Что я посеял, то я должен пожать

We've been burying the pages

We've been trying to erase this

Built a wall between the truth and us

And it's not enough

We've burned through all the witches

From the paupers to the righteous

In a bubble that will never bust

And it's not enough

«Devolution», Starset

      — …Также осмелюсь доложить, что всадники Эвервейла освоились в армейских рядах и готовы вести за собой нашу конницу. — твёрдый женский голос, уходивший под высокие своды дворца, замолчал.       Королева Керейн, которая, несмотря на кажущиеся оптимистичными прогнозы, сохраняла хмурый вид во время всего отчёта, опустила уголки губ чуть ниже:       — А что насчёт третьего разведывательного отряда, генерал Амира?       Женщина в геральдических бело-синих доспехах, склонившаяся перед ведущим к тронам возвышением, вздохнула, не поднимая глаз на монархов:       — Глава разведки докладывает, что «Крадущиеся Соколы» по-прежнему числятся пропавшими без вести, Ваше Величество.       Керейн, помрачнев ещё больше, молча сжала и разжала лежащие на подлокотниках кулаки.       — Благодарим за Ваш рапорт, генерал. — продолжая вежливо улыбаться, Пэннинг кинул быстрый, почти незаметный взгляд на жену и жестом повелел Амире подняться, — С этого момента операции по проникновению в замок Моллукс считаются приостановленными до дальнейших распоряжений. На этом мы завершаем собрание совета, можете вернуться на свои посты.       Генерал, кажется, хотела что-то возразить, но передумала и утвердительно кивнула, после чего поднялась в полный (но не такой уж и высокий) рост. Ударив по нагруднику кулаком, черноволосая женщина с сиреневой кожей развернулась к дверям тронного зала, ни на миг не оставляя воинской выдержки и точного, выверенного шага. За ней, также поклонившись монархам, отправились и другие члены совета — послы союзных феодов, скромная коллегия придворных магов, вереница министров и несколько старших офицеров, пришедших вместе с генералом Амирой. Капитан королевской стражи, Ирит, пригладив рыжую бородку, тоже было собрался уйти, но королева его остановила:       — Все, кроме Вас, капитан. Подойдите ближе.       Ирит с недоумевающим видом развернулся обратно:       — Да, Ваше Величество?       — Отряд лже-гвардейцев, напавших на нашего сына, — в и без того серьёзном голосе Керейн зазвучали стальные нотки, — Что Вам удалось выяснить?       — О, насчёт этого… — поза капитана стала более расслабленной. — Эйдин Телл, Лесли из Хамлота и Сиенна Ловкая уже много лет не мои люди, с тех самых пор, как по-отдельности покинули ряды гвардии, у меня остались увольнительные-       — Тогда откуда же у них гвардейское снаряжение, капитан? — спросил Пэннинг, положив голову на согнутую в локте руку.       — Вероятно, искусная подделка, мой государь! Всё вверенное гвардии снаряжение, включая новые поставки из Алмазного Отсвета, учтено, я могу предоставить отчёт-       Пэннингу подумалось, что речи капитана звучат достаточно уверенно, чтобы быть искренними… Либо же тот изрядно к ним подготовился. Он очень надеялся, что всё же первое. В конце концов, в Одиссии существовало огромное количество мошенников и недобросовестных деляг. К его большому сожалению.       И разве его сын не упоминал некую хитрую ведьму?       — В том нет необходимости, капитан Ирит. — мягко прикоснувшись к руке жены, желающей, без сомнения, продолжить допрос, другой рукой Пэннинг взмахнул, — Вы и ваши люди можете быть свободны.       Шустро отсалютовав и попутно поправив шлем, Ирит удалился прочь вместе с большей частью находящейся в тронном зале стражи.       — Я бы хотела взглянуть на этот отчёт. — сердитым полушёпотом сказала Керейн, сжав руку мужа в своей, — Зачем ты его отпустил?       — О, если отчёты — это то, чего ты желаешь, моя королева, — с беззаботной улыбкой Пэннинг поднялся с трона, не разгибая протянутую жене левую руку, — То их у нас ещё в достатке, выбирай любой, ха!       — Это не смешно, мой король. — Керейн, по-прежнему хмурясь, приняла приглашение и взяла его под локоть, и они стали вместе спускаться вниз.       — Увы, увы. — он печально вздохнул, — Год незапланированного отпуска сам себя не возместит…       От осознания того, что, по сути, у него украли целый год жизни, Пэннинга всё ещё время от времени холодило. И, скорее всего, не только его, хоть и разговаривали о том они с Кери лишь пару раз. Всё же не самая приятная тема. Нестор, разумеется, при тех разговорах не присутствовал — парнишке и так много чего пережить пришлось, зачем о дурном вспоминать лишний раз…       — …К тому же, ты знаешь, что место для высказывания сомнений находится не здесь. — тоном потише и посерьёзнее закончил он, чуть склонив голову к жене после того, как стража закрыла за ними двери.       — Если кому-то нечего от нас скрывать, — не убавляя возмущения продолжила Керейн, — То этому кому-то ничего не стоит честно ответить на все наши вопросы.       Прямолинейна и настойчива, как всегда. Что отнюдь не являлось плохой вещью, нет! За почти двадцать лет их совместного правления было порядочно случаев, когда именно непреклонность Керейн помогла решить очередной кризис, или даже предотвратить его возникновение.       Но другие требовали… более деликатного подхода, и было не всегда легко её в этом убедить. Но всё же у него получалось. Как раз таки преимущественно за закрытыми дверями. Их споры не предназначались для чьих-либо ещё ушей — если подданные увидят, что даже их король и королева не могут поладить, то какая тут надежда для остальной Одиссии?       Не то, чтобы они спорили так уж часто с тех пор, как приспособились к характерам друг друга…       — Но они не всегда должны знать, что мы знаем. — Пэннинг хитро улыбнулся.       Керейн раздражённо вздохнула и закатила глаза.       Молча пройдя две лестницы и три коридора, они остановились у, на первый взгляд, ничем не примечательного участка стены. Пэннинг уверенно выкинул руку вперёд, отодвинув скрытую панель. После того, как его пальцы быстро набрали необходимый код, стена отодвинулась, открыв узкий, шириной в одного человека, проход, в который они и зашли, переступая через «спящие» ловушки и поднявшись по ещё одной лестнице.       …Конечно, в его импровизированную мастерскую были и другие входы, и пара из них даже не была настолько скрытой, но так уж вышло, что этот был ближайшим. Коротко заглянув через плечо на задвинувшуюся дверь, блеснувшую голубым свечением, Пэннинг вдруг вспомнил прокравшегося шесть лет назад воришку, который ввёл его дату рождения вместо пароля. Клей и блёстки справлялись не хуже дёгтя с перьями, хе-хе!       Впрочем, даже если бы пароль и оказался верным, вор бы остался разочарован — если только он тоже втайне не являлся изобретателем-любителем.        Оказавшись в мастерской, Пэннинг подошёл к заваленному деталями и помятыми чертежами столу, в то время как Керейн присела в кресло в углу, брезгливо стряхнув с него горку промасленных тряпок:       — Тебе давно пора вызвать сюда горничную, а лучше двух.       — Нет-нет-нет! — Пэннинг протестующе потряс указательным пальцем, другой рукой скидывая со стола брезент, — Это творческий беспорядок, Кери!       — Творческий или нет, это всё ещё беспорядок, Пэн!       Под невзрачной серой тканью оказалось небольшое устройство, похожее на коробку с соединёнными между собой цилиндрами внутри и парой механических рук снаружи.       — Это моя комната, а значит, и порядок тоже мой, ха!       — Тогда я рада, что он не распространяется на весь дворец. — несмотря на недовольный тон, краем глаза Пэннинг заметил на губах жены лёгкое подобие улыбки.       Которое, однако, стремительно исчезло, когда Керейн достала из кармана голографический передатчик и начала задумчиво перекладывать его из руки в руку. Проигрывать последние пришедшие на него сообщения не было необходимости — от того, что они прослушают их в десятый раз, слова сына в них не станут радостнее.       Если бы Нестор сказал только об успехах в дипломатии и поиске материалов для Хромеуса Бронзорукого — это были бы хорошие вести, им понадобится любая помощь, а проект гениального техномага обещал великие перспективы для королевской армии. Если бы Нестор сказал только о предательстве в рядах королевской гвардии, той самой, что должна была защищать страну и её правителей — это были бы плохие вести, но ни сам Пэннинг, ни Керейн не были настолько наивны, чтобы не верить в то, что такое могло случиться. Если бы Нестор сказал только о потере Старшезвёзда, того самого, что в Войну Теней (или теперь её стоило называть Первой Войной Теней?) вытащил из своих обширных архивов записи ритуала заключения — это были бы ужасные вести, но падение городов и владений, увы, теперь происходило нередко, а Шедоусид всё равно не попался бы на одну и ту же уловку дважды.       Но дело было не только в сочащихся горечью рассказах Нестора, но и в вопросах, пропитанных обидой. И в подтверждении опасений Пэннинга и Керейн. У Их Величеств была причина, по которой они не стали подробно расследовать вопрос освобождения Шедоусида из Темницы Тех, О Ком Лучше Забыть.       Но, похоже, что всё это было впустую.       «Почему вы ничего не рассказали?! Почему я узнал о том, что Шедоусид — мой дед от самого Шедоусида?! Я не знал, и поэтому теперь он свободен! Из-за меня! Из-за вас! Потом вы послали меня на эту дурацкую дипломатическую миссию, но всё равно ничего не сказали! А теперь подкинули мне ещё одну, и снова никто ничего не говорит!       Почему?! Я хочу знать правду! Я должен её знать! Я наследник трона Одиссии!       Скажите мне!»       …Разозлённое лицо с полными разочарования глазами, выставленная в обвинительном жесте рука и сердитое топанье, переданные голограммой во всей красе, ранили ещё больше.       — Потому что дети должны оставаться детьми, пока могут. — вдруг нарушила опустившуюся тишину Керейн, которая, видимо, думала о том же, о чём и сам Пэннинг, — Потому что для неприятной правды никогда нет времени. Потому что он не должен был вернуться.       «Потому что мы сами хотели бы это забыть и не бередить старые раны?» — промелькнула в голове Пэннинга мысль, и он печально вздохнул. После чего, закатав рукава, потянулся к отсеку с инструментами.       Отвернуться от проблемы в лице запятнанного родства и сделать вид, что её не существует, было в чём-то по-детски наивно, но дело в том, что ещё несколько месяцев назад она считалась полностью решённой. По всему, что имело значение, лорд Астерион, благородный правитель Тесии, верный королевский канцлер, искусный волшебник и глубокоуважаемый отец Её Величества давным-давно отправился в экспедицию, чтобы спасти свою страну, и, к великой скорби, он и его команда встретили свою погибель.       На фоне всего того, что произошло потом, и происходит даже сейчас, Чума Чудовищ казалась теперь лишь чем-то вроде крупного потопа или лесного пожара. Событием, безусловно, страшным, но локальным и спонтанным. Но тогда, в самый её разгар, ему и Кери пришлось отпустить мудрейшего члена королевского двора уничтожить обнаруженный им же источник заразы.       Лорд Шедоусид, эгоистичный тиран, вероломный безумец, безнравственный чернокнижник и ни во что не ставящее чужие жизни чудовище, что прибыл ко двору месяц спустя, уже после того, как Нестор успел появиться на свет, не имел с тем добрым и самоотверженным человеком ничего общего.       Кроме, как они убедились, всех его познаний, воспоминаний, манеры речи и излюбленных жестов. Что-то произошло, однако, с его улыбкой — и не только то, что она стала светящейся жёлтой пастью.       — Потому что нашего заключения тоже не должно было случиться, я полагаю. — Пэннинг открутил ключом последнюю гайку в боку «коробки», открыв её переплетённые внутренности, и натянуто усмехнулся, — Никто же не мог предвидеть, что всё так сложится.       Планы и реформы, которыми Аст-… Шедоусид восторженно с ними делился по своему возвращению, возможно, действительно были бы эффективны и укрепили бы их королевскую власть… Если бы Пэннинг и Керейн согласились отбросить все моральные устои и закрыть глаза на горестные последствия для своих подданных.       Они не согласились.       — У нас однажды была возможность положить конец злодеяниям Шедоусида. — процедила сквозь зубы Керейн, стащившая цветастый журнал со столика рядом. Насколько мог видеть Пэннинг, её взгляд смотрел сквозь стремительно перелистываемые страницы. — Ещё до того, как они бы успели как следует разрастись.       Мало уже кто помнит, что когда-то глаза королевы были более яркими и более голубыми. Некоторые, однако, припоминают те времена, когда она была более открытой и прощающей. К ошибкам чужих… И к своим.       Пэннинг снова печально вздохнул, перемещая проводки́ и проверяя контакты. Да, план по спасению Астериона от… него самого закончился трагедией. Но разве можно было винить согласившихся на него людей в том, что они попытались вернуть героя, Керейн — в том, что она любила своего отца, а самого Пэннинга — в том, что он привязался к человеку, который был верным слугой его родителей, а после их ухода стал опорой для него самого?       — Иногда вера в людей может не оправдываться, — сказал он, стараясь придать голосу как можно более позитивный тон, — Но это не значит, что не стоит давать им шанс! Это лишь проявление благородства.       …Но всё же читавший заклинание целитель, который тогда остался единственным выжившим наряду с Керейн, не смог вынести груза вины и покинул столичный госпиталь сразу же, как только нашёл себе замену. Как же его звали? Алан? Алонд? Скромный человек был, тихий…       — Как в тот раз, когда ты назначил пожизненной няней нашего сына, — Керейн подняла на него взгляд, сверкнув льдисто-серыми глазами, — Этого громилу?       Годы идут, но некоторые вещи никогда не меняются — королева и таинственный мечник без прошлого не переносили друг друга настолько же сильно, как не переносили при самой первой встрече. Если была на свете одна вещь, за которую Керейн держала на Пэннинга обиду, то это, безо всяких сомнений, было то самое назначение. Он слышал, что некоторые жёны простолюдинов в подобной ситуации могли отправить своих мужей спать на лавку. Но он был королём, так что из собственной постели его прогнать никто никак не мог.       — Я считаю, что если Нестор всё же решил вернуть Квеста на службу, — несмотря на то, что из глубин механизма брызнуло масло, Пэннинг улыбнулся — по рассказам Грира, его сын был очень настойчив. Обтерев руки от вязкой субстанции, он всё же решил надеть перчатки, — То значит, что-то такое в нём всё-таки есть, ха!       Например то, что, невзирая на их дрязги, у Керейн и Квеста прослеживались некоторые сходства в характере. Может быть, именно поэтому они и не ладили? Не то чтобы он, или ещё кто-либо во дворце осмелился бы сказать им об этом в лицо.       — Возможно, если бы он не объявился, генерал Огун не предал бы нас. — продолжила спор королева, вернувшись к чтению.       Ах да, генерал Огун. Печальная история. Кто же знал, что он так сильно хотел должность пожизненной няньки принца?       …Как позже выяснилось, все, кроме Пэннинга. Упс.       — Ну, зависть в любом случае плохое чувство… — неопределённо ответил Пэннинг, прежде чем легко кашлянуть (от тёмного облачка дыма, проникшего сквозь отверстие для одной из механических рук) и сменить тему, — Так, прибавилось ли у тебя подозрений по… нашему делу?       Всё же за этим они и пришли в место, далёкое от любопытных ушей прислуги, верно? Потому что была причина, по которой они отправили Нестора так далеко от дома. Нет, конечно, они не лгали, когда сказали, что они мало на кого могут так положиться, и тем более про то, что дипломатическая миссия была жизненно необходима. Она таковой была!       — Адепт коллегии Месира несколько раз разговаривала по хрустальному шару и развеивала заклинание сразу же, как я подходила ближе, — Керейн встала, подошла к висящей на стене пробковой доске и начала загибать пальцы, — Министра Соседних Связей Верта, кажется, совершенно не волнует его работа, и это в такие-то времена! Советница Хар’шат снова пропустила заседание. А капитана Ирита ты и сам слышал — ни малейшего намёка на раскаяние!       Тот, или, в худшем случае, те, кто помог лорду Спайту организовать на них нападение в тот роковой день, могли всё ещё находиться во дворце. А в том, что тёмному лорду оказали помощь, сомневаться не приходилось — уж очень много тогда выходило удачных совпадений.       И если скрытый перебежчик захотел бы снова нанести удар, Пэннинг и Керейн хотели убедиться, что хотя бы один член королевской семьи сможет его избежать.       Малец бы ни за что не согласился уйти, если бы они были с ним полностью честны.       — Таким образом, — Керейн резким движением перевернула доску. Другая её сторона оказалась покрыта фотокарточками и заметками, приколотыми булавками, к которым тянулись нити разных цветов. — Круг подозреваемых по-прежнему не сужается ни на йоту!       Всё было бы намного проще и быстрее, если бы этим расследованием занялась глава разведки. Но, как бы страшно это не звучало, даже ей они не могли полностью довериться — она и в лучшие времена была очень загадочной женщиной. Чего уже стоил тот факт, что никто во дворце не знал её имени (в любом случае, настоящего)?       — Как я уже сказал однажды, — удовлетворённо улыбнувшись загудевшему механизму, Пэннинг привинтил крышку обратно и подошёл к заполнявшей новые заметки жене, — Возможно, какая-то несчастная душа просто попала под чары подчинения, а потом всё забыла, и никаких предателей вовсе и нет.       — Это самый наилучший, но далеко не самый вероятный исход. И тем не менее, — расположив квадратные листочки на доске, Кери со вздохом повернулась к нему. Её взгляд выдавал тревожность, но вместе с тем непоколебимость. — Мы должны вернуть Нестора домой.       Оу. Не только ему сегодня суждено быстро менять тему, да? Пэннинг бы соврал, если бы сказал, что подобная мысль не приходила ему в голову (особенно после некоторых необычайно насыщенных событиями отчётов сына), но всё же…       — Но дорогая, восстановление и поддержка связей внутри Одиссии — это одна из наших первостепенных задач! — возразил он, доставая деревянный ящик с верхней полки одного из идущих вдоль стен стеллажей, — Мы не можем просто взять и оборвать её на середине! А с заданиями для мастера Хромеуса-       — Если вы с Нестором считаете, что собранная им пёстрая компания так хороша, то почему бы ей не справиться с этим самой? — Керейн сложила руки на груди, в её глазах отразился тот же жар, который звучал в её голосе, — В дальних от центральной Одиссии краях становится слишком опасно, Пэн! Или ты хочешь сказать, что дипломатическая миссия важнее нашего собственного сына?!       — Такого я никогда не говорил и не скажу, моя королева. — кажется, его голос прозвучал жёстче, чем он рассчитывал, но Пэннинг решил, что на такой случай промашка простительна, — Нестор смог окончить миссию по обретению Меча Душеруба и тем самым доказал свои способности к выполнению трудных и опасных заданий. Разве мы не вместе пришли к этому выводу, когда приняли решение сделать его королевским эмиссаром?       — Да, но тогда мы недооценили, насколько быстро этот безумец восстановится в силе! Даже когда мы считали Шедоусида ослабевшим, никто из наших людей не вернулся из его про́клятого замка! — продолжила напор Керейн, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, — Что, если дипломатический корпус однажды встретится с ним напрямую, и тогда Нестор тоже не вернётся?!       …После той ужасной ночи, когда коварный чернокнижник осмелился украсть наследного принца и потерпел неудачу, Шедоусид больше не предпринимал попыток похищения. Зная то, насколько обычно был упорен их бывший канцлер, возможно, он осознал, что от младенца ему будет больше хлопот, чем пользы? Пэннинг очень сомневался, что в зловещем Моллуксе была установлена хоть какая-то защита от детей. Он-то не по наслышке знал, какое это непростое дело…       Эх, если бы принц оказался в руках кого угодно, кроме лорда Шедоусида, и Квест вернул его обратно в целости и сохранности, то, возможно, даже Керейн не была бы так настойчива на самой суровой мере наказания.       Но Нестора украл лорд Шедоусид, и этому проступку не могло быть прощения. Все знают, что случается с людьми, угодившими в его чудовищные руки.       — Шедоусид, кажется, абсолютно непреклонен в своём утверждении, что он не желает короне смерти. — старательно поддерживая спокойный и оптимистичный вид, Пэннинг достал из ящика узкий бумажный пакетик и легко встряхнул его, проверив содержимое, после чего вернулся к (теперь уже) исправному прибору на столе.       — Ты не можешь быть настолько наивным, Пэн-! — Керейн резко взмахнула рукой, сорвав с доски только что прикреплённый ею же листок. Мгновение спустя Пэн мягко, но решительно сжал сминающее комок запястье.       — Я вовсе не собираюсь ему верить. — твёрдо посмотрев в глаза жены, он быстро расправил несчастный клочок бумаги (пара букв на нём слегка смазалась) и прицепил его обратно.       Когда Шедоусид впервые представил короне свои планы по укрощению Одиссии, он тоже говорил, что желает им только блага. Когда чернокнижник посылал во дворец свои проекции во время Войны Теней, он утверждал то же самое.       Стал бы он убеждать их в этом и сейчас? Несмотря на то, что его действия и его слова уже давно не соответствовали друг другу?       Ни Пэннинг, ни Керейн не хотели выяснять бесполезный по всем фронтам ответ на этот вопрос. Дворцовая защита от магического проецирования, может, и ограничивала их в некоторых средствах связи, но душевный покой от того, что за твоей спиной не возникнет вдруг ухмыляющаяся голограмма твоего перешедшего на сторону тьмы родича, был важнее.       Особенно для Керейн.       — Тогда ты знаешь, что будет правильным. — взгляд Керейн, как и его, не дрогнул. Наконец, Пэннинг устало вздохнул и отстранился, вновь подойдя к деревянному ящику.       Конечно же он знал. Он, как-никак, был королём. А короли должны знать, что правильно.       — Правильным будет продолжение работы дипломатической миссии. — предвосхитив возражения Керейн, Пэннинг продолжил, наблюдая за тем, как механические руки засыпают содержимое пакетика в один из цилинтров устройства и заливают его водой. — Без подставления под удар наследника престола.       Керейн, ещё мгновение назад выглядевшая так, будто вот-вот вспыхнет настоящим пламенем, шумно выдохнула, прикрыв глаза и прислонив ко лбу ладонь. А ведь, прояви она хоть какой-то интерес к колдовскому ремеслу отца, она и правда смогла бы вспыхнуть:       — Я рада, что ты это понимаешь.       Как бы ни могло быть небезопасно во дворце, мрачноватые отчёты со всех концов страны твердили о том, что снаружи точно было гораздо небезопаснее.       — Можешь назначить новым эмиссаром сэра Гатлинга, видит Одиссия, он единственный из этих мужланов, кто имеет хоть какое-то представление о манерах. — Керейн устало потёрла виски́, по-видимому, окончательно успокоившись. — Или Грира, клянусь, этот грифон кого угодно заболтать способен…       — Даже нас? — усмехнулся Пэннинг. Даже если при поступлении к ним на службу в резюме этого пернатого проходимца не оказалось ни слова правды, у него обнаружились некоторые полезные двору таланты. Даже если за них иной раз приходилось дорого расплачиваться содержимым дворцовых кухонь.       Керейн неопределённо хмыкнула, вернувшись к работе над «Доской подозрений», и на несколько минут в мастерской воцарилась тишина, прерываемая лишь тихим шуршанием листов, скрипами стоявшего на столе механизма да мерным тиканьем высоких напольных часов. Последнее показалось Пэннингу чем-то малость зловещим, что было странно — часы стояли здесь довольно давно.       — Всё-таки мы позовём его домой. — первым окончил он молчание, — И расскажем ему всё, о чём Нестор пожелает знать. Как бы… неприятно это ни было.       Керейн поморщилась, но всё же кивнула:       — Хорошо. Всё будет хорошо.       — Может, я даже займусь усовершенствованием наручных бластеров! Нестор как раз упоминал-… — руки починенного устройства резко хлопнули в ладоши, и Пэннинг был почти уверен, что Кери слегка подпрыгнула от неожиданности, — О, а вот и кофе подоспел! Разделишь со мной чашечку, моя милая королева?       Ему нравилось, когда она так улыбалась. И он очень любил эти редкие островки покоя среди бушующего шторма беспорядков, который будто никогда и не стихал в Одиссии полностью — лишь сбавлял или набирал силу.       И всё же, когда их маленькая семья вместе, ревущие снаружи ветра казались тише.       Часы громко пробили три раза, возвещая об окончании кратковременной идиллии.

***

      Группа из четырёх мужчин, натянув капюшоны пониже, осторожно пробиралась сквозь поглощённый сумерками город.       — Сколько там уже до бастионитовой парковки? — испуганным шёпотом спросила коренастая фигура, тряхнув за плечо ведущую, невысокую, но статную, — Я так больше не могу, Маркус!       — Хватит уже ныть! — вопрошающего грубо пихнули в спину, отчего тот едва не споткнулся. — Трусишь — так вали обратно, жди, пока тебя красноглазый урод на ковёр свистнет!       — За следующим поворотом, Ник. Сохраняй спокойствие, Бриат. — холодным командирским тоном отчеканил Маркус, бросив столь же холодный взгляд через плечо.       Замыкающий цепочку парнишка сердито шикнул на них всех и завертел головой по сторонам, сверкая очками в тусклом свете заходящих солнц. Бриат раздражённо хмыкнул, но, подчиняясь лидеру, оставил того в покое.       Высокий забор, за которым виднелись ещё более высокие спины бастионитов, действительно поджидал их на углу.       — Через верх перелезть не получится. — констатировал факт Маркус, внимательно осмотрев шипы сверху, и опустив уточнение, что «не получится» только у его спутников, — Проберёмся через пропускной пункт.       Он кивнул на узкое кирпичное здание, затесавшееся среди жестяных пластов.       — Там же по-любому куча сторожей! — запротестовал Ник, — Нету пропусков у нас!       Маркус едва заметным жестом прикоснулся к спрятанной под плащом броши в форме серебристой птицы:       — Если нужно будет, прорвёмся с боем. — голосом, не терпящим возражений, объявил он, — Король и королева должны получить отчёт о произошедшем в замке Моллукс.       — Послал бы почтой, и делов-то… — еле слышно пробормотал парень в очках, но его всё равно услышали.       — Данные разведки не отправляют по столь ненадёжным каналам, Элдес. — шёпотом ответил предводитель отряда беглецов, прокравшись к единственному окну здания. На их счастье, оно оказалось чуть приоткрытым.       Маркус жестом подозвал к себе Бриата, и по его команде широкоплечий и грузный мужчина рывком поднял задвигающееся стекло вверх и ворвался в помещение, едва не забрав с собой оконную раму. Сам Маркус заскочил следом за ним, ловким движением выудив из скрытого кармана тяжело добытое им сокровище — чесоточную бомбу.       И пока бедные сторожи начали неистово чесаться, Бриат молниеносно столкнул двоих из них лбами и шустро подсёк ножки стула у другой, после чего толкнул в стену только поднявшегося четвёртого и, наконец, опрокинул стол на пятого, рассыпав по всему помещению лежавшие там игральные карты и мелкие монеты.       — Извините, но так надо. — искренне, но по-прежнему твёрдо сказал Маркус, вырубая последнего оставшегося охранника пинком в голову.       — Вы у-уже закончили? — спросил Ник, неуверенно заглянув в окно пропускного пункта. Элдес, который так же до этого момента находился снаружи, без каких-либо вопросов залез внутрь, отпихнув более старшего, но трусливого товарища.       — Да. А теперь поспешим, пока кто-нибудь не заметил-… — Маркус, наблюдавший за «прибытием» отстающих, краем глаза заметил, как находящийся рядом с ним Бриат вдруг неестественно застыл. Он резко развернулся к ведущей на парковку двери, подхватив с пола клинок одного из охранников…       …Чтобы увидеть того, против кого эта длинная стальная зубочистка будет абсолютно бесполезна.       — И куда же это вы собрались на ночь глядя, джентльмены? Говорят, дороги нынче опасные. — перегораживающая путь к свободе голограмма лорда Шедоусида мерзко усмехнулась, переведя взгляд с перепуганных товарищей Маркуса на него самого. — Зачем же вы спешите прочь из этого милого, далёкого от войны городка?       — Потому что ты послал в него нас. — сквозь зубы процедил Маркус, тщетно загораживая собой Бриата и Элдеса. Мимолётный взгляд назад подтвердил, что четвёртого беглеца с ними действительно больше не было.       Проклятье. Как давно Шедоусид за ними следил? Успел ли заметить, что здесь был Ник? А не он ли их всех сдал?       — Да-да, ещё и поручения какие-то бестолковые выдал! — вырвал предводителя из невесёлых размышлений голос Бриата, — Зачем мне следить за тем, сколько народу в ратушу туда-сюда суётся? Да у меня пальцев на это не хватает!       Чернокнижник полностью проигнорировал вопрос верзилы, по-прежнему смотря на побледневшего, но всё ещё непреклонного Маркуса:       — Ты всё же решил предать меня, Маркус. А ведь мне казалось, что ты по-настоящему предан моей дочери. В отличие от своих сослуживцев.       — Не смей марать королеву выдуманным родством, отродье.       — Здесь нет никакой выдумки. Как и в том, что чем быстрее Одиссия перейдёт под моё управление, тем быстрее на этих многострадальных землях воцарится порядок. Разве не за это боролись «Крадущиеся Соколы»?       — Мы бы никогда не стали сражаться за твой порядок! — прошипел Маркус, теряя хвалёное его покойным командиром самообладание.       — Порядок либо есть, либо его нет, иного не дано. Я всё ещё верный слуга своей страны, и наводить его — мой долг. — Шедоусид вздохнул, драматично раскинув руки. — А вам предназначено мне в этом помочь. Если немедленно вернётесь на отведённые вам места и будете хорошо себя вести, то, быть может, я даже забуду про ваш сегодняшний маленький бунт.       «И проследишь, чтобы он не повторился, да?» — подумал Маркус. Значит, сейчас или никогда.       — Мы больше тебе не служим! — воскликнул он, бросаясь к двери прямиком через подёрнувшуюся проекцию.       — А ведь мне не хотелось этого делать. — глаза голограммы стали ярче, и она выставила руку по направлению к беглому разведчику. — Такая пустая растрата.       Маркус, дотянувшийся было до навесного замка́, внезапно согнулся и упал на четвереньки, уронив шпильку-отмычку. Послышался неприятный треск, перекрываемый электрическим жужжанием, и фигура Крадущегося Сокола начала стремительно менять форму, раздувшись в размерах, а под прикрывающим спину плащом зашевелились бугры новых конечностей. Потом форма снова резко изменилась, всё с тем же треском вытянувшись, и снова, расплющившись в огромную кляксу, и снова, и снова…       Метаморфозы прекратились, лишь когда жуткие хрипы, бывшие ещё несколько мгновений назад криками боли, окончательно стихли.       — У кого-нибудь ещё остались возражения? — не терпящим расспросов тоном произнёс тёмный лорд, пренебрежительно морщась.       От оставшихся двоих мужчин, застывших в ужасе, их не последовало. И не прошло и минуты, как в сторожке пропускного пункта остались уже только оглушённые охранники, окружающий их беспорядок… и обезображенное тело неопознанного чудовища.