Босиком По Вереску

      Усталость превратила моё тело в «недвижимость». Слёзы стекали ручьём на подушку, оставляя на щеке холодный мокрый след. Гунхэ снова погиб. Картины его гибели нон-стоп крутились перед моими глазами. Я была не в силах остановить этот проклятый калейдоскоп.       Я потянулась за телефоном, чтобы узнать время и сегодняшнее число. Ничего нового. Всё то же бесящее двадцатое сентября, те же семь часов утра. Машинально открыла приложение Какаоток, чтобы всё же убедиться, что друг жив, хотя было ясно: за сегодня с ним ещё ничего не произошло.       «Доброе утро», — написала я и вернула телефон на место, перевернувшись на спину. Он ответит мне, знаю.       Вакуум наполнил меня изнутри, ни одной эмоции. Лишь слёзы текли беспрестанно. Причину слёз я не осознавала, ведь мне не было ни грустно, ни больно, ни обидно. Я просто слезоточу. Я прочно застряла в этом дне. Ни входа, ни выхода. Сегодня снова будет сегодня. И тут меня осенило, что хорошая новость всё же была: теперь я знала, кто виноват в смерти Гунхэ. С другой стороны — что же в этом хорошего?       — Розэ, вставай! — послышался снизу мамин голос.       То, как я чувствовала себя сейчас… с чем бы сравнить… Так, наверное, ощущали бы себя марионетки, если бы были одушевлёнными существами. Словно кто-то тянул меня за невидимые нити. Мои ноги несли безразличную меня вниз по лестнице, мои руки чистили мне зубы и расчёсывали волосы. Одежда тоже выбрана для меня как будто не мной. Вроде джемпер с джинсами и не то белые, не то жёлтые носки.       — Ты не забыла сумку? — удивлённо спросила меня мама, когда я уже поворачивала замок на двери за секунду до ухода.       — Ах, да… — я даже не заметила, что чуть не ушла налегке, оставив свои вещи в комнате.       Мама поцеловала меня на прощание в лоб:       — Что-то ты рассеянна сегодня. Насыпала в кофе соль вместо сахара, носки надела наизнанку, забыла взять сумку… И ты даже не накрасилась? Обещай мне, что на остановке выберешь правильный автобус, а то еще уедешь не туда и опоздаешь в институт.       — Да. Хорошего дня, — коротко обняла я маму и вышла на улицу.       Господи, да что же, в конце концов, происходило? Когда закончится этот дурной сон? Как мне спрыгнуть с этой дурацкой карусели? Причём, желательно, без потерь… Как спасти Гунхэ? Что бы я ни делала, этот проклятый день заканчивался всегда его гибелью. Думай, Розэ, думай! Причинно-следственные связи. Какие происшествия этого дня можно связать друг с другом как причину и следствие? Пожалуй, надо попытаться исключить из потока событий встречу с Джу Инёном. Может, так удастся избежать гибели До.       Я никогда не могла представить, что моя заветная мечта — попасть на концерт Арианы Гранде — сбудется так многократно и настолько неудачно, что из мечты она превратится в наказание. Надо было во что бы то ни стало отговорить Гунхэ от поездки в Сеул. Может, вызвать такси и поехать в другой город? До однозначно не оценит этот мой финт ушами. Концерта Арианы он ждал не меньше меня. «Боже, что делать? — спрашивала я себя, как будто это могло мне как-то помочь думать эффективнее. — Повеситься», — мрачно пошутила я над собой, но сама себе в ответ даже не улыбнулась. За размышлениями я не заметила, как автобус довёз меня до института. Хорошо хоть, что послушалась маму и села в правильный автобус, а не в первый пришедший на остановку. До так и не ответил на моё утреннее приветствие в сообщении, хотя и прочитал его. Ох, эти парни.       — Привет, — буркнул Гунхэ, когда мы встретились, — зачем мы дважды здороваемся? — иногда мне казалось, что он читал мои мысли. — Какой смысл писать «Доброе утро», когда мы через час встретимся и сможем поговорить без вот этого «тык-тык» по клавиатуре?       — Это разве сложно?       Он лишь пожал плечами в ответ.       — Пойдём, — кивнул До в сторону института. Мы вместе поднялись по ступенькам, прошагали по коридору к своей аудитории, заняли места. И началась лекция. Забавно, если бы все дни повторялись ,как этот, я бы могла и отличницей стать. Но нет, не такой ценой. Этот замкнутый круг — просто скука смертная.       Гунхэ по-прежнему конспектировал лекцию. Уже в четвёртый раз. Я же пришла в институт лишь для галочки. Время лекций я хотела использовать для обдумывания ситуации.       — Ксенофобия в современном обществе охватывает довольно обширный круг объектов. Пак Розэ, повторите, пожалуйста, её виды, — преподаватель заметил мой отсутствующий взгляд и решил вернуть меня с небес на землю.       — Расовые и этнические фобии, другое их название «Этнофобии». Существуют фобии по отношениям к группам, которые отличаются от других по социальным, физическим и культурным признакам, и религиозные фобии, например исламофобия, — ответила я на заданный вопрос, даже не вслушиваясь в сказанное им до этого.       — Хорошо, будьте, пожалуйста, более внимательной сегодня, — аккуратно заметил преподаватель.       — Да, простите.       — С каких пор ты отвлекаешься на своей любимой психологии? — шепнул Гунхэ.       — У меня нет любимых и нелюбимых предметов, в отличие от тебя. Есть только «терпимые» и «нетерпимые». Так что ничего удивительного, что я не держу фокус на теме сто процентов времени.       — Всё равно это на тебя не похоже, — тут мы оба поймали грозный взгляд преподавателя и поняли, что пора затихнуть.       Настроения сегодня не было совсем. Яркие краски осени уже не вдохновляли, как вчера-сегодня.       — Наконец-то ремонтники отдадут мне сегодня мою Феррари, — мы стояли на выходе из института, и До потягивался, разминая затёкшие мышцы.       — А, да, кстати насчёт машины, — развернулась я к нему, — давай сегодня поедем на такси?       Левой рукой До стиснул моё плечо, а правую картинно прижал к своему сердцу и, состроив страдательную мину, завыл:       — Т-ты-ы-ы хочешь, чтобы я бросил её одну? Т-ты-ы=ы хочешь, чтобы я свою малышку, которую не видел целых две недели, оставил снова одну и изменил ей с какой-то потрёпанной незнакомкой-такси?!       — Да, — холодно ответила я.       — Нет.       — Да. Я, между прочим, пекусь о её здоровье. Она только-только пришла в себя после ремонта, а ты собираешься снова подвергнуть её риску аварии, погнав её в столицу с бешеным трафиком?       Гунхэ выпрямился и посмотрел на меня удивлённо:       — Ты такая заботливая!.. — заключил он и крепко прижал меня к своей груди. — Спасибо, Розэ, я сражён! — я уткнулась ему в плечо, с удовольствием вдыхая ноты сердца его одеколона, который сама выбирала ему в подарок на день рождения. Приятно, когда твои подарки не пылятся на полке. Ох, и свитер у него такой мягкий… Меня накрыло волной тепла и спокойствия, так что события реальности как будто отодвинулись и погрузились в плотный серый туман. Вот бы продлить этот миг, не выпускать друга из своих рук… А друг ли он мне?       Хм, конечно, друг, что за вопрос? Если не друг, то кто?       — Надо успеть привести себя в порядок, — Гунхэ вернулся к насущным вопросам, выпрямляясь.       — Ага, — пожалуй, я не скажу ему, что мы вообще в Сеул сегодня не попадём, что мы направимся в противоположную сторону, в глубинку, где людей в разы меньше. В таких условиях, по моему мнению, вероятность встретить Инёна стремилась к нулю.       Какова бы ни была цена моего решения, я не собиралась сегодня рисковать жизнью Гунхэ. Пусть обижается, злится, ненавидит, — мне всё равно. Лишь бы он остался жив. Даже если мы навсегда разругаемся. Жизнь важнее дружбы. Но если и это его не спасёт, тогда я не знаю, что делать… Нет, надо мыслить позитивно. Сегодня у меня всё получится!       Я протянула таксисту приготовленную заранее бумажку с адресом и повернулась к До, чтобы отвлечь его внимание разговором. Но Гунхэ так просто не провести.       — Послушайте, вы, кажется, не там свернули? — спросил Гунхэ таксиста, показывая пальцем назад.       — Там, видимо, пробки. Это объездной путь, — сочинила я на ходу.       — Хм… — нахмурился До.       Спустя полчаса мы высадились у ворот соснового парка, адрес которого я нагуглила в перерыве между парами, забив в поиск «тихие места для прогулок».       — Я что-то не понял, мы где? — брови удивлённого Гунхэ сдвигали линию волос всё дальше на затылок.       — В парке, — сглотнув сказала я. Сердце билось молотом в висках. Хоть я и была готова ко всему, но страх перед гневом друга мне некуда было деть.       — Ты что, с ума сошла?! Какой ещё парк? Мы опоздаем на концерт! Ты ошиблась с адресом? У таксиста накрылся навигатор? Так, я сейчас вызову другое такси и… — он взглянул на часы, — если он будет более сообразительным, чем предыдущий, мы, может быть, даже не опоздаем к началу, — До листал список контактов в телефоне, и, мне показалось, у него даже слегка подрагивали от волнения пальцы.       — Постой, Гунхэ! — я выхватила телефон из его рук. — Нам нельзя сегодня в Сеул.       — Почему?       — Я не могу объяснить это. Никак. Просто поверь, — вздохнула я. — Вернее, я могу, но ты, скорее всего, подумаешь, что я свихнулась. Просто я… я уже четвёртый раз подряд проживаю сегодняшний день, двадцатое сентября. Все три предыдущие раза мы с тобой ездили на концерт, и после него с тобой каждый раз случалось что-то ужасное, и ты… погибал. В первый раз мы остановились у заправки, твою Феррари протаранила машина, и они обе сгорели. Ты не успел спастись. Во второй раз твою машину протаранил какой-то псих, когда ты отъезжал от моего дома. А в третий раз, который был, по моим ощущениям, вчера, мы с тобой сгорели в подожжённом автобусе. Гунхэ, ты не представляешь, какой это ужас… Изо дня в день я пытаюсь как-то изменить ход событий, чтобы ты остался в живых, но пока мне это не удалось. Сегодня я решила кардинально изменить план нашего вечера, и вот мы тут. Я надеюсь, что ты сейчас услышишь меня и поймешь, я ведь твой друг, — шепнула я.       — Розэ, без обид, но, похоже, у тебя разыгрались нервишки и тебе надо что-то с этим делать. У девушек твоего возраста так бывает, я знаю.       Обидные слова. Мне стало тяжело дышать, как будто вокруг откачали воздух. Нет, не потому, что он мне не поверил. Я вдруг осознала, что одна, без его помощи, не справлюсь, и сегодня мне снова предстоит пережить его смерть.       — Гун, я умоляю тебя остаться… — с дрожью в голосе проныла я.       — Да что нашло на тебя?!       — Ты слышал когда-нибудь о таком феномене, как временная петля? Я попала в неё, в эту петлю, и я никак не могу из неё выбраться. Каждое утро я просыпаюсь и вижу одну и ту же дату, то же время, и со мной по кругу происходят почти идентичные события. Каждое утро я с замиранием сердца жду от тебя сообщение в ответ на моё пожелание доброго утра, чтобы убедиться, что с тобой ничего не произошло и ты жив! — в конце тирады я сорвалась на крик, всё ещё держа его за руку. Он же потрогал ладонью мой лоб, проверяя, нет ли у меня жара.       — Ты бредишь, — только и произнёс он.       Тут мне ничего не оставалось, кроме как прибегнуть к крайним мерам.       Я вырвала у До из рук его телефон, со всей силы швырнула его оземь, так что он с металлическим звоном разлетелся на детали, а потом для верности еще стукнула несколько раз каблуком по экрану. Наверное, со стороны это действительно выглядело как поступок сумасшедшей истерички. Гунхэ оторопел от неожиданности. Сначала, словно маньяк, везла его неизвестно куда, потом орала, причём какую-то чушь, а в довершение разбила его Хуавей.       — Розэ?.. — он медленно поднял руки, выставляя их чуть вперёд и делая полшага назад, как будто сдаваясь. — Тише, Розэ… Я тебя не узнаю. Это как будто не ты. Будто бес в тебя вселился.       — Тебя спасаю, придурок! — со слезами на глазах яростно вскрикнула я.       — Ты нездорова, — ответил он мне, отрицательно качая головой. Затем он развернулся и пошёл к дороге.       — Правильно! Уходи! Наплюй на всё, пойди и умри совсем! Скатертью дорога! — Гунхэ лишь отмахнулся.       Он не стал слушать меня, даже не попытался. Отсюда До не дойдёт пешком ни до дома, ни тем более до Сеула. Правда, он мог поймать попутку. Да и пускай едет хоть куда. Я сделала всё, что было в моих силах. По крайней мере, он предупреждён. Только… чувство вины продолжало разъедать меня изнутри. Я недостаточно старалась. Я отпустила его.       Словно подкошенная пулей, я рухнула на колени, совершенно без сил. Подняв глаза к небу, словно обращаясь к высшим силам, я призывала их все мне на помощь. Солнце пробиралось сквозь ветви сосен, день был тих и свеж. В такую погоду люди должны реже ссориться, подумалось мне. Если провести исследование на эту тему, я уверена, моё предположение статистика подтвердит.       Стройные сосны тянулись вверх к небесам, стволы деревьев пестрили вертикальными полосками, а дальше вглубь сливались в один затенённый фон, казалось, парку нет конца. Я нехотя поднялась, отряхнула коленки и побрела по тропинке вглубь рощи. Мягкий ковёр из опавшей хвои пружинил под ногами, тонкий смолистый аромат дарил успокоение. Сухой и теплый воздух оплетали едва видимые паутинки.       Мне послышался лёгкий хруст в вышине. Я замерла и, взглянув вверх, увидела, как с ветки летела оторвавшаяся шишка. Её путь был похож на траекторию горнолыжника, огибающего флажки при спуске по трассе: она несколько раз ударялась о ветки и меняла направление, пока не приземлилась прямо у моих ног. Словно софит, выделяющий на сцене главную героиню, её освещал единственный прокравшийся сюда сквозь кроны сосен луч солнца. И я пошла туда, откуда он светил, в надежде, что этот путь приведёт меня к солнцу. Потому что там, где солнце, — нет места горю и печали.       В том месте, где тропинка сворачивала в сторону, мне пришлось продолжить путь прямо, и внезапно я попала на поляну, сплошь поросшую вереском. Мне захотелось разуться и пройтись по нему босиком. Побеги стелились мягким ковром и приятно холодили стопы. Поразительно, один только аромат или тактильное ощущение способны мгновенно погрузить меня в воспоминания. Слегка прикрыв глаза, я уже видела себя играющей на заднем дворе бабушкиного дома. Там у неё был разбит цветник. Вереск бабуля просто обожала. Его мелкие цветочки тогда казались мне похожими на розово-бордовый иней, сковавший зелёные ветки.       Я присела на колени и погладила рукой цветы. Почувствовался густой медовый аромат. Я прижала руку к лицу, стараясь глубже вдохнуть в себя детство, беззаботное, светлое, счастливое, полное любви… Тогда я чувствовала себя защищённой. Где искать защиты? Так я снова вернулась мыслями к Гунхэ. Он ушёл навстречу своему злому року, не поверив мне… оставив меня одну.       Слёзы покатились у меня из глаз. Я зажмурилась, обхватила себя руками и, дав наконец им волю, словно впала в транс, покачиваясь, как травинка на ветру, бесконечно выплакивая всё, что накопилось за эти долгие страшные дни.       Потеря друга — как конец жизни. Я не была готова к этому. В памяти один за другим всплывали радостные моменты, когда мы с До беззаботно улыбались, громко слушая музыку во время поездки за город, или хохотали, бегая наперегонки босиком по мокрой от дождя траве, поскальзываясь и шлёпаясь с разбегу в лужи, или играли в прятки в высоких колосьях пшеницы, увлекаясь так, что не замечали, какой пыльной и колючей была трава, как царапал кожу и приклеивался к одежде репей. А после, как уставшие от проказ щенки, мгновенно засыпали, стоило нам только погрузиться в огромный садовый гамак. Мама До каждый раз умилялась этой картине и веселила нас рассказами о том, как мы сопели и пинались во сне, по очереди складывая друг на друга руки и ноги.       Воспоминания обладали мощной энергией. Я уже давно перестала плакать и, кажется, даже улыбалась, как вдруг на моё лицо легла тень, заслонившая меня от солнца. Я открыла глаза и увидела прямо перед собой лицо, такое знакомое, такое родное. Я знала каждую его чёрточку, каждую родинку и веснушку. Радужка глаз, такая особенная, карего цвета, испещрённая тёмно-зелёными полосами… Это видно только на свету, а я угадывала рисунок даже сейчас, когда До был повёрнут к солнцу спиной. Вопреки моим опасениям, лицо его излучало доброту и понимание.       — На информационном табло у дороги транслировали экстренные новости. В Сеуле какой-то тип пытался устроить массовый теракт, но его задержали. По предварительным данным, его целью было преследование одного человека, имя которого не называют. Есть только несколько пострадавших, их уже доставили в больницу… — произнёс Гунхэ глухим голосом, глядя мне прямо в глаза. — Прости, что не верил.       Внутри меня словно взорвались тысячи солнц: я вижу его перед собой! Он жив! Он здоров! Он в безопасности!       — Ты не злишься на меня? — спросил он. Я отрицательно покачала головой.       Он улыбнулся и прижал меня к себе, положив свой подбородок мне на макушку. Я отчётливо слышала биение его сердца сквозь лёгкую толстовку. Ему в такт билось и моё, доказывая, что мы как были одним целым в детстве, так и остались.       — Поехали домой? — поднимаясь, Гунхэ ласково протянул мне руку, помогая и мне встать с колен.       — Да. А как ты отыскал меня? Если бы понадобилось, я сама себя бы не нашла: не помню, где и как долго я блуждала.       — Мне повезло, что никто не останавливался, чтобы меня подобрать. Я простоял достаточно долго, чтобы увидеть все эти новости. Тогда я всё понял. Ты не могла уехать домой, я бы увидел. Я вернулся к парку и стал высматривать тебя среди деревьев. Когда я увидел тебя вдалеке, мне поначалу показалось, что это призрак какой-то, эта тень у земли меня даже напугала малость. Но потом я подошёл поближе, присмотрелся и понял, что это ты, твой голубой кардиган… я его узнал. Погоди… ты что, босиком?! — До с ужасом глядел на мои босые ступни.       — Так тепло же.       — Вообще-то, осень! Земля уже порядком остыла, и потепление в воздухе вовсе не означает потепление на почве. Ночью на почве даже заморозки, не слышала? Где твои кроссовки?       — Не знаю, — честно ответила я, пожимая плечами.       — И что мне делать с тобой? Залезай, будем искать, — Гунхэ присел передо мной, подставляя спину.       — Сама дойду, — обогнала я его, шагая тем путём, которым вёл меня вереск.       — Заболеешь! Садись, сказал, — строго прикрикнул Гунхэ. Честно говоря, я только сейчас обратила внимание, как беспощадно кололи ноги ветки вереска. И вообще, я уже достаточно настрадалась и заслужила заботливого отношения, поэтому, не мешкая, взобралась на спину До.       — А потом у кого-то будет ныть спина… — пробурчала я ему в шею.       — Да. И это будет тебе напоминанием, что нужно быть поответственней.       Я лишь фыркнула в ответ.       Мы нашли мои кроссовки, вызвали такси с моего телефона и поехали домой. Всю дорогу я напряжённо ждала каких-нибудь происшествий, но, к счастью, дорога была гладкой и спокойной. Я не пустила До домой, открыто сказав, что смогу уснуть спокойно, только если он будет рядом и в безопасности. Он и не сопротивлялся. Мама напоила нас чаем с мятой, а папа, пользуясь случаем, попросил До помочь ему перенести наши летние вещи на чердак. Я постелила другу в своей комнате на полу. Меня не оставляла надежда, что теперь-то уж двадцатое сентября наконец-то останется позади, а завтра наступит новый день. Мы заснули под музыкальный дуэт дождевых капель и осеннего ветра.