Веретено Ананке

*** В этом было что-то наивно-романтическое и, тем не менее, в их стиле, - держась за руки, гулять поздним вечером по скверу на территории больницы. Светящиеся окна Принстон-Плейнсборо напоминали штаб-квартиру ФБР после заката, и Малдер, сжимая ладошку Скалли в своей руке, не мог отделаться от мысли, что в жизни оказалось столько приятного в, казалось бы, простых вещах, а он успел так мало... - Что может быть лучше тёплого летнего вечера? - негромко озвучила его мысли Скалли, и он почти не удивился той лёгкости, с которой она поняла его молчание. Только с ней тишина имела едва ли не большее значение, чем беседа. - Сейчас бы ещё в кино, на последний ряд... - шутливо-мечтательным тоном протянул Малдер и тут же ощутил лёгкий толчок в плечо. - Тратить такой вечер на просиживание в душном зале? Уволь, Малдер! - в её голосе слышалась непривычная открытость и улыбка, и он изо всех сил старался не думать, как будет звучать её голос после его смерти. Некоторое время они молчали, меряя неторопливыми шагами дальнюю дорожку сквера, пока Фокс не повернулся к ней. - Ты так и не рассказала, что сообщил тебе врач. Негромко, осторожно прощупывая почву, ища в её лице признаки хорошей или плохой новости. Скалли замешкалась, это было видно невооружённым глазом, и, стараясь подобрать слова, на мгновение опустила взгляд. - Я...думала поговорить об этом после того, как тебя выпишут... - Я уже на ногах, - улыбнулся он ей и пару раз подпрыгнул на месте, подтверждая свои слова. Она легко усмехнулась в ответ, и сердце его оттаяло, почувствовав, что новости недурные. - Скалли... Её имя, слетающее с его губ тихим выдохом, сладким поцелуем, тёплым южным ветром, творило с ней необъяснимые вещи. В такие мгновения она знала: забыты все дела, работа, заговоры, похищения, недописанные отчёты и всё остальное. Сейчас для него существует только она, и это казалось самой незыблемой вещью на земле. Она замерла на месте, и он остановился рядом, с тревогой глядя на неё. Скалли в задумчивости и, вероятно, смущении, закусила губу и отвела взгляд, явно пытаясь подобрать слова, и Малдера это насторожило. - Что бы это ни было, ты можешь сказать мне, - спокойно и серьёзно произнёс он, и она, наконец, подняла глаза. Это было так по-малдеровски: быть по-детски открытым и по-мужски надёжным в самые трудные для неё моменты. И он заслуживал эту правду в той же степени, что и она сама. - Я знаю, - Дана на мгновение вновь опустила взгляд, устремив его на их сцепленные руки, потом огляделась по сторонам, словно не находя себе места, и снова подняла глаза на Малдера, который замер в ожидании, почти забыв, как дышать, - Малдер... - и на выдохе, словно готовясь нырнуть в ледяную воду, - Я беременна. *** Сгустившийся над Принстоном вечер уже перетёк в тёплую ночь, а Лиза Кадди, так и не сумевшая покинуть своё рабочее место, всё перекладывала бумаги из стопки слева в стопку справа и обратно, поглядывала на часы, качала головой и продолжала своё бессмысленное занятие. Умом она понимала, что уже неприлично долго без видимой причины задержалась на работе, что дома её ждут ребёнок и любящий мужчина, но что-то, что неприятно отягощало её сердце, не позволяло встать и уйти. Уйти с мыслью, что другой мужчина, о котором она не могла перестать думать, просидит всю ночь без сна в своём кабинете наедине с пузырьком викодина и размышлениями, далёкими от радужных. Она не решалась пойти к нему во второй раз, зная, что не примет её сочувствие и помощь, ведь она была последним человеком, от которого он бы хотел их получить. Ему нужны были её пинки, их споры они заряжали его злостью, давали силы для продолжения борьбы. Но жалость к нему он бы ей не простил. Впрочем, она и не собиралась его жалеть. Лиза хотела предотвратить то, чего боялась едва ли не больше всего: того, что Хаус потеряет веру в себя. Казалось, что для такого человека это было последнее, что могло с ним случиться, однако Кадди за годы работы с Грегом полностью убедилась в обратном, и это всегда пугало её. Пока его упрямство, граничащее с наглостью, доводило её, в душе она была спокойна, потому что в этом и был весь Хаус - ненамеренный сдаваться перед лицом каких-то глупых болезней и в большинстве случаев получающий награду за то, что не опустил руки тогда, когда остальные, в том числе и она, готовы были это сделать. В первый раз сегодня, столкнувшись с его напряженным взглядом, она сама не зная почему, испугалась и поспешила уйти, но сейчас она доведет дело до конца. Наконец, она собралась с духом и поднялась из-за стола. Бояться Хауса было не в её правилах, поэтому сейчас она намеревалась пойти к нему и поговорить. Жёстко, уверенно, хотя её и саму больше, чем нужно, волновала эта трагическая история, ненавязчиво развернувшаяся на её глазах. Взяв сумку, погасив свет, Лиза вышла из кабинета и, заперев дверь, отправилась к кабинету диагноста, измеряя стуком каблучков ночную тишину больничных коридоров. В этот поздний час больница функционировала не так активно, как днём, однако попадающиеся на пути врачи и прочий медперсонал с небольшим удивлением оглядывались на припозднившегося главврача. Кабинет Хауса встретил её тихой темнотой и запертой дверью. Ничто не могло подсказать Кади, был ли он тут допоздна и ушёл за несколько минут до её появления, или же комната пустовала уже несколько часов, но её несколько удивило его отсутствие. Обычно Хаус имел особенность сидеть у себя до тех пор, пока ему не придёт какая-то идея, пусть даже в самом безнадёжном случае. Зайдя в комнату отдыха, последнее место, где она рассчитывала найти его, и, увидев лишь дремлющего хирурга, Лиза в растерянности остановилась. Конечно, Хаус мог быть где угодно, даже в клинике, дежурство в которой он ненавидел, но куда его вполне занести минуты отчаяния. Но шестое чувство, с некоторых пор настроенное и на волну Хауса, подсказывало ей, что в больнице его уже нет. - Что ты здесь делаешь? - удивлённо раздалось за её спиной, и Кадди обернулась. Уилсон заглянул в комнату, словно ища кого-то, и явно не ожидал увидеть здесь именно её. - Ищу Хауса. Ты не видел его? - Нет, - оба вышли из комнаты и отправились дальше по коридору, - Я тоже ищу его. Он не отвечает на звонки. Лиза остановилась. - Не отвечает? - И сотовый, и домашний молчат. - Надо узнать, как давно он уехал, - Кадди стремительно зашагала вперёд, но трель мобильного заставила её немного притормозить. - Да, - чуть раздражённо ответила она, и спустя пару секунд остановилась, - Как? Когда? Я сейчас буду, - и, отключив связь и повернувшись к Джеймсу, произнесла, - Он попал в аварию. *** По обоюдному молчаливому согласию они вместе легли на узкую больничную койку, всё ещё боясь нарушить тишину. Она легла на бок и затаилась, пока он укрывал её тонким одеялом и пристраивался рядом. Его большая тёплая ладонь скользнула по её талии и остановилась на животе, словно надеясь почувствовать медленное развитие новой жизни внутри. Дыхание Скалли замедлилось, словно она была напугана, и Малдер придвинулся ближе, нежно целуя её волосы, стараясь успокоить её. - Всё хорошо? - наконец решился он нарушить тишину. - Да, конечно, - негромко ответила она, но голос её был далеко не сонным. Они вновь замолчали на несколько минут, в течение которых Малдер осторожно начал поглаживать её животик, то выводя на нём замысловатые узоры, то просто описывая по нему большие и маленькие круги. Дана чуть расслабилась, мысленно следуя за движениями его руки. Он воспринял новость хорошо, хотя, похоже, был шокирован тем, что, несмотря ни на что, эта мечта, казавшаяся несбыточной, всё же исполнилась. И она не увидела в его глазах ни сожаления о случившемся, ни малейшего сомнения, что это именно он дал ей то, о чём она мечтала. - Скалли... - шепнул он ей на ухо, и она чуть повернулась к нему, давая понять, что слушает его, - Знаешь, я счастлив... "За нас" застряло у него в горле. Даже теперь, когда находиться вдвоём в постели было для них пусть и всё ещё немного непривычным, но таким естественным, как смотреть друг другу в глаза, словами высказать привязанность и дать имя их отношениям было ничуть не легче, чем раньше. Маленькая улыбка тронула её губы, хотя Малдер чувствовал, что спокойней ей не стало. Она всё ещё лежала с открытыми глазами, замерев под движениями его пальцев. Они были вместе и в то же время будто бы порознь, каждый со своими похожими страхами. Те слова, что были им обоим необходимы, застыли на его губах. Он не мог обмануть её и пообещать всегда быть рядом. Признаться в любви и не суметь дожить до рождения их ребёнка. Она накрыла ладонью его руку, и его движения стали их совместными. Она прикрывала и поддерживала его, он направлял её, и вдвоём они были сильнее. Так же, как было в жизни с тех пор, как она вошла в его кабинет. Малдер не хотел даже думать о слезах, хотя они и подкрадывались осторожно к его глазам. Не сейчас. Не тогда, когда она лежит в его объятиях. Не тогда, когда под их ладонями их ребёнок стал старше на несколько минут. - Я люблю тебя, - снова тихо прошептал он ей, легко задевая губами её ушко, - Я так люблю вас обоих. *** Кадди ворвалась в отделение травматологии в тот момент, когда Хаус ворчал на Кэмерон, перевязывающую ему руку. - Во что ты влип на сей раз?! – её рассерженный голос, тем не менее, звучал с облегчением, когда она поняла, что последствия аварии не такие страшные, какими вполне могли быть. - Попал к ней в руки, – кивнул Грег в сторону Элисон, которая, кинув на него хмурый взгляд, продолжала своё дело. - А что к этому привело? – Лиза встала напротив Хауса, намереваясь вытрясти из него душу, если он попробует сопротивляться. - На повороте не справился с управлением и влетел в автомобиль, – вместо него сообщила Кэмерон, – Хорошо, что скорость была небольшая. - Ты даже сбавляешь скорость на поворотах? – изобразила удивление Кадди. - Если ты не в курсе, то я тебе сообщу: ты сейчас только усугубляешь моё положение, – скривился Хаус. Лиза вспыхнула, но благоразумно решила не начинать разборки при посторонних. - Перелом? – повернулась она к Кэм, которая, наконец, выпрямилась и окинула взглядом Хауса и свою работу. - Да. Я закончила. Теперь стоит депортировать его домой. - Я займусь этим, - прервала её Лиза и жестом попросила несколько удивлённую девушку покинуть их, – Поднимайся, Хаус, я отвезу тебя. Он смерил её подозрительным взглядом: - А я имею право самостоятельно выбрать себе наказание? - Нет, – отрезала Кадди, подталкивая его в здоровое плечо, – И лучше тебе идти самому. Это оказалось непросто, с трудом опираясь на трость Грег, сдерживая гримасы боли, медленно ковылял к выходу, не торопясь, впрочем, жаловаться вслух. Лиза тоже не стремилась облегчить его страдания, её всё ещё трясло от злости и страха, что то, чего она давно опасалась, чуть было не произошло. Демонстрируя полную самостоятельность, Хаус неловко открыл дверцу машины здоровой рукой, при этом полностью опираясь на больную ногу, и далеко не изящно упал на пассажирское сидение, умудрившись при этом сберечь сломанную руку и не доставить лишнего беспокойства ноге. - Цел? – поинтересовалась Кадди, но когда Грег с предельно хмурым лицом захлопнул дверь, лишь покачала головой и завела машину. Мрачное молчание продолжалось до его квартиры. Лиза демонстрировала пристальное внимание к ситуации на дороге, а после наблюдала, как Хаус, корячась, но даже не думая просить о помощи, извлекает здоровой правой рукой ключи из левого кармана брюк. Не выдержав этой пытки, она запустила руку в его карман и, ухватив ключи, на выходе была встречена его пальцами на своём запястье. - Я в состоянии сделать это сам, – прорычал он, сжимая её тонкое бледное запястье, зная, что причиняет ей боль. - Знаю, но я устала ждать, пока ты это сделаешь. На какое-то сумасшедшее мгновение Хаусу показалось, что её глаза говорили: читай между строк! Но оно прошло, он отвернулся, выпустил её руку и позволил ей открыть дверь и впустить их в квартиру. - Ты свободна, – буркнул Грег, приземляясь на диван. – Доставка прошла успешно. Можешь получиться свои чаевые и уходить. Думаю, тебя заждались. - Ни черта подобного, Хаус, - в её голосе вновь медленно закипала злость, – Мы должны поговорить. Он промолчал, делая вид, что игнорирует её. - Сколько ещё будет таких случаев, когда ты не сможешь ничего сделать? Сколько раз ещё ты будешь влетать на мотоцикле в машины? Сколько раз ещё всё обойдётся? Грег приоткрыл один глаз. Она стояла перед ним, злая и испуганная, глаза блестели то ли от переполняющих её эмоций, то ли от непролитых слёз. - Что-то подсказывает мне, что это не твоё дело. Она промолчала минуту, прежде чем произнесла более спокойно. - Возможно ты прав, Хаус. Возможно. Но должен быть кто-то, кто позаботится о тебе… Он замер, а она приблизилась к нему, несмело, словно преодолевая какой-то внутренний барьер. Её пальцы потянулись к пуговицам его рубашки. Может быть, она просто хотела помочь ему раздеться, а может - помочь решиться... Как бы то ни было, он вышел из ступора спустя несколько секунд, и здоровая рука крепко обвилась вокруг её талии, а голова запрокинулась, когда его губы искали её. В считанные секунды скорость летящей на пол одежды достигла запредельной высоты. Оба боялись оглянуться, остановиться, испугаться. Лиза, зная, как мало нужно Хаусу, чтобы вновь спрятаться в свой панцирь, торопилась не оставить ему путей к отступлению, а он... Он запретил себе думать о том, что женщина, сидящая верхом на нём, несвободна. Ей и прежде было непросто с ним, до того времени, как в маленькой кроватке в её доме появилась прекрасная малышка, а в её постели - мужчина. Не он. Теперь священным долгом Хауса было проверить, подошёл бы он на роль такого мужчины, был бы он для неё лучше того, что пока официально занимал эту роль. Совесть его не мучила, пока он пальцами левой руки неловко воевал с застёжкой её лифа, а затем, когда она вновь с удовольствием пришла ему на помощь, жадно провёл ладонью по бедру и прижал её ближе к себе. К счастью, Кадди тоже не была настроена на анализ и самокопание. Было ли это хорошим признаком? О, да, определённо! Никаких слов, объяснений, извинений. Сначала - то, что потом можно было бы обсудить. А лучше - повторить. Повторять много раз. Каждую ночь. Изо дня в день, из месяца в месяц, из года в год... Постоянно. Никогда не выпуская из рук, даже из одной руки эту пылкую женщину, которую переполнившие эмоции бросили, наконец, в его временно покалеченные объятия, помогли преодолеть этот трудный барьер, построенный долгими годами, его цинизмом и её гордостью. Не было сил сдерживаться и наслаждаться нежными поцелуями и долгими ласками. Они буквально пожирали рты друг друга, словно стараясь ухватить кусок побольше и послаще, его здоровая рука разрывалась между желаниями притягивать её голову ближе, сжимать её обнажённую грудь и стягивать кружевные трусики со стройных бёдер. И только когда она прижалась к нему совершенно невозможно тесно, перед ним остро встала ещё одна проблема - его собственные брюки. Впрочем Кадди, как женщина сообразительная, целеустремлённая и знающая, как получить то, чего хочешь, а так же как врач, заботящийся о здоровье своих пациентов и сотрудников, уже расстёгивала ловкими пальцами молнию на его брюках, пока он всё же сделал выбор и захватил в рот один её сосок, рукой сжимая другую грудь. - Хаус, - чуть хрипло и строго прошептала она, - Не мешай. Грег усмехнулся и, переместив ладонь на её затылок, вернул её ненасытный рот к своему в тот момент, когда она, наконец, справилась со своей задачей и сдёрнула брюки с его бёдер. Теперь всё было слишком очевидно. Их разделяли только два слоя тонкой ткани, и оба вспыхнули от чувства его нетерпеливой твёрдости против её влажной мягкости. Словно в наказание ему и себе, Лиза сладко потёрлась о его натягивающее бельё свидетельство сильного возбуждения. Он был не в состоянии выдержать такую пытку, и его рука, мгновенно оказавшаяся на её попке, властно и сильно прижала её так близко, что, казалось, даже эти уже влажные преграды ему уже не помеха. Спустя долгие минуты жаркой пытки, она приподнялась с его колен, и он потянул вниз её трусики. Секунды спустя, когда она вернулась, отбросив бельё в сторону, её пальцы в справедливом нетерпении его "доспехами". Благодаря его охотной помощи, разоблачение не заняло много времени, и, не откладывая дело в долгий ящик, она опустилась, погружая его в себя. Он приоткрыл рот, глотая воздух и ловя её губы, тогда как их тела, потеряв всякий контроль, жадно двигались в быстром, ненасытном темпе. Как и всегда, они не уступали друг другу, его сильные толчки и её скользящие по нему движения были тем же, чем они прежде занимались только на словах, маскируя желание и чувство под спор. И вновь его рука на её изящной талии, словно тяжёлая цепь приковавшая женщину к этому полубезумному, порой злому, грубому, но такому страстному и обаятельному мужчине, и жёсткие движения члена внутри неё, несмотря на боль в руке и ноге, и тяжёлое дыхание. Такое же тяжёлое и горячее, как её. - О, Божеее... - прохрипел он, мягко прикусывая кожу на её шее, и за с силой сжатыми веками, вспыхнули мириады звезд...