Мастерская Боти Хекснат

      Не покладая рук, мастерица трудилась всю ночь напролет, едва отвлекаясь на то, чтобы похрустеть хлебцем. Лучи рассвета заставили её вздрогнуть. Она засыпала? Нет? Не важно, её труд был превыше всего.       Даже когда в дом вошла Люкия, неся в руках милый розовый термос, который когда-то дано почти оказался на помойке из-за совершенно плевой поломки, Боти едва отвлеклась, чтобы громко поздороваться. Вновь Люкия подразнила её новой порцией хлебцев, встав на цыпочки и подняв пакет настолько высоко, насколько позволяла рука, посмеиваясь, хоть и совершенно беззлобно, над тем, как неистово и в то же время восторженно Боти подпрыгивала, чтобы заполучить заветные «сухие кусочки самых суровых пустынь».       Сидя напротив погрузившейся в своё дело мастерицы, Люкия медленно, но верно начинала скучать — вот и уже пальцем дробь выбивает, вот уже и ногой притопывает.       — Что ты делаешь? Новый ремонт?       — Это секрет! — показав самый кончик языка, ответила Боти, — Я всегда держу своё слово.       Люкия нахмурилась, закусывая губу, щурясь, словом, всячески давая понять, что ей хочется, нет, просто необходимо узнать: что, зачем и для кого.       — Как ты вчера прогулялась? — Люкия распласталась по столу, пытаясь заглянуть в глаза Боти, — хорошо дошла? Попался кто-нибудь, кому вновь нужна помощь?       — Нет, но я видела грузовик с близи! — она улыбнулась широко, от уха до уха, — но водителя почему-то удивило, что я не в школе! Там что-то сломалось? Я могу помочь?       — Думаю, дело не в этом, — Люкия засмеялась, — Была я сегодня в этой школе — ничего там не происходит.       — Интересно, — Боти почесала нос, отвлекшись от уже ставшей похожей на нарисованную в журнале дужку, — А что происходит в школе? Вчера я встретила девочку, которая сказала. Что она — «самая модная школьница».       — Нас учат. Или поучают, если хочешь.       — Чему можно научиться, если ходить туда? — Боти оперлась о свои кулачки.       — Считать, писать, читать, — Люкия потянулась и откинулась о спинку старого стула, — потом научиться лучше читать, лучше считать, лучше писать, — она задумалась, рассматривая через приоткрытое окно бегущие облака — Потом писать сложные вещи, читать сложные вещи, считать сложные вещи.       — А потом? — поторапливала Боти.       — Потом… — девочка какое-то время молчала. Рассматривая пролетающий вдалеке дирижабль, — Потом нас учат хорошо писать сложные вещи, хорошо читать сложные вещи и хорошо считать сложные вещи.       — А потом? Что потом? — взгляд Боти теперь был прикован уже к дирижаблю, — Вас учат водить дирижабль? Преодолевать потоки ветра, устремившись ввысь парить, словно облака, несясь с ветром в неизведанные дали и изведанные близи?       — Нет, это уже не школа. Честно, я даже и не знаю, что это будет.       — Может, — Боти оторвала взгляд от летающего судна и обратила его в глубь комнаты, заметив шкатулку, — Может быть, вас учат танцевать? — она вскочила на ноги, вертясь подобно балерине, то и дело вставая на одну ногу, напоминая, однако, больше цаплю, — расталкивать страхи в движении, словно бы борясь с тоской!       — Нет, это отдельная учёба. Кто хочет танцевать, ходит в школу танцев после уроков в школе.       — Значит, — Боти взобралась на старый табурет, — вас учат петь? Чтобы вернулась жизни искра, о том, как радость зажигает наши сердца, как страхи отступят, печали уйдут, как…       — Нет, уроки пения закончились еще в первом классе, — прервала её Люкия, — хочется петь — иди в музыкальную школу, она там же, где школа танцев.       — Может быть, — Боти заметно струхнула, — Вас учат рассказывать сказки? И были, конечно же! О великих путешествиях, о преодолении напастей! Выплескивать свои мечты, как это делают сказочники!       — Нет, это уже время после всех занятий. Мы, конечно, пишем сочинения. Всякое «как я провела лето», «что говорит автор в этой книге», но не стоит выплескивать свои мысли, не то что мечты, они уж точно могут разойтись с тем, что сказано в учебниках. Сказано, что автор в печали и его герой прав, — Люкия тяжело вздохнула, отгоняя от себя влетевшую в окно стрекозу, — значит так и есть.       — Не понимаю, — Боти сделала несколько кругов по комнате, — А что если он не прав?       — Это не важно. В учебнике сказано, значит так и есть. Взрослые не любят спорить с течением. Где ты видела, — девушка кивнула, закрыла глаза, — бревно, которое поплывёт вверх по течению.       — Если на нем парус и парочка вёсел, — Боти ударила ладонями о стол, отчего Люкия подскочила, — то ещё как поплывёт! Не будь такой глупой! Вас что, в школе не учат простой физике.       — Если течение сильное, то не помогут тебе ни парус, ни хороший ветер, ни даже самые крепкие вёсла. Да и вообще управлять бревном — не лучшая затея. Нельзя, это же просто бревно. Так и плывут брёвна по течению.       Весь оставшийся день Боти провела в раздумьях. Бревно не давало ей покоя — бедное бревно, которое не спасти от течения, уже норовило поравняться в своей грусти с бедной балериной. Но балерина, хоть и грустила без музыки, лишь иногда вздыхая, с неизвестным самой Боти чувством смотря на свои башмачки, бревно же неслось вперед, даже не зная, что будет впереди по течению. Балерина просто стояла на своей сцене, надеясь когда-нибудь закрутиться в танце, а бревно, бедное, не знающее ничего, кроме рева воды, неслось вперед. Кто его пустил по реке? Зачем? А вдруг там, внизу по течению, именно там, куда оно так стремится, водопад, который унесет его вниз, непременно утопит в пучине, расстелившейся внизу? Или плотина, которая остановит его, и оно, бревно, рассыплется в щепки, разлетится на части, не оставив от себя и следа.       Удар бревна о плотину, оглушительный, звенящий, подобный грохоту, сопутствующему самой страшной молнии, заставил Боти, перекувырнувшись через себя, упасть.       — Ньё-хо… — Боти потерла глаза, поправляя очки, — Бревно, постой!       Но бревно не ответило. Казалось только, что балерина тихо, практически неслышно, посмеялась. Кончено же! Нет никакого бревна! Есть лишь…       Стук повторился. Уже не такой оглушающий.       Дверь!       — Ньё-ха! — Боти распахнула входную дверь, — Здравствуйте!       Это были просто дети — её обычные гости. Радостно поприветствовала их, Боти поспешила раздать им по чаше чая — кому горячего, кому холодного, хотя и выбирали дети неуверенно, словно этот простой вопрос «Горячий или холодный?» был каким-то чудесным, непонятным, словно бы спросили их нечто невероятно сложное, совершенно не укладывающее в мир вокруг.       Боти весело возилась со сломанными игрушками, практически за минуты избавляя их от совершенно плёвых, по её мнению, конечно, поломок. И Кубик-лабиринт, и сачок с сеткой, что раскрывается, подобно механической лапе и даже маленькое детское, по крайней мере по цвету, радио, всё вернулось к своим хозяевам раньше, чем они успели даже подумать о том, чтобы заскучать.       — Прости нас, Боти, — кто-то из детей, немного похожий на Люкию, только меньше, протянул ей красивую упаковочку хлебцев. — мы все хотели прийти ещё на прошлой неделе. Чтобы проведать тебя, но школа…       — Школа, — Боти перебила, не задумываясь о приличиях, — Я хотела спросить о ней!       — Правда? — ребёнок поменьше, живо напомнивший о Масилисе наклонил голову набок, — А чего ты не знаешь о школе? Ты же такая умная!       — Да, — вторил ему кто-то, — Ты умнее моего учителя!       — И моего тоже!       — У нас один и тот же учитель.       — А мой учитель, — вмешался еще один ребенок постарше, — говорит, что я совсем бездарь…       — Ньё-хэ?! — Боти подпрыгнула на месте, отстраняясь от незримого учителя, — Как он смеет?!       — Нам сказали написать о том, как…       — Как Вы провели лето?       — Да. Откуда ты знаешь?       — Ньё-хм! — Боти выставила вперед грудь, упирая руки в бока и жмурясь, как довольная кошка, — У меня свои источники!       — И что ты такого написал? — Поторопил кто-то ещё.       — Я рассказал, как приходил летом сюда, — ребенок пожал плечами, — рассказал о Боти, но сегодня я пошел домой с тройкой. И та только за грамотность.       — Тогда ты просто сказочно грамотен! — Искренне восхитился самый старший, — мне за такое в твой год поставили двойку с минусом.       — То ли ещё вам, — Девочка с стриженными почти до «ёжика» волосами, до этого просто крутившаяся в шине, подвешенной за ветку, наконец-то смогла остановиться и, покачиваясь, ступить на твердую землю, — Вот Масилиска из моего класса вообще попала!       — Что с ней? — Боти подскочила к девочке, хватая её за плечи, — Что с Масилисой?!       — Её родители возвернулись прямо сегодня, — пояснил мальчик в черной рубашке, — Она в первый день пришла в красивых, очень дорогих очках, которые, говорит, выпросила у родителей во время поездки, а сегодня она уже была без них. Она сказала, что оставила их дома, но я не верю!       — Её родители очень строгие, хоть и балуют её.       — Да. У них не забалуешься!       — Мне срочно нужно отлучиться, — Боти забежала в дом, почти наотмашь закинув туда вывеску, — Срочная доставка!       Аккуратно положив новые, почти что идеально похожие на те, что в журнале, очки в деревянную коробочку, наполненную тонко нарезанной бумагой, девочка выскочила наружу, нахлобучивая колпак.       — Весь двор ваш, если захотите чая, только нажмите на рычажок! Закройте дверь, когда будете уходить!       — Куда ты? — Несколько детей наивно бросились за ней.       Но она даже не услышала — у детей не было ни шанса догнать её.       Боти была доброй девочкой, да. Но ещё она была быстрой, ловкой девочкой. Под её ногами хлюпала промокшая от утреннего дождя, но уже почти подсохшая земля, мелкие камешки отскакивали в сторону, даже трава, казалось, расступалась, пропуская вперед торопящуюся по срочному делу мастерицу.       Ей не было никакого желания оббегать грузовик, так неудобно стоящий прямо на тропинке, идущей от её дома до города, потому пришилось, уперевшись в землю, отскочить и, запрыгнув на капот, помахав водителю, сидевшему в кабине и жующему бутерброд в полудрёме, пробежаться по крыше, аккуратно сложенным шпалам в кузове и прыгнув ещё раз, схватиться за фонарных столб, крутясь съехать с него, словно пожарный.       Люди не расступались перед Боти, уткнувшись в свои газетки, которые, наверняка, были очень умными, а может быть, и именно так сама Боти и думала, очень заумными. Лишь собачка на поводке залаяла на неё, но тут же хозяйка дернула за поводок, призывая мелкую и не очень умную лохматую кляксу к тишине.       Боти, лавируя между людьми, подобно маленькому катерку между огромными судами, застрявшими в порту, который она видела лишь на картинках, выбежала к месту, где вчера встретила Масилису. Решетка канализации здесь, фонарь тоже, лавочка, так…       В голове Боти щелкнуло — она понятия не имела, где же живёт самая модная школьница всего города!       Попрыгав то на одной ноге, то на другой, девочка несколько раз то побежала наугад, то вернулась назад. На пятый раз, когда она вернулась, на лавочке сидел смутно знакомый парень с огромным, очень красивым радио в руках. Он угрюмо ковырялся в раскрытом агрегате иногда бурча себе под нос что-то похожее на песню, словно бы ему очень не хватало его ежедневных радиопередач про песни.       — Боти Хекснат? — парень обратил внимание на неё, — Клянусь, наша встреча была такой мимолётной, что я уже почти подумал, что ты приснилась мне!       — Масилиса! — Боти приплясывала на месте, даже не поправляя свои очки.       — Нет, Григорий.       — Нет! Масилиса! Где она живёт?       — Кто такая Масилиса? Твоя подруга?       — Масилисе очень нужны эти очки, — Боти показала коробочку, — Мне срочно-срочно нужно отнести их ей!       — Хорошо, хорошо! — Григорий встал и присел рядом с Боти на корточки, — Скажи какая она, эта Масилиса? Может быть, я знаю её.       — Она — самая модная школьница! — Боти свободной рукой сделала широкий жест, — Очень любит модные журналы! И она ещё очень небольшая!       — Боюсь, я не могу даже и представить, о ком ты.       — Её родители сегодня приехали!       — Сегодня, говоришь? — парень встал, посмотрел вдаль, в сторону автобусной остановки, — Сегодня пришел автобус из большого города. Там могло быть много людей.       — Они строгие! Но балуют её!       — Вот как? — Григорий вдруг улыбнулся, — Мне кажется, я знаю, как тебе помочь! Ты знаешь её фамилию?       Боти замотала головой, прикусывая губу и всё ещё перебирая ногами на месте.       — Жаль, однако… Парень задумался, — У меня есть мысль!       — Правда? — Боти просветлела, — Ты знаешь, где она живёт?       — Мы попытаемся узнать! Пойдём!       Он едва поспевал за Боти, отчего той приходилось постоянно тормозить, поднимая в воздух грязь с земли. Остановившись рядом с автобусной остановкой, Григорий тут же указал на телефонную будку. Вернее, телефон, висевший в истрёпанных остатках будки. Однако, очевидно, он работал, хотя бы потому, что Боти не чувствовала непреодолимого желания его починить       — Погоди минутку, — Григорий опустил монетку и снял трубку, надавив несколько старых, скрипнувших кнопок и повернув заветный диск, — Здравствуйте! Имею честь с грузовой службой автовокзала? Нет, нет, вовсе нет, я доволен всем, у меня вопрос, — Он посмотрел на Боти и подмигнул, — Тут на остановке нашлась вещь, похоже, детская, подписана, мы подумали, что, может быть, её потеряли кто-то из пассажиров. Да. Правда? Подписано «Масилиса», верно? — Он посмотрел на Боти, та кивнула, — Да, здесь её подруга, но, похоже, они знакомы только по школе, не знают где живут. Хорошо, я подожду.       Боти напряженно смотрела на Григория, припрыгивая на месте, готовясь рвануть со всех сил, но тот всё молчал, слушая громкий шорох в трубке.       — Да, я ещё здесь? Правда? Жаль, — Он покачал головой, всё равно спасибо!       — Ну что?       — Боюсь, они не смогли помочь. Но, сказали, что на автобусе был только какой-то старик и супружеская пара, кажется, это и могут быть её родители, верно?       — Наверняка!       — Тебе что-нибудь говорит фамилия «Вешенковы»?       — Грибы такие! — Боти легонько постучала себя по груди, — Я знаю грибы! Меня Люкия угощала пюре с грибами!       — Нет-нет, — парень на секунду опешил, — Нет, это фамилия. Получается, Масилиса твоя должна быть «Масилиса Вешенкова» Если узнать, где живёт семья с такой фамилией…       —- Я поняла! — Боти закивала, чуть не пустив очки в полёт, так обрадовалась она своей идее, — Я спрошу у всех, кого встречу, знают ли они кого-то с такой фамилией!       — Может быть стоит спросить полицейского? — Григорию пришлось побежать, как он не бегал со времен школы, — Боти, стой! Каковы шансы, что кто-то вообще их знает?       — Я не знаю! — Она лишь слегка замедлила бег, — Я спрошу всех, кого встречу! Я спрошу Люкию! Она знает, я уверена! Она очень умная! Спасибо тебе!       — Не за что, — парень устало схватился за стену дома, чтобы перевести дыхание, — твои родители, наверное, тебя во все спортивные кружки запихнули, какие могли.       Конечно же, этого Боти уже не услышала. Она уже была довольно далеко — на повороте на главную улицу, где уже не было газовых фонарей — лишь совершенно новые, электрические, но такие ровные и аккуратные, что больше напоминали воткнутые в землю трубы.       Девочка проскочила через дорогу, вызывая агрессивное гудение со стороны водителей прилизанных машинок, круглых и «эгоистично» одноместных.       — Внимание! — Боти забралась на козырёк магазинчика, где, если верить вывеске, продавались кексы и перечные булочки, — Важное сообщение! — девочка зажала коробку подмышкой и захлопала в ладоши, привлекая нескольких прохожих, которым, видимо, было некуда торопиться, — Кто-нибудь знает семью Вешенковых? Срочная доставка для Масилисы Вешенковой!       В ответ было лишь молчание, естественно, сдобренное звуками хоть сколько-то оживленной улицы.       Она снова повторила свой кличь, в этот раз некоторые несмело ответили коротким покачиванием головы. Хозяева магазина даже начали кричать чтобы она слезла с козырька, а то упадет, проблем не оберутся.       Нехотя, Боти повиновалась и уже не крича так громко принялась опрашивать всех, на кого падал взгляд. Кто-то отстранялся, кто-то покачивал головой, кто-то пытался вспомнить или просто делал вид, но никто не знал никаких Вешенковых, словно бы и не было их в этом городке до сих пор.       — Верно! — вскрикнула Боти, ударяя себя по лбу ладошкой, — Масилиса же школьница! Нужно спросить кого-то, кто ходит в школу! Они же знают друг друга!       На пути попалась высокая девочка с кучей подруг, таки же высоких, но чуть более сухих. Они показались Боти чем-то вроде маленьких котят, с восторгом наблюдающих за движениями взрослой и довольной кошки. Сама же взрослая и довольная кошка в лице школьницы полу прикрыв глаза рассказывала о чём-то — Боти не могла понять и трети слов, но, когда среди произнесенной неразберихи проскользнуло слово «Мода», девочка тут же просветлела и, чуть не роняя коробочку, подлетела к «кошке».       — Привет!       — Здравствуй, — не уверенно отстраняясь проговорила «кошка».       — Я Боти Хекснат, из домика на холме! Я ищу дом моей подруги! Масилиса Вешенкова! Знаешь такую?       — Во-первых, — «кошка» ткнула пальцем в носик Боти, от чего та невольно шмыгнула, — К старшим нужно обращаться на «вы»! Во-вторых, я занята!       Её спутницы закивали, соглашаясь, говоря что-то, что Боти опять едва ли поняла.       — Но это срочно!       — Да не знаю я никакой Масилисы! — «Кошка» почти оттолкнула Боти, хотя движение и не было злым, так, скорее, отодвигают особенно лохматых котят, чтобы их мех не попадал в глаза и не щекотал нос       — Но ты же модная! И она тоже модная! Самая модная школьница!       — Как безрассудно! — «кошка» задрала нос, — Как глупо называть так какую-то Масилису!       — Ты же ходишь в школу? Ты должна знать её!       — С чего бы? — школьница вместе со спутницами прибавила шагу, — С чего бы мне знать кого-то только из-за этого?       — Но как же? — Боти встала перед ней, перекрывая дорогу, — Масилисе срочно нужно вот это! — она легонько потрясла коробочкой, — Мне нужно найти её дом!       «Кошка» поморщилась, словно бы ей пощекотали нос, и она вот-вот чихнёт. Остальные школьницы одобрительно закивали, словно готовились вот-вот начать толкать Боти с дороги, как из переулка вышла незнакомая фигура, засунувшая руки в карманы.       — Пойдёмте, девочки, — «Кошка» приподняла руку и поторопилась отойти в сторону.       — Что случилось? — парень, чем-то похожий на Григория, если бы тот ещё учился бы в школе, поднял козырек ото глаз, осматривая окружающих, — Что-то не так.       — Нет, — «Кошка» вдруг замурлыкала, — просто хотела помочь этой милой девочке, но я совершенно не знаю, как!       — Масилиса! — Боти подняла коробочку, показывая её школьнику, норовя сбить его кепку, — Газетчик, помоги!       — Газетчик? — мальчишка едва заметно ухмыльнулся, в то время как «Кошка» сверкнула глазами на Боти, — Это из-за кепки да?       — Она мягкая и с круглым козырьком! — согласилась Боти, — Я когда-то чинила такой же козырёк для газетчика! Он потом приносил мне газеты! Долго! Там были кроссвордики и даже смешные истории! Я не понимала всех историй, но я помню, рассказ о том, как кто-то взял у кого-то что-то выловленное из моря, без спроса! Ужасно глупо!       — Вот как? — школьник натянул кепку пониже, словно желал скрыть непонятные ему самому эмоции, — Но у меня нет газет.       — Мне и не нужны! — Боти топнула ножкой, — Масилиса! Мне нужно найти Масилису Вешенкову! Ты же ходишь в школу? Ты знаешь её!       — Я не уверен, — мальчик посмотрел на «Кошку» с какой-то странной надеждой, словно бы у неё где-то была спрятана волшебная бумажка-шпаргалка, — У меня нет такой одноклассницы. А как она выглядит? Может быть, это её прозвище?       — Она как я, — Боти провела ладонью себе по макушке, про себя отметив, что колпак куда-то делся, — И ещё она очень модная! Она любит очки!       — Если она как ты, то я и не буду её знать! — мальчик выдавил улыбку, напряженную, но на удивление искреннюю, — если она такая маленькая, то она учится не более, чем в третьем классе!       — А где это? Третий класс?       — Это, наверное, там же где и ты! В каком ты классе?       — Я? — Боти задумалась. — Люкия говорит, что я первоклассная мастерица! Значит, я в первом!       — Нет, я не это, — мальчик прервался, — Люкия?       — Да! Моя подруга! Она тоже ходит в школу!       «Кошка» закашлялась и помотала головой, словно бы её что-то обидело. Мальчик почесал нос, задумавшись.       —Она по росту как ты! — Боти вдруг засмеялась, — Ты тогда должен знать Люкию! А у тебя какой класс.       — Тот же что и у неё, — мальчик как-то странно вздохнул, Боти, как ни силилась, не могла различить эту странную эмоцию.       — А почему вы ни разу не приходили с ней ко мне? — Боти заулыбалась. — В домик на холме! Там моя мастерская! Я угощаю чаем, могу отремонтировать что угодно!       — Нет, спасибо, — «Кошка» скрестила руки на груди, — Не хочется!       — Я не знаю, как тебе помочь, — мальчик помотал головой, спроси, может быть, у школьного сторожа? Он, может быть, знает или позовёт кого из учителей!       — А где он?       — В школе.       — Ньё-хохо! — Боти подпрыгнула, — Я пойду в школу! Ньё-хаха!       Она не очень хорошо помнила где находится школа — всё-таки, ей не позволили ни разу чего-то починить, напротив, отгоняли даже когда она просто пыталась смазать скрипучие ворота.       Но ворота уже были другими. Боти помнила красивые, покрытые железными цветами, раскрашенными во все возможные цвета широкие и даже словно бы завлекающие внутрь. Нет. Сейчас ворота походили на повернутые набок железные лестницы, скучные, черные.       — Ньё-ха! — Боти подбежала к скучающему мужчине, подметающему дорогу с внутренней стороны, — Я Боти Хекснат из домика на холме! Мне нужна Масилиса!       — Кто?       — Самая модная школьница! Она росточком как я!       — Ох-хо, — сторож засмеялся, — Мне то покуда знать их всех?       — Это очень, очень важно! Позовите кого-нибудь! Мне мальчик-газетчик обещал, что кто-нибудь поможет!       — Занятия закончились, она уже дома должна быть, с родителями. Как и ты!       — Но я здесь! И я должна дойти до неё раньше, чем её родители! — Боти вцепилась свободной рукой в ворота и начала их раскачивать, — Масилиса Вешенкова! Где она живёт?       Сторож отстранился удивлённо, смотря на шатающие ворота, норовившие вот-вот соскочить с петель.       — Позову я кого-нибудь, позову! Только не ломай что попало!       — Я не ломаю! А если и сломаю, то починю! Я всё могу починить!       К ней вышла высокая, очень строгая на вид женщина, похожая на гусыню. Огромные рюшечки на рукавах скрывали её ладони, казалось, что и рук-то там нет, а лишь крылья и что только скажут ей: «Пора домой», она расправит их и полетит, изредка громогласно гогоча с неба.       — Ньё-ха! — Боти помахала ей рукой, — Я Боти Хекснат!       — Я не помню такой ученицы, — «гусыня» строго осмотрела девочку поверх едва заметных пенсне, — ты пришла записать в школу? Где твои родители?       — Нет! Нет, я пришла за Масилисой Вешенковой! Мне нужно кое-что срочно передать ей! Но я не знаю, где она живёт!       — Вешенкова учится в этой школе, это верно, — «гусыня» кивнула, — Но что, позволь узнать, ты принесла ей? И где, позволь узнать, твои родители или опекуны. Ты маловата для прогулок в такое время в одиночестве.       — Кто такие «опекуны» — Боти наклонила голову набок, став похожей на удивленного совёнка.       — Что значит «кто такие»? Это твои родители! Или те другие, кто приглядывают за тобой!       — А! — девочка обрадовалась, — значит, это Люкия! Она приглядывает за мной! Приносит мне хлебцев и водит в кафе покушать! Мы недавно ходили в кафе и видели грузовики с рельсами и шпалами! Во-от такие! — Боти показала широкий жест, — Огромные и сильные машины!       — Люкия, — «Гусыня» пересилила себя и пропустила все остальные слова Боти мимо ушей, — Да, на неё это похоже, но не подумала бы, что она больше ни с кем не в силах подружиться.       — Ньё-хо? — Боти снова приняла вид совёнка и тут же запаниковала, — Нет, мы отвлеклись! Мне нужна Масилиса!       Она вновь вцепилась в ворота, принявшись раскачивать их, но прежде чем случилось что-нибудь непоправимое, потому что, хоть Боти и починила бы ворота в мгновение ока, её бы просто не дали бы это сделать, из здания вышла знакомая ссутулившаяся под тяжестью каких-то своих эмоций фигурка.       — Всего доброго, — протянула она, обходя «гусыню» и терпеливо ожидая, пока ворота откроются.       — Люкия! – Боти «подлетела» к ней, держать за край одной из сторон ворот, — Люкия, помоги!       Та перевела дыхание, сидя на земле и держась за сердце, и тут же вернула себе обычный вид, настолько убедительно притворившись, что не испугалась и вовсе не упала от неожиданности, что, без сомнений, даже «гусыня» и сторож поверили!       — Мне нужно срочно к Масилисе Вешенковой! — Боти приплясывала перед Люкией, — Срочно-срочно!       — Масилиса? — девочка прищурила один глаз, помолчала, двигая губами, словно читая одной ей видимую книжку, — Ты про ту странную второклашку? Ту, которая хвасталась, что у неё платье по цене целого гардероба?       — Она была модной?       — Наверное, я не разбираюсь, но говорить об этом она любила…       — Это она! — Боти подпрыгнула, хватая Люкию за рукав, — Срочно! Отведи меня к ней!       — Постой, откуда мне знать, где она живёт? — Люкия не упиралась, но шла как-то неохотно, — Что тебе от неё нужно?       — Я должна доставить ей эти очки! Она уронила свои в канализацию! Я думаю, тебе то я могу рассказать! Ты же моя лучшая подруга! Ты всегда заботишься обо мне! Гусыня сказала, что ты мой опекун?       — Гусыня? — слегка морщась, словно пробуя слово на вкус, переспросила Люкия, — Постой, тебя опять закидали изнурительной бесполезной работой? Я как чувствовала!       — Это очень важно! У Масилисы будут проблемы, если родители узнают!       — Постой, нет, — она вырвалась из хватки девочки, хоть и с трудом, — ты не должна ей помогать!       — Я просто сделал то, что она просила! Я починила то, что даже не держала в руках! Я должна довести дело до конца! — Боти гордо выпятила грудь, — Я могу починить всё!       Люкия нехотя поплелась за ней, затормозив только у телефонного аппарата, схватив Боти за воротник.       — Здравствуйте, я говорю с домом Вешенковых? Ах, домохозяйка, да, спасибо, да, я хотела бы поговорить с дочерью хозяев! Да, с Масилисой. У себя в комнате делает уроки? Простите. Мне нужно отдать ей одну вещь, она забыла её в школе, вы не подскажете, куда я могла бы поднести её? Хм, спасибо, мы уже в пути!       Люкия повесила трубку, сняла с плеч рюкзак и вытащила оттуда тетрадь и карандаш. Вырвав клочок листа, она накаляла несколько строк и протянула его Боти.       — Вот адрес. Кажется, это недалеко, просто иди вдоль главной дороги.       — Спасибо! — Боти обняла Люкию свободной рукой, отчего у девочки чуть не потемнело в глазах и перехватило дыхание, даже показалось, что кости вот-вот захрустят.       Но так же быстро и внезапно Боти уже неслась по переулку, а Люкия, вздохнув, тяжело, словно бы на плечах висел тяжелый мешок, наполненный мелом, потянулась к телефону вновь, опуская ещё одну монетку.       — Здравствуйте, это дом Вешенковых? С кем я говорю? Ах, здравствуйте, вы, значит, мама Масилисы, верно? Да. Я из школы…       Боти перескочила через клумбу, вскарабкалась по фасаду маленького магазинчика и, на мгновение остановившись, сверяясь с бумажкой, спрыгнула вниз. Перед ней открылся вид на стоящие поодаль домики, огороженные заборчиками, аккуратными и красивыми. Один из домиков показался смешным — покрытый крапинками. Словно бы хлебец со злаками, он выделался, как и розовый почтовый ящик, как и огромный, ну, хотя бы в сравнении с росточком Боти бантик, заменивший собой ветрового петушка на верхушке торчащей комнатки-башенки.       Из окна этой самой башенки на бегущую девочку таращилась Масилиса, не заботящаяся о приличиях, совершенно уронившая челюсть.       — Масилиса, открой окно! — крикнула Боти и, резко затормози, оттолкнулась ногами от земли.       Лежа на поваленной Масилисе, рассыпав все мягкие игрушки и чудом не разбив окно, которое открылось едва ли на миг раньше, чем ботиночки Боти коснулись бы стекла, она заливалась смехом. Вот это приключение! Надо чаще брать работу с доставкой! Столько новых лиц, столько новых чувств!       — Слезь с меня, — глухо проговорила Масилиса, сталкивая с себя заливающуюся смехом Боти, — Что ты здесь делаешь?! Кто тебя звал?! Ты…       Договорить она не успела, дверь комнатки резко открылась и внутрь влетела низенькая, толстенькая, походившая на нахохлившуюся курицу женщина. Она была похожа на постаревшую Масилису, надевшую несколько халатов один на один.       — О, Масилиса. Что здесь произошло?!       — Мама, — девочка поправила воротник, боязливо осматривая свою комнату.       Множество игрушек рассыпались по полу, на розовых обоях виднелись грязные капли слетевшие с ботинок гостьи, а сама гостья едва стояла на ногах, пританцовывая, и норовя испачкать всё вокруг.       — Масилиса, кто это?       — Ньё-ха! — Боти вскинула руку, — Я Боти Хекснат!       — Масилиса. Сейчас звонили из школы, — женщина постаралась отвлечься от гостьи, — Мне рассказали, что…       — Она забыла свои очки! — Боти посерьезнела, вставая между девочкой и её мамой, — Я принесла ей их, вот!       Она вытащила из коробочки очки. Почти неотличимы от тех, что были.       — Я очень спешила принести их ей! Она очень любит их! Но сегодня случайно оставила их в своем втором классе!       — Масилиса, — женщина перевела взгляд на дочь, — Я чего-то не пойму. Твоя учительница звонила мне сегодня и сказала, что ты перестала носить их.       Боти прикусила язычок и, округлив глаза, покосилась в сторону.       — Я потеряла их, только и всего.       — Масилиса…       — Мама, послушай! Боти сделала для меня новые! Видишь? — она достала из кармана прошлое творение, закрывшее её лицо почти наполовину, — Я смотрюсь даже моднее!       — Масилиса, они нужны тебе не для моды! — женщина нахмурилась, — Ты хочешь совсем испортить свои глаза?       — Нет, не хочу, — девочка пуще прежнего понурилась, — Я боялась…       — Она очень ценит подарок! — вступилась Боти, — просто она забыла их! Немного даже забыла где именно! — девочка развела руками, — Я быстренько сделала ей замену! Они очень хорошие!       — Боти, помолчи, — Масилиса топнула ногой, но тут же осеклась.       Взгляд её матери был очень строг, словно бы девочка сотворила какое-то ужасное деяние, о которых Боти когда-то давно читала в газетах, не совсем понимая, что значат все сложные слова.       — Ты потеряла их, верно? — женщина пригрозила дочери пальцем, — Я же сказала тебе, чтобы ты хранила их как зеницу ока!       Масилиса лишь сильнее понурилась, было видно, что она мечтала просочиться сквозь пол вниз, а там и выбежать из дома, спрятаться где-нибудь, может быть, там же, где сейчас лежали и очки.       — Мне сообщили из школы, что ты…       Боти снова подняла коробку с очками, но тщетно.       — Прости, мама, — Масилиса закрыла лицо руками, — я не буду больше!       — Проводи свою подругу, — женщина вздрогнула, взглянув на Боти, словно бы забыла о ней, — А мы будем серьезно разговаривать!       Масилиса молча потянула дверь на себя, когда Боти лишь ступила наружу, но та не поддалась. Мастерица схватила дверь рукой и так же молча, протянула коробку. Масилиса сдалась и, кивнув, приняла её.       Боти, покачиваясь, шла домой. Превыше всего, ей было непонятно, почему так вышло — её творение забраковали, сочли ненужным, почему так расстроили Масилису, которая так дорожила подарком.       Разве потеря не была секретом? Чтобы не расстраивать никого! Но если это уже не секрет, значит. Кто-то его раскрыл! Боти призналась себе, что не очень хорошо хранила секрет, пока торопилась, она разболтала многим то одно, то другое, но никто не имел ни одной даже самой маленькой причины раскрывать этот секрет дальше, тем более, что она предупреждала!       Девочка села на скамью, всматриваясь в облака, окрашивающиеся рыжим закатным блеском. Мимо проехала машина, из которой доносились песни, вперемешку с хрипом помех. У кого-то сломано радио, но в этот момент Боти не воодушевилась мысли о ремонте. Ей вспомнилось большущее старое радио, которое носил помогавший ей парень, именно он подсказал фамилию Масилисы. Он даже не знал её, ни уж тем более, где она живёт, да и, похоже, как и была бы Боти, он больше был заинтересован починкой своего агрегата, а не лишними звонками.       Кошка» и «газетчик» были слишком незаинтересованные, больше хотели провести время друг с другом, так поглядывали друг на друга, когда отправляли Боти в сторону школы. Такой взгляд на Боти пускает лишь Люкия, когда та занята.       Люкия смогла точно сказать, где живёт Масилиса! По телефону!       Боти нахмурилась, стискивая кулачки. Всю ночь она не спала, лишь ворочаясь, а наутро, когда пришло время выставлять вывеску, она даже не захотела подниматься.       Хоть как-то её заставил подняться лишь стук в дверь. Приоткрыв её и выглянув наружу, девочка встретилась взглядом с Люкией. Та улыбнулась и приветливо подняла руку с пакетиком хлебцев.       — Обманщица.       Боти заперла дверь и села на пол, опираясь о неё спиной. Люкия что-то говорила с той стороны, пыталась оправдаться, но Боти лишь постукивала кулачками по деревянному полу.       — Боти, — голос подруги дрогнул, — я просто не могу смотреть, как тебя заставляют обманывать кого-то!       — Я же говорила, что это секрет.       — Ты не должна чью-то трусость ценой себя прикрывать!       — Вас… не учат хранить секреты в школе?       — Боти, нас учат делать правильный выбор.       «Не правда» хотела ответить мастерица, но вместо этого прохрипела что-то невнятное и замолчала. Люкия долго топталась снаружи, но в какой-то момент сдалась. Боти уже не было дела. Работу у неё никто не отнял — несколько вещей, разобранных до мелких деталей всё ещё лежали в ящичках, а хозяева, наверное, уже скучают по ним.