Fetus

«12» сентября 1938 г.

Понедельника Том ждал с особым нетерпением и наконец дождался. В кабинете зельеделия было холодно и влажно, в шкафчиках за стеклами, тянущимися практически по всей стене, стояли рядами разнообразные пузырьки с экстрактами, травами, заспиртованными животными и всякими другими разнообразными тварями. Пухлый мужчина в коричнево-полосатой мантии с зауженными рукавами и довольно выдающимися моржовыми усами, оглядел их хитрым взглядом, и прощебетал: — Приветствую вас в кабинете зельеварения, мои дорогие первокурсники. Я — профессор Гораций Юджин Флакк Слизнорт. Декан факультета Слизерина, Мастер зелий и глава клуба Слизней, из которого вышли просто наиталантливейшие волшебники мира магии, — Том невольно вскинул бровь, внимательно вглядевшись в преподавателя. Похоже, профессор был не прочь погреться в лучах чужой славы. — Но сейчас не об этом. Сегодня я бы хотел кратко рассказать о самом зельеварении, таблице соотношений трав и грибов, а также посмотреть на ваши внутренние способности. — Или узреть кого-то столь же талантливого, как мой отец, — ухмыльнулся Лестрейндж, сидящий по правую от Тома руку, зашуршав пергаментом, не разделяя восторга преподавателя. — Талант к зельеварению у многих может напрочь отсутствовать, даже будь они мастерами своего дела в чем-то другом. Но его можно развить с правильным подходом. Все-таки чутьё на ингредиенты это что-то из области врожденной интуиции. — Платона что ли начитался? — Оберон, чуть повернувшийся в его сторону с первой парты, ехидно приподнял бровь, посматривая на преподавателя, который все-таки решил рассказать им о прекрасном ученике: Цицероне Харкиссе, направившего свой талант к зельям на разработку разнообразных сладостей и образовавшего в Хогсмиде известное всем «Сладкое королевство». — А я думаю, кто это там всю ночь шуршал страницами, мешая заснуть. Том молчал, слушая и перебранку двух сидящих с ним учеников, сложив руки на груди, и посматривая на преподавателя, пытаясь выловить из его речи хоть что-то полезное. Однако это было не так уж легко: старик перескакивал с тему на тему, пока не замолк и не написал на доске мелом витиеватым почерком несколько предложений: «Основы курса. Понятие зельеварения и его соотношения». Айлин, сидящая с Томом рядом, оживилась и зашуршала пергаментом. Он чуть повернул голову вбок, рассматривая аккуратные буквы, выведенные ее рукой; краем глаза посмотрел на сидящих сзади Мальсибера и Эйвери: мальчишки все еще прожигали девчонку тлеющими ледяными взглядами, скрипя зубами. Похоже, их не устраивало, что девчонка заняла место рядом с ним. Однако молчали, как рыбы, понимая, что Том сам указал ей сесть рядом. И это его даже забавляло. Они были как дети, не поделившие интересную им игрушку: его слава на факультете расползалась как тонкая паучья сеть. По словам многих преподавателей Том был очень талантливым. А завести знакомства с талантливыми людьми не отказал бы себе ни один слизеринец. В будущем пригодиться. Возможно. Кто знает, как повернется судьба? Айлин, заметив, что Том смотрит в ее сторону, слегка наклонила к нему голову, немного нахмурившись. Но ее немой вопрос остался без ответа: мальчик повернул голову к доске, и, окунув перо в чернильницу, принялся писать. Профессор наконец-то перешел к теме урока: — Зельеварение, дорогие мои дети, очень тонкая наука, не терпящая дилетантства. Не каждый из вас сможет оценить, как красив кипящий на огне котел и как прекрасно то или иное зелье, но, надеюсь, среди вас найдутся талантливые люди и мы обойдемся без последствий. Любых. Потому что ошибки в приготовлении некоторых зелий могут обернуться непоправимыми. Например, «Напиток живой смерти», сваренный даже с незначительными отклонениями от рецепта, может привести к летальному исходу. И так, зельеварение — дисциплина, изучающая разнообразные зелья, настои, сыворотки, а также другие магические субстанции, и способы их приготовления. Как я уже говорил, зельеварение сложно тем, что в нем полно мелких деталей, которым нужно безукоризненно следовать. Поэтому, узнав, что такое «зельеварение», начнем, пожалуй, с ингредиентов и их соотношений. И правил «как составляются зелья». Первое правило: определение желаемого эффекта. Конечно, эффект может быть как и один, так и два, или даже три. Например, зелье может умиротворять и приносить спокойные сны. Давайте попробуем собрать зелье, основываясь на первом правиле правильно подобранной основы и совместимости, а после перейдем к третьему правилу соотношения. Том выделил для себя важные правила, оставив за бортом большую часть болтовни, замечая как профессор, поднял со стола один из пузырьков, в котором лежал коричневый корешок в срезе. Несмотря на толстую кожицу, внутри корешок был белым, как и у любого другого растения. Том никогда не был ботаником. Его всегда больше интересовала математика, история, анатомия… Конечно, он знал многие ядовитые растения и ягоды, грибы, но о лечебных травах он знал очень посредственно. Только то, что было написано в учебнике «1000 магических растений и грибов», который он прочел летом. Но он не помнил такого корневища ни на одном из рисунков. Зато у Айлин промелькнуло озарение. Настойку из этих корневищ пила их сестра Марта, сбивая, как она говорила, сахар в крови. Это было обычное маггловские растение, произрастающее Китае и еще нескольких странах. Профессор, заметив недоумевающий взгляд многих ребят, усмехнулся себе в усы: — Это корень аралии. О его свойствах подробнее вы сможете найти в библиотеке Хогвартса в книге «Растения на века», составленным Бобл Роджерсом, но одно я точно могу сказать: это растение оказывает положительный стимулирующий эффект на организм человека. Видите те таблицы на доске? — Слизнорт махнул палочкой, и на доске появились нарисованные мелом таблицы, испещренные названиями разных трав. — Это распределение всех растений на несколько групп. Я прошу вас записать их всех сейчас на ваши пергаменты, а выучить в качестве домашнего задания. Несколько учеников с задних парт застонали и профессор, сверкнув глазами, елейно протянул: — Это только основы, дети мои. На старших курсах таких таблиц будет еще больше. Поэтому вам стоит выучить их, чтобы каждый раз не попадать в больничное крыло, когда очередное зелье у вас «не получится». Ну, вы пишите тогда пока, и слушайте меня. Патрисия, услышав это, сдалась, одарив профессора злобным взглядом. Она не могла делать два дела одновременно! Она же не паук с множеством рук! Потом спишет. Например, у Лорана, который терпеливо переписывал уже вторую таблицу, или у Айлин, кропотливо выписывающей каждую буковку. Слизнорт, не замечая уныния некоторых ребят, продолжал щебетать: — Вот вы сейчас, больше чем уверен, практически все дописали первую табличку. Ну-ка скажите-ка мне, что можно добавить к корню аралии, чтобы избежать аллергических реакций и других неприятных последствий? Или скорее сказать, что нужно взять за основу нашего с вами зелья. Полынь и крапива — обычные стандартные ингредиенты для зелий, но здесь они не подойдут. Точнее, настой из крапивы может выступить универсальной основой для аралии, но я хочу, чтобы вы подумали, чем можно ее заменить. Том, уже выводящий вторую табличку, мысленно нахмурился, сопоставив классификации между собой и пытаясь из трав, листьев, цветков и плодов выделить нужное. В голове пронеслось множество комбинаций, но чутье повело его изучить все таблицы, написанные на доске, пока остальные дети судорожно размышляли. Взгляд Тома наткнулся на пятую строчку пятой таблицы. Пожалуй, это было то, что нужно. — Как насчет настоя из листьев белокопытника гибридного, профессор Слизнорт? — разрезал он тишину, привлекая к себе не только внимание профессора, который терпеливо ждал ответа, но и однокурсников. Глаза профессора загорелись интересом: Том почувствовал как он изучает его, с ног до головы: — Что привело вас к такому выводу? — Реддл, не желая показаться «грубым» в глазах своего нового профессора, встал для очередного ответа, выпрямив спину и по привычке сложив руки за спиной. Все учителя любили проявленное к ним уважение. Он уяснил это еще на уроках с мадам Жош. А если учитывать, что профессор Слизнорт был деканом его факультета и человеком с множеством связей, то держать лицо перед ним было важно. И, похоже, он не прогадал. Такое внимание польстило профессору: глаза его заблестели еще больше, а щеки зарумянились. — Листья белокопытника гибридного обладают противоаллергическими свойствами, и тоже действуют умиротворяюще, — спокойно заговорил Том, чувствуя удовлетворение мужчины (который разве что руки не потирал от нетерпения), а потом решил в конце немного надавить: чуть опустил голову, задумчиво протянув с легкой тоскливостью. — Я сложил два и два: они будут хорошо работать и дополнять друг друга. Простите, если я был слишком самоуверен. Нотт, смотрящий на Тома повел бровью. Никогда в жизни он не видел столь искусной манипуляции: даже его отец, гений лжи, не мог порой удержать маску — она с треском крошилась, стоило надавить на больную мозоль. Пожалуй, этим и привлек Оберона Том. Было в нем что-то… Какая-то чертовщина. Выражалась ли она в апатичном блеске темных глаз, даже если он говорил довольно теплые, вежливые слова; или в тех колючках, которые Том обнажал каждый раз, когда кто-то задевал его?.. Но даже тогда, не дрогнув, с самым вежливым, елейным тоном, он давал сопернику такой отпор, что другим и не снилось. Мальчишка Реддл действовал изящно. И Оберон, невольно сравнивая его с другими, понимал, что Тому нет равных. Нет, наверное, он понял это еще тогда, в поезде. Казалось, профессор прямо затрясся в восхищенных чувствах. Потому что даже подпрыгнул на месте и всплеснул ладонями, облизав пересохшие губы: — Мистер, — профессор Слизнорт нахмурился, пытаясь вспомнить фамилию мальчишки: она часто раздавалась в учительской. Все преподаватели наперебой хвалили его. Почти все. Пожалуй, только профессор Дамблдор оставался беспристрастным, — Реддл! Зачем вы извиняетесь?! Будьте увереннее! Ваш ответ замечательный! Пять очков Слизерину! Да, вы, несомненно, правы. Листья белокопытника гибридного, сваренного в правильных пропорциях, считаются панацей практически от всего! Присаживайтесь, молодой человек. Присаживайтесь. Вы очень порадовали этого старика. Том незаметно усмехнулся, присаживаясь на место. Интерес декана был ему на руку… Он не мог не заметить, как профессор бросает на него пытливые взгляды, продолжая читать лекцию. Пока, наконец не объявил работу по парам. Взяв в руки журнал, Слизнорт начал зачитывать фамилии рабочих пар: — Так-с, так-с… Посмотрим. Давайте вот так. Мистер Нотт и мисс Андрес, — Патрисия, побледнев как полотно, посмотрела на свою пару: Нотт обворожительно улыбнулся ей. И девочке ничего не оставалось как тяжело вздохнуть и отправиться к слизеринцу, который уже занял место для них в дальнем конце класса. Вот что-то, а Трис не горела желанием работать в паре с этим плутом. Она все ещё помнила как он подставил ее на одном семейном мероприятии, на которое были приглашены почти все чистокровные семьи. — Мистер Блэк и мистер Мальсибер, — мальчишки, подавляя внутреннюю неприязнь к друг другу, встали со своих мест и тоже заняли место возле котла. Айлин сглотнула, надеясь на свою удачу: ей бы не хотелось работать в паре с тем же Эйвери, или Гринграсс; Том разделял ее мнение: он не горел желанием работать в паре с каким-нибудь идиотом. А уж если не пара с Айлин, то пусть ему дадут работать одному. Он был уверен, что справится. — Что ж… Мистер Блэквуд… и мисс Блэквуд. Прошу вас объединиться в пару. Близнецам всегда проще работать вместе, — златовласая девчонка злобно улыбнулась, замечая как напрягся Лоран. Лоран не желал работать вместе с Рози… Особенно, со злой Рози, взгляд которой метал молнии, но выхода у него не было. Скрипнув зубами, он направился к девчонке, которая, стоило ему приблизиться, что-то мрачно зашептала на французском. — Мисс Гринграсс и… мистер Эйвери, — Моргана, сморщив носик, глянула на своего партнера и скривилась. С тоской посмотрев на спину Реддла, она, вздохнув, поплелась к Эйвери. — Мисс Винтер и… — Айлин замерла, когда профессор одарил троих оставшихся детей взглядом, а после почесав затылок и добродушно улыбнувшись, проговорил: — Мистер Лестрейндж, — юноша молча кивнул ей, и встал, оглядывая помещение: — Какое место займем? Девочка, чувствуя на себе взгляд Тома, пытающегося проанализировать ее состояние, пробормотала: — Без разницы, — и взяла себя в руки. Все-таки Лестрейндж не выказывал к ней сильную враждебность, или отвращение, так что был не таким уж и плохим вариантом. — Могу я обращаться к тебе по имени? Юноша кивнул, пряча под мантию свою косу, чтобы не мешалась, и завязывая длинные рукава: так всегда поступал его отец при зельеделии. Айлин внимательно смотрела за его действиями, стоя напротив. Том, оставшийся без пары, встал рядом с парой Лестрейндж-Винтер, водружая на стол котел. Ему предстояла работа в одиночестве. — Теперь немного о технике безопасности. Послушайте меня, молодые люди. Все волосы должны быть собраны. Мисс Андрес, мисс Гринграсс, я бы посоветовал вам завязать ваши прекрасные волосы, чтобы они не мешались. Рукава мантии можно подвязать. Еще как вариант — снять мантию, чтобы та не мешалась. Ребята закопошились. Айлин, волосы которой и так было плотно собраны в косу, сняла мантию, оставшись в черном строгом платье. Рукава были узкими, поэтому смысла их закатывать не было. Зато Том, снявший мантию, избавился даже от пиджака и закатал рукава белой рубашки до самых локтей. Когда все «привели себя в порядок», мужчина, улыбнувшись, проговорил: — Сегодня мы с вами сварим самое легкое по сложности зелье без моего инструктажа. Только так я смогу понять кто на что горазд. Открывайте страницу номер 4. «Зелье для излечения от фурункулов». Вам понадобится слизь флоббер-червя, сушенная крапива, иглы дикобраза, рогатые слизни, змеиные зубы. Ингредиенты находятся вон в том шкафчике. Правда, для добычи слизи вам придётся попотеть. Но, думаю, вы справитесь. Так что прошу принести ингредиенты на ваши рабочие места. А я пока наполню ваши котлы водой. А еще, конечно забыл… Регулировка огня под котлом производится вот таким движением палочки. Смотрите. Мужчина вывел формулу, которую ученики постарались запомнить. Айлин повторила ее про себя, понимая, что Лестрейндж внимательно смотрит на нее довольно неуверенным взглядом. Кардан никогда прежде не разговаривал с девчонками: в его окружении всегда были одни мальчишки. С ними было намного удобнее и интереснее. Хотя нет, был у него опыт общения с… Вальбургой Блэк. И она была невыносима. «Я» из ее уст звучало слишком много, и слишком часто. — Кто пойдет за ингредиентами? Ты или я? — в тоне Кардана Айлин уловила неловкость: ему было некомфортно, как и ей. Но, можно было отдать ему должное — мальчик был ужасно спокойным. На грани с какой-то меланхолией. И старался быть вежливым. Понимая это, Винтер расслабилась и даже немного улыбнулась. — Я принесу, — спокойно проговорила она и отправилась к шкафчику. Она с легкостью нашла на полках змеиные зубы, листья сушеной крапивы, иглы дикобраза, рогатых слизней, которые, двигались в колбочках, но вот до флоббер-червя никак не могла дотянуться. В этом помог ей Том. Молча сняв по флакону, один он взял себе, а другой отдал ей. Все же он был ненамного выше ее. (Как говорила миссис Коул — мальчики всегда растут быстрее девочек до определённого возраста). Благодарно кивнув, Айлин отправилась к своему партнеру, который уже подготовил латунные весы и смотрел за водой, которая была еще далека от стадии кипения. Кардан, с беспокойством посмотрев на двигающихся слизней и флоббер-червя, задумчиво протянул: — Может ими займусь я? — он видел реакцию Гринграсс, которой Себастьян поручил расправиться с ними. И реакцию побледневшей Патрисии, когда Нотт вытащил червяка и стал болтать им прямо перед ее лицом. Том, уже стоящий возле своего котла, криво усмехнулся реакции Кардана, надевая защитные перчатки из драконьей кожи, и… даже проронил глухой смешок. Человек, который с хладнокровностью разделывает куриц испугается червяка? Хотя… Лестрейндж же не знал об этом: что Айлин не страшна грязная работа. Айлин, одарив Тома раздраженным взглядом, который в ответ только дернул уголком рта в насмешке, тоже надела перчатки на руки, открывая флакон с флоббер-червем: — Я справлюсь. Лучше разберись со змеиными зубами. Бровь Лестрейнджа взлетела вверх, но на губах появилась довольно радушная улыбка, когда девчонка с ледяным спокойствием достала из склянки червяка, у которого не было ни зада, ни переда. Жирное тельце шевелилось в руках, так и желая выскользнуть. Подставив на разделочную доску свободную склянку, девчонка, вспомнив написанное в одном учебнике, прикрыла пальцем один конец, и надавила на тельце. Вязкая слизь полилась вниз. Лестрейндж упорно растирал в ступке змеиные зубы, поглядывая на котел, который уже мерно кипел, желая поскорее вобрать в себя белоснежный порошок. Отмерив на весах нужное количество, юноша пересыпал часть в другой свободный флакон, а после всыпал нужное количество в котел. Вода, словно по волшебству, окрасилась в нежно-белоснежный цвет, но стоило прибавить огня, цвет вновь поменялся, став бежевым с легким коричневым отливом. Айлин, закончившая с флоббер-червем и рогатыми слизняками, занялась крапивой, иногда поглядывая за методичными действиями: и Кардана, добавляющего слизь флоббер-червя; и Тома, который помешивал свое зелье, смотря на него оценивающим взглядом. Оно было нежно-голубое. Почти такое, как в учебнике на финальной стадии. Пожалуй, ему осталось только снять зелье с огня и добавить в него иглы дикобраза, но у зелья еще пока не появился легкий блеск. Поэтому он ждал, иногда посматривая на других. Жижа в котле у Гринграсс и Эйвери напоминала не зелье, а слишком густую субстанцию, которая, казалось, вот-вот сбежит из котла. У Блэка и Мальсибера зелье было куда лучше, но было все еще розоватым. У Нотта и Андрес… в котле блестела красная, почти перламутровая жидкость. И, похоже, они оба думали как исправить положение, иногда ругаясь, когда Оберон отвешивал наитупейшие шутки, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию и позлить девчонку. Блэквуды все делали в полнейшей тишине. Могло показаться, что над их столом нависло мрачное, густое облако. Однако зелье их выглядело так, как в учебнике на последней стадии. Идеально. Хотя, надо признать, большую часть делал пуффендуец, а его сестра сдерживала злые слезы. Пара Лестрейндж-Винтер заслуживала отдельного внимания. Несмотря на то, что дети практически не обмолвились ни словом, все делали вполне дружно. Винтер занималась ингредиентами, а Лестрейндж варил зелье, иногда поглядывая на нее, взвешивающую крапиву или змеиные зубы. Том мог только зло поражаться такому пониманию: их зелье было сейчас нежно-голубым с перламутровым блеском, хотя все они делали молча. Сняв с огня свой котел, он добавил иглы дикобраза в зелье, наблюдая за тем, как густая консистенция окрашивается в нежно-зеленый. Лестрейндж тоже снял котел с огня, бросив нужный ингредиент, но их зелье было чуть светлее, однако, это совсем не портило его. — Похоже, ты отмерила чуть больше крапивы. Но ничего страшного, — Кардан задумчиво наклонился над котлом, от которого шел пар, изучая консистенцию. — Значит, я была не очень внимательна… Прости, — девочка виновато поджала губы, но юноша махнул рукой: — Эффект от этого не поменяется. Но его можно сбалансировать. У нас еще остался порошок из змеиных зубов? А, вот он, — Кардан сосредоточенно отмерил нужное количество, и осторожно, с кончика ножа, всыпал в зелье. Помешал несколько раз черпаком… и… зелье стало такое, как в учебнике. — Хорошо, что оно еще не остыло. — Кардан, ты хорошо разбираешься в зельях, — не могла не сказать Айлин, пытаясь вывести мальчишку на разговор, который, задумчиво прикусив губу, наконец посмотрел на нее. Было видно, что он взвешивает в уме как поступить. С одной стороны, он очень мало знал об Айлин. Только то, что она очень близкая подруга Тома, которую тот представил им. Но в последние недели она представала перед ним в более интересных красках. Она была достаточно способная. А еще не боялась запачкать руки. — Я занимаюсь с зельями с детства, — Кардан, почесал бровь, наблюдая за тем, как профессор с любопытством смотрит в чужие котлы, проверяя работы, — мой отец довольно известный в кругах волшебников зельедел и алхимик. Сложно остаться вдалеке от зелий, когда единственный родитель проводит все время над котлом. Его слова звучали так обыденно-меланхолично, что Айлин невольно замерла, смотря в холодные глаза напротив. Грусть затопила ее. И, похоже, ее лицо как-то болезненно исказилось, так как мальчик, поджав губы, вздохнул, пробормотав: — Просто забудь. Вокруг них вновь образовалось облако неловкости. Том, заинтересованно наблюдающий со стороны, сделал для себя в голове очередную отметку. Еще один паззл сам приплыл к его рукам. Профессор Слизнорт, подошедший к их парте, заглянул в котел пары Винтер-Лестрейндж, отставив зелье Тома на сладкое. — Что ж, идеально, надо сказать, молодые люди. Я боялся, что из-за большего количества крапивы зелье будет немного подпорчено, но, смотрю, вы исправили ситуацию, — профессор добродушно улыбнулся им, подмигнув, — пять очков Слизерину и Пуффендую за идеальное зелье и находчивость. А после профессор заглянул в котел Тома… И, захлопав в ладоши, почти как ребенок, быстро залепетал: — Мерлин мой, я впервые вижу настолько идеальное зелье! Посмотрите-ка, все, какие правильные завитки от него исходят! — Лестрейндж удивленно вскинул бровь. Разве только что не их зелье назвали идеальным? — Мистер Реддл, это безоговорочные десять баллов в копилку факультета! Десять очков Слизерину! — Благодарю, профессор, — Том кратко улыбнулся профессору, но в эту минуту послышался хлопок: Розалинда Блэквуд, схватив сумку, как пробка из бутылки, вылетела из кабинета, оставив позади раздраженного Лорана. Грозно уперев руки в боки, профессор посмотрел на мальчика, который от злости пнул лавку. — Молодые люди, что у вас произошло? Что это за поведение?..

***

Айлин и Альфард нагнали Лорана на пути к Большому залу. Глаза его метали молнии и сам он казался доведенным до точки. Стоило Айлин только потянуть его за край рукава мантии, как он взорвался: — Нет, ну вы представьте! Мало того, что я попал на факультет недостойных! Так еще, мол, не разговаривал с ней и игнорировал ее. Оказывается, она попросила профессора Слизнорта поставить нас в пару, чтобы мы «поговорили», — юноша всплеснул руками, раздраженно поставив в воздухе пальцами кавычки. — А вышло все, как всегда, — оценивающе протянул Блэк, поджав губы. Он не раз становился свидетелем громких сор брата и сестры на пустом месте, когда был у них в гостях. Будь то вкус мороженого, или конфет, которые стоило выбрать для чаепития. — Но и ты ее пойми. Она так и не смогла найти языка ни с Гринграсс, ни Бургой… Ни с кем-то еще. — Что ей мешало пойти следом за мной? Вот что? Maman и papa мне ни слова не сказали о том, что я поступил на Пуффендуй! Ни словечка, — так они и дошли до Большого зала. Правда, пришлось разойтись: Лоран, все еще пылая праведным гневом, вместе с Айлин, пошел за стол Пуффендуя, а Блэк, поджав губы, сказал: — Айлин, вся надежда на тебя, — и отправился ко столу Слизерина в надежде найти среди лиц однокурсников Розалинду. Айлин, перебирая в голове способы успокоения «горячей головы» пробормотала: — Скажи, а как у вас с… браками обстоят дела? — она не только помнила кое-что из книжки по «Волшебным родам: чистокровных семей от А до Я» (в которой говорилось, что попадание на факультет отличный от Слизерина или Когтеврана равняется предательством крови, так как в Пуффендуе учатся глупцы, а в Гриффиндоре слишком много людей смешанной крови); в мыслях постоянно восставал образ одинокого Альфарда, рассказавшего о своей семье. — Ты о чем? — Лоран нахмурился, а потом потемнел еще больше, сжав в руках вилку. — А, ну да. Как же я мог забыть об этой дурацкой традиции… У нее же женишок вон тот придурок, — он ткнул ей на Оберона, который сейчас что-то говорил молчаливому Лестрейнджу под руку, читающему ежедневный пророк. — Вся его семейка: чистейшие и благородные выро… выходцы из Слизерина. И они не потерпят никого с другого факультета. Дело решенное: их помолвка была заключена еще в пять лет. Айлин, пьющая тыквенный сок, поперхнулась и закашлялась. Она непонимающе посмотрела на мальчика, желая, чтобы он развеял то, что она услышала, сказав, что это шутка, но вид у него был крайне серьезный. — Теперь я ощущаю себя виноватым, — он отбросил вилку в сторону, понимая, что весь аппетит пропал. — Как ей вообще угораздил понравится этот… — Он ей нравится? — бровь Айлин так и поползла вверх в неверии. Лоран, заметив ее взгляд, фыркнул: — Ой, и не спрашивай. Вроде как… Она до сих пор хранит цветы эдельвейсов, которые он ей подарил, в вазе. Она прочитала в одной сказке, что только любовь всея жизни может подарить эти редкие цветы, так как достать их очень сложно, — он закатил глаза, — и, вообще, в целом, они неплохо ладили друг с другом. Так что может и понятно, почему она выбрала Слизерин… Но, просто желая откусить кусок побольше, она промахнулась, чем обидела меня. Вот я и вспылил. — О чем говорите? — за стол присела раздраженная Трис: ее задержал профессор зельеварения «поговорить», поэтому она освободилась только сейчас. Никогда еще она не чувствовала себя такой усталой. Слизнорт буквально завалил ее вопросами об отце. — Да ни о чем, — Лоран криво ухмыльнулся. — Хотя, нет. Честно говоря, мы говорили о том, что варево у вас с Ноттом было просто превосходное! Патрисия злобно оскалилась: — Ну, уж, простите, что я такая бесталанная! Однако на метле я уж точно летаю лучше вас всех. Спорим? Айлин вздохнула, наблюдая, как эти двое вновь ввязываются в безумную перепалку. Однако, ее радовало, что настроение Лорана медленно поднимается. — Спорим! — они вцепились друг другу в руки в крепком рукопожатии, — Айлин, ma chère, будь добра, разбей. Будешь свидетелем.

«10» сентября 1938 г.

Суббота выдалась достаточно мрачной и холодной для прогулок, но ни Айлин, ни Альфарда, решивших прогуляться, это не остановило: они еще в пятницу договорились выйти и осмотреть территорию вокруг замка. Поплотнее закутавшись в теплые мантии и наложив согревающие чары, дети вышли за огромные врата, рассматривая открывшиеся перед ними виды. Вдали качались силуэты деревьев, которые казались ужасно огромными, почти застилающими небо. Айлин зажмурилась, когда холодные лучи солнца коснулись лица, а после взяла юношу под локоть, позволяя повести себя вдаль по тропинке мимо еще не застывшего черного озера, на поверхности которого в необычные игры играли кальмар с гриндилоу под наблюдением водяного народца. — Здесь ужасно красиво. Совсем не идет ни в какое сравнение с Лондоном, — проговорил Альфард, смотря на окрашенные в легкий желтый оттенок листья на деревьях. Лондон, за которым он смотрел из окна поместья Блэков, каждый раз напоминал ему большой огромный серый улей, или орган: каждая клавиша со своим особым и непередаваемым звуком. Айлин, желавшая получше узнать своего друга, рассудив, все же спросила, ведомая легким любопытством: — Ты живешь в Лондоне? — несмотря на все опасения, радушно усмехнувшись мальчик ответил сразу же: — Наше семейное гнездо находится практически в центре. Так что если прогуливаясь по улочкам площади Гриммо увидишь черную-черную лакированную дверь без замочных скважин и без почтового ящика, но с молотком в виде серебряной змеи — беги и не оглядывайся. В его голосе было столько иронии над собой и своей семьей, что Айлин решила перевести тему. Она ни раз замечала как Блэк болезненно реагирует на любое упоминание о своей семье, поэтому не хотела ворошить его: — Может, сходим к загонам? — но в этот момент мальчишка вздрогнул, посмотрев на ее шею. Ее шею, точно черная лента, обвивала змея Реддла: она молчаливо наблюдала за ним немигающим взглядом, словно боясь упустить что-то из виду. Или ему это казалось? Однако, порой просыпаясь по ночам от кошмаров или с желанием выпить воды, Альфард мог слышать странные шипящие звуки. Словно кто-то говорил. Ужас пришел с осознанием позже, что друг Айлин, мальчишка Реддл — переговаривается со своим питомцем на змеином языке. Пожалуй, именно поэтому змея тогда бросилась защищать своего хозяина, как равного себе; поэтому Шляпа определила его на Слизерин. Все кусочки, которые не сходились у Блэка, сложились в единую картину, однако, порой он все равно кидал на юношу задумчивые взгляды. Он пытался понять его. И пытался понять Айлин, которая настолько дорожила дружбой с Томом, что стерпела игнорирование от последнего. Будь Альфард на месте Айлин, послал бы его куда подальше. Хотя… возможно из этого не вышло бы ничего хорошего. Заметив взгляд Альфарда, Айлин скосила взгляд на Лазаруса, который лениво задвигался, смещая кольца своего хвоста чуть ниже на плечо и зашипел. Том не учил ее змеиному, но в последнее время она все же умела вычленять некоторые определённые звуки, чтобы понимать рассержен ли змей, или же спокоен. Сейчас змей был спокоен. И находился в меланхоличном сонном состоянии. Но, возможно, он не сам увязался за ней. Возможно, Том послал его шпионить за ней и ее разговорами. Но Айлин это не волновало. Тепло усмехнувшись, девочка осторожно погладила черные чешуйки, замечая, как змеи прикрыл глаза от удовольствия: — Похоже, Лазарус увязался со мной, когда я была с Томом в библиотеке. Не любишь змей? — при этом она потянула мальчика вперед, припоминая слова Фобоса о загоне с единорогами. Палая листва хрустела под их ногами, а изо рта вырвались легкие облачка пара. В Шотландии было немного холоднее чем в Лондоне из-за влажности в воздухе. — Не скажу, что не люблю. У меня к ним крайне смешанное отношение, — он косо взглянул на спокойного змея, а немного задумавшись, посмотрел вперед, где на большой поляне мясо, которое бросал кому-то Аполлион Прингл, исчезало на глазах. — Это как? Здесь же никого нет. Дети взволнованно поторопились. Айлин, пропустившая последние слова Блэка мимо ушей, зачарованно смотрела на странных существ перед собой. А вот Блэк не видел их, наблюдая за тем, как куски сырого мяса с глухим звуком рвутся на части, будто бы от них откусывали невидимые звери, оставляя на ковре из листьев только кровавые пятна. Завхоз, заметивший неожиданных гостей, повернулся к ним, одарив стоящих перед ним детей оценивающим взглядом. — Кто это? — тихо пробормотала Винтер, не припоминая в книжках подобных существ, и Прингл, запустивший в мешок руку и вытащивший из него очередной кусок мяса, посмотрел на нее каким-то оценивающим, немного сожалеющим взглядом, скривив губы: — Уже их видишь? Сколько тебе? Двенадцать? — он задал хлесткие риторические вопросы — на них не нужно было отвечать: Айлин чувствовала, что он узнал их; поджал губы, окунаясь в свои воспоминания прошлого. В ее возрасте он ни о чем не думал, и жил беззаботной жизнью. Да и не все дети в этом возрасте понимали значение смерти. Даже он познал ее ближе к тридцати годам. — Это фестралы. Очень редкие существа, овеянные многими мифами и суевериями. Но один точный факт про них сказать можно... Блэк побледнел, наблюдая за тем, как девочка погладила «воздух». В голове неприятно запульсировало. Он знал про этих существ. — Фестралов видит только тот, кто познал и осознал смерть, — продолжил мужчина, словно прочитав мысли Альфарда. А потом, бросив последний кусок, завхоз удалился к стайке других фестралов чуть подальше от них, оставляя детей наедине со своими мыслями. — Айлин, — осторожно протянул Блэк, чувствуя, как девочка сжала его локоть, коснувшись ее похолодевших пальцев рукой. — Ты расскажешь мне? Змей на ее шее зашевелился, как будто поняв ситуацию, и нервно зашипел, стараясь успокоить, когда Айлин сильнее сжала локоть Альфарда, задумчиво смотря на скелетообразных лошадей с мощными кожистыми крыльями как у летучих мышей или драконов. Слегка вздрогнула, когда рука мальчика легко коснулась ее пальцев. Почти нежно. Блэк не требовал, но терпеливо ждал, когда подруга соберется с мыслями, смотря, как качаются высокие очертания верхушек деревьев густого леса впереди. То, что Айлин расскажет ему, он не сомневался. Послышался вздох… Айлин, поморщившись, заговорила, но мыслями явно была далеко, поглаживая какую-то часть тела невидимой для него лошади: — Я живу в приюте. Ты наверное уже понял это еще тогда в поезде по моей скромной одежде. Недавно совсем все в приюте заболели. Ветрянка, ангина, простуда. Но... одна девочка не смогла пережить ветрянку. Когда я пришла поменять очередной компресс на ее голове... Я могла наблюдать, как она медленно умирает. Доктор ничего не смог сделать… Моя магия тоже. — Айлин сглотнула и отняла руку от морды магического животного, которое, фыркнув, медленно поскакало по направлению к другим своим сородичам, разделывающимся с кровавой тушкой. — Смотреть и понимать, что этого человека не будет больше рядом с тобой, хотя, казалось, совсем недавно ты разговаривал с ним, держал за руку или был намного ближе к нему. Она закрыла глаза; открыла, посмотрев на завхоза, который пытался накормить самого маленького из стаи, стараясь отвадить других более крупных животных. — Мы не бессмертны. Знаю. Все мы когда-нибудь умрем, — Айлин поежилась, кутаясь плотнее в зимнюю мантию. — Но грустно, когда умирают молодые. Ей было еще жить и жить. Легкое прикосновение их рук превратилось почти что в замок: Блэк осторожно сжал ее ладонь в свое руке, чувствуя, как дрогнули пальцы. — Возможно, там ей даже лучше, — Блэк освежил согревающие чары, укрывая ими и девочку, получая в ответ благодарную улыбку. — Приюты всегда ужасны. Хотя порой даже в родительском доме можно ощущать себя чужим, хотя, конечно, со своими плюсами. Он потянул подругу за руку по направлению к вольеру с единорогами. Красивые белоснежные лошади топтали хрупкую листву, и, покачивая хвостами в раздражении, иногда пили из огромного корыта какую-то жидкость, напоминающее разбавленное спиртное. Айлин сглотнула, чувствуя, что услышит сейчас нечто важное в ответ. Тайна на тайну. Доверие за доверие. — Моей матушке Ирме было всего лишь четырнадцать, когда она родила меня; когда появилась Вальбурга, матушке было и подавно только тринадцать лет, — Блэк криво усмехнулся, замечая, как округлились глаза подруги. Похоже, волшебники и правда застряли в тех веках. Она вздохнула, уловив легкую тоскливость в его голосе. А после поддерживающее сжала его руку в своей, как он совсем недавно. — Меня и сестру воспитывал дед с бабушкой, пока отец и матушка доучивались на дому, и не подходя к нам. Честно говоря, даже сейчас мы не получаем любви от родителей: у них родился запланированный ребенок, которого они жаждали всей душой. А мы так, ошибки молодости. Но так как нас любит дед, нам много чего позволено. Например, каждый из нас может позволить себе купить любую дорогую вещь, независимо от того, будем ли мы пользоваться ей или нет. Мальчик фыркнул, пнув камушек под ногами: — Но, порой, с какой стороны не посмотри, такое поведение кажется откупом… Хотя. Мне хоть не приходится выживать. К тому же, когда ты стоишь спиною к солнцу, то видишь только свою тень. Айлин коротко улыбнулась: она всегда была такого же мнения. Тонуть в жалости к себе, самое ужасное занятие на свете. — И как, получается смотреть на солнце? — Не всегда. Но, смотрю, у тебя это хорошо получается, — Альфард мог только позавидовать ее выдержке, какому-то смирению. Даже его сильная сестра сломалась под гнетом мрачности дома и их семьи. А что говорить про него. Ему тоже часто было не сахар, хотя он все еще держался. — Научишь? Айлин фыркнула, покачав головой: — Альфард, я не сильная. Просто следую мысли, что в то, во что ты веришь, становится твоим миром. И думаю как Элизабет Беннет из «Гордости и предубеждения». Все-таки маггловская литература кладезь для рассуждений. Альфард призадумался. В последнее время они часто обсуждали между собой прочитанную литературу. Ему нравилось делиться с Айлин мыслями и спорить насчет персонажей (Лоран читать не любил, поэтому все впечатления раньше он оставлял при себе). Но обычно они читали те книги, которые писали волшебники. — Тогда, одолжишь мне какую-нибудь маггловскую книгу? Как насчет «Гордости и предубеждения»? — он видел как заблестели глаза Лин; и почему-то настроение его, чуть упавшее из-за неприятного разговора, медленно поднялось. Айлин не только старалась смотреть на солнце. Она и сама была как солнце. — Конечно. Спасибо, что поделился, — она улыбнулась, и Блэк почувствовал как на душе стало легче. — Кстати, это же гиппогрифы?

«13» сентября 1938 г.

Дамблдор улыбнулся себе под нос, замечая как Том сел рядом Айлин за парту. Похоже, дети помирились друг с другом. Ту неделю они бросали друг на друга взгляды, но молчали и не шли на контакт. А здесь, похоже, что-то сдвинулось с мертвой точки. Хмыкнув, мужчина оглядел ребят. Не хватало только одного. Но вот впопыхах забежал Блэк, скользнув за последнюю парту к Блэквуду… Что ж, можно было начинать урок. Хлопнув в ладони, он отстранился от преподавательского стола, о который опирался, сложив руки на груди, и заговорил: — Приветствую вас на уроке Трансфигурации. В прошлый раз мы говорили о теории и видах трансфигурационных заклинаний, а вашим домашним заданием было выучить не только Законы Гампа, но и написать исследование-эссе о способах применений трансфигурационных заклинаний. — И это было чертовски сложно, профессор, — подал голос Флимонт Поттер, на что профессор только улыбнулся: — Поэтому я нижайше прошу вас всех после урока сдать мне ваши свитки: я посмотрю как кто справился с заданием, чтобы знать, какой методике обучения мне следовать, — Дамблдор обвел взглядом класс. — Сегодня же мы начнем практическую часть. Чуть повернувшись ко столу, он взял в руку обычную маггловскую на вид спичку. — Сегодня вашей задачей будет превратить спичку в иголку. Смотрите, — замолчав, профессор посмотрел на спичку и та, медленно заостряясь, превратилась в его руке в изящную серебряную швейную иголку. Послышались вздохи восхищения. Лишь Том слегка скривился внутри: он не проявлял такого воодушевления. Возможно, из-за того, что профессором был этот противный старик; ну, или из-за того, что трансфигурация не вызывала у него особого интереса, как зелья, или защита от темных искусств. Тем более Том ни раз видел, как от безделья Айлин превращает листья в красивые и чудные брошки. — Это трансфигурация низшего порядка. Для нее не нужна сложная формула или заклинание. Так что вы не ошибетесь. Однако, даже для нее нужно умение: думать, сосредотачиваться и ощущать. Не переживайте, если у кого-то не получится сразу. Любой неудавшийся опыт вы можете компенсировать трудом и энтузиазмом. Профессор Дамблдор взмахнул палочкой, и на партах появились по две спичке для каждого ученика. Том вздохнул. Это было так просто, как если бы ему сказали: «дыши». Представив в голове плотную железную иголку с длинным ушком, которую ему часто приходилось держать в руках, он взмахнул палочкой, но… спичка только немножко заострилась на конце. Это было странно. Все заклинания обычно выходили у него с первого раза. Зато Айлин так увлеклась, что вскоре ее иголка не просто представляла из себя швейную принадлежность. Скорее, она напоминала произведение искусства: металл словно оплетали змеи, или странные узоры. Том поджал губы, пытаясь понять, где он ошибся, когда мужчина, хитро улыбнувшись, подошел к их парте, явно заинтересованный работой Айлин. — Великолепная работа, мисс Винтер. Стоит сказать, филигранная, — профессор поднял ее иголку со стола, показывая всем остальным ребятам в классе. — Десять очков Пуффендую, — а после посмотрел на иголку Тома. Но выражение его голоса словно стало суше. Айлин нахмурилась, думая, не показалось ли ей. — Что же, у мистера Реддла тоже весьма хороший результат. Пять очков Слизерину. Девочка посмотрела на Тома, который сверлил свою спичку и профессора таким раздраженным взглядом, словно желал спалить здесь все. Казалось, еще немного, и юноша просто не сможет удержать свою злость. Однако его лицо оставалось холодно-сдержанным даже тогда, когда профессор, задумчиво сузив глаза, отошел от них — рассмотреть попытки других детей. «Все-таки не стоит ждать мира», — Айлин вздохнула, потерев переносицу, чем привлекла к себе внимание Тома, равнодушно отложившего палочку в сторону. — Даже если тебе не нравится профессор, это не повод говорить предмету «нет», — тихо заговорила она, когда губы Тома раздраженно подернулись. Умом он это понимал, но один вид старика отбивал все желание учить что-то или делать. Вновь взяв в руки свою иголку, девочка немного видоизменила ее, используя только «желание»: теперь ушко ее иголки оплетала изящная зеленая змея. Потянувшись к нему, под внимательным взглядом Тома, девочка приколола ее к белому воротнику, словно украшение, задорно ухмыльнувшись: — С трансфигурацией можно сделать многое. Наверное, даже отрастить отрубленную конечность, если следовать некоторым законам Гампа. Том, не хотел признавать, но девчонка была права как никогда. Немного поборовшись со своими внутренними противоречиями, он поднял свою недоиголку и сосредоточился, пытаясь не вспоминать о профессоре. Это помогло: нечто в его руке превратилось в стальную иголку с мелким красным камушком на конце, словно украшенную каплей крови. — Здорово, — девочка усмехнулась, смотря на кровавые отсветы получившегося украшения, которое «перекочевало» ей в руку (Том протянул ей свою получившуюся иголку). Несколько учеников посмотрело на странную парочку за первой партой. Моргана Гринграсс скривила губы. Ей было до жути обидно. Ее он в упор не видел, а здесь… Девочка поджала губы, наблюдая за тем, как мальчик что-то зашептал своей соседке по парте, какой-то пуффендуйской девице, немного раздраженно постукивая пальцами по столу, пока та внимательно слушала его, задумчиво наклонившись в его сторону и отвечая что-то в ответ.

«14» сентября 1938 г.

К времени послеполуденного чая немного похолодало, поэтому некоторые дети, кутаясь в мантии, с некоторым несчастным выражением смотрели на метлы, лежащие около их ног сбоку. Особенно сбитыми с толку выглядели магглорожденные. Дерек Уайт, мальчишка с Когтеврана смотрел на свою метлу так, словно увидел исчадье ада. Томсон Изабелла, известная гриффиндорская заучка, нервно перебирала пальцами черные растрепанные косы, повторяя себе под нос что-то вроде мотивационных лозунгов: «Ты сможешь, все будет в порядке. Все хорошо. Ты справишься. Не сдавайся, начинать всегда тяжело». Ну а Поттер совсем не обращал внимание ни на метлы, ни на других, строя глазки Юфимии Мале. Пожалуй, о чувствах Флимонта Поттера к его дорогой, да, именно дорогой, невесте Юфимии Мале, в Хогвартсе знали все. Не было ни одного человека, который бы не знал эту парочку: их часто замечали гуляющими по территории Хогвартса, а у мальчишки за пазухой всегда были с собой розы разных цветов. Как он это делал: было тем еще вопросом. Но, похоже, юноша мастерски владел цветочной трансфигурацией. Другие дети были взволнованы открывшейся перспективой. Альфард давно не брал в руки метлы, поэтому был ужасно воодушевлен, как и другие Слизеринцы, которых с самого детства учили летать, покупая им для начала игрушечные метлы, которые поднимались над полом или землей всего на одиннадцать-двенадцать дюймов. Пожалуй, один только Том не разделял особого восторга своих однокурсников. Он не находил разговоры о квиддиче интересными, поддерживая их только из «вежливости», а еще ему казалось, что летать на метле наверняка крайне неудобно и явно не безопасно. Куда проще было бы летать самому, без всяких приспособлений, намазавшись колдовской мазью. Он чуть скривил губы, смотря на потрепанную метелку возле ног. Старые прутья «Дубравы-79» казалось вот-вот повыпадут из хвоста, оставив одну хрупкую неровную рукоять. Обычно такими метлами он расчищал асфальтовую дорожку возле здания приюта по утрам от налипающего снега. Андерс же широко улыбнулась, и погрозила ухмыляющемуся Лорану кулаком: — Я его просто раздавлю, — тихо прошипела девочка стоящей рядом с ней Айлин, у которой сосало под ложечкой, стоило только посмотреть на метлу, явно прошедшей и огонь и воду. Она ощущала как волнение крепко стискивает ее своими руками за горло. Однако желание понять как это — «летать» — преобладало над разумом, который нашептывал, что это явно опасное занятие. Вздохнув поглубже, и освежив вокруг себя согревающие чары, девочка посмотрела на профессора, чеканящего каждый шаг. Он появился внезапно, напоминая грозовую тучу или хищного ястреба: взгляд желтых, с прищуром, глаз высокого, худощавого мужчины, казалось, мог пригвоздить каждого к месту. И было в нем что-то… звериное. Словно на нем оставила след неудачная трансфигурация. Айлин нахмурилась, смотря на каждый его шаг: такие походки были у бывших военных, или служащих королевской гвардии, защищающих королевскую семью и их двух «милых» принцесс: Елизавету и Маргарет, которых публика Великобритании, безусловно любила. Хотя, стоит сказать, — любила напоказ, постоянно завидуя их роскоши. Работая в «Йольском коте», или в районе Сохо, она часто слышала от простых рабочих людей, и даже от Тома (беспощадно сжегшего газету «Время» в камине), что «высокопоставленное семейство» с жиру бесится. Она хмыкнула, прогоняя от себя неприятное воспоминание, и посмотрела на профессора, вставшего посередине их шеренг. — Добро пожаловать на урок полетов. Я профессор Амари. Стоит сказать, что встречаться с вами мы будем редко: потому что базовым навыкам полета, думаю, вы научитесь без особых проблем, хотя…, — он посмотрел на Томсон, которая от его взгляда побелела еще больше, схватившись за косички, и неприятно хмыкнул. Потом его взгляд скользнул на Тома и Айлин. Айлин поморщилась. Почему-то этот учитель ей не понравился с самого начала: начиная с глаз и походки, и заканчивая характером. — Ладно, узнаем. С некоторыми из вас я буду встречаться чаще. На втором курсе, если кто-то из вас запишется в команду по квиддичу. Но не будем много болтать: время уходит, а мы еще так и не приступили к практике… Что ж, поднимите руки, каждый, над своей метлой. И скажите «вверх». — А на этом вообще можно летать? Это не метла, а какая-то деревяшка с прутьями, — отвесил шутку Нотт, которому попалась, на его взгляд, самая убогая метла, стараясь спровоцировать профессора на конфликт, но мужчина только процедил: — Минус пять очков Слизерину за глупые шутки, мистер Нотт, — прикрикнув. — Живее! Не тормозите! Айлин вздрогнула от резкого окрика. Ей никогда не нравилось, когда учителя кричали: это говорило об их неспособности вести уроки. Этот вывод она сделала, когда в государственной школе, их, приютских девочек, учили танцам: материал, который рассказывали и доносили спокойно — всегда оставался в голове, нежели тот, который преподносила им другая, постоянно кричащая, учительница. Подняв руку над метлой, вздохнув и успокоив себя, она, вложив силы в голос, следуя своей интуиции, проговорила: — Вверх! — и метла, которая лежала на земле, словно ожидая только ее команды, с легкостью «прыгнула» ей прямо в руку. Да с такой силой, что девочка даже немного покачнулась. Хорошо, что она вовремя оставила ногу в сторону, иначе бы точно упала. У Тома дела шли хуже: стоило ему только приказать своей метле «Вверх», та резко дернулась, задрожав, но потом через некоторое время все-таки прыгнула ему в руку, при это издавая странное дребезжание. Метла Томсон только покатилась по земле и замерла; девочка готова была сгореть от стыда, когда большая часть взглядов однокурсников уперлось в нее: у всех получилось призвать метлы! У всех, кроме нее! Она покраснела точно томат, поджимая дрожащие губы, когда профессор, одарив ее снисходительным взглядом проговорил: — Ну, это бывает. У магглорожденных так точно, — на глаза черноволосой девочки навернулись слезы; Айлин потемнела. В этом брошенном с неприязнью слове: «магглорожденная», она слышала несказанное: «грязнокровка». Такое слово бросали ей в спину Мальсибер с Эйвери, словно пытаясь понять насколько хватит ее терпения, когда рядом с ней, или с ними не было Тома. — А теперь, у кого вышло, садитесь на метлы. Я пройду и посмотрю на ваши позиции, — проговорил учитель, задрав голову. Он уже было отправился в конец другой шеренги, но... тут произошло нечто странное: метла Томсон дернулась и попала учителю рукояткой прямо в челюсть. Профессор взвыл, чувствуя, как на языке появился привкус крови. Кажется, он потерял несколько зубов. Айлин заметила, как братья Пруэтты ухмыльнулись друг другу, подмигнув смутившейся Томсон, а заметив, что кто-то еще смотрит на них, как-то сжались, и сурово нахмурились, одарив Айлин недружелюбным взглядом. Между тем, профессор почти рычал, метая глазами молнии: — Кто это сделал? Я еще раз спрашиваю: кто это сделал? Ты, Томсон? Если никто из вас не признается, я отправлю ВСЕХ на отработку к мистеру Принглу! На мгновение она пересеклась взглядом с Томом. Кажется, тот тоже видел виновников ситуации. Однако, рассказывать явно не торопился. Он наслаждался злостью и болью профессора. — Профессор, разве это не было случайностью? — спокойно протянул Реддл, выдерживая колкий и холодный взгляд мужчины. — Я читал, что метлы почти как лошади; что они чувствуют настроение людей. Да. К слову, мы не брали на урок с собой палочки. Мужчина оскалился, но поставить что-то против слов мальчишки ему было нечего: у него не было доказательств. К тому же, как понял Том из мыслей этого человека, у того уже была пара провинностей перед директором, который пообещал: «Еще одна ошибка, и ты попрощаешься со своим местом». Сплюнув сгусток крови, Амари процедил: — Тогда начнем! Томсон, уйди в сторону по-добру по-здорову. Блэквуд, сядь как следует. Ты неправильно держишь ноги. Трис, взмыв в воздух, с разрешения профессора, ухмыльнулась, показав растерянному Лорану язык: кажется спор она выиграла с большим отрывом. Айлин, в чей позе тоже не нашли проблем, оттолкнулась от земли и взмыла ввысь, чувствуя, как ветер пронзает ее до костей ледяными порывами. Но... наверное, именно так ощущалась свобода. Вдохнув поглубже и выпрямив спину, Винтер поднялась к Тому. Да с такой легкостью, будто всегда раньше летала на метле. А Реддл казался не только злым; он выглядел напряжённым: все же, полеты на метле были явно не его специальностью, хотя ощущение невесомости ему очень даже понравилось. — Обязательно найду что-нибудь, что поможет летать без метлы, — процедил он, смотря на Айлин с легкой мрачностью и девочка уловила... зависть. — Верю, — она кивнула. — Потому что ты очень талантлив. Эта честность, без всякой лести, всегда обескураживала его. И сейчас этот случай не стал исключением. Было даже... по-своему приятно. Том усмехнулся и осторожно выпрямился, удерживая равновесие. Все же он обязательно найдет способ летать без метлы...