Жизнь взаймы

2 месяца назад Гермионе Грейнджер понадобилось шесть месяцев на то, чтобы перечитать всю медицинскую литературу о коматозных состояниях, которую только можно было найти по обе стороны мира. Четыре месяца понадобилось на завершение седьмого курса экстерном и получение диплома. За два месяца она сумела вернуть родителям память, а их самих - в Лондон. И лишь месяц ушёл на то, чтобы понять, каким блёклым стал мир вокруг неё. И что выхода она так и не сможет найти. Но, тем не менее, сдаваться она пока не намеревалась, покрепче обхватывая стопку увесистых томов, что прислала из личной библиотеки миссис Малфой. Гермиона случайно столкнулась с ней в Хогвартсе, неожиданно для себя выяснив, что Малфой-младший теперь преподавал Защиту от Тёмных искусств в качестве заменяющего профессора. Гриффиндорка едва удержалась от ехидного комментария по поводу непродолжительности жизни волшебников, занимавших эту должность, потому была несказанно огорошена заинтересованностью и желанием миссис Малфой помочь. Оправдание неожиданному дружелюбию Гермиона так и не нашла, уже на следующий день усомнившись в словах женщины, но та обещание сдержала, передав книги посредством рабского труда домовиков. Поощрять подобное поведение мисс Грейнджер было крайне сложно, но факт оставался фактом - необходимые книги были у неё в руках. В нещадно саднящих от холода руках, потому как отыскать перчатки с утра пораньше оказалось непросто, а лежащая в широком кармане куртки палочка пришла на ум слишком поздно, когда девушка уже успела свернуть во двор. Несмотря на то, что по календарю зима едва успела наступить вчера, погода была морозной. Снега всё не было, что только портило настроение, потому как серые крыши города казались особенно угрюмыми под низким небом. Квартира, которую Гермиона делила с лучшим другом и всеобщим крёстным, как себя успел наречь Сириус, должна была быть пуста сегодня днём. В Норе намечался праздничный ужин по поводу помолвки Гарри Поттера и Джиневры Уизли, на которую мисс Грейнджер бессовестно опаздывала. Настолько, что забежала в дом, даже не обратив внимания на стоящего неподалёку от входа юного мага. Открыть дверь палочкой, удерживаемой зубами оказалось достаточно трудным заданием, потому Гермиона, недовольно вздохнув над собственным поведением, хотела уже опустить книги на пол, когда почувствовала, как кто-то перехватывает их. Растерянно обернувшись, она заметила посмеивающегося (и слегка запыхавшегося) близнеца. - Пронеслась как смерч, я даже поздороваться не успел, - виновато улыбнувшись, она открыла дверь, пропуская парня вперёд и указывая, куда положить ношу. Джордж же внимательно разглядывал её руки, раздумывая над тем, как она умудрялась бежать с грузом в половину собственного веса. - Неужели ещё остались книги, которые ты не читала? Гермиона не ответила, носясь по квартире словно тасманский дьявол в попытках уложить волосы и одновременно найти, куда повесила утром платье. Джордж мог поклясться, что будь у неё даже целые сутки свободного времени, собиралась бы она всё равно в последний момент, до этого успев прочитать пару трактатов и один маленький роман. Не придумав, чем себя занять, пока это недоразумение собирается, он остановился напротив камина, грея замёрзшие за время ожидания на улице пальцы. - А ты почему здесь? - раздалось откуда-то из соседней комнаты, последовавший за этим слабый грохот и приглушённый стон заставили его усмехнуться, потому что она, очевидно, умудрилась удариться обо что-то. Меньше носиться надо. Джордж покачал головой, озираясь по сторонам уютной с недавних пор гостиной. От штаба Ордена не осталось и следа, и близнец догадывался, что это было делом рук Грейнджер. Она с самого начала не хотела переезжать в этот дом, но сдалась ради Сириуса, которому это место всё ещё казалось тюрьмой. - Боялся, что ты сбежишь, - с усмешкой заявляет он, опускаясь в кресло и принимаясь перебирать принесённые книги. Снова медицина. Её упорство восхищало всё больше с каждым пройденным днём. Гермиона Грейнджер никогда не сдавалась и никогда не проигрывала. Это не в её правилах. - И навлеку на себя гнев твоей сестрицы и разочарование Гарри? - резонно вопросила гриффиндорка, заставая ушедшего в собственные мысли Джорджа врасплох. Не найдясь, что ответить, парень прекратил лукавить: - Я не хотел идти один, - появившаяся в дверях Гермиона коротко кивнула. Джордж поднял на неё взгляд, словно почувствовав этот жест и собираясь что-то добавить, но его рот просто беспомощно захлопнулся. Две памятки на будущее. Первое, Грейнджер очень идут собранные волосы и персиковый цвет. Второе, он теряет способность соображать, когда она так красиво выглядит. Помотав головой, чтобы расставить по местам разлетевшиеся по краям мысли, он поднимается, не желая отрывать от неё взгляда: - Красиво. Гермиона слабо улыбается, пытаясь застегнуть кулон, но пальцы совершенно не слушаются. Заметив её неудачные попытки, он подходит чуть ближе. Резкость в её движениях становится сильнее и Джордж думает, что ещё секунда и она просто выбросит упрямую вещицу. - Позволь? - она молча кивает, напоминая себе собачку в папиной машине. В горле отчего-то пересохло, потому она не придумывает ничего лучше, чем отвернуться, лихорадочно прижимая ладони к щекам. Почему в этом доме так чертовски жарко? Джордж, наконец, застёгивает кулон и отступает на шаг. - Можем идти? Гермиона поворачивается к нему, намереваясь ответить, когда взгляд юноши падает на её плечо. Тонкий шрам, проходящий под ключицей до самого плеча уже почти незаметен, но когда Джордж осторожно проводит по нему кончиками пальцев, ей кажется, что тело снова пронзает та же боль. Мысли невольно возвращаются на поляну неподалёку от Норы, где Фред Уизли учил её летать на метле. Несмотря на все его старания подстраховать, она умудрилась свалиться на розовый куст, расцарапав руки и заработав довольно глубокий порез под ключицей. Благо, успевший привыкнуть к её необыкновенной грации Фред был ко всему готов и быстро смазал порез заживляющей мазью, медленно проводя по нему тёплыми пальцами. Ей было тяжело дышать, вот только боль была совсем не при чём. После он не раз предлагал ей избавиться от маленького шрама, даже придумал подходящее средство специально для неё, но Гермионе хотелось сохранить его. Как память ощущений. На долгое время. - Ты так и не избавилась от него? - глухо спрашивает Джордж, не отрывая взгляда от своих пальцев, скользящих по её стремительно краснеющей коже. - Нет, - её собственный голос кажется чужим, но Гермиона старается сфокусироваться на нём, чтобы отвлечься от мыслей о том, что Фред касался точно также. Двумя пальцами, приподнимая указательный, потому что кожа на нём грубее остальных от постоянного трения о волшебную палочку. - Откуда ты знаешь? Пару мгновений Джордж молчит, не решаясь смотреть ей в глаза, потому останавливает взгляд на губах, неосознанно подаваясь вперёд. На периферии сознания Гермиона понимает, что нужно сделать шаг назад, но продолжает стоять на месте, смотря поверх его плеча невидящим взглядом. Она чувствует, как его рука оборачивается вокруг её талии. Сознание вопит отстраниться, но погружённый в вакуум мозг отказывается слышать, пригвоздив к паркетному полу дома Блэков. Гермиона отводит голову назад, встречаясь с его заворожённо наблюдающими глазами и перестаёт дышать. Порыв ветра распахивает окно, которое ударяется об стену, резко приводя Джорджа в себя. Он практически отпрыгивает назад, в панике озираясь по сторонам. В комнате кроме них никого нет, и этого уже достаточно, чтобы Гермиона с облегчением выдохнула. Но недостаточно, чтобы она могла смотреть на Джорджа, поспешно затворяющего окно. Тот явно находится на грани истерики, но успокаивать его на этот раз она не решается, продолжая стоять чуть поодаль, словно расстояние способно исправить то, что они чуть не наделали. Осознание, что она не знает, кого видела в этот момент, холодит кровь в жилах. Был ли это Джордж или Фред из её воспоминаний? Не суть важно. Ни один из вариантов неспособен был оправдать того, что произошло. Гермиона медленно опускается на пол, обхватывая голову руками и пытаясь абстрагироваться от ситуации. Близнец же неожиданно бодро пересекает комнату широкими шагами и, обхватив её предплечья, поднимает на ноги. Она ожидает, что он велит ей не появляться на ужине, да и вообще в их жизни, но его голос сдержан. - Всё, хватит, - от неожиданности гриффиндорка подчиняется, вставая на ноги и рассеянно отряхивая платье. Джордж предлагает ей локоть, улыбаясь как ни в чём не бывало и ступая в камин. - Мы и так опаздываем. Всё ещё пребывающая в прострации девушка следует за ним, справедливо полагая, что обсуждение произошедшего можно оставить на потом. А лучше не вспоминать об этом никогда, поскольку ей не хочется даже думать о том, что они чуть было не сделали. Шрам под ключицей пылает медленно растекающимся по телу огнём.

***

Ужин проходил неловко и тому было несколько причин. Несмотря на то, что миссис Уизли лично настояла на проведении семейного ужина в честь помолвки дочери, состояние её было предистерическим. Джинни, изначально противостоявшая данной идее, едва выдерживала взгляд Джорджа и лишь изредка посматривала на апатичного отца. Вина словно сжигала её изнутри, заставляя новоявленную невесту светиться отнюдь не счастьем. Даже привычно разговорчивый Рон был молчалив на протяжении всего ужина. Однако стоило трапезе подойти к концу, как он поднялся, подойдя к сестре и безмолвно обнимая. Гермиона отчётливо видела, как затряслись её плечи, потому нарочито ярко улыбнулась, предлагая миссис Уизли свою помощь на кухне. Та лишь отвела блестящий от невыплаканных слёз взгляд, коротко кивнув и покидая комнату. С того самого момента, как Гарри заявил о своём намерении, Сириус и Гермиона опасались того, какой отклик его действие вызовет. И если осуждение магического сообщества не волновало ровным счётом никого, реакция семейства Уизли вызывала должную тревогу. Но всё это даже не могло сравниться с состоянием Джиневры Уизли. Медленно, но верно она скатывалась в депрессию, довольно умело скрывая это перед другими, но превращаясь в пустую фарфоровую куклу, стоило двери в спальню закрыться за её спиной. Стоило отдать должное Гарри, который быстро смекнул, что оставаться в Норе ей более было нельзя, и нашёл действенный способ увезти её из дома. Свадьба планировалась ближе к лету, но учитывая решение Поттера отремонтировать родительский дом, дел у Джинни было более чем достаточно. Занятая собственными мыслями Гермиона не сразу замечает, как сменяется пара рук, принимающая вымытую ею посуду. Он работает молча, окидывая тарелки отсутствующим взглядом и на автомате складывая их по полкам. В соседней гостиной тоже тихо, словно в доме никого нет, хоть он и полон народу. Ничто не прерывает молчания опустевшей кухни, пока одна из тарелок не выскальзывает из рук гриффиндорки. Джордж едва успевает поймать её в паре сантиметров над полом, бросая на неё шутливый возмущённый взгляд. - Спасибо, Фред, - она произносит это прежде, чем мозг регистрирует, кто именно стоит перед ней с вытянутой рукой и распахнутыми глазами. Тарелка снова падает, вот только теперь некому её ловить. Джорджа словно ошпаривает кипятком, так быстро он отскакивает назад уже второй раз за день, пятясь до тех пор, пока не сталкивается со стеной. Сознание Гермионы бьётся из стороны в сторону, ударяясь о черепную коробку в поисках хоть каких-нибудь слов в оправдание, но ничего не находит, оставляя девушку стоять с полураскрытым ртом и бешено колотящимся в горле сердцем. Джордж рвано дышит, стараясь угомонить приступ, но механизм уже запущен и его мысли вращаются подобно чудовищному торнадо, набирая обороты с каждой прошедшей секундой. Ему кажется, что ещё мгновение, и вихрь снесёт кухню и дом, погребя их под тяжёлыми деревянными балками. И лишь надеется, что на этот раз наверняка. Перед глазами рябит, потому уйти у него не получается, несмотря на желание бежать, что есть сил. Прочь из этого дома, прочь из Англии, прочь с чёртовой планеты... прочь от неё. Грейнджер продолжает стоять на месте, напоминая каменную статую из многочисленных коридоров школы. Статую, по которой хочется ударить бомбардой, чтобы не маячила перед глазами, вынуждая его вести себя так, как он не имеет права. С трудом совладав над собой, Гермиона принуждает себя посмотреть на него. Джордж упрямо тянется к двери, но колени подгибаются. Он едва успевает опереться на стену, чтобы не рухнуть. Не хватало ещё, чтобы кто-то их услышал. Грейнджер всё также стоит около раковины, не решаясь сделать шаг вперёд. Ему, наконец, удаётся добраться до двери, ведущей в коридор. - Джордж, постой, - мертвенно бледный близнец отчаянно мотает головой, словно даже её голос невыносимо раздражает. Гермиона предпочла бы, чтобы он злился. Кричал, возмущался или бил посуду. Что угодно, лишь бы не стоять здесь молча, не имея представления, что сказать. - Прости. - Мы взаимозаменяемы? - обернувшись на неё, сухо спрашивает Джордж, и Гермиона знает, что речь сейчас совершенно о другом. О том, что она не готова обсуждать или даже обдумать. Тревожное чувство в груди о чём-то твердит, но она не может его расшифровать. Близнец воспринимает её молчание по-своему, горько усмехнувшись и качая головой, чтобы рассеять пелену перед глазами и боль в груди. И непонятно, за кого больнее - за себя, брата или за неё. - Нет, чёрт, нет, - возражает гриффиндорка, наконец сдвинувшись с места. Джордж поднимает на неё взгляд, но его лицо нечитаемо, потому она продолжает. - Я не знаю, что на меня нашло. Джордж кивает, будто соглашаясь. Он отталкивается от двери, делая шаг вперёд, но вовремя останавливается, отводя взгляд в сторону и делая глубокий вдох. Гермионе кажется, что комната вращается, подобно сумасшедшему аттракциону, ускоряясь до тех пор, пока не выкидывает её за край. - Зато я знаю, - чуть слышно шепчет Джордж, разворачиваясь и быстрым шагом покидая душную кухню, а затем и дом, стены которого словно смыкаются за его спиной. Оставшись в одиночестве, Гермиона опускается на пол, поджимая колени к груди и закусывая ребро ладони, чтобы заглушить всхлипы. Она позволяет себе плакать ровно минуту и даже эту слабость считает чрезмерной. Всхлипнув в последний раз, она делает три глубоких вдоха, наполняя лёгкие до боли, чтобы отрезвить клокочущее сознание. Перед глазами рябит, потому она зажмуривается, тряся головой из стороны в сторону и поднимается, стараясь не делать резких движений. Девушка бросает взгляд на висящее в коридоре зеркало, состроив недовольную рожицу собственному отражению и одним взмахом палочки опуская невидимую вуаль, что должна была скрыть покрасневшие глаза и нос. Из гостиной доносятся приглушённые голоса обширного семейства, ещё не успевшего заметить отсутствия близнеца. Гермионе Грейнджер требуется одна минута, чтобы прийти в себя. Две минуты уходят на то, чтобы натянуть самую правдоподобную улыбку из всех, на которые способна. За пять она успевает придумать причину, по которой Джорджу нужно было уйти срочно и не прощаясь. И целый вечер уходит на то, чтобы осознать, что всё это время она пыталась спасти не того близнеца.