[ГУГБ СО] Упавшая звезда

      Днём Элеонора захотела выйти на улицу. Был выходной, так что она собиралась прогуляться с ребятами, покататься на велосипедах. Только Норхен открыла дверь, Фрея окликнула её:       — Ноно! Куда ты собралась?       — Я? Погулять, — ответила она, держась за дверную ручку.       — Ты не боишься потеряться? Будет лучше, если я пойду с тобой.       — Не надо! Я уже выучила улицы и обещаю вернуться к ужину, — заверила она и уже выскочила за дверь, не дав женщине сказать и слова.       Фрея осталась растерянно стоять у лестницы. Муж спустился к ней.       — Йозеф, почему она будто избегает меня? Мы же ходили вместе на кофе к Хаберманам, я покупаю ей одежду. Неужели этого недостаточно? — спросила она.       — Человеку иногда надо побыть одному, чтоб не сойти с ума от окружающих людей, — ответил муж.       — Что? По-твоему, я могу кого-нибудь свести с ума?!       — Я говорил не о тебе, а в общем. Лучше пойдём, помоги мне разобрать почту. Может, родители Элеоноры откликнулись на объявление.       Фрея с печалью посмотрела на дверь, надеясь, что Ноно вернётся и они вместе пройдутся по улицам городка. Однако, дверь оставалась неподвижна. Фрау Хоффельмайер всё-таки последовала за мужем.       Элеонора в это время бежала вниз по улице, попутно дёргая низко свисающие ветки деревьев. Она бодро перескакивала с камня на камень в брусчатке и лихо перебегала дорогу. Так она пробежала вниз до трамвайной остановки. За окном вагона постепенно респектабельные дома и просторные улицы стали сменяться узкими улицами с мрачными высокими многоэтажками.       Выйдя на остановке, Норхен добежала до стен завода. Громоздкое кирпичное здание постепенно переставало дымить. Ещё в трамвае она слышала его гудок, предвещающий об окончании смены. У ворот её уже ждал Волкер с друзьями на велосипедах. Тут они и условились встретиться.       — А ты во время. Мы думали, придётся ждать тебя ещё час, — усмехнулся Волкер.       — Я думала, вы будете слишком уставшими после смены, чтобы ждать меня, — съязвила она в ответ.       Норхен окинула взглядом компанию. Среди знакомых мальчишек она заприметила незнакомую девчонку с грязными волосами, заплетёнными в два крысиных хвостика. По её выражению лица казалось, что она постоянно держит губки бантиком. Норхен показалось это смешным.       — Это Ильза, — представил новенькую Волкер.       По лицу Ильзы было видно, что её не очень нравится находиться в этой компании. Но как только девочка увидела Элеонору, а уж тем более, когда оказалось, что она живёт на Вильгельм-штрассе, Ильза будто просияла.       — Вильгельм-штрассе? Там ведь живут обеспеченные люди города…       Но Волкер перебил её, подставив Норхен свой велосипед и приглашая сесть на багажник.       — Садись, кое-что тебе покажем.       Ильза недовольно наморщила нос. Элеонора поехала вместе с Волкерам. По другим сторонам ехали ребята и весело болтали, что было утром по время смены.       — Готфрид, ты взял часы? Если не успеем до ужина, мама надерёт мне уши.       — Да не волнуйся! Это всё равно не так больно, чем трёпка от толстяка Фишера.       — Пока пузан спускается по лестнице в цех, мы можем десять раз сбегать за обедом. Все рассмеялись, внимание переключилось на Элеонору.       — Эй, Норхен! Ты ведь была на кофе у какого-то газетного магната? Что ты там делала?       — Ты была у Хаберманов? — послышался голос Ильзы.       — Ага, была. Скука смертная! Мы полтора часа болтали о погоде, а потом о войне. Всё закончилось ничем, — крикнула она в ответ.       Ильза хотела её о чём-то спросить, но Волкер уехал далеко вперёд, и она осталась недоумевать, как Норхен занесло в их компанию. Тем временем ребята подъехали к реке и пересекли мост. На той стороне раскинулся обширный луг, заросший сплошь лопухом. Над широкими листьями возвышались стебли репейника, которые были обильно усеяны колючими шариками.       — Фройляйн Норхен! Позвольте показать вам, — Волкер подал ей руку по-джентельменски, — нашу главную достопримечательность — наш репейный луг. Во всей юго-восточной Германии больше такого нет.       — Ничего себе! — она с восхищением посмотрела на огромные заросли, что тянулись по всему берегу.       Ребята стояли у крутого спуска, который вёл к лугу, так что он был виден как на ладони. Мальчики сразу бросились кататься вниз с горы на велосипедах. Девочки расположились на траве и наблюдали за ними.       — Посмотри на них — носятся, как угорелые. Если бы мама не велела мне следить за младшим братом… — сказала Ильза, глядя на одного из мальчишек. — Здорово общаться с ребятами из богатых районов. С ними можно узнать гораздо больше, чем с этими, — вдруг сказал она, глядя на Норхен.       Та с куском хлеба в зубах вопросительно посмотрела на новую знакомую.       — Я к тому, что с ними наверняка интересней, чем с этими хулиганами, — Ильза снова посмотрела на ребят. — Они совсем не хотят читать и всё время шатаются на улице. Если бы я только могла, хоть немного отдохнуть от этих дикарей в приличном обществе, — она очень внимательно посмотрела на Элеонору, будто ей что-то было от неё нужно.       Норхен дожевала хлеб и безразлично шмыгнула носом. Она отряхнула руки и побежала к мальчишкам. Они как раз поднялись на вершину и готовились спуститься ещё раз.       — Можно теперь я попробую? — попросилась Элеонора.       — Не боишься? Ты же девчонка. В прошлый раз Ильза визжала как свинья, когда мы спускали её с горы, — рассмеялся Готфрид.       — Заткнись ты, свинух борова! — тут же подскочила она с места, заслышав, что её обсуждают.       Готфрид сразу переключился на ругань с ней. Норхен в этот момент подхватила его велосипед. Слова парня её задели и что-то щёлкнуло внутри.       — Тогда давайте на перегонки. С закрытыми глазами. Без рук! — вырвалось у Элеоноры.       — Ты что, перегрелась на солнце? — с опаской спросил Волкер.       — Ну ладно, я буду держать руль руками.       Норхен вскочила на велосипед. Мальчики не успели отреагировать, а она уже понеслась вниз по склону. Велосипед трясло на кочках, руль то и дело был готов сорваться в другую сторону. Элеонора крепко вцепилась в него, боясь потерять управление. Встречный ветер бил в лицо и не давал дышать. В груди кольнуло от мимолётного испуга.       Колесо нарвалось на камень. Велосипед резко подался вверх задней частью, и Норхен слетела с сиденья. Она пролетела метр и кубарем покатилась в заросли.       Элеонора лежала посреди лопухов и ошарашенными глазами уставилась в небо. Там высоко проплывали прозрачные облака. Она же слышала, как её ругают: «Ты что, совсем сдурела?! Ты чем думала?..» — но это были не голоса кого-то из парней и не Ильзы. В голове Элеоноры звучал голос взрослой женщины, но это была не фрау Хоффельмайер. Ругавший голос не был похож на кого, кто общался с Норхен. Он звучал жёстко и звонко, словно металл. Тогда откуда Элеонора его знает?       Её окружили мальчики. На их лицах читалось беспокойство. Её помогли подняться.       — Ты ничего не сломала? — спросил Волкер.       — Оу… Всё цело, но бок болит, — прокряхтела она, держась за ушиблено место. — Это у меня в ушах гудит или вы тоже слышите?       Ребята огляделись. Повисло напряжённое молчание. Действительно, в воздухе стоял гул. Он то приближался, то отдалялся, проносился вместе с ветром над верхушками деревьев. Сложно было понять, откуда доносится звук.       — Самолёт летит?       — Нас будут бомбить?       — А кто: русские или британцы с американцами?       — Не паникуйте. Если бы нас собирались бомбить, уже бы давно врубили воздушную тревогу.       — Значит это наши Люфтваффе?       — А чёрт его знает?       — Ребята, нам пора! — позвал всех Волкер. По его голосу было понятно, что он заволновался.       Все стали собираться. Через несколько минут все уже ехали вместе обратно. Дойдя до ворот завода, Волкер сказал, что проводит Норхен. Они отделились от остальных и пошли вдвоём.       — В следующий раз предупреждай. Не хватало, чтобы ты сломала шею, а меня отправили в концлагерь, — сказал он.       — А при чём тут концлагерь? — не поняла Норхен, отрывая от кос шарики репейника.       — Это же я привёл тебя на репейный холм.       — Глупости. Это же не ты столкнул меня… — она промолчала, а потом перевела тему: — Что не так с этой Ильзой? Она сказала, что вы скучные.       — Пф, да она просто читает больше нас, — брюзгливо ответил Волкер, — поэтому думает, что самая умная.       — Она рассказывала, о чём читает?       — Нет… Она просто говорит, что читает, — он с интересом посмотрел на подругу и заметил лукавую улыбку на её лице. — Что ты задумала?       — Я могу попросить у неё пару книг для чтения?       — Нет, она не даёт их никому. Говорит, можем запачкать. Она очень трясётся над ними.       — Значит, мы должны взять их так, чтоб она этого не заметила, — Норхен хитро сощурилась.       — А! Я понял, к чему ты клонишь, — Волкер так же улыбнулся. — Как ты провернёшь это дельце?       — Вот как…       Она рассказала ему свою идею. Решено было воплотить план в действие в ближайшее время, когда Ильза будет дома, а Волкер будет не занят.       — Ты точно сумасшедшая! Но мне нравится. Что делать, если меня заметят?       — Делаешь ноги или прячешься. Хотя она так на меня смотрела. Я думала, у неё челюсть отвалится.       Ребята рассмеялись. Они расстались на остановке. Проехавшись на трамвае, Норхен почти вприпрыжку неслась домой. От задуманного плана у неё внутри метались бабочки и дрожали ноги. В то же время ей становилось страшно от мысли о том, что она собирается сделать. Она же обещала себе быть порядочной девушкой. Но разгоравшийся внутри азарт быстро раздавил эти мысли и страх, как школьник давит жука.       Норхен добежала до дома. К этому моменту она уже продумала детали плана. Когда она вошла, никто её не встретил. Элеонора вернулась как раз к тому моменту, когда Вера начала готовить. На кухне шумела вода. Норхен на цыпочках побрела туда. Она выглянула из-за угла.       Всё, как и предполагалось — горничная мыла овощи. Она пела какую-то песню на совсем незнакомом языке. Было очень много шипящих звуков. Кажется, песня была о чём-то грустном.

Увидал я розу в лесу, Что лила, как слезы, росу. Ты ль так расцвела далеко, Милая моя Сулико? Ты ль так расцвела далеко, Милая моя Сулико?

      Звучало красиво, но Элеонора ничего не могла разобрать. Хотя мелодия казалась очень знакомой, как в прошлый раз. Хоть бы странные видения не атаковали её, Норхен подкралась к горничной.       — Вера!       — А! — она вскрикнула и выронила клубень в раковину. — Элеонора, не делай так. Ты меня напугала.       — Прости, я случайно, — она улыбнулась. — Где фрау и герр?       — На втором этаже, — Вера продолжила мыть овощи.       — А что ты пела? О чём?       Вера промолчала, она подбирала слова, вместо первой, пришедшей в голову формулировки.       — Эта песня о юноше. Его любимая умерла и он ищет её могилу.       — Оу… — опешила Норхен, стало неловко и она решила перевести тему: — Что будет на ужин? Тебе помочь?       — А ты хочешь?       — На самом деле не очень, — неловко призналась она. — Я просто хочу ещё раз послушать, как ты поёшь.       — Лучше проследи за тем, чтоб фрау Хоффельмайер не услышала, как я пою. Её раздражает это, — сказала Вера и добавила тихо: — Не хочу снова в концлагерь.       — Хорошо! — Норхен развернулась.       — П’ат’ара эшмак’и…       Элеонора встала у входа на кухню. «…снова попасть в концлагерь…» — словно эхо прозвучали слова в голове. Возможно, Вера не хотела бы, чтоб её услышали, но Норхен услышала. Концлагерь. Уже второй раз она услышала это слово. Похоже, действительно плохое место. Норхен могла бы спросить горничную сейчас, но увидела, какое мрачное у той было выражение лица. Что-то внутри остановило девчонку. Лучше будет, если она спросит у Волкера.       В голову полезли страшные вопросы. Что-то тут не так, однако Норхен не могла понять. Хоффельмайеры пренебрежительно относились к Вере. Ильза брезгливо смотрела на ребят с родной улицы.       С неприязнью к девушке-остарбайтеру было более или менее понятно — она не немка. Но почему Ильза так относилась к ребятам? Они ведь все чистокровные немцы, а Ильза с восхищением смотрела на неё. Ну и что, что Элеонора с улицы, где живут обеспеченные граждане? С чего она вообще взяла, что с такими интересней общаться?       Хотелось во всём разобраться. Элеонора очень надеялась, что её затея поможет ей хоть как-то понять Ильзу.