Штормовое предупреждение

      Стражи привели его в большой круглый кабинет с панорамными окнами, в котором не было ничего кроме двенадцати объёмных кресел, на пяти из которых разместились хмурые, явно вырванные посреди сна джедаи. Совет. Ну или основная его часть. Ком снова подступил к глотке, и Люку потребовалось чуть больше времени, чтобы сглотнуть его, не подав виду. Успокоившееся ранее сердце вновь начало гонку.       Стражи вытолкнули его ровно в центр, на выложенный разноцветной плиткой сложный рисунок, встали позади, предварительно активировав мечи. Было ли то актом устрашения либо они действовали согласно Протоколу, Люк не знал, но подозревал, что дело тут не только в соображениях безопасности. Он стоял посреди огромного кабинета с заведёнными за спину руками, смотрел на восседающих в креслах джедаев и старался лишний раз не дёргаться, чтобы не спровоцировать вооружённых стражей. Всё это жутко давило. В первую очередь психологически. В полумраке кабинета — горели только угловые торшеры — трудно было нормально разглядеть членов Совета, но умудряющегося даже заспаным внушать уважение мастера Йоду он узнал сразу. Тот держал спину ровно, сжимал в когтистых пальцах трость и не сводил с него внимательного взгляда. Что-то внутри Люка щёлкнуло, и он распрямил плечи и слегка выпятил грудь, сигнализируя, что не боится. Ему нечего было бояться — он ничего плохого не сделал. Наверное. Во всяком случае в его понимании.       — Сквозь защитное поле прошёл ты. Как удалось, м?       Люк во все глаза уставился на грандмастера. Защитное поле? Да, кажется, тот джедай, напавший на него, тоже упоминал что-то такое, но на тот момент это казалось замысловатой фигурой речи и Люк больше беспокоился о сохранности собственной шеи. Выходит, какое-то поле и правда было? Но тогда почему он ничего не почувствовал?       — Тебе задали вопрос.       Люк вздрогнул от строгого грубоватого голоса — говорил явно задержавший его джедай — и стыдливо опустил голову, понимая, что слишком погрузился в размышления. Но и дальше молчать было минимум неуважительно.       — Я не знаю, — решил честно ответить он, пожав плечами для пущего убеждения. Судя по задумчивому хмыканью, Сила подтвердила искренность его слов.       — Предположим, это так, — не унимался джедай, — кто такой и какую цель преследовал?       — Я… — протянул Люк и забегал глазами по кабинету, осознавая, что с горем пополам придуманная легенда теперь казалась детским лепетом и вызвала бы больше новых вопросов, чем ответов. — Эм…       Члены Совета не сводили с него внимательных, разбирающих на молекулы глаз, разбивая любые попытки вернуть себе самообладание и сказать хоть что-нибудь вменяемое. По спине под рубашкой стекла капля пота. Люк исподлобья посмотрел сначала на Йоду, потом на поймавшего его чернокожего джедая, а потом обвел взглядом остальных собравшихся. Все они не выглядели дружелюбными и отчасти Люк понимал почему, но легче от этого не становилось.       Он действительно не знал, что сказать.       Атмосфера в круглом кабинете накалялась прямо пропорционально продолжительности его молчания, и на миг у Люка возникло ребяческое желание протянуть руку и потрогать воздух — вдруг удастся нащупать то холодно-искристое нечто, что постепенно заполняло окружающее пространство? От глупых мыслей отвлекли кольнувшие запястья силовые оковы.       Точно. Ему нужно было сосредоточиться.       Джедаи не должны были узнать про междумирье и особенно они не должны были узнать, что он из будущего. Не самого светлого будущего, к слову. Мысленно Люк застонал, что его занесло так далеко от даты своего рождения — тогда бы он наплевал на вереницы времени и всю прочую муть с ними связанную и попытался бы спасти свою семью и своё детство. Теперь же оставалось только втереться в доверие и попытаться отыскать в архивах какие-либо упоминания о подобных ему случаях (он ведь не единственный такой, верно? Даже он не мог быть настолько «удачлив»!) и найти способ вернуться в своё время.       — Я бы хотел обучиться путям Силы. Если можно.       В наступившей тишине можно было различить, если хорошо прислушаться, лёгкий гул светильников. Судя по проскочившему удивлению в глазах членов Совета, они ожидали услышать от него чего угодно, но точно не этого. Не подобного заявления. Если бы силовые оковы не удерживали его руки за спиной, Люк бы точно скрестил их перед собой в попытке отгородиться от столь пристального внимания.       Первым отмер поймавший его чернокожий джедай. Он резко подался вперёд, вскинув руку с выставленным указательным пальцем и прямо заявил, что подобные высказывания равносильны глубочайшему оскорблению Ордена и раз в младенчестве его не заметили, значит, он не обладает нужным потенциалом для становления джедаем. Люку стоило усилий сначала не отпрянуть, а потом не закатить глаза. Серьёзно? Помнится, в своё время его убеждали как раз-таки в обратном.       — Не чую Силы в тебе я, — взял слово Йода, и Люк лишь чудом не вытаращился на него. То есть? Он прекрасно ощущал Великую, вновь окутавшую его теплым одеялом и шепчущую что всё будет в порядке, нужно только чуть-чуть потерпеть. Йода тем временем то хмурился, то гладил подбородок, явно пребывая в растерянности. — Но не пройдет сквозь поле неодаренный, хмм… Странно это, да…       — Даже если он способен использовать Силу, он уже слишком взрослый для обучения, — осторожно высказался кто-то.       — Нам со Скайуокером-то проблем хватает, считаю неразумным повторять эту ошибку.       При упоминании чернокожим джедаем его фамилии Люк непроизвольно подобрался. Судя по ледяному тону, отношения с, по крайней мере, этим членом Совета у отца не ладились. Он поймал себя на том что хмурится и поспешно разгладил брови. Джедаи не заметили его изменений мимики, высказывая каждый свои мысли и догадки, периодически употребляя незнакомые термины и события, из-за чего Люк всё чаще терял суть разговора. Вновь мелькнула мысль, что зря он в школе так пренебрежительно относился к урокам истории.       Впрочем, самобичевание сейчас явно было лишним. Нужно было сосредоточиться на насущной проблеме и найти пути её решения. А для этого нужно было подружиться с джедаями или хотя бы убедить их, что он не враг. Правда, за эти полчаса знакомства с хранителями мира энтузиазм у Люка несколько подугас и на смену лёгкому трепету от знакомства с Орденом пришло разочарование: в храме витал скорее дух напряжённости нежели той самой безмятежности, рассуждениями о которой Йода в своё время едва не проел ему плешь.       — Ты слышишь?       Люк инстинктивно отскочил в сторону от раздавшегося прямо над ухом жутко недовольного голоса, налетел спиной на храмовых стражей и едва не грохнулся на пол, запутавшись в собственных ногах. Передёрнув плечами, перевёл слегка ошалелый взгляд на всё того же поймавшего его джедая. Этот человек явно в совершенстве владел техникой бесшумного приближения. Или же это просто он, Люк, слишком погрузился в свои мысли чтобы замечать обстановку вокруг себя.       В который раз уже.       Люк прикусил губу, недовольный собственной неосмотрительностью. Он понятия не имел о чём его спросили и что отвечать. Переспросить значит расписаться в том что совершенно ничего не слушал, то есть проявить неуважение к Совету, а хранить молчание — накинуть на себя ещё большие тени подозрений. Вот ведь патовая ситуация! Если бы руки не были скованы за спиной он бы постучал себе кулаком по лбу.       — Ты собираешься говорить?       И вот что тут ответить? Люк беспомощно огляделся, пытаясь при этом выглядеть максимально невозмутимым. Теплилась ещё внутри маленькая надежда, что джедаи в нетерпении повторят свой вопрос и ему не придётся играть в «угадайку».       Впрочем, у Великой всегда было своеобразное чувство юмора относительно его жизни.       С каждой утекающей секундой и без того недобрый взгляд чернокожего джедая становился всё более жёстким. Мужчина буквально расщеплял его глазами на молекулы и, казалось, пытался изучить каждую частичку под микроскопом. С одной стороны Люк понимал его настороженность, но с другой — столь пристальное внимание начинало действовать на нервы. Не совсем к месту возникла радостная мысль, что его сестры здесь нет: Лея бы точно не стала терпеть этот допрос молча и выпалила бы Совету в лицо всё, что о них думает. Дипломат из неё был, мягко говоря, не очень.       Взвесив все «за» и «против», придя к выводу, что терять уже всё равно нечего, Люк решил-таки узнать какой из заданных ему вопросов прошёл мимо его слуха. Вытянувшиеся лица джедаев позабавили только первые несколько секунд, а потом на него обрушилась суровая реальность.       — Тогда, полагаю, дополнительное время наедине с собой поможет настроиться на более двустороннюю беседу, — сухо прокомментировал чернокожий джедай и сделал знак рукой стоящим позади Люка стражам: — уведите его.       — Чт..? Эй, пустите! — Люк попытался сопротивляться, но со связанными сзади руками мало что мог противопоставить двум массивным, совершенно не скованным в движениях и к тому же вооружённым хранителям. Ему надавили промеж лопаток, вынуждая согнуться, и повели вон из круглой залы. Каким-то чудом солнечные очки остались на его лице, победив в схватке с земным притяжением.       Никто из остальных членов Совета даже не попытался воспротивиться решению противного джедая, и Люк даже успел как следует обидеться на них, прежде чем вспомнил, что тот занимал пост Главы Высшего Совета. Об этой маленькой детали забыть оказалось слишком легко. Но так хотя бы становилось понятным, почему он вёл себя так уверенно и… надменно? Хотя, наверное даже не надменно, а просто грубо. Пусть ни одного грубого слова по факту и не сказал. И всё-таки Йода мог бы хотя бы как-то повлиять на ситуацию. Почему-то его бездействие ужалило больнее, чем должно было. Вернее, его вообще никак не должно было задеть неучастие старого гранд-мастера, но задело. Наверное, он всё же успел привязаться к нему. В какой-то степени.       Место куда его привели стражи оказалось не уже знакомой тесной камерой, а чуть более просторной с привинченной к полу железной кроватью, деревянной лавочкой и крохотной тумбой с глиняным кувшином на ней. Скорее всего там была вода — решил Люк и немного воспрянул духом: по крайней мере умереть от жажды ему не грозило. Если бы его тюремщики ещё расщедрились на какую-никакую еду… Он был бы счастлив получить даже самую крохотную булочку!       Пройдя к кровати, Люк устало плюхнулся на жёсткий матрас и закрыл лицо предплечьем, про себя порадовавшись, что хотя бы оковы с него сняли. Адреналин в крови постепенно снижался, на мозги и тело начинали накатывать сначала лёгкие, а потом всё более ощутимые волны усталости. В закрытых веках всё отчётливее появлялись цветные круги, какие-то непонятные узоры и образы, а ещё улавливаемые слухом звуки смешивались во что-то однородное и жутко непонятное. Мозг будто качался на несуществующих волнах, всё сильнее утрачивая связь с реальностью.       Люк шумно выдохнул, перевернулся на бок, спиной к выходу, и окончательно провалился в сон.

***

      Что его разбудило понять сразу было трудно. Просто в какой-то миг причудливые образы сна перестали кружиться в замысловатом танце оставив взамен себя стойкое ощущение чьего-то взгляда в спину. Не совсем приятное чувство, если знаешь смотрящего, и неприятное вдвойне, когда тот неизвестен. Напрягшись, Люк осторожно погрузился в Силу, но не найдя никаких признаков опасности, довольно быстро успокоился. Перевернувшись лицом к выходу, медленно принял сидячее положение и осмотрелся.       Никого.       Но чутьё настаивало, что в камере он не один, а Люк привык доверять своей интуиции — в конце концов именно благодаря ей (ну и Силе, конечно) он сумел пережить галактическую войну. Прищурившись, Люк заозирался по сторонам. Он явно упускал из виду что-то… или, скорее, кого-то. В камере было сумеречно и сквозь затемнённые стёкла удалось разглядеть только светящееся оранжевым силовое поле, но мысль снять очки была отметена сразу: все всегда говорили что он слишком уж похож на отца, не хотелось давать джедаям очередную пищу для размышлений. Достаточно, что они и так пребывали в смятении от его появления. Энакин Скайуокер должен продолжать жить размеренной жизнью — ну, настолько размеренной, насколько она может быть во время войны, — в определённый момент встретить определённую женщину и… ну… создать с ней двоих детей — его, Люка, и Лею.       — Мастер Йода убеждён, что ты не форсъюзер, — задумчиво протянул кто-то, и Люк буквально подскочил на койке и шало заозирался по сторонам в поисках говорящего. Тот же продолжал рассуждать вслух: — но я готов отдать вторую руку на отсечение, что ты очень даже заметно светишься в Силе.       На стене зажёгся встроенный светильник, проливая в камеру тусклый жёлтый свет. Он совсем не резал глаза, и Люку не потребовалось дополнительного времени чтобы заметить высокого, облачённого в тёмные одежды и потому невидимого в темноте человека в одном из углов. Глаза против воли распахнулись шире, а к горлу подкатил ком, почти перекрывая дыхание.       Незваным гостем в его камере оказался Энакин Скайуокер. Его отец.