we didn’t stand a chance

Лидия думала, что у нее все схвачено. Она была уверена в том, что она скажет и была тверда в своих намерениях. Она понимала, что она чертовски зла на Стайлза. Это было слишком привычным чувством, чтобы спутать его с чем-то другим. Но как только такси уехало, а она осталась стоять во дворе мотеля, кончики ее пальцев начало раздражающе покалывать, а в легкие резко стало меньше попадать воздуха. Ей стало не по себе. И Мартин не понимала, что вызывало эти ощущения — старые воспоминания или неожиданно появившееся волнение. Она решила остановиться на первом. Потому что не хотела признавать, что ей хоть немножечко страшно. Скотт дал ей адрес, но он не знал номера, в котором Стайлз остановился. И это стало первой преградой на пути Лидии. Ей жутко не хотелось выяснять все на ресепшине или стучаться во все двери в попытках отыскать нужную. Ей хотелось оставить позади времена, когда ей ничего не стоило предстать перед людьми сумасшедшей. Ей пришлось ему написать. Стараясь не читать предыдущую их переписку, быстро напечатала «в каком ты номере?» и так же быстро нажала «отправить». Оставалось надеется, что он уже проснулся и увидит ее сообщение быстрее, чем она решит уехать. — Привет, — она тянется постучаться, но он успевает открыть дверь раньше. Он будто услышал приближающиеся шаги. Он здоровается первым, вытирая при этом мокрую голову полотенцем. На его бедрах болтаются старые треники. И Лидия, возможно, первый раз в реальности видит его голый торс. Ей иногда кажется, что добрую половину старшей школы она провела в своих ведениях, снах (своих и чужих), поэтому ей часто сложно отделить реальные воспоминания от мнимых. Но она почти уверена, что полуголого Стайлза наяву она видит впервые. — Привет, — голос у нее скрипит, будто это первое слово, которое она произнесла за сегодняшний день. Старается разглядывать комнату в надежде, что Стайлз накинет на себя футболку. Но у него и в планах такого не было. — Я должен извиниться. — Должен или хочешь? — она не могла не спросить, а он знал, что вопрос — риторический. Он кинул полотенце на кровать и рухнул на нее. На ней оставалось достаточно места для Лидии, но она предпочла сесть на стул рядом. Ей хотелось сохранять безопасное расстояние между ними. — Зря я наговорил тебе это все. Я был на взводе. Не хочу оправдываться тем, что был пьян, я бы и трезвый тебе все высказал тогда. Он замолчал. И будто настала ее очередь сказать что-то. Но ее решимость угасала быстро, и ей начинало мешать расстояние между ними. — Прости меня, — сказал он наконец, поворачиваясь к ней. В последний раз лицо Стайлза было так близко к ней тогда в джипе перед тем, как охотники забрали его. И она словила легкое ощущение дежавю. — Ты сейчас все испортил, — она говорила это шепотом, — я должна была прийти и накричать на тебя. Высказать тебе все. А ты все испортил. Он зачем-то улыбнулся. Зачем-то улыбнулся и потянулся рукой в ее сторону, а она даже не шелохнулась. И у него в руках быстро оказался его телефон. — Скотт скинул координаты. Встречаемся через 20 минут. Лидия закинула адрес в карту и посчитала, что у них еще есть время зайти за кофе.

***

— Что мы делаем? Малия резко отдаляется от МакКолла и смотрит на него как на полного идиота. Его руки на ее заднице, она сидит у него на коленях, и он упирается ей своим желанием прямо в бедро. Если из контекста нельзя понять, чем они занимаются, то Хейл уже совсем не понимает, что происходит в голове у парня. — Что ты имеешь в виду? Скотт откидывается на спинку кровати и накрывает ладонью уставшие глаза, которые выдавали то, как мало он сегодня спал и как много думал. — Ты что издеваешься надо мной? — она быстро начинает застегивать пуговицы на рубашке и перекидывается на пустую часть кровати. Ей эта ситуация начинает конкретно надоедать, — я приехала к тебе с другого континента, а ты ломаешься хуже Стайлза. — Причем тут Стайлз? — Скотт решил остановиться именно на этом моменте почему-то. Малия зарычала. — Вы оба проходили какой-то курс «как разучиться говорить о своих чувствах с женщинами» или что? — она продолжает лежать на кровати рядом с ним, громко вздыхая. — Я сотню раз говорил тебе, что я думаю по этому поводу. Это плохая идея! — он говорит это, и она, не выдерживая, вскакивает с кровати. — Мне плевать, что ты думаешь! Определись с тем, что ты чувствуешь. — Я люблю тебя, черт возьми, ты знаешь это, — он устал ругаться с ней. Каждый раз их разговор на эту тему завершался на том, что они переходили на повышенные тона. Повышенные тона никогда не дают прийти к какому-то решению. — Ну тогда прекрати все рационализировать. Мы не очередная проблема, которую надо решить, не загадка, которую нужно распутать. Мы — люди. — В этом вся проблема, мы не люди, Мал. Мы сверхъестественные существа, нас хотят убить. Пристрелить, как бешеных собак. — Почему-то раньше тебя это не останавливало. Ты был на прицеле у целой семьи потомственных охотников и тебе было все равно. — И посмотри, чем это закончилось, — Скотт произнес эти слова вполслуха. А Малия поняла, что снова затронула больную тему. Но ей казалось, что прошло уже достаточно времени, чтобы не реагировать на это, словно это продолжает быть для него открытой раной. Иногда она сомневалась, что их отношения со Скоттом отличались от отношений со Стайлзом. Она словно раз за разом убеждалась в том, что все девушки в жизни МакКолла всегда будут занимать второе место. Никто не сможет переплюнуть великую Эллисон Арджент. Малия ее даже не знала. Она не знала, стоила ли она вообще на самом деле всех тех страданий и мучений, которые сопровождали тех, кого она покинула. Она не хотела извиняться за то, что сказала. Она не собиралась извиняться за то, что сказала. Она не Стилински, чтобы извиняться за правду. Она ушла в ванную, чтобы смыть с себя остатки его прикосновений на коже. Но в ее голове остался стучать вопрос: любит ли он ее на столько сильно, чтобы продолжать бороться?