[ГУГБ СО] Упавшая звезда

      Все были на местах, готовые действовать. Элеонора вошла первая. В лавке стоял приятный аромат свежих фруктов — яблок груш и другого — сладкий запах сливался в одну медовую песню. Глядя на плоды на прилавке, Норхен прокручивала по несколько раз у себя в голове план. Заключался он в том, что она просто отвлекает лавочника, пока ребята берут столько сколько могут унести. У неё уже было в запасе несколько историй.       Элеонора прохаживалась вокруг с деловитым видом. Она придирчиво, оценивающе смотрела на фрукты, выращенные и собранные рабами с востока. А продавались они под маркой господина Нойербауэра, который палится палец не ударил, чтобы забирать себе деньги с продажи. Сегодня норхен и компания собирались исправить эту, как им казалось, несправедливость.       — Желаете что-то купить, фройляйн? — наконец-то спросил продавец.       — Да. Меня интересуют плоды, раскрашенные в разные цвета. Например, такие которые можно скормить коту. Вы знаете, яблоки очень хорошее средство от кошачьего геморроя, — ответила Элеонора с абсолютно серьёзным лицом рассматривая фрукты.       — Что?.. — продавец даже слово не успел вставить, а девчонка продолжала рассказывать свои невероятные истории.       — Был у меня кот по кличке Снежок. Постоянно гадил в самых неподходящих местах. И чтобы вы думали? Дядюшка мой нашёл яблоко размером с кошачью голову и скормил его Снежку. Яблоко оказалось настолько кислым, что у того глаза на лоб полезли и в итоге на следующий день он протянул лапы. Зато перестал гадить повсюду.       — Дядюшка? Вы прои герра Хоффельмайера? — Продавец видел всего несколько раз эту девочку в компании его жены и их горничной, потому и пришёл к такому выводу.       — Он мне не дядюшка. Просто добрый господин, который проявил милосердие к бедной сироте- — театрально ответила Норхен и продолжила рассказывать невероятные истории.       Дверь магазина оставалась чуть-чуть приоткрытой. По очереди ребята заходили и выходили из лавки. Сначала Курт, потом Готфрид, а затем и Волкер. Ильза осталась снаружи охранять велосипеды и стоять настрёме. Мальчишки бродили по магазину то рассматривая товар, то делай вид, что им всё равно. Норхен же настойчиво кормила продавца очередной историей о том, как её троюроднаю тётя по ошибке сунула вместо яблока в штрудель лимоны. Кончилось всё тем, что ей пришла в голову идея создать зажигательные лимоны, который бы спалил дом продавца продавшего ей их вместо яблок.       Герр Шнайдер (так звали продавца) стоял в растерянности. Таких странных историй он ещё в жизни не слышал, однако догадывался, к чему всё идёт. Мужчина держал ухо востро и старался не спускать глаз заходивших и выходивших мальчишек. Те хорошо подготовились — надели свои праздничные наряды, чтобы выглядеть, как рядовые посетители лавки. Они прохаживались рядом с ящиками с чинно-деловитым видом, оценивающе глядя на фрукты. В это время Элеонора жужжала на фоне.       В нужный момент она повышала голос, рассказывая громче, перенимая всё внимание на себя. Так Курт смог уйти без подозрений. На Готфриде продавец уже начал что-то подозревать. Когда вошел Волкер, он уже стал понимать, что здесь происходит.       Герр Шнайдер выцепил тот момент и вышел из-за прилавка когда мальчишка протянул руку к корзине с яблоками. Норхен перевернула корзину с грушами, как бы случайно.       — Ох! Извините! Я такая растяпа, — она кинулась с продавцом собирать фрукты.       Волкер шустро стал складывать яблоки в карманы. Продавец резко выпрямился и подскочил к нему. Он схватил мальчишку за руку.        Я так и знал! Твои дружки уже сбежали, но ты у меня за всё ответишь, — воскликнул мужчина.       — Стойте, герр Шнайдер! Мы просто потеряли продуктовые карточки, нам нечего есть! — в панике взмолился Волкер.       — Да! — Элеонора влезла между ними. — И вообще, это была полностью моя идея. Так что пусть полиция уводит только меня. Но мы же немцы и должны друг другу помогать в тяжелую минуту. Фюрер так говорил.       Продавец удивлённо посмотрел на обоих и немного ослабил хватку. Слова Норхен будто ударили по его сознательности и уже не хотелось злиться на этих двух хулиганов.       — Я понимаю, ребята, нам всем тяжело сейчас. Я сам стараюсь прокормить семью и мне очень нужна эта работа. А если я не смогу справиться, Нойрбауэр может меня просто выгнать. Вы же понимаете?       Ребята виновата опустили головы и согласно кивнули. Герр Шнайдер только тяжко вздохнул, пытаясь придумать, как же им быть теперь.       — Вот что, верните свежие фрукты на место. У меня есть идея.       Когда волкер положил фрукты на прилавок, продавец повёл их в подсобное помещение. Там было не так свежо и светло. Здесь лежали оставшиеся фрукты, которые выглядели не настолько хорошо, чтобы красоваться на прилавке. Их можно было есть, но продавать их никто не собирался, как и отдавать бесплатно.       — Здесь есть не самые испорченные. Можно срезать гнилые места.       Норхен и Волкер неловко за улыбались и стали набивать карманы. Волкер пихал первое, что попадётся. Элеонора была более избирательна и внимательно осматривала фрукт прежде, чем положить его к себе в мешочек. Но оба про себя радовались, что Шнайдер и не вспомнил про Готфрида и Курта.       Со странным чувством пустоты в голове ребята покинули лавку и пошли к остальным.       — Ну что так долго? Мы уже забеспокоились, — сказала Ильза уставив руки в боки.       — Нас поймали, но нам повезло. Нас спасло искусство Норхен трепать языком и то, что герр Шнейдер большой поклонник фюрера, — благодарно заметил Волкер. — Показывайте, что у вас.       Они поделились тем, что удалось стащить. Ребята разделили добычу поровну, вскочили на велосипеды и радостно покатились по улицам к яблоневому саду. Они радостно кричали, обгоняли друг друга. Ветер свистел в ушах, радуясь с ними тому, что очередной план удался.       Их весёлая ватага почти добралась до моста, но на в Хекенплац внезапно путь им пригородили ребята постарше. Вид у них был недовольный. По глазам было видно, как их взгляды вцепился в Волкера. Их было шестеро. Они все встали так, что на велосипедах проехать дальше было невозможно. Ребята соскочили с великов.       — Кто это тут у нас? Сам Волкер Глюк и его шайка, — насмешливо сказал предводитель, держа руки в карманах. — Пока вы тут носитесь мы вкалываем как проклятые на фабрике во имя фюрера, — последнее слово он произнёс с презрением и сплюнул на мостовую. — Бездельники.       — У нас законный выходной. Так что отвали и дай проехать, Дикман, — нахмурился Волкер. — Не видишь, мы заняты.       — О да, я вижу насколько вы заняты. Гонять на великах по городу — важное занятие, — с сарказмом парировал Дикман.       Он быстро подошёл к Волкеру и схватил его за воротник.       — Из-за твоих кривых рук у нас полетел станок, — прошипел он. — И толстяк-начальник врезал именно мне. Изволь получить по заслугам. — В этот момент Дикман заметил, что Волкер прятал за спиной мешочек. Он тут же вырвал его из рук мальчишки и стал рыться. — Что там у тебя твой ужин?       — Это благотворительность, — влез Курт.       — Благотворительность? — усмехнулся Дикман. — Значит она попала в нужные руки. Нам с парнями как раз не помешают пожертвования.       Волкер стал закипать от злости. Не для этого он унижался перед Шнайдером и нервничал за себя и ребят. Он сжал кулаки до побеления костяшек. Ногти больно впились в кожу ладони. Волкер уже собирался замахнуться, но тут заговорила Норхен с благочестивым видом:       — Попрошу вернуть пожертвование, — нарочито вежливо сказала она. — Они предназначались не для вас.       — Что, правда? Ну так теперь они наши!       — Неужели вы хотите оставить бедную старушку фрау Фоклер без еды?       — Старая карга не вкалывает целыми днями на фабрике для победы Германии. Так что вали, малявка, — Дикман оттолкнул её.       — Ох, в таком случае, будьте готовы к тому, что у вас немного скрутит живот от краденых яблок, — ехидно сказала она.       Дикман и слово сказать не успел, как Норхен головой влетела ему в брюхо. Тот издал звук, похожий на удар по резиновому мячу, и согнулся пополам. Банда Дикмана переполошилась. Волкер и компания радостно заулюлюкали, приготовившись к драке.       Фалберт шёл к дому Хоффельмайеров. Он номеровался раз и навсегда разобраться с этой подозрительной девицей Элеонорой. За то недолгое время, что он проводил с ней и компании её подруги, старуха Хильдемайер внутри него начинала трепетать, отзываясь на нечистую силу поблизости. По началу он ошибочно принял за носителя Грету. Но пообщавшись с ней, её родителями вчера, Фалберт убедился, что никакого отношения Хайдрихи не имеют мифическим существам, а первый носитель, которого они встретили, — он сам. Тогда для него стало очевидно, почему к ним не приезжали и не забрали Грету в соответствующее заведение.       Возможно так получилось, потому что Грета в школе вертелась рядом с Элеонорой. Потому ей передалась часть золотой пыли от её мифического существа, предположительно, — феникса.       Хоффельмайеры, по полученным им данным, были порядочными немецкими гражданами, преданными фюреру, но детей у них никогда не было. Так что он надеялся, что проблем у него не будет. Тем более на ужине у Хайдрихов, где они и встретились, они вели себя как их описывали.       Фалберт не дошёл до дома. Фрау Хоффельмайер сама шла к нему навстречу из лавки в сопровождении Веры, несущей покупки.       — Добрый день, фрау Хоффельмайер, — вежливо поздоровался в Фалберт и улыбнулся. — Вам не нужна помощь?       — Здравствуй, Фалберт, — доброжелательно ответила та. — Нет, спасибо, я справлюсь. (Вера незаметно закатила глаза) Как дела у Греты?       — Всё в порядке, спасибо. Я навещал её вчера. Но мне бы хотелось поговорить с вами насчёт Элеоноры. Мы с ней не успели пообщаться на ужине у Хайдрихов.       — С ней всё хорошо. Однако в последнее время она стала пропадать у подруг в гостях.       — Странно… — задумался Фалберт. — Она так неблагодарно себя ведёт. Она же должна уделять время семье.       — Ох, мы, к сожалению, не совсем семья. Мы с мужем нашли её на улице без сознания несколько недель назад. Но, я думаю, ты прав. Печально, что она не ценит нашу. Доброту вчера Элеонора опять была у Греты.       — Подождите, я был вчера у Греты весь день. Элеонора к ней не приходила, — с изумлением сказал юноша.       — Что?! Но тогда где же она была? — вздохнула фрау Хоффельмайер.       Они как раз приближались к Хекенплац, когда услышали шум драки и мальчишеские вопли. Банды Дикмана сцепилась с компанией Волкера. Ребята лупили друг друга и громко кричали, ругались. Возвышалась над всей заварушкой Норхен, вцепившаяся ногтями в лицо Дикмана и вскочившая на него верхом. Она трясла взъерошенной копной волос, словно пучком собранного льна, и торжествующего смеялась.       Казалось, что Норхен — искрящееся пламя, что из неё сыплются искры. Никто не подозревал, что искры самые настоящие, живые и горячие. Только Фалберт это заметил. В его руке раскрылся трепещущий цветок бузины, который тянулся к искрам. Он жадно сверкнул глазами и спрятал цветок в кулаке.       Прохожие пытались вмешаться, дети не реагировали. Хотя кто-то уже убежал за жандармом       — Э-ле-о-но-ра!!! — прогремел на всю площадь голос Фреи, словно выстрел.       Все сразу затихли. Собаки, которые гуляли с хозяевами, испуганно поджали хвосты. Ребята отошли друг от друга. Элеонора спрыгнула с плеч Дикмана. Даже он застыл в испуге.       — Как ты себя ведёшь? — возмутилась в фрау вся взъерошенная, будто курица. — Ты что, грязная нищенка, чтобы драться с уличными мальчишками?       — А что такого? Эти дылды сами напросились, — попыталась спорить Норхен.       — Что за разговоры?! Я же говорила, не связывайся с этими оборванцами, — она грубо схватила девочку за руку. — Немедленно пошли домой!        не трогать норхен вырвала руку я никуда не пойду пока мы не закончим.       — Не говори глупостей. Мы уходим. Пошли, Вера! — Фрау силой потащила Норхен за собой. — Только посмотри на своё платье. Ты выглядишь как свинья.       — Это просто грязь. Она отстирывается.       — Перестань спорить со мной. Фройляйн себя так не ведут и уж точно не ввязываются драки с уличными оборванцами. Иисус, Мария и Йозеф! Они оторвали оборки! Какой кошмар!       — Фрау Хоффельмайер, эти пятна просто отстирываются. А оборки я могу легко пришить… — вмешалась Вера.       — Замолчи и делай свою работу! — взвизгнула Фрея.       Вместе с горничной и девочкой фрау Хоффермайер стал удаляться с Хекенплац на Вильгельмштрассе. Волкер грустно смотрел вслед подруге, чья фигура с опущенными плечами становилось всё дальше и меньше. Смотрел ей вслед и Фалберт. Теперь у него не было сомнений, что с этой Элеонорой всё было нечисто. Отныне он назначил её главной подозреваемой.       Скандал продолжился и дома. Фрея продолжила жаловаться мужу на поведение их подопечной. Выслушав жену, Йозеф перевёл взгляд на Элеонору. Та сидела в кресле, надув губы, со сбитой причёской и в растрёпанном платье.       — Что ж, Элеонора, раз тебе не нравятся правила нашей семьи, думаю, тебе будет лучше в детском доме, пока тебя не найдут родители, — спокойно сказала он.       Норхен молчала, ей не было стыдно. Фрея вдруг запротестовала:       — Что ты такое говоришь? Ты хоть знаешь какие там условия? Хочешь, чтоб её там уморили голодом?!       — Элеонора, иди к себе в комнату. Нам нужно поговорить с фрау. — Когда она ушла, Йозеф сразу начал спорить с женой: — Фрея, что с тобой такое? Сначала ты жалуешься мне на поведение девочки. А когда я предлагаю решение — тут же выступаешь против. Этот ребёнок не наш, а значит не наша проблема. Мы спасли её, но если она не слушается, нас, то пусть уходит.       — Не смей так говорить! — возразила Фрея. — Господь послал нам этого ребёнка и мы должны её уберечь. Если у нас нет своих детей, то мы должны позаботиться о ней! — запричитала она сквозь слезы.       — Иногда я рад, что у нас их нет, — с грустной досадой сказал Йозеф. — Глядя на то, как ты с ней общаешься, а точнее никак, неудивительно, что она сбегает от нас на улицу.       На это Фрея не нашла, что ответит и сбежала на второй этаж. Поднимаясь по лестнице, фрау увидела, как Вера покидала комнату Элеоноры. Но стоило ей самой подойти и постучать в дверь, как она услышала звон щеколды и тишину. Фрея бросила обиженный взгляд вслед горничной и удалилась в спальню.       Герр Хоффельмайер остался один в гостиной. Ссора с женой его сильно утомила и теперь у него не было сил заниматься привычной бумажной работой. В последние несколько дней у него не шло из головы письмо, полученное накануне, предположительно от отца Норхен. Он мог поклясться, что видел его на столе. Но потом оно будто пропало. Хотя он точно был уверен, что примечал новый конверт среди других бумаг.       Элеонора не выходила из комнаты остаток дня. Она даже не спустилась на ужин, хотя фрау делала попытку достучаться до неё. Норхен сидела и думала, как же ей теперь быть. Она чувствовала, что этом доме ей больше не рады. Если бы её отправили в приют, там бы ей и вздохнуть не дали.       Впервые за своё пребывание здесь Норхен задумалась — кто же она на самом деле. И если у неё есть отец, почему он её до сих пор не забрал. Играть с ребятами было куда интереснее, чем думать об этом. Тут же она вспомнила о своих странных видениях в первые дни пребывания в Клеттене. Теперь они казались далёким дурацким сном. Ей уже начала казаться, что она всю жизнь была той самой Норхен — непоседливой хулиганкой, ворующей книги, еду со стола и яблоки из магазина. Она до сих пор не знала, кто такая Наташа. Но теперь это не казалось чем-то важным.       От раздумий её отвлёк стук в окно. Кто-то стучал веткой по стеклу. Норхен распахнулась в створки. В сумерках она увидела Волкера внизу.       — Доброго вечера, — тихо сказал он. — Извини что всё так кончилось. Мы отдали фрукты работникам сада. Ты бы видела, как они были счастливы.       — Здорово! А ты не боишься, что тебя поймают? Скоро ведь комендантский час. — Волкер только махнул рукой. Элеонора продолжила: — Фрау сказала, что теперь не будет меня выпускать из дома без её сопровождения. Ужас! Я хочу сбежать, но не хочется оставлять с ними Веру. Я попробую уговорить её уйти со мной, но нам некуда.       — Можете прятаться у нас, — предложил Волкер. — Я только спрошу у мамы.