Мотылёк на ладони.

      Ночь обладала удивительными свойствами. Она исцеляла. Она успокаивала, но она же и бередила старые раны.       Лю Цяньцяо, удостоверившись, что её помощи и руководство не требуются, спряталась в темноте пещеры так, чтобы её никто не сумел отыскать. Призрак красавицы забилась в самый дальний и неприметный угол, села на колени и в тишине её вдруг прорвало. Она плакала так горько, не в силах вынести этих мучений; надрывала свою изуродованную душу; хотела очиститься через страдания.       Несмотря на всю горечь, она не проронила ни единого звука, заглушая отчаянные рыдания дрожащей ладонью. Остатки макияжа смешивались с солеными каплями и оставляли чёрные дорожки на щеках девы. Боль клубилась над её изломленными бровями, отчаянно билась и металась пойманной птицей, окровавленными когтями сжимала сердце. Призрак красавицы рыдала в абсолютном безмолвии, сжимая одной рукой подол ханьфу, а другой сдавливала собственные уста, заталкивая чувства обратно.       Лю Цяньцяо, в погоне за справедливостью, в преданной службе своей госпоже, в сражениях за право быть счастливой, совсем позабыла о том, что она тоже женщина — хрупкая, нежная, вымотанная, познавшая предательство и отчаянно нуждающаяся в тепле. Она тоже боялась. Порой ей было так страшно, что сердце застывало грубым каменным изваянием. Она чуть не умерла не в далёком прошлом…          Отчаянный рёв уже размыкал губы Цяньцяо, когда она — коленопреклонённая и сломленная — услышала лёгкий шорох ханьфу. Кто-то обнаружил её в этом прибежище. Испугавшись, что кто-нибудь может стать свидетелем её слабости, Призрак красавицы стала быстро стирать влагу со своего лица. Из-за напряжения, у неё из носа издевательски-медленно потекла струйка крови и Цяньцяо нервно вытерла пальцы об подол собственной одежды.       Так отвратительно она не чувствовала себя уже давно.       — Цяньцяо… — ласковый шёпот удивил бы деву, если бы она только могла вынырнуть из океана своей боли. Заплаканными глазами она увидела рядом с собой Се Вана. Он опустился на колени, не заботясь о ранге и титуле, и на его лице дева увидела искреннюю тревогу, а ещё сожаление… и, возможно, его мучала похожая боль.       Предательство.       Едва подумав об этом, Лю Цяньцяо снова затряслась в конвульсиях и заплакала с прежней силой, ещё ниже склоняя голову, сгибая спину.       Её душа словно умирала.       Так, на последнем издыхании, Призрак красавицы страдальчески простонала, будто её разрывали на части.       Вытащив белый платок, король Скорпионов сжал его в своей руке, побледнев совершенным лицом. Он выглядел печальным, более того, погружённым в траур. Его чёрные одежды, чёрные волосы, чёрные глаза и тёмно-красные губы и тьма, которая жила в его душе, — всё это заставляло Призрак красавицы оплакивать себя ещё больше и… его тоже.       Он протянул рыдающей деве платок, в который она сразу же вцепилась, словно утопающий в жажду спастись, и поспешно закрыла лицо прохладной тканью, пахнущей так приятно…       Не в силах говорить, Цяньцяо была благодарна, что её ни о чём не спрашивают, а потом дева с готовностью упала туда, куда её направила осторожная рука, обхватившая плечи. Прижавшись щекой к грубоватой чёрной ткани, Призрак красавицы почувствовала, как громыхает чужое сердце, запертое в груди.       Слёзы всё не прекращались. Мерзкое ощущение собственной слабости и никчёмности только распаляли внутри вулкан, который грозился взорваться в сию же секунду. Внутри что-то натягивалось и Цяньцяо задрожала, прильнув к живому, бьющемуся сердцу, укрыла там свои слёзы, позволяя своей боли вытекать на кожаное ханьфу короля-убийц.       Заглушая свои стенания таким образом, Цяньцяо не сразу догадалась, что её также бережно обняли и покрепче прижали к тёплому телу, облачённому во всё чёрное — да будет проклят или благословлён этот цвет — Призрак красавицы схватилась холодными и подрагивающими пальцами за кожаные завязки.       Стоило рукам Се Вана коснуться её волос, как Лю Цяньцяо подумалось, что он собирается схватить её и отшвырнуть из-за её внезапного приступа, но этого не случилось. Так и не успев толком насторожиться, Призрак красавицы почувствовала, как её гладят по голове и это, почему-то вынудило её ещё больше зарыдать. Она не привыкла к хорошему отношению… Убедила себя, что недостойна…       Король Скорпионов спрятал её в своих объятиях и Цяньцяо удивилась бы гораздо меньше, если бы он убил её.        Вымазав в своих слезах верхнее ханьфу Се Вана, Цяньцяо, наконец, пришла в себя, ощутив прохладную пустоту в душе. Обессиленная, она привалилась к твёрдому торсу юноши, и прикрыла пекущие глаза, спасаясь от своего позора в темноте.        Не прошло много времени, однако, Призрак красавицы успела усмирить океан своего отчаяния, а потому удивлённо распахнула глаза, как только почувствовала, что руки Се Вана обхватывают её под коленями и за спину, а сам он медленно поднимается на ноги. Цяньцяо подняла голову, ошарашенно вглядываясь в безмятежное лицо короля-убийц.       Он держал её на руках…       Она была так поражена, что даже не спросила, куда он понёс её.       И, всё-таки, Лю Цяньцяо ужасно испугалась, когда её сердце забилось в два раза быстрее, а руки сжали плотную ткань чужого ханьфу, как будто удерживаясь в реальности.       Се Ван принёс её в свою опочивальню и бережно сгрузил покорную, затихшую ношу на мягкое ложе, застеленное шёлковыми простынями. Затем отлучился на некоторое время и Цяньцяо услышала, как зазвенели хрустальные графин и чаша, а когда Скорпион вернулся в его протянутой руке находилась чаша с питьевой водой. Цяньцяо сразу поняла, что от этой воды исходит какой-то странный запах, но и словом не обмолвилась. Се Ван, к тому же, сам всё разъяснил, удовлетворив её невысказанное любопытство.       — Улун. — тихо произнёс король, проницательными глазами высматривая что-то на бледном лице девы.       Призрак красавицы только закивала, не поднимая головы. Ей было так стыдно за свои слёзы, что хотелось умереть на месте. Даже взглянуть на него дева не могла. Однако, прозрачный чай она выпила с благодарностью и почти сразу ощутила эффект. Настой снимал тревогу и тушил пожар отчаяния, заполняя душу и тело покоем. Сердце постепенно перестало сжиматься от боли. Цяньцяо с затихающей печалью кинула взгляд на шёлковые простыни небесно-голубого оттенка и ощутила совершенно беззащитной. Ей захотелось уснуть, укутаться в тёплое одеяло и спрятаться от всего мира в этой пещере, на вершине самого одинокого города.       — Прошу меня простить, я потеряла над собой контроль. — она неловко поправила одежду и встала с постели, опираясь на дрожащие, слабеющие ноги. Слёз больше не было, однако, Лю Цяньцяо догадывалась, что выглядит сейчас крайне недостойно. Наверняка, у неё были воспалённые глаза, распухший нос, искусанные губы, замученный взгляд и мокрое лицо. Она не хотела, чтобы Се Ван видел её в таком состоянии. Он и так уже видел слишком многое из того, чего не должен был.       — Травяной настой успокоит тебя. Он начнёт действовать медленно. — Скорпион посмотрел на горестную деву и весьма миловидно улыбнулся, чуть наклонив голову. — Не пугайся, ведь тебе очень захочется спать.       — Благодарю, мне станет лучше. — Призрак красавицы торопливо проговорила необходимое, быстрым движением поклонилась и, развернувшись, решительно направилась на выход, но и шагу ступить не успела.       Се Ван схватил её за рукав, не дотрагиваясь до руки. Испуганно ахнув, дева недоумённо повернула голову и со стойкостью выдержала прямой взгляд исподлобья, наполненный таинственной задумчивостью и потаёнными глубинами заросших зеленью озёр. Этот взгляд был настолько серьёзен и опасен, что в нём можно было легко захлебнуться и утонуть.       Лю Цяньцяо смотрела и не могла оторваться. Он должен был что-то сказать; он хотел что-то сказать, и она была в этом убеждена, но даже одного такого взгляда с лихвой хватило бы, чтобы до смерти напугать любого противника, или поставить на место взорвавшегося слугу, или предупредить о чём-то очень важном. Медленно он потянул её ближе к себе и тут же отпустил рукав ханьфу, заведя свои руки за спину, единым и неторопливым движением. Призрак красавицы чуть не споткнулась, но, оказавшись настолько близко к королю-убийц, она со всем вниманием устремила свои глаза навстречу его глазам и проглотила маленький ком почтительного страха, мешающий не только говорить, но и дышать.       — За пределами твоей скорби существует целый мир. Я терпеливо ожидаю твоего возвращения, но всему есть предел. — недовольство Се Вана было совершенно явно, он начинал злиться. Лю Цяньцяо сразу поняла, что её истерики отныне не будут забыты и она поспешно опустила глаза, покоряясь. — Мир вокруг жесток и беспощаден, с этим придётся смириться. Слёзы не смоют кровь. И твоя боль не вытечет, пролей ты хоть целую реку слёз. — Се Ван говорил тихо, но с какой-то отчаянной, разочарованной злостью.       Её сердце вздрагивало от каждого слова, что он произносил. Его голос окутывал её, будто туман магический. Лю Цяньцяо чувствовала себя совершенно выпотрошенной, вывернутой наизнанку и размазанной по полу. Усталость, обида, непонимание, всё это даже не бурлило, а просто медленно пузырилось внутри, будто суп на огне. Мыслям больно; словам ещё больнее. Пока Се Ван говорил, новый поток слёз так и хлынул горячей волной с её глаз, обжигая разум и чувства, будто немым криком исходя из уголков ресниц.       Но, когда король-убийц сердился, летели головы с плеч, а Лю Цяньцяо имела основания полагать, что кое-чему научилась за всё то время, пока так близко знакома с ним. Ей нужно было немедленно сказать подходящие слова, чтобы утих этот гнев. Облизав украдкой пересохшие губы, Призрак красавицы тихонько выдохнула и, подчёркнуто уважительным тоном, не взирая на свои слёзы, заговорила с ним.       — Слёзы удел скорбящих. — после этих слов, Лю Цяньцяо подняла глаза и восторженно посмотрела на Скорпиона. — А этот мир принадлежит Повелителю.       Не сводя очарованного взора от лица юноши, Призрак красавицы низко поклонилась, в то время как Се Ван проследил за этим жестом с каким-то странным сомнением. В его глазах смешалось столько всего, что разобраться было невозможно. Однако, он глядел на коленопреклонённую деву с вершины своей утончённой, жестокой властности и, очевидно, глубоко польщённый её словами, сказанными таким проникновенным и искренним голосом, запомнил этот миг.       Чуть дёрнув головой в сторону (но, сделав это изящно и медленно), Се Ван несколько мгновений смотрел на деву, а затем легко и небрежно приподнял руку и махнул кистью в сторону выхода.       Призрак красавицы ушла с гордо поднятой головой, довольная тем, что в который раз смогла избежать смерти. Скорпионы, что попадались у неё на пути, уже спали, как и собранные здесь мирные жители, остальные наёмники дежурили у входа в пещеру, охраняя всех тех, кто находился внутри.       Лю Цяньцяо нашла свой угол, расплела причёску, тихонько разделась и, оставшись лишь в нижнем белом ханьфу, укрылась пушистым одеялом, и постепенно уснула.