***
Вампиры в замке нерешительно расступались, освобождая дорогу вампирше. Тихие перешептывания, порождённые неверием в то, что они видят. Даркнесс жива. Вернулась из Бездны, словно худший кошмар, а в её руках едва бьётся сердце сестры. Она не обращала на них внимания, чувствуя холодные взгляды и слыша их гнусные мысли, прикованные к ней ядовитыми цепями лживых масок. Дрим не приходила в себя. Дарк несла её на руках от капища до замка, надеясь, что всё это — её спасение — не напрасно. Никто из слуг или стражников не сдвинулся с места и ничего не сказал. Они не знали, как себя повести, и не понимали, что на самом деле видят, и многие из них боялись. Боялись второй дочери Давида. Некоторые даже считали, что это Дарк едва не убила сестру и намеренно навредила ей. Тело Дрим, исписанное глифами, казалось им безжизненным и сломанным. Кровь сочилась из свежих ран, медленно стекая по руке и замирая на короткий миг на пальцах перед падением. Дорожка из капель крови тянулась за ними, словно путь из чужой жизни. Дарк остановилась и обернулась. Аура ривзена вздрогнула и сгустилась. Им придётся с ней считаться. — Что встали? — пророкотала Дарк. — Зовите лекаря. Она видела, как две служанки, подхватив подолы, быстро оставили коридор. «Да, госпожа» прозвучало так нерешительно и тихо, словно они боялись, что попадут под её горячую руку. Никто не сомневался, что перед ними вторая дочь Повелителя, и никто не сомневался, что Дрим смогла выторговать её душу у Бездны, вопреки нежеланию клана бороться за неё и так рисковать. Дарк поднялась в покои сестры и бережно положила её на постель, критично осматривая израненное тело Дрим. Жизни сестры больше ничего не угрожало, но понадобится время, чтобы она смогла полностью восстановиться и вернуть себе все магические силы. До этого времени — она слаба и уязвима. Если в замке ещё остались шпионы Габриеля, то они используют этот шанс. — Эй, пташка! — этот голос Даркнесс узнала даже спустя годы, проведённые в Бездне. Непосредственности Шиноби можно позавидовать. Вампир вторгся в покои без приглашения и совершенно точно ничего не слышал о возвращении второй госпожи. — У меня есть новость. Он замер на пороге, когда поднял взгляд и заметил сначала раненную Дрим, а потом рядом с ней — гостью. — Дарк?.. — Шин обомлел; голубая роза выпала из его руки и упала к его ногам. — Здравствуй, Шин, — она слабо улыбнулась и перевела взгляд на сестру. — Вот уж не ожидал тебя увидеть, — буркнул вампир, поднимая с пола цветок. Небрежно встряхнул его, и понял, что это бесполезно. Он нахмурился и подошёл ближе, чтобы проверить состояние Дрим. Потеснив Дарк, он сел на край постели и осмотрел руки Дрим. — Ты не выглядишь удивлённым, — заметила Дарк, удивившись реакции вампира. — Я знал, что Дрим ищет способ вернуть душу из Бездны, — он бережно положил израненную руку девушки на постель, и добавил: — но не думал, что это будешь именно ты. Дарк усмехнулась. Некоторые вещи в этом мире не меняются. — Где мой брат? Шин помолчал, и Дарк кольнуло болезненное понимание. — Когда? — Год назад, — Шин всё ещё не отводил взгляда от Дрим, словно что-то прикидывал. — Незадолго до этого Дрим начала поиски заклинания. — Как она? — проглотив ком горечи, Дарк перевела взгляд на сестру; теперь она понимала, что толкнуло Дрим попытаться вернуть её. — Слаба. Шин вздохнул. — Хорошо, что жива, — вампир устало потёр лицо. — С этими ранами я справлюсь, но… я не могу понять. Она же должна была… — Бывают исключения, — перебила Дарк. — Но моя магия здесь бессильна. Она должна справиться сама. Ритуал сильно ослабил её, поэтому кто-то должен постоянно поддерживать магию внутри неё, иначе она так и не придёт в себя. — За это можешь не беспокоиться, — Шин вновь коснулся руки Дрим, но теперь Даркнесс видела то, что вампир укрывал от её взгляда — вся его магическая энергия клубилась вокруг Дрим, наполняя её силой. — Но как же это не вовремя, — вампир зарылся пальцами в волосы и встрепал их. — Хм?.. Ты там что-то говорил про новость, — вспомнила Дарк. — Да, это я и имею в виду, — чуть хмурясь, он посмотрел в сторону окна. — Вчера один из наших разведчиков видел Габриеля с западной стороны Сизого леса. Он снова вернулся, и я опасаюсь, что скоро мы вновь о нём услышим… Моих сил не хватит, чтобы сдержать его. «Габриель…» Имя вампира даже спустя годы отдавалось внутри злобой. Даркнесс жалела, что не убила его раньше. Этот вампир забрал слишком много дорогих ей жизней. Лекарь прервал их разговор. Он вошёл в покои и первым делом, поклонившись Шину и опасливо глянув на Дарк, с их позволения прошёл к Дрим, устраиваясь с другой стороны от неё, чтобы не мешать заклинанию Шиноби и не прерывать магический поток, пока заклинание не исчерпает себя. — Позаботься о Дрим, — попросила Дарк. — Она должна выжить любой ценой, Шин, и ты это знаешь. Ривзен не должен умереть раньше, чем исполнит Предназначение. Она посмотрела на ладонь Дрим. Тёмное пятно метки уже проступало на коже, формируя размытый рисунок. — Может пройти ещё год, прежде чем она полностью сформируется, но мы должны быть готовы, что это произойдёт намного раньше. Дарк развернулась и направилась к двери. — Дарк, — Шин растерянно окликнул её. — Куда ты? — У меня осталось одно незавершенное дело. Он понял, что она собирается сделать, и от осознания этого резко поднялся на ноги, едва не прервав заклинание. — Ты погибнешь! — Ты знаешь нашу судьбу в истории Севера, — перебила его Дарк. — Мы всё равно погибнем, когда родится Принц. До этого времени мы должны оберегать её.***
— К чему твои мучения, Демьян? — Геральд не понимал упрямства мальчишки. Он едва стоял на ногах и переводил дыхание от боли. Демоническая кровь внутри него пульсировала и жгла вены той силой, что он обладал. Истинной силой. Силой, от которой мальчишка отказывался в пользу сомнительного вампирского существования. Он должен был отказаться от неё, стать полноценным демоном, и только тогда бы смог выжить, избавившись от боли. Он прожил дольше, чем многие сацеры, которые когда-либо существовали в мире, и во многом эту живучесть Геральд объяснял его кровью и кровью Дарк, но вопреки силе и живучести их сын оказался слишком упрямым. Упрямым на грани глупости. — Не называй меня… т-так, — Демон запинался, но, подняв взгляд на Геральда, смотрел на него сквозь пелену боли. — Ненавидишь собственное имя? — Ненавижу всё, что связано с тобой, — он закашлялся и сплюнул вместе со слюной нить вязкой крови. Слова Демона и его откровение не огорчали и не задевали Геральда. Он отлично знал, что ненависть к отцу — это то, что когда-то он испытывал сам. Не без основания. — И поэтому ты называешь себя «Демоном», — усмехнулся Геральд. — Это… чтобы помнить… и не становиться таким, как ты. Геральд нахмурился. Прежняя беззаботность и весёлость сошли с его лица, но не из-за слов сына, а его состояния и времени, которое выходило с каждой минутой упрямства. — Приближается вторая война между демонами и вампирами, — Геральд смотрел в сторону, а не на сына, размышляя о причинах, толкнувших демонов на отчаянный шаг. Шаткое перемирие между их народами продлилось до смерти Давида, но после неё в войнах вампиров за престол Севера они увидели скользкий шанс одержать победу над вампирами, пользуясь их разрозненностью. Он не хотел становиться на их сторону, преследуя другие интересы, но увидел достаточно в Подземельях Подземного города, чтобы убедиться — война состоится. — И если ты не примешь мою сторону, то я не смогу тебя защитить. Он вернулся ради этого. Забрать сына в Подземный город, где ничего не будет ему угрожать. Он собирался впервые пойти против Предназначения, считая, что после смерти Дарк и Лена всё это бессмысленно. Их борьба ничего не принесёт. Возможно, именно шаг демонов сможет сокрушить Габриеля и его последователей, а что касается династии Шеон… От неё практически ничего не осталось. — Я никогда не приму твою сторону. Геральд ждал этого ответа. Он не рассчитывал, что Демьян согласится, ужаснувшись, что погибнет в войне. Это было бы слишком просто. — Не зарекайся, Демьян. Я дам тебе время, — протянув руку, он направил магическую энергию на тело сына. Демьян выгнулся дугой, раскинув руки в стороны. Его кожа засветилась, словно демоническая кровь внутри него повиновалась его отцу. Он запрокинул голову и открыл рот в немом крике боли. Из широко распахнутых глаз лились слёзы, которые он не мог остановить. Демон не понимал, что с ним делают, но предполагал, что за неповиновение заслужил пытку. Кровь перестала выкручивать его вены и суставы. Она покорилась Геральду. Контроль вернулся к Демону, и он упал на землю. Сознание Демона туманилось. Приподняв голову, он вжался пальцами в клочок размокшей земли и попытался встать. Он видел, как Геральд уходит, оставив его одного, и провалился в темноту. Вмешательство Принца Пустыни было слишком сильным.***
Тело не слушалось. Каждый новый шаг вызывал волны боли, но он не позволял себе останавливаться. Улицы незнакомого города напоминали ему что-то давно забытое и похожее на дом. Велавейн изменился за последние годы. Война не пощадила ни его стены, ни жителей. Город смог выстоять и отвоевать свободу вместе с войсками Союза, но цена, уплаченная за шаткий мир, залегла отметинами на выжженной бесплодной земле. Отметины на стенах — громадные трещины и вмятины от летевших с неба камней. Даже сейчас он чувствовал ту боль, что испытали жители города, когда их спокойный мир прервался каменным дождём и пламенем, разрушившим многие дома в Велавейне. Кладбища пополнились новыми могилами; где не оставалось места для безымянных бойцов — чадили погребальные костры, сладко-тошнотворным смрадом напоминая о смерти и болезни, что следует за нечистотами. Центральные улицы напоминали трущобы. Слабая надежда всё ещё теплилась в сердцах людей, и город восстанавливали, заделывая дыры в главных дорогах и домах, что ещё годились для жизни. Старая деревянная дверь с натугой открылось — она разбухла от сырости и покосилась из-за камня, влетевшего в стену рядом и исказившего некогда крепкие петли. Тучная женщина в засаленном переднике остановилась с кадкой мыльной воды в руках. Глянув на странного вида путника в солдатских штанах и расхлёстанной выцветшей рубахе, она, не задумываясь, плеснула грязную воду на дорогу. В следующий неуверенный шаг его сапоги встали в воду, утопая в мягкой грязи. Брызги разлетелись в стороны. Он прошёл мимо, ощупывая пальцами каждый камень в стене, словно давно был слеп и ещё не привык ходить без поводыря. Стена стала для него единственной уверенной опорой, пока не оборвалась зияющим провалом. Провал заставил его остановиться. За тонким проулком между жилыми домами начиналась главная улица. На площади ходили люди, разбирая завалы, обменивая товар — чаще на что-то полезное. Деньги здесь практически ничего не стоили. Высоко ценилась пища и зелья, которые помогали выжить. Когда-никогда просили ещё одно одеяло, чтобы согреться в тонких стенах домов с коварными трещинами. Он рассмотрел повозку у фонтана — неработающего, но полного дождевой воды. Солдаты раздавали веренице людей провизию и лекарства, стараясь всеми силами поддержать в жителях города жизнь и надежду. Знаки Дома Нерина. Он легко узнал их по гербу с половиной луны на фоне ветвистого древа. Тёмно-синий штандарт развевался на ветру. Он сощурился, подняв голову вверх. Яркие золотые лучи, словно благословение Жрицы Солнце, осветили главную площадь. Он так давно не видел солнца. Настоящего яркого солнца. На лице невольно появилась улыбка, и со стороны он выглядел сумасшедшим. Ещё одним солдатом Союза, который повредился умом после жестокого сражения или плена. Солнце ускользнуло, скрывшись за серыми тучами. Дождь накрапывал. Мелкий. Противный. Тощими каплями стекал по бледному лицу. Он не смог разогнать людей на площади, потому что жизнь была здесь — в этой провизии, в руках солдат, а без неё ждала лишь смерть и медленное загнивание. Торговые пути всё ещё нарушены, и только солдаты могут доставлять новую пищу в город вместе с такой драгоценной кровью для вампиров. В военное время её нужно слишком много. Жажда. Он прерывисто вздохнул и привалился плечом к стене, не чувствуя сил. До обоза оставалось совсем немного, но даже глаза отказывались слушаться. Веки тяжелели и опускались. Он растратил все силы, и даже не услышал, как к нему подошли. — Эй, парень, — незнакомый мужской голос окликнул его с толикой заботы и волнения. — Плохо выглядишь. Тебе, может, помощь нужна? Он хотел ответить, что справится сам, и даже смог повернуть голову. Удар, предназначенный ему под дых, опрокинул бы его на землю, если бы не вмешался ещё один мужчина. Пара крепких ударов опрокинула несостоявшегося воришку на землю, а сапог придавил его к земле, вжавшись между лопаток. Скуля от боли и унижения лже-спаситель нырнул в грязевую воду щекой и ухом. Над ним возвышался мужчина в плаще и без каких-либо знаков на одежде. — И что ты собрался у него воровать? — спросил он, припадая на колено, из-за чего под весом его тела воришка снова заскулил от боли. — У воинов Союза всегда есть что-то ценное! — оправдывался воришка. — Я просто пытаюсь выжить! Мужчина в плаще хмыкнул. Ответ его не удовлетворил, и он надавил ещё сильнее. — Ты мог его убить. — Да не собирался я его убивать! Так… приложить немного… Чтобы не мешал себя обыскивать! Разве это преступление? «Вороньё» тоже так делает у стен города: обыскивает солдат и прибирает всё ценное к рукам. — Они обыскивают мёртвых, а этот парень ещё жив. Перед носом у воришки показался нож и произвёл должное впечатление. — Я отдам тебе всё, что у меня есть! — взревел и задёргался воришка. — Только пощади-и! Мужчина в плаще убрал нож и ногу. Воришка тут же подскочил на колени и попытался отползти, почувствовав свободу. — Не нужны мне твои гроши. Убирайся, пока я не передумал. Лепеча «спасибо», воришка, поскальзываясь на грязи, поднялся и поспешил уйти. — Эй! — мужчина окликнул его, и воришка вздрогнул от страха. — Попадёшься мне второй раз, и я укорочу тебе пальцы на правой руке. Несмотря на боль в теле, воришка опрометью кинулся вглубь переулка, так что грязь и вода летели брызгами во все стороны. Несколько раз он поскользнулся и упал, прежде чем скрылся за поворотом и исчез с их глаз. — Отребье, — вздохнул мужчина в плаще и запрокинул голову, убирая с лица влажные и чуть вьющиеся от воды тонкие пряди волос. Вспомнив о солдате, он перевёл на него взгляд. Тот стоял у стены неподвижно и явно держался из последних сил. — Далеко же ты ушёл, — окинув парня взглядом, он добавил: — Выглядел как труп, и вполне им станешь, если останешься здесь. — Мне нужно… — хрипло прошептал солдат, и вернул взгляд к повозке. Мужчина в плаще подоспел вовремя. Солдат сделал шаг и упал бы, если бы он вовремя не подлез к нему под руку. — В следующий раз, — мягко, но наставительно бросил спаситель. — А сейчас вернёмся в Храм, жрицы подлатают тебя. Или я зря тащил тебя на своей спине до Велвейна? — К-кто т-ты? — Ворон. Но ты можешь звать меня Вел. — Зачем… — Я кое-что задолжал твоей принцессе. Упоминание Дрим что-то всколыхнуло внутри него. — Откуда ты… — Знаю тебя или её? Честное слово, я думал, что у тебя получше память на лица, вампир, — разочарованно вздохнул Уилл.***
— Демон. Он услышал голос как из-под толщи воды. — Очнись, Демон. Кто-то тряс его за плечо, пытаясь привести в чувства. — Да очнись же ты! Демон открыл глаза. Он увидел перед собой обеспокоенное лицо вампира. — Шин… — Хвала Селест, — вздохнул вампир, и на его лице отразилась маска облегчения. Демон попытался подняться, и Шин отклонился назад, убрав руку с его плеча и не мешая сесть на земле. Демон понял, что больше не чувствует боли, но был неимоверно слаб. Шумно выдохнув, он прислонился спиной к стволу дерева, находя в нём временную опору. Дождь уже кончился. Наступила ночь. Небо затянули тяжёлые тучи, скрыв и звёзды, и луну. Он всё ещё оставался в лесу — в том самом месте, где встретился с… — Что произошло? — Шин не отходил от него, и явно осмотрел его тело и заключил, что ничего критического нет, иначе бы уже кормил его зельями и магией. — Ничего серьёзного, — солгал Демон. Шиноби явно ему не поверил, но не стал задавать лишние вопросы. — Ладно. Давай вернёмся, пока твоя жёнушка не забеспокоилась, — вампир поднялся и влез к Демону под руку. Тот даже не попытался его отпихнуть, а молча принял помощь. Демон с натугой поднялся на ноги, отмечая, что не чувствует демонической крови. Он гадал, что именно сделал Геральд, но подозревал, что слова об отсроченном времени касались именно выплеска крови, и помнил слова Шада, что помочь ему может только его отец. — А ты тяжёлый, — хмыкнул вампир. — Уж какой есть, — усмехнулся Демон. — Не говори об этом Дрим, ладно? Шин вздохнул, выказывая неодобрение, но согласился. — Шин… — Да? — А что ты здесь забыл? Вампир вдруг вспомнил, что привело его в лес, и тихо выругался. Он бросил взгляд на небо с надеждой, что не увидит среди облаков лика молодой луны, и что Дрим не пойдёт наперекор Судьбе. Он должен быть в другом месте, но не мог бросить Демона одного.