Босиком По Вереску

      Будильник прозвонил в положенные семь часов утра, как всегда в будни. Ноги покалывало от долгого сна в одной позе. Это значит, что я крепко спала, а это само по себе уже неплохо. Сладко потянувшись, я скатилась с кровати и подошла к окну, чтобы распахнуть шторы и впустить новый день, обещавший быть более счастливым, чем предыдущие.       — Подъём, кабанчик-храпунок! — звонко обратилась я к До, потирая на ходу глаза. Плюхнувшись поперёк своей кровати, чтобы, внезапно свесившись, напугать друга, спавшего по другую сторону кровати, я… не обнаружила его там. Не то чтобы он успел проснуться первым и уйти вниз пить кофе с моими родителями… Судя по отсутствию каких бы то ни было следов, его там ночью и не было вовсе. Я как будто не стелила ему на полу. Как будто он вообще не заходил в мою комнату накануне.       Да ну, что за бред?! В памяти были свежи воспоминания о деталях вчерашнего вечера: аромат мятного чая, дружный хохот, сотрясавший всю гостиную, когда он в сотый раз рассказал свой любимый анекдот. Помнила, как забавно Гунхэ переставил меня, словно тумбочку, в сторону, чтобы я не мешалась под ногами, пытаясь помочь мужчинам убирать вещи. Помнила, как папа старался не пыхтеть, поднимаясь по лестнице с коробками. А ещё помнила его тихое «Спокойной ночи» перед сном, сказанное на выдохе, такое усталое и нежное… до мурашек.       Конечно, он мог просто пораньше подняться и уехать домой, чтобы переодеться и захватить конспекты перед институтом. Я взяла в руки телефон, чтобы просто уточнить у него, куда он подевался. Но, увидев на экране блокировки дату — двадцатое сентября, — еле сдержалась, чтобы не швырнуть его о стену. Неужели я застряла в этом дне навсегда? Сколько ещё надо перебрать сценариев, чтобы пережить эти сутки без происшествий? Спрашивать у мамы, ночевал ли у нас Гунхэ, смысла не было.       — Доброе утро, доча. Кофе на столе, — сказала мама, уходя в ванную.       — Доброе, — если его можно таким назвать. Утро, скорее, злорадное и утомляющее в своём однообразии. Может, просто лечь и проспать весь этот день? И всё разрулится само? — Айщ! — двинула я кулаком по каменной столешнице. Да сколько можно?! Что я на этот раз сделала не так?! Гунхэ жив, машина цела, Инён арестован… Арестован! Чёрт, может, надо было, чтобы злодея поймали тогда, когда он пытался причинить вред нам? Если нет, то я… я просто не знала, что ещё придумать.       Схватив сумку, закинув в неё ключи, я вылетела из дома на остановку. Весь мой утренний ритуал был нарушен, потому что я слишком много времени потратила на раздумья, зависая то тут, то там. Я еле успела на свой автобус. Перебирать в голове одни и те же мысли, это всё равно, что по сотому кругу пропускать через мясорубку один и тот же фарш. Он превращался в кашу и начинал застревать внутри. Его заталкивали в раструб, а он лез обратно… Вот я себя физически ощущала, как эта мясорубка. Меня уже в прямом смысле тошнило от мыслей об одном и том же. Одна надежда на музыку в наушниках: погрузиться в волны мелодий, забыть обо всём хоть ненадолго… забыться…       — Простите, вы не могли бы уступить моей дочке место? — уже в пятый раз обратилась мама милой первоклашки к пассажиру, сидевшему позади водителя. Он молча сгрёб в охапку рабочий портфель и встал в проходе. — Благодарю! — поклонилась ему женщина и, усадив девочку, поставила ей на колени розовый школьный рюкзак, превышающий размер хозяйки раза в два. Бедные дети. Они ещё совсем не окрепли, а их уже с первых школьных заставляли таскать тяжести. Если ещё вспомнить, сколько часов им предстоит просидеть, склонившись над тетрадками, становилось очевидно, почему остеохондроз — это всеобщий диагноз. Хотя чего я причитала, взять даже нас с Гунхэ. Мы тоже с шести лет и по сию пору год за годом сутулились за столами, менялись только учебники и тетради, но не наши позы! Мы всё писали и конспектировали, учили и исследовали. Хотя всем известно, что минимум треть полученной во время учёбы информации никогда в жизни не используется. Зачем психологу знать анатомию птиц, рыб, грызунов? А в каком случае специалисту IT может понадобиться история жизни Ван Гога или Моцарта?       Печально проводить лучшие годы жизни, заучивая стихи, о которых тебя, кроме преподавателя, никто никогда не спросит. Я считаю, что общение со сверстниками гораздо более полезный навык, чем, к примеру, чтение параграфа об этапах роста и размножения морковки.       — Слушай, Гунхэ, назови мне три вещи, без которых ты не смог бы жить, — с места в карьер озадачила я друга.       — Воздух, пища и телефон, — Гунхэ ответил так быстро, как будто готовился заранее.       — Пф-ф, скучно.       — Вообще, сам по себе вопрос скучный и странный. Очевидно же, что нужно дышать и есть, чтобы выжить.       — А телефон зачем?       — Информация — та же пища. С телефоном, как источником информации и средством общения, скука не грозит, ну, ты сама понимаешь, — ну да, понимала. Я бы назвала те же вещи, что и он.       Просто иногда мои ассоциации выходили из-под контроля. Например, бывало так, что я думала о ручке, в которой скоро закончатся чернила, а заканчивала мысленную цепочку вопросом, сколько понадобится монет достоинством в сто вон, чтобы выложить из них дорожку до Венеры.       — Какая у тебя любимая книга?       — «Синтаксические структуры».       — А ты считал, сколько примерно волос на твоём теле?       Гунхэ посмотрел на меня таким усталым взглядом, что и слов не надо было, чтобы понять, как сильно он хотел, чтоб я перестала его грузить бессмысленными вопросами.       — Розэ, мне в пять тридцать машину забирать, а до этого надо ещё успеть кое-куда забежать, поэтому я пошёл, — До приобнял меня на прощание одной рукой и запрыгнул в подъехавший автобус.       А я так и осталась ни с чем. То есть без нового плана выживания в неизменных условиях.       Я — не мисс Марпл, но мотивы преследователя Гунхэ мне стали более-менее понятны. Инён работал в корпорации отца До Гунхэ. Потом его уволили. Причина не ясна. Затем он не смог себя найти и начал пить. В итоге потерял семью. Будь он сильным, он бы искал возможности и варианты решения своих проблем. Но он оказался слаб духом, а слабые люди всегда ищут, кого бы обвинить в своих проблемах. В этом корень. Очевидно, что для него виновник его несчастий — глава корпорации. Но он неприступен, как скала. У него водители, охранники, — целый штат. У него есть лишь одно уязвимое место, как у любого родителя. Его сын — Гунхэ.       Итак, выдыхай, Розэ. И соберись. Твои цели на сегодня: заключить злодея в наручники и сохранить другу жизнь.       Цели обозначены. Как добиться их достижения? Может, более внимательно ожидать появления на концерте Джу Инёна и дать ему толкнуть меня, а не Гунхэ? И какой в этом смысл, если ему нужен Гунхэ, а не я? Уехать с концерта до того, как он успеет к нам подойти? Но тогда Инён останется на свободе, а при худшем раскладе — пустится за нами вслед, догонит и что-нибудь с нами сотворит. Сдать его охране сразу, как только он найдёт нас в толпе? Но без веских оснований они ничего не смогут ему предъявить и сразу отпустят. Может, увлечь его за собой на машине куда-нибудь в лес и там разделаться с ним втихаря, закопать его тело подальше от людских троп и навсегда о нём забыть, как и не бывало? Слишком рискованно. И потом, рассуждать как преступник — совсем не то же самое, что действовать. Мы с До явно не тянули на лихих ребят. Чёрт! Ну что делать?! Сидеть в уборной стадиона до утра следующего дня? А вдруг он и там нас отыщет и устроит нам огненную западню?       Гунхэ уже подъехал и вовсю сигналил мне снизу, чтобы я скорее выходила, пришлось поторопиться.       — Включи навигатор, пожалуйста, — попросил он, протянув мне свой телефон. Я держала палец над окошком поиска в Гугл-картах и всё ещё колебалась, как правильно мне поступить? Ехать в Сеул? Или попробовать скрыться?       «…чтобы снова рассориться, помириться и проснуться… двадцатого сентября?» — ответила я сама за себя.       Попытка — не пытка. Я яростно выдохнула и забила адрес концертного комплекса.       — Розэ, поверь, даже я волнуюсь! Я тоже впервые в жизни увижу Ариану живьём, — на секунду сжал он мою ладонь в знак поддержки.       — We went for a drive! — запели мы одновременно под песню Сары Кэйс «Remember that night?» — We held each other tight!       Поездка в Сеул обещала быть безопасной, судя по опыту прошлых сегодняшних дней, поэтому можно было расслабиться и нырнуть в музыку с головой. Пелось о токсичных отношениях: девушка расстаётся с любимым, она почти готова его забыть, но он объявляется снова, а после бросает её окончательно, она остаётся одна. Мелодия красивая, но лирика не подходила к ситуации, в которой существовали мы с Гунхэ. Не о нас песня, но нам обоим она нравилась. Как бы грустно это ни было, но всё заканчивается, так же подошла к концу и наша дорожная идиллия. Осознание, что рядом с тобой — твой самый близкий человек, который будет защищать тебя и держать тебя за руку до последнего, ничем не заменить. Пожалуй, назову это состояние блаженством.       Первые двери открылись для зрителей из танцевального партера. Мы молча наблюдали, как зрители нетерпеливо проникали внутрь, занимая свои места, толкаясь и суетясь. Гунхэ нетерпеливо переступал с ноги на ногу, потирая вспотевшие ладони. И вот появилась героиня сегодняшнего вечера. Но меня не волновал ни её великолепный вокал, ни проходки по сцене, ни хореография её подтанцовки.       Гораздо интересней было наблюдать за До. Как у него от удивления приоткрывался рот, как он переставал временами дышать, как самозабвенно подпевал, когда Ариана протягивала микрофон залу, как скакал, размахивая руками в такт ритму, светя телефонным фонариком. Тщательно уложенная причёска его давно растрепалась, смуглое лицо покрыл лёгкий румянец, видно, что дыхание его сбилось, но он держался молодцом, пропевая каждую строчку, не упуская ни одного слова.       Впервые заранее я заметила, как к нам медленно приближался Джу Инён. Этот негодяй пятые сутки не давал мне покоя. Я видела его цепкий взгляд, устремлённый на Гунхэ, видела, как он «случайно» толкал До, чтобы тот обратил на Инёна своё внимание.       — Эй! — снова крикнул друг. А я вместе с ним проговаривала в голове диалог двух мужчин, который запомнила ещё в первый день. Теперь поведение Джу мне уже не казалось странным.       — Оставь его, — удержала я До от ответной агрессии. Нельзя злить его ещё сильнее, чем он уже зол на Гунхэ и его семью. Кто знал, насколько этот тип неуравновешен. Вдруг он кинется на До прямо сейчас?!       От громкой музыки и криков вокруг закладывало уши и начинала болеть голова. Но я на автопилоте продолжала хлопать изо всех сил, так что уже и не чувствовала своих ладоней. Концерт подошёл к концу, и спустя добрых полчаса зал утих, трибуны опустели.       — Нет, ну ты видела, как она прокрутила своим хвостом в Севен Рингс?! А как она спела эту высокую ноту в Ноу Тирс Лефт Ту Край?! Я влюбился в неё ещё больше, Розэ! А этот её взмах ногой, будто она дверь выбивает!       — Ха-ха, да! — рассеянно ответила я.       — А как она рэп Ники Минаж читала! Она была круче неё, кстати, скажи?! — продолжал он в машине. — А слышала, как она с песней импровизировала, как она спела вот так «А-О-А-У-У-У», вместо «А-А-О-У-У-А»?! — пытался пародировать он Ариану. Выглядело очень смешно.       — Да, да. А нам не надо заправиться? — прервала я его бурный поток восхищений.       — О, надо, — ответил друг, взглянув на датчик бензина. Увидев первую же заправку по пути, До свернул с трассы. Машина слегка подпрыгнула, переезжая через искусственную неровность, после резко затормозив. Если бы в прошлый раз я не вызвалась заплатить за бензин, ничего бы не случилось, поэтому сейчас я не рвалась покинуть салон автомобиля. — Так, четвёртая колонка, — запомнил друг.       — Я с тобой, — меня совсем не привлекала перспектива сгореть заживо. Самым правильным решением в этой ситуации я считала укрыться вместе с До в магазине. Нас встретил зевающий кассир, и До назвал ему номер колонки, пока я гуляла «в поисках напитка», неотрывно следя в окно за нашей машиной. Я увидела, как Инён за рулём дребезжащий развалюхи припарковался рядом с Феррари, как будто тоже собираясь заправиться. Оценив ситуацию, я поняла, что нас тут всего трое. Инёну не составит труда перебить нас всех и скрыться незамеченным. — Молодой человек, срочно вызовите полицию и скорую и постарайтесь спрятаться так, чтобы вас не нашли, да хотя бы в туалет, — скомандовала я кассиру, увидев, как Джу вышел из машины, направляясь в нашу сторону.       — Чего? — парень явно не ожидал от нас такого.       — Быстро! — рявкнула я, толкая удивлённого беднягу в сторону уборной.       Я видела, как злобно горели глаза приближающегося к нам мужчины. Я не знала, было ли этой игрой моего воображения или на самом деле его лицо расплылось в улыбке, но в том, что он психически неуравновешен, у меня сомнений не было. Гунхэ даже не повернулся в его сторону, когда Джу вошёл в магазин. Раздался перезвон ударяющихся друг о друга бутылок, словно по ним медленно проводили рукой, как это обычно делали с музыкальным инструментом бар чаймсом. Сердце забилось в такт ударам стекол, мурашки взметнулись по спине ледяной волной.       А дальше время словно замедлилось для меня. Стоя, как вкопанная, я наблюдала, как Инён накинулся сзади на Гунхэ и, обхватив его шею согнутой правой рукой, схватил ею себя за плечо, сдавливая Гунхэ всё сильнее. До схватился за руку Джу, пытаясь вырваться и вдохнуть. Свободной левой рукой Джу попытался усилить захват, хватая До за затылок.       Я стояла в ступоре, не зная, как помочь другу. Гунхэ, недолго мешкая, оттолкнулся ногой от стойки с кассой, и они оба рухнули на стоявшие у них за спиной стеллажи, а те, как домино, один за другим стали с грохотом валиться на пол вместе с содержимым. Осколки стёкол, пролитые жидкости… за несколько секунд магазин погрузился в хаос. Инёну пришлось ослабить хватку, и До удалось вырваться. Как ошпаренный, отпрянул он от сумасшедшего, держась рукой за горло и жадно хватая ртом воздух.       Я не знала, послушался ли моей команды кассир и вызвал ли он службы спасения, но надеялась на это всем сердцем.       Инён растерялся лишь на секунду. Мгновенно оценив расклад сил и переключив внимание на меня, он схватил с пола осколок бутылки и кинулся ко мне. Я инстинктивно рванула к выходу: вне помещения было больше шансов на спасение. Инён бросился мне наперерез. Ему удалось схватить меня за одежду, поддёрнуть к себе, ловко поймать мою руку и, заломив её за спину, обездвижить меня, приставив стекло к моему горлу.       — Розэ! — крикнул Гунхэ.       — Стоять, не двигаться! — приказал ему Инён.       До замер, тяжело дыша.       — Слушай меня сюда, сопляк! Давай, гони ключи от машины, все деньги, карты, всё, что есть, либо твоей девчонке не поздоровится, — Инён слегка провёл осколком по моей шее, но стекло оказалось таким острым, что я почувствовала резкую боль от пореза, а сразу после неприятное щекочущее ощущение, сползающее вниз. По ужасу в глазах Гунхэ я догадалась, что из раны потекла кровь. — Ну, что ты медлишь? — подначивал Джу. — Не обеднеешь же! Или девчонку не жалко? — я чувствовала, как дрожал Инён, а стекло всё сильнее давило мне в шею. Боль усиливалась. Я чувствовала, как текла моя кровь. Знала, что лучше молчать, но тихо застонала от нестерпимой боли… пришлось крепко сжать кулаки, продавливая ногтями ладони, лишь бы сдержаться. Страх сковал меня. До наконец очнулся от оцепенения и, не сводя с меня глаз, трясущимися руками нащупал на кассовой стойке своё портмоне и кинул его под ноги Инёну.       В ту же секунду послышался звук приближающихся сирен. Рука Джу Инёна дрогнула, и он резко полоснул меня по шее. Я схватилась за рану. Тёплая густая жидкость просачивалась сквозь мои пальцы. Я не могла её остановить и не могла дышать.       — Чёрт! — ругнулся Джу то ли от того, что слишком сильно меня ранил, то ли испугавшись полиции. Внезапно мне стала безразлична его дальнейшая судьба, я лишь понимала, что До спасён, а моя временная аномалия на этом прекратилась.       — Нет, нет, Розэ! — подбежал ко мне Гунхэ, поскальзываясь и с трудом ловя равновесие. — Боже! Ты меня слышишь?! Розэ! Держись! Не закрывай глаза! Не закрывай! — его голос был воплощением боли и отчаяния.       Я не могла ничего сказать или как-то успокоить его. Сознание постепенно покидало меня, боли уже не было.       До Гунхэ, я благодарна тебе за то, что ты был моим другом, за то, что был рядом в самые лучшие годы моей жизни…       Последнее, что я успела почувствовать сквозь обволакивающий меня туман, — это медовый аромат вереска…