Братюня Перенеси вылет на другую дату.
После все же берет бутылку и делает глоток.***
Ваня уже сотый раз перекладывает синюю бархатную коробочку с места на место. Хмуро смотрит на нее и опять убирает в тумбочку. Тяжело вздыхает и ерошит волосы, садясь на мягкий матрас кровати. Миронов роняет голову на подушку и как-то невесело посмеивается. Проводит рукой по мягкому пледу, который выбирал чертовски долго. Ей нравится этот цвет, она бы оценила. Все мысли Вани забиты Ярославой, она не покидает их ни на секунду. От этого порой жутко, ведь парень старается представлять ее рядом с собой. Когда ест, когда спит, когда монтирует ролики, когда учится — всегда. Ваня посещает больницу каждый день. У них с Гришей выработался график, при котором они проводят время с Ясей, но не сталкиваются. Все это время было очень тяжело. Ярослава даже не думала приходить в себя, и каждый, хоть и не признавал этого, терял надежду. Даже в глазах Фила, который так верил в сестру, огонек тух. Ваня смог подружиться с мамой Яси, постоянно помогал ей, но Маргарита быстро забывала про него, когда видела Гришу. Миронову не было обидно, ведь Гриша — друг детства Ярославы. Отношения с Филом тоже стали более адекватными. По крайней мере, они больше не засыпали друг друга матами, а Фил и вовсе перестал угрожать Ване, что подожжет его, пока тот будет спать. — Пожри уже, — вздыхает Саша и садится рядом. Саша был тем человеком, который все это время был рядом с Ваней. Поддерживал, слушал и не подпускал Любину. — Я ел. — Что ты ел? — Гречку. — Я варил тебе гречку три дня назад, — возмутился парень. — Ты правда думаешь, что своими голодовками сделаешь Ясе лучше? Да она испугается, едва тебя увидит. Ты же на себя даже не похож уже. Приходи в себя, Ванёк. — Она из-за меня сейчас там, понимаешься? Это насколько я хуевый человек, что до такого любимую девушку довел? — Ваня пустым взглядом смотрит в пол. — Нормальный ты человек, это я тебе говорю как тот, кто терпит тебя с самого детства. Просто все против вас резко стало. Тебе же ничего не мешает все перевернуть в другую сторону. Заслужи ее расположение, это будет делать и Гриша, но выберет в итоге сама Яся. — Саня! Ты размышляешь о ней так, словно она сейчас в сознании, словно она не находилась при смерти, словно, блять, она уже выкарабкалась. — А ты и не веришь в нее уже, да? — поджал губы парень. — Если ты уже похоронил ее, то для чего же ты ходишь к ней? — Саша вскочил с места и раскинул руки в стороны. — Забей на Ясю и вали к Любиной тогда! Только Ярослава с Гришей будет, и правильный это выбор. — Да почему ты думаешь, что мне легко? — то, каким взглядом посмотрел Ваня на друга, выбило того из колеи. Слишком много боли и горечи в зеленых глазах. — Я понимаю.. я правда все понимаю. Ты ничего не добьешься тем, что возьмешь меня на понт, мол «посмотри, Ваня, девушку твою легко могут забрать, если ты сдаваться продолжишь». Не понимаю я, что делать... А вдруг мне просто стоит исчезнуть? Не быть рядом с ней? Я безумно люблю Ярославу.. и я готов на все пойти, но готова ли она видеть меня рядом? Надо же уметь отпускать, если любишь, может, мне стоит.. — Тебе стоит закрыть рот! — оборвал его друг и быстрым шагом подошел к окну, распахивая его. — Проветрим здесь. Иди ешь, набирайся сил, совсем скоро тебе нужно быть в больнице. — Сань... давай мы уже поговорим? Мне помощь нужна, я сам ничего не решу... Саша долго смотрел на Ваню. На такого потерянного и растерянного. Почему-то Саше казался лишь один выход правильным. — Поговори с Гришей. Выясните все с ним, я думаю, вы многое извлечете из этого разговора. Миронов нахмурился, когда остался в спальне один. Поговорить с Ляховым? И что же он вынесет из этого разговора? Что поймет? Может, ему нужно посоветоваться с Риной? Она ведь лучшая подруга Ярославы, должна что-то подсказать Ване! Но он не будет ей звонить, почему-то кажется, что разобраться он должен либо сам, либо с помощью Гриши Ляхова. Парень пытается нащупать телефон рядом с собой, а потом садится, набирая заученный номер. — Алло? — Алло, мамуль, привет, — Ваня тепло улыбается, но на глаза выступают слезы. — Мамуль, а я могу приехать? Я так запутался, ты не представляешь... — Сынок, что-то случилось? — Не волнуйся, мам. Так я приеду? — Ванюш, конечно приезжай! Почему же ты спрашиваешь? Я буду ждать тебя, приезжай скорее. — Я скоро буду, мам, — парень сбрасывает звонок и подрывается с места. Кажется, столько энергии в Ване не было целую вечность. Ему нужно было оказаться рядом с мамой, почувствовать теплоту и заботу. Именно ту родную частичку себя. — Ты куда? — Саша сложил руки на груди, когда увидел обувающегося Ваню. — В больницу ехать сейчас рано, там должны быть Малийские. — К маме, — лишь бросил он и покинул свою квартиру.***
Белые обои с красивым принтом цветов идеально контрастирует с черным одеялом, которое лежит на кровати. По обстановке здесь очень сложно сказать, что находишься в больнице. Мягкий диван в углу, большой плазменный телевизор на стене, рабочий стол с удобным креслом и широкий подоконник, усеянный подушками, которые так любила Яся — все это создавало домашнюю атмосферу. А количество цветов просто восхищало, букеты стояли на каждом шагу, и абсолютно в каждом была записка. Записки были индивидуальными, они не повторялись. В этих записках Гриша восхищался Ярославой. Он говорил ей это и вживую, но не упускал возможности восхититься «правительницей своих снов». Понять, что находишься ты в больнице можно было по множеству аппаратов, расположенных около большой кровати, на которой лежало маленькое бледное тело. Яся всегда была худенькой, а сейчас вообще не была на себя похожа. Острые плечики заострились еще больше, а ключицы уже не так красиво выпирали. Под тихий писк, что издавал аппарат, можно было сойти с ума, поэтому Фил старался не молчать, постоянно рассказывая что-то сестре. — Я сейчас в твоей комнате сплю постоянно.. спокойно мне там. Девчонки тоже частенько там ночуют. Эта трагедия с тобой, Ясь, всех нас объединила так сильно, ты не представляешь. Оказывается, никто из нас поодиночке справляться не умеет. Открываешь ты в нас новые черты, сестренка... Парень замолчал. Как же ему было тяжело смотреть на нее. Первые два дня Филипп приходил в палату и обвинял Ясю. Обвинял ее в том, что она не уберегла себя, что лишила его и всю семью самой себя. Забрала себя сама. Но потом перестал. Потом просто начал разговаривать с ней, иногда делая слишком большие паузы и ожидая ответа. — Мне сейчас только Василиса помогает, — шмыгнул Фил. — Она... она такая потрясающая, Ясь! Почему же я вас раньше не познакомил? Постоянно она пытается со мной рядом быть. С родителями ругается, но сюда бежит, чтоб я о худшем не думал, когда из палаты выйду. Кстати, папа купил тебе дом... Ты не ругайся только! Он считает, что реабилитацию тебе нужно проходить в Швейцарии. И знаешь, я его поддерживаю. Уедешь от этих дебилов подальше. А я с тобой поеду, Васька меня дождется, — улыбнулся парень. — И не вздумай смеяться! — порой было проще делать вид, что Яся сейчас рассмеется, ответит... Но она молчала. — Филь? — в палату вошел Гриша. — Прости, что помешал. — Все хорошо, — Малийский сморгнул слезы и с улыбкой взглянул на большой букет гипсофил. С запиской. — Долго будешь букеты носить? — Пока деньги не закончатся, — отмахнулся Ляхов и, убедившись, что ничего из вазы не упадет, сел рядом с Ясей и взял ее за руку. — Привет еще раз, малышка. Как ты тут? — Ты был утром, да? — на кивок Гриши Фил тоже кивнул. — Вы с длинным тут больше всего времени проводите. — Не выдумывай, вы с семьей тут живете буквально. И правда, Яся еще ни разу не оставалась одна. Весь день посетители менялись, но каждую ночь здесь ночевала Рина. — Я так хочу, чтобы она очнулась, Гриш, — Филипп вновь всхлипнул. — Ну вот не заслуживает она этого! Руки бы ей вырвать, чтобы хрень ту не брала. — Что сделано, то сделано, — голос Гриши лишен жизни. Только сейчас Фил заметил, в каком состоянии весельчак Гриша Ляхов. Темные мешки под глазами, красные глаза и руки немного трясутся. Одет он в черную рубашку и брюки. Это показалось Филу странным. — Ты куда-то собираешься? — Почему ты так решил? — Рубашка.. — Малийский оттянул ворот своей футболки, как бы намекая на элемент одежды Ляхова. — Ей нравилась эта рубашка, — лишь сказал рэпер. — Не знаешь, придет сегодня длинный? — Придет, — уверенно кивнул Ляхов, не сводя глаз с лица Яси. Все это время он сжимал ее руку, мысленно прося открыть глаза. — Он.. кажется, любит ее.. — Любит, — снова кивнул. — А ты? — парень повернул голову на друга сестры. Гриша чуточку помолчал, но все же решил ответить. — А я с ума схожу от любви к ней. Порой мне кажется, что я люблю ее недостаточно. Недостаточно сильно. — Как это..? — Кажется, люби я ее сильнее, она бы полюбила в ответ. Словно моей любви бы хватило на двоих, понимаешь? Я таким эгоистом был, Фил, ты просто не представляешь. Она смыслом жизни моей стала в какой-то момент, а я любые ее слова о невозможности наших отношений затаптывал. Верить в это не хотел. Дружбы не хотел. Всегда большего просил. А правильно ли это было? Нет. Добиваться надо было, а я когда результата не видел, сразу к Кристине бежал. Яся столько раз мне пыталась донести, что во мне проблема. Что из-за меня мы вместе быть не можем. — Какая в тебе проблема, Гринь? — Всего сразу требую, — он сжал ее руку крепче, но тут же ласково поцеловал. — Привык, что любую поманю, и она мне в ноги упадет. С Ярославой система эта ломалась. А мне так не нравилось, что она не слушается. Так не нравилось, но я так влюблялся, — Ляхов улыбнулся Ясе, словно сейчас он рассказывает какую-то их общую тайну. — Сестра твоя, Филь, смогла сердце мое холодное растопить и разбить. Только частички этого сердца разбитого она не выкидывает, а бережно у себя держит. Не склеивает, просто у себя хранит. — Почему ты рассказал мне? — Филипп нахмурился. — Потому что ты спросил. — Но я ведь не просил таких подробностей.. — Значит, я сболтнул лишнего, — почему-то Гриша сейчас улыбался ярко-ярко. Очень счастливо. — Гринь, все хорошо? — Все просто чудесно, Фил, — глаза Ляхова светились детской радостью. — Теперь все чудесно. Следующие пятнадцать минут Гриша просто с улыбкой смотрел на Ясю. Кажется, даже не моргая. Малийский понять не мог этой внезапной радости. Это из-за того, что Гриша все ему рассказал? Получается, права была Василиса, когда говорила про то, что людям нужно порой выговариваться. Когда Гриша и Филипп покинули палату, там уже стояла Рина и Ваня. Миронов должен был навестить Малийскую, а потом блондинка уже бы готовила диван, на котором спала. Этих двоих тоже озадачил счастливый вид Ляхова. — Как ты? — Рина притянула к себе Фила и нежно обняла его. Девушка чувствовала обязанность перед Ясей. Чувствовала, что должна беречь Фила и девочек так, как берегла их Ярослава. — Нормально, — кивнул он, не желая говорить о своем состоянии. — Упрямец, — усмехнулся Ляхов и присел на скамейку. — Весь в сестру. Только Фил хотел что-то ответить, но не успел. Его слова перебило появление в коридоре весьма неожиданной персоны. В сторону компании уверенным шагом шел парень, крепко сжимая букет свежих ромашек. Глаза его бегали по номерам палат, но, увидев компанию, он сразу же направился к ним. — Всем привет, — вздохнул он, когда остановился перед всеми. — Тёма? — первой пришла в себя Рина. — Привет, Ринусь, — чуть улыбнулся Никитин. — Ты как тут оказался? — тихо спросил Гриша. — Самолетом и машиной, братюнь. Сразу же сорвался сюда, когда узнал, — парень с тоской взглянул на дверь. — Как так-то? — Кто тебе рассказал? — спросил Филипп и наконец пожал Артему руку. — Тетя Марго... Филипп быстро покивал, словно знал о том, что родители должны были оповестить Никитина. — Я зайду к ней? — Проходи, — кивнул Ваня и сел напротив Гриши, укладывая рядом с собой букет гипсофил. Филипп усмехнулся. Дважды повторять не нужно было, Артем вошел в палату, чувствуя острый взгляд любимых глаз на своей спине. — Привет, сестреныш, — улыбнулся парень. — Как так случилось-то, Ясёк? Девочка ты наша... — вздохнул он и положил букет на журнальный столик. — Я чуть из окна не выпал, когда узнал... Мама твоя позвонила, когда я в Эмиратах был, я правда сразу сюда сорвался.. Ты не думай, что я так долго поездку к тебе откладывал, мне просто сказали недавно совсем.. Ох, Ясь, сколько ж дерьма я наделал за это время. С вами все общение оборвал. Ринку по своей глупости я уже потерял... а тут мне сообщают, что ты чуть не... В общем, труханул я жестко, Ясь. Че ж ты так себя губишь-то? Никитин замолчал, внимательно посмотрел на подругу. Было непривычно видеть ее такой. — Таким виноватым себя чувствую... сейчас общаюсь только с Гришей.. только на фоне того, что помогаю ему с билетами и съемом дома. Не хотел я, чтобы вот так все получилось. С Риной расстался.. просто видел, что она мучалась со мной. Я же постоянно работаю, а она ласки хочет... Мудак я, Ясь. Ладно, пойду я, поправляйся, милая, — Никитин оставил поцелуй на лбу подруги и покинул палату. — Отойдем, — Ляхов кивнул куда-то в сторону, на что Артем тут же кивнул. — Пока, Рин, — ласково улыбнулся он девушке и загляделся на нее. Какая же она красивая.. — Пока, Тём.. — Ира взмахнула пальчиками, хлопая глазками. — Гриш, мы можем поговорить? — Ляхова остановил вопрос Вани. — Это срочно? — Нужно разобраться с этим поскорее. — Сможешь сегодня в одиннадцать в том кафе, куда я привозил Ясю? — Да, — Миронов кивнул и таким же кивком попрощался с рэпером, заходя в палату. — Ну, привет, зайка, — он неловко потоптался на месте. — Я положу цветы на подоконник, хорошо? Рина потом поставит их в вазу. Где ж она только столько ваз взяла.. — парень огляделся. За цветами ухаживала только Рина, она даже медсестер не подпускала к ним. С особым трепетом относилась к букетам, которые приносили младшие Малийские. — Ника с Викой так много рисуют для тебя, — с восхищением произнес Ваня, разглядывая рисунки, которые Рина повесила над головой Ярославы. — Хотел бы я, чтобы ты рассмотрела каждый рисунок. Хотел бы я просто увидеть твою улыбку, Ясь.. Когда же ты откроешь глаза? Вот знаешь, мы с тобой сразу же пойдем в парк аттракционов! Вернее.. когда поправишься, мы пойдем в парк аттракционов. Куплю твое любимое вишневое мороженое, сахарную вату и большой стакан лимонада. Ты просто открой глазки, и мы сразу пойдем куда-нибудь. Долго поглядев на нее, Миронов коснулся пальцами нежной кожи ее лица. Обвел потускневшие веснушки и коснулся губ. Такие манящие, но такие недоступные. — Зайка, я спрашивал уже сотню раз, но спрошу еще раз.. зачем это? Из-за меня? Я не могу поверить, что это правда из-за меня... Я говорил с мамой, Ясь, она назвала меня глупым. Я правда глупый. Глупый и такой виноватый. Я больше никогда не причиню тебе боль... Твой отец, кажется, хочет спрятать тебя от нас с Гришей в другой стране. Я планирую сегодня поговорить с ним, с Гришей, не с отцом. Хочу все решить, но окончательное решение будет только за тобой, солнце. Только ты решишь, как с нами поступить. — Вань, поздно уже.. — в палату тихо вошла Рина. — Саша сказал, что ты не спал совсем. — Со мной все нормально, — не оглядываясь, ответил он. Его взгляд был прикован только к Ярославе. — И все же, поезжай домой, поспи хорошо, завтра ты вновь вернешься, — блондинка опустилась на другой стул около кровати. — Рин, как ты думаешь.. есть шанс, что она выберет меня? — Рина взглянула в его глаза. И позабыла все слов. Столько в его глазах было детской наивности и надежды. Он ждал хорошего для него ответа так сильно, что возразить стоило бы невероятных усилий. Но Андреева не могла ответить положительно, она сама ничего не понимала. — Я не знаю, Вань, я правда не знаю... Как ей выбирать тебя? Ты ведь сделал ей так больно. — Тогда..тогда скажи, она будет счастлива с Гришей? Я уйду из ее жизни, если это потребуется. Просто ответь мне на единственный вопрос, она сможет быть счастлива? — И этого я тоже не знаю. Последнее время счастливой ее делали наркотики и сигареты. — Это так ужасно, — он вновь повернулся к Ярославе. — Я бы никогда и не подумал, что она... — Никто бы не подумал. Иди домой, Вань. Саша ждет тебя в коридоре, — услышал Миронов в этой просьбе какую-то мольбу. Сразу встал и, поцеловав Ясю в щеку, вышел из палаты. — Почему он задает эти вопросы мне, Ясь? — спустя некоторое время обратилась Рина к подруге. — Я такая плохая подруга, что даже не догадывалась о твоем состоянии, а он мне такие вопрос сложные задает... Прости меня, Ясечка, — громко всхлипнула девушка, а слезы полились по ее лицу. — Я так была занята мыслями об Артеме, что совсем не находила времени на тебя! Я ужасная! — Ты прекрасная. — Нет! Не лги мне! — Разве я могу лгать? — Ясь, я же серьезно... Яся?! — Рина отшатнулась и упала со стула, крепко сжимая пальцы, чтобы чувствовать пол под руками. — Тише, не кричи... — Ярослава медленно повернула голову на Андрееву. — Я в себе, не волнуйся. — Что ты.. когда ты.. Яся! — блондинка неуклюже вскочила и принялась обнимать подругу. — Яся! Ясечка! — девушка оставила тысячу поцелуев на лице Малийской. — Нужно же врача позвать! — Тише, Рин.. — голос Яси был очень-очень тихим. — Врачи знают, что я пришла в себя.. — Как? Почему? Когда? Почему они не предупредили нас?! — Это я попросила.. не шуми, пожалуйста.. у меня жутко болит голова. — Прости-прости! — не зная, куда деть радость, блондинка еще раз обняла Ясю и села рядом, крепко сжимая ее руку. — Давно ты очнулась? — Незадолго до прихода Фила.. — Почему не сказала никому? — Хотела сначала увидеть тебя, объясниться с тобой. С тобой проще... не боюсь осуждения.. — Солнышко... — Рина заплакала. — Не плачь.. я сегодня кое-как вынесла слезы Фила... — Малийская громко сглотнула и чуть прикрыла глаза. — Не говори мне ничего, ладно? Я все понимаю сама, — блондинка утерла слезы, но те продолжали бежать. — Я так перед вами всеми виновата... — Ты не виновата! — Я думала только о себе... — Все мы так делаем! — Я не должна была так поступать... мне противно от себя.. — Перестань.. — Я не ценила то, что у меня есть... — Хватит, умоляю.. — Прости меня... Я очень тебя люблю.. — И я тебя.. я так тебя люблю! Я с тобой в Швейцарию поеду! — В какую Швейцарию..? — Там пройдет твоя реабилитация. Малийская хотела начать возмущаться, Рина это видела. Но девушка быстро проглотила все свои возмущения, осознав что-то. — Хорошо.. поедем в Швейцарию. Андреева хотела что-то сказать, но ее отвлек звук уведомления. Широко раскрыв глаза, она сказала, что скоро вернется и выбежала из палаты. Яся больше глаз не закрывала, рассматривая цветы. Сердце ее трепетало от такой красоты. — Очнулась, значит? — Ярослава вздрогнула, услышав знакомый голос. — Ты понял это, когда был здесь с Филом.. — прошептала Малийская. — Да, понял, — с улыбкой кивнул он и приблизился. — Я счастлив, что ты снова с нами. — Я тоже.. — Как ты, конфетка? Обертка все такая же потрясающая, но немного помятая. — Меня достали с того света, Гринь, — улыбнулась она, а сухие губы заболели. — Ну и потрепала же ты нам нервы... — Как понял, что я пришла в себя? — перевела она тему. — Ты начала хмуриться, — сверкнул счастливой улыбкой. — Совсем незаметно, но если приглядеться, то можно заметить. Тебе что-то не понравилось тогда в моем рассказе, да? — Сердце я тебе разбила? — нахмурилась девушка. — Вот-вот! Вот так нахмурилась, — он посмеялся и уставился на нее влюбленным взглядом. — Я правда так рад, что ты пришла в себя. — Почему ты считаешь, что любишь меня недостаточно сильно? — этим вопросом она остановила поток его болтовни. — Да тебя невозможно любить достаточно, — пожал он плечами. — Ты достойна высшей степени любви. — Как и ты.. — Получается, мы оба достойны? — Получается, так.. — И оба этой любви не получаем. — Я получаю. — От Вани? — Не обесценивай любовь, которую даришь мне ты. Мне неприятно осознавать, что я не отдаю тебе эту любовь. — Ты не должна. — Но я хочу, — решительно ответила Яся. — Конфетка, ты еще не знаешь, чего ты хочешь, — Гриша ласково улыбнулся ей, смотря на нее, как на несмышлёного ребенка. — Давай ты решишь все со мной, с Ваней, а уже потом сделаешь какие-то выводы? — Я что-то чувствую к вам обоим. Пожалуйста, не думай, что я не ощущаю к тебе ничего. — Я так и не думаю. Я чувствую тебя, Ясь. Твои чувства ко мне.. они осязаемы. Ты проявляешься открыто, это прекрасно, не утрать это в себе. Я даже завидую Миронову, он это чувствовал чаще меня. — Поцелуй меня. — Что? — Поцелуй меня, Гриш... — Ярослава облизнула сухие губы. — Нет, Ясь. — Поцелуй меня, ну пожалуйста! — Тише, маленькая, — Ляхов приподнялся и оставил поцелуй на ее лбу. — Когда ты разберешься со всем, тогда точно решишь, хочешь ли ты этого поцелуя. — Я хочу. — Какая же ты неугомонная, — Гриша хрипло рассмеялся, прижавшись своим лбом к ее. — Давай ты сначала все прояснишь с Ваней, хорошо? Я не хочу зря колыхать то, что живет в моем старом и разбитом сердце. Я буду целовать каждый миллиметр твоей кожи, если ты станешь моей. Но сейчас мы соберем все силы и будем держаться, договорились? Малийской оставалось лишь робко кивнуть в знак согласия. С завтрашнего дня все изменится, они оба это знают