом улыбнулась и напоследок сказала: — Ты ведь знаешь, что ты тоже спасла мне жизнь?

***

Скотт сказал Лидии, где остановился Стайлз. После чего немного пожалел об этом. Он понимал, что она лишь снова разобьет ему сердце. Уже в тысячный раз. Но он все равно надеялся, что этот раз сможет стать последним. У него сейчас есть проблемы поважнее, чем любовные проблемы друзей. Сейчас вопрос идет о выживании. Стайлз и Лидия все же люди. И у них все будет хорошо и без его вмешательства. Но есть часть его стаи, на которых идет безостановочная охота. Раньше все, что ему говорили было только: «волк-одиночка не выживет без стаи». Сейчас же единственный способ выживания — разделиться и прятаться. МакКолл — как свежий кусок мяса, а охотники — как голодные львы, чуют его сильнее всего. Он всегда притягивал проблемы. Это то, что он делал еще задолго до того, как стал оборотнем. Но сейчас все намного хуже. Он чертовски устал. Он устал терять, жертвовать, бежать и прятаться. Он хочет жить обычной жизнью. Но не может. У него не получается. Он заделался Матерью Терезой и уже не может выйти из этого образа. Он даже попросил Малию уехать. Как можно подальше от него. — Скажи, что ты шутишь. — Поезжай к Дереку. Он и Питер смогут тебя защитить, в случае чего. Я не смогу. — Тогда поехали со мной! Ты только что сказал, что они смогут меня защитить. Значит, тебя тоже. — Ты что не понимаешь? Я Альфа, они придут за мной, они приходят за всеми нами! Если ты будешь держаться от меня подальше, риска, что ты погибнешь, будет намного меньше. — Скотт, ты меня не потеряешь, — она берет его за руку, прикладывая его ладонь к своей щеке, — я не собираюсь бросать тебя здесь одного. — У тебя нет выбора. Либо так, либо ты умрешь из-за меня. Я потеряю тебя в любом случае. Но я готов это сделать, если я буду знать, что ты в безопасности. — Это нечестно. Несправедливо, что ты заставляешь меня принимать какое-либо решение в принципе. — Мне жаль, детка, — он убирает свою руку с ее щеки и кладет ей ее на шею. Притягивает к себе для поцелуя и его сердце будто протыкает тысяча игл, когда он понимает, что она уже приняла решение. — Она упрямая, — Дерек спускается с лестницы, замечая, что Скотт полностью погряз в своих мыслях, лежа на диване. — Это потому что она Хейл, — Скотт садится и выпрямляет спину. — Она упрямая, потому что у вас вся стая такая. Сборище упрямых идиотов. МакКолл выдает Хейлу удивленное лицо, на что Дерек лишь смеется. Раньше он говорил такое лишь стиснув зубы, разъяренный их глупым поведением. Теперь он говорит это в шутку. Это прогресс. — Ты позволишь ей остаться? — Лучше скажи мне, как ты позволил ей вернуться. Мне казалось, вы с ней сдружились. Или ты уже так привык не доверять своим родственникам. Решил, что хватит с нее? Хватит проникать в твое сердце? Боишься, что снова будет больно? Дерек больше не улыбался. Он и забыл, что Скотт больше не ребенок. Что он тоже научился быть грубым и жестоким. Что он тоже потерял достаточно, прошел через многое, и его сердце уже больше не такое чистое. — Мы правда сдружились. Именно поэтому я поехал с ней, чтобы она не была одна. Чтобы я был у нее в случае чего. Я просто не мог продолжать смотреть на ее страдания. Она скучает по тебе, Скотт. Она хочет построить семью с тобой. МакКолл напрягся на секунду, но Хейл быстро его успокоил: — Она хочет дом, хочет машину, хочет, просыпаться рядом с тобой каждое утро. Хочет ездить на побережье, устраивать пикники и смотреть на закат. С тобой. — Я не могу ей дать сейчас этого. Ни дома, ни безопасности, ни семьи. — Ты можешь начать с того, чтобы дать ей себя. Вы можете начать с этого. Ты можешь восстановить все, как было. Собрать стаю. Собрать силу. Дать отпор. Дать охотникам понять, что к тебе не стоит лезть. — Ты знаешь, что мне придется сделать для этого? Что поставить на кон? — Всё.