Мотылёк на ладони.

      Се Ван всё разглядывал захваченных в плен и, чем дольше он смотрел на этих людей, тем отчётливее видел в каждом из них знакомые черты. Неизвестно по какой причине его сердце оттягивало неизбежное, хотя разум сопротивлению не поддавался, невзирая на некоторые сомнения. Приказ необходимо исполнить, даже если он до абсурдности нелогичен и непонятен.       Но, кое-что не давало королю покоя. Он даже не мог глаз сомкнуть этой ночью; так и просидел на этих шёлковых простынях до рассвета без сна и отдыха. Как результат, с утра он неважно выглядел и чувствовал себя так же.       Решение витало в воздухе, нужно было лишь покрепче ухватиться за него, но Се Ван откладывал этот момент, как только мог. Его люди не понимали причину промедления, ведь они шли сюда с чётким намерением уничтожать, а теперь, наоборот, охраняют захваченных горожан. В связи с этим, многие выражали осторожное недовольство, о чём Се Вану тут же докладывали, но он был так загружен своими тяжёлыми думами, что просто никак на это не реагировал.       — Чем сейчас занят ифу? — повернув голову к одному из своих приближённых, которому доверял, Се Ван задал интересующий вопрос, впрочем, полученный ответ его мало удовлетворил.       — Строительством цитадели. Чжао Цин велел развернуть масштабные работы.       — Что ещё? — напряжённо ждал продолжения.       — Насколько нам известно, он встречался со своими помощниками, и они что-то обсуждали. Ещё Чжао Цзин регулярно общается с главами совета пяти озёр.       — О чём они говорят? — в этом Скорпион почувствовал что-то полезное для себя, по крайней мере, он так думал.       — Простите, этого нам выяснить не удалось.       — Приглядывайте за дворцом. О любых изменениях сообщайте лично мне или Бодхисаттве. — отдав распоряжение, Се Ван резко развернулся и, уже не замечая поклона приближённого, ушёл прочь, ещё немного подумать и принять окончательное решение, которое ему не нравилось, но казалось верным.       Лю Цяньцяо только краем глаза видела, что король Скорпионов чем-то недоволен. Вероятно, он получил плохие вести или всё ещё расстраивался из-за вчерашнего происшествия, связанного с ней.       Лю Цяньцяо не могла знать наверняка, однако, чувствовала, что её вина не искуплена в должной мере. Её положение в рядах скорпионов и так было шатким, и оно полностью зависело от Се Вана. Ещё никогда прежде Цяньцяо не была так зависима от кого-либо, ведь в Долине призраков её жизнь и обязанности кардинально отличались.       Весь день Призрак красавицы старалась не попадаться на глаза королю, а он был чем-то занят так сильно, что практически не покидал свою укромную нору. И Бодхисаттвы нигде не было видно. Происходило что-то серьёзное, но Цяньцяо в это не посвящали.       День близился к закату, когда Бодхисаттва объявила для всех неожиданную новость. Она собрала вокруг себя скорпионов и велела им начать собираться в обратную дорогу. И, более того, всех этих пленённых бедняков они забирали с собой. Цяньцяо пребывала в недоумении по этому поводу.       — Так это правда? Мы действительно возвращаемся в поместье? — улучив подходящий момент, Цяньцяо подобралась к Ядовитой Отраве и принялась расспрашивать её подробнее. — Зачем, в таком случае, уводить этих несчастных?       — Ой, Янь-гуй, ну и некстати же ты здесь! — Ядовитая Отрава страдальчески закатила глаза. — Повелитель тебя что ли спрашивать будет?!       — Вы сохраните этим людям жизни?       — А что ты так разволновалась, а?       — Ничего. — Призрак красавицы с трудом терпела сладко-кислые речи Бодхисаттвы, под которыми просто ручьём текли гниль и яд. — Пора собираться, раз такой приказ.       Скорпионы покинули пещеру, как только сгустились сумерки. Пленникам не позволили вернуться в дома и собрать личные вещи, поскольку за их собственностью могли приглядывать шпионы Чжао Цзина. Король-убийц не доверял никому, кроме своих людей, поэтому принял решение тайно увезти всех обречённых на смерть в одно из безопасных мест, где за ними будут приглядывать и, что самое главное, тщательно охранять.       Лю Цяньцяо лично видела, как бедняков погрузили в повозки и в сопровождении десятка скорпионов отправили в неизвестном направлении. Призрак красавицы искренне поверила, что их жизням ничего не угрожает, хотя ей этого никто не обещал.       Весь обратный путь Лю Цяньцяо провела в одиночестве. Она наблюдала за чистым небом и яркими звёздами, что зажигались одна за другой. В сердце не было покоя, лишь тоска по прошлому и почти покорная взбудораженность по отношению к ближайшему будущему.       Призрак красавицы отчаянно скучала по своей госпоже, по Владыке Долины призраков, по своему дому, по своей свободе — ей так не хватало прошлой жизни, что руки просто опускались. Лю Цяньцяо ощущала пустоту внутри своей души, и она уже не мечтала, что сможет заполнить её чем-нибудь достойным.       Лишь по прибытию в усадьбу, Лю Цяньцяо, непроизвольно и сама того не ожидая, прикрыла глаза от облегчения и глубоко вздохнула. По этому дому она, как оказалось, тоже скучала и очень сильно. Эта усадьба — последние пристанище скорпионов — стало дорого её сердцу, хотя дева всячески это отрицала. И всё же, едва ступив за ворота, оказавшись во внутреннем дворике, Призрак красавицы вдохнула тёплый запах осенней листвы, увидела маленький пруд с камышом и водными лилиями, провела нежной ладонью по брусьям беседки, и чувство долгожданного уюта встрепенулось в её душе, как пробудившаяся от сна птица.       Пленников в усадьбу не привезли, очевидно, у Се Вана было ещё одно укромное местечко, о котором он не упоминал. Девушки-служанки, как увидели вернувшуюся госпожу, сразу же выскочили ей навстречу и, забывшись, стали сбивать её с ног настойчивыми объятиями.       — Любимая госпожа!       — Любимая госпожа вернулась!       — Тише, тише… — Лю Цяньцяо растеряно обнимала их в ответ и радостно смеялась, так же громко, как и они.       Король вернулся в поместье только за полночь. Лю Цяньцяо проследила за ним через щёлку, слегка приоткрыв двери из своей комнаты. Се Ван был чем-то расстроен и даже разозлён, но в то же время он казался задумчивым, словно стоял на пороге важного решения.       На его лице читалась скорбь и Цяньцяо осознала, что очень опечалена этим. Ей так не хотелось, чтобы Он страдал ещё больше, чтобы мучился и падал в беспросветную тьму, на вершине которой находился. Что-то произошло… Призрак красавицы наблюдала за Скорпионом, который остановился у подножья лестницы и внимательно смотрел на своё собственное отражение, разглядывая скорбными глазами свои тонкие черты. Что же терзало его с такой жестокостью?       Цяньцяо ощутила укор стыда за эти подглядывания, поэтому плотно прикрыла дверь и ушла вглубь спальни, пока никто не стал свидетелем такого позора.       Ну зачем… зачем она терзается подобными размышлениями? Не всё ли равно, в каких играх учувствуют те, у кого руки и так по локоть в крови безвинных? О, Призрак красавицы слишком хорошо понимала, что если являешься чьей-то рабой, то разделяешь судьбу своего хозяина. Какая бы беда ни поджидала Се Вана за углом, всех его людей постигнет та же участь.       Почему же он ни в какую не хочет даровать ей свободу?       Цяньцяо находилась в подвешенном состоянии. Неизвестность и путаница в собственных чувствах (собственно говоря, как и их наличие) стали отравлять её душу. А ведь прежде не было так тяжело…       Призрак красавицы распустила шёлковые волосы и украшения, что составляли изящную причёску, она положила на столик с зеркалом, затем взяла гребень и, опустившись на мягкие подушки, принялась расчёсывать смоляные локоны. Это успокаивало.       Призрак красавицы успела о многом подумать перед тем, как её сморил сон, но только засыпая, она вдруг поняла, что не могла лечь в постель, пока своими собственными глазами не убедилась, что Се Ван возвратился в усадьбу цел и невредим.       Утром Лю Цяньцяо разбудили служанки, принёсшие в её комнату вкусно пахнущий завтрак и новое ханьфу. Оно было очень красивым: нежнейшая ткань, изящный силуэт, кропотливая вышивка на рукавах и прекрасный светло-сиреневый цвет, плавно переходящий в белый и синий. Ханьфу было сказочным!       — Госпожа, мы подобрали к этому наряду красивые украшения.       — Вам всё это очень пойдёт! Вы такая красавица, госпожа! — служанка внесла в собственных руках гребешки, заколки светло-сиреневого цвета, серьги и колье. Девушка с таким трепетом держала эти богатства, будто ничего ценнее этого у неё не было.       — Не стоило. — скромно ответила дева, хотя её глаза не могли оторваться от чудесного наряда, а руки тянулись к этой привлекательной ткани, чтобы ощутить её нежную прохладу.       Какой же женщине не хочется быть красивой?!       — Не огорчайте нас, госпожа.       — Примерьте, просим вас…       Мягкое сердце дрогнуло под жалостными взглядами и умоляющими голосами служанок, поэтому Цяньцяо согласилась сменить привычные наряд на новый и позволила уложить волосы немного иначе.       — Госпожа, невероятно, но ваше лицо… — служанка наносила макияж и внезапно сердечно воскликнула, Цяньцяо даже испугалась, но всмотревшись в своё отражение и сама увидела причину. Изуродованная пламенем факела кожа стала заживать, и кожа уже не выглядела настолько воспалённой, как раньше.       Лю Цяньцяо, словно заворожённая, коснулась кончиками пальцев своей щеки и осторожно провела вдоль заживающих рубцов. Сердце сладко и отчаянно запульсировало, снова делая свою хозяйку такой уязвимой.       Неужели такое возможно?       Мазь, приготовленная руками убийцы, способна излечить её уродство?       Завтрак был вкусным и богатым. Цяньцяо уговаривала девочек поесть вместе с ней, но те отказывались так упорно и придумывали столько отговорок, что Призраку красавицы пришлось подшутить на тему отравления её пищи ядом, о чём тут же пожалела, поскольку служанки, испугавшись что госпожа заподозрила их в чём-то настолько ужасном, стали падать на колени и умолять поверить в их невиновность. Цяньцяо в который раз дала себе установку больше так не делать.       — Никаких новостей нет? — принимая из рук одной из служанок чашу с ароматным травяным чаем, Лю Цяньцяо задала насущный вопрос.       Девочки переглянулись между собой. Дэй Юйлань и Чан Сяомин — их звали так — немного замялись, словно не могли решить, что и как будет лучше сказать. Эта пауза оказалась слишком очевидной, и проницательная Цяньцяо тут же взяла этот момент на вооружение.       — Госпожа, мы знаем не так много. — осторожно начала Дэй Юйлань, то покорно опуская глаза в пол, то устремляя взор прямо в заинтересованные глаза Лю Цяньцяо. — Однако же…       — Говори. — мягко, но твёрдо поощрила Призрак красавицы.       — Господин Чжао Цзин велел строить для себя цитадель. Говорят, на это строительство выделено столько золота, сколько поступает в императорскую казну каждый год. И говорят, будто своим величием эта цитадель затмит даже императорский.       — Хм, возможно, глава совета пяти озёр знает, что делает. — и всё же это известие легко на душу Цяньцяо какой-то мрачной тенью. — Что-то ещё?       — Архат вернулась в поместье.       — Она здесь? Разве она жива?       — Жива, госпожа. Она отлучалась по особому заданию, а теперь возвратилась.       — Повелитель знает?       — Да, она сейчас у него в комнате.       — Хорошо. — Цяньцяо глубоко задумалась, ведь Архат была одной из самых жестоких убийц и, если насчёт Бодхисаттвы всё было ясно, то Архат была полна неожиданностей.       Бодхисаттва была верна Се Вану всей душой, никто не сравнился бы с ней по преданности к королю Скорпионов. Ради своего господина она была готова сделать всё, что угодно, не беря во внимание свои собственные интересы и желания. Его врагов она ненавидела так люто, что убивала одним только взглядом, а тех, к кому Се Ван был благосклонен, она даже почитала.       Архат была другой.       Прежде всего она была верна самой себе и своим убеждениям.       Цяньцяо побаивалась этой женщины, ведь она была хладнокровным палачом.       — Госпожа Лю, не хотите прогуляться в саду? Погода подходящая. — вторая служанка неловко предложила то, чего и сама хотела, увидев, что дева загрустила.       — Хорошо. Давайте немного пройдёмся. Я соскучилась по нашему саду. — Цяньцяо чувствовала, что ей необходимо выйти на свежий воздух и разобраться в тревожных подозрениях.       Осень в этом году была особенно прекрасной. Призрак красавицы, в сопровождении служанок, с радостью отправилась на прогулку, вдыхая медовый аромат последних цветов. Несмотря на удовольствие, испытанное в эти мгновения, дева насторожилась, когда заметила, что число стражников у ворот утроилось и их вооружение стало ещё больше. Это показалось ей странным и… необоснованным.       Или… неужели у Се Вана есть повод опасаться чего-то?       Пока Лю Цяньцяо собирала букет из ярко-красных цветов, из усадьбы вышла Архат. Она передвигалась быстрыми, почти мужскими шагами, словно никаких преград перед собой не видела. Волосы были убраны в высокий и жёсткий хвост, а простое тёмно-синие ханьфу из грубой ткани скрывало её тело от основания шеи до пяток.       Шагая столь стремительно и дерзко, Архат вдруг повернула голову и ударила яростным взглядом прямо в цель. Призрак красавицы, однако, с достоинством выдержала его, не дрогнув. И всё-таки на неё уже давно никто не смотрел с такой яростью. Даже на таком расстоянии это чувство было осязаемо. Острые скулы «скорпионши» сжимались, большие, практически круглые глаза пускали острые стрелы и пронзали насквозь.       Архат остановилась. Ветер трепал кончики её волос и подол мужских одеяний. Сама же убийца оставалась непреступна и непреклонна; создавалось впечатление, будто ветер не преграда ей, а верный слуга. И Лю Цяньцяо впервые испугалась, что этот ветер может обратиться бурей и разорвать её в клочья.