Босиком По Вереску

      «Не хочу больше просыпаться», — это была моя первая мысль после сигнала будильника в семь утра, когда оказалось, что это то же пасмурное утро двадцатого сентября, что вчера и позавчера. Каждая клетка моего тела болела, мышцы ныли, будто от хронической усталости, а мозг отказывался воспринимать происходящее. Сердце бешено билось, дрожь охватила руки и ноги. Холодный пот стекал струйками по спине. Потребовалось немало времени и сил, чтобы суметь подняться с кровати. Хватаясь по пути за все поверхности, на ватных ногах я сползла по стеночке вниз на кухню, где мама как ни в чём не бывало готовила завтрак.       — Доброе утро, Роз… Ты заболела? — увидев бледную меня, встревоженно спросила мама. — Твоё лицо белее снега! Что с тобой?       «Всё очень плохо, мамочка», — хотелось мне ответить ей, но вместо этого я просто обняла её так крепко, как только сейчас могла, учитывая моё состояние. Ураганом в голове проносились все ужасные события «прошлых» дней.       Это всё один сплошной бред. Видимо, я спала во сне. Да, точно! Это сон о сне во сне! Человек не мог переживать один и тот же день три раза подряд. Невозможно. Мистика, фантастика. Тихий ужас, холодными щупальцами взбиравшийся по венам в мой мозг, творивший пугающие вещи. Смерть друга… второй раз… прямо у меня на глазах… Боже… Как мне проснуться? Как разбудить себя, чтобы увидеть реальность?       Мама настояла, чтобы я осталась дома и отлежалась, оставив мне на столике у кровати термос с горячим чаем и градусник. Только я не заболела, я это твёрдо знала. До всегда говорил, что у меня чересчур буйная фантазия. Наверное, разыгравшись в этот раз, она сломала все границы, и я просто свихнулась. Настала пора мне обращаться к психиатру и ложиться в психушку, где я стану ещё большим психом под воздействием всех этих транквилизаторов с бесконечным перечнем побочных эффектов. Этого не избежать, точно, ведь никто и никогда не поверит мне, что я в который раз переживаю один и тот же день. Потому что так просто не бывает.       Но мне не давала покоя мысль, что всему этому должно быть объяснение.       «Я сегодня не приду в институт, прости :(», — написала я Гунхэ. Мне предстояло собраться с мыслями и проанализировать увиденное.       «Предательница», — получила я в ответ.       Это сообщение от Гунхэ меня не обидело, а порадовало: он жив. Можно выдохнуть и расслабиться. Всё ещё поправимо. Пока он жив, можно придумать, как спасти его. Хуже было бы, если бы настало «завтра». «И я тебя люблю», — мысленно ответила ему я, убирая телефон в карман.       Когда мне нужно было усиленно эксплуатировать мозги, я кормила себя сладким: торты, кексы, пироги и конфеты подходили для этого лучше всего, — и поила виноградным соком. С научной точки зрения, так я быстрее насыщала себя глюкозой, которая нужна для выработки энергии, которую, в свою очередь, сильно растрачивал мой мозг, когда чрезмерно напрягался.       Оставшись дома одна, я, в чём была, поплелась в кафешку за углом нашего дома, куда мы с Гунхэ нередко захаживали после института. К сожалению, «наш» столик был занят, и вместо дальнего угла помещения я плюхнулась у всех на виду напротив витрины, что, по идее, должно было меня напрячь, но не сегодня, поскольку состояние у меня было как после контузии, и, по большому счёту, мне было безразлично, как я выглядела и что думали люди.       — Доброе утро, вы готовы сделать заказ? — ко мне подошла молодая официантка с блокнотом и ручкой в руках, она, как и я, выглядела не самым лучшим образом, и ей явно стоило трудов сфокусировать взгляд на мне. Наверное, всю ночь не спала. Спустя несколько минут я получила своё любимое пирожное, которое Гунхэ называл «хук по поджелудочной», и стакан сока.       Подумав чуток, я пришла к выводу, что мой кошмар не мог быть случаен и, к счастью или сожалению, происходил только со мной. Либо это высшие силы направляли меня, чтобы я сегодня что-то предприняла, чтобы изменить ход событий, либо… я не знаю, либо что. Я погуглила и обнаружила, что есть такой термин, как «кольцо времени»: люди повторно проживают один и тот же временной отрезок. Но это, скорее, фантастический феномен. В реальности не зафиксировано фактов, подтверждающих его существование. Я взвесила события дня и заключила, что причина, по которой я проживала в третий раз один и тот же день, должна быть, как минимум, веской: это либо сам факт концерта, либо гибель Гунхэ. Чтобы избежать обоих событий, нам надо всего лишь не поехать на концерт и во что бы то ни стало остаться дома. Пускай До меня за это не простит, но он хотя бы останется жив…       — Вот ваш счёт, — официантка поставила на мой столик стакан со свёрнутым в рулон чеком, — оплата картой или наличными? — её вопрос заставил меня прервать размышления, я подняла глаза, и первое, что увидела, был бейджик на её фартуке: «Джу Ханха». Я уже слышала эту фамилию. Где? От пришедшего озарения я мгновенно похолодела и даже перестала дышать: это было на концерте. Джу Инён. Так назвался тот подозрительно странный тип.       — Простите меня, — заторопилась я использовать выпавший шанс, — вы знаете мужчину по имени Джу Инён?       — Так зовут моего отца, если вы о нём, — с изумлением взглянула она на меня. «Нашла!» — подумала и выдохнула я удовлетворённо. Я не знала, зачем мне нужен был положительный ответ. Она заметила мою радость и насторожилась. — Вы с ним знакомы?       — Дело в том, что когда-то давно он был другом моего отца, но потом они потеряли друг друга из виду, и теперь мой отец его разыскивает. Я подумала, что фамилия достаточно редкая, и если у вас такая же, то вы вполне можете оказаться родственниками и помочь моему отцу его найти, — сходу сочинила я.       — Ох, ну как вам сказать. Я и сама не знаю, где он сейчас находится, — по виду девушка испытывала искреннее сожаление.       — А вы могли бы рассказать мне о нём хоть немного?       Пожав плечами и неуверенно качнув головой, девушка хотела вернуться к работе, но я не могла так просто расстаться со своей надеждой.       — Прошу, — прошептала я.       Она, немного мешкая, ответила:       — Ну… если только недолго. Моя смена уже заканчивается, и я, пожалуй, могу уже присесть, — Ханха тяжело опустилась на стул напротив меня. — Что вас интересует?       — Я представлюсь. Меня зовут Пак Розэ, и давайте перейдём на «ты», мы почти ровесницы, — улыбнулась я. — Мне, вернее, моему отцу было бы интересно узнать о нём всё. Они не виделись лет пятнадцать или даже больше, не знаю точно.       — Мой отец всегда был работягой, его главной заботой всегда было обеспечение нашей большой семьи. По молодости, как говорила мама, он трудился сразу в двух, иногда даже трёх фирмах. А потом однажды он вытянул, как он выражался, «счастливый билет» и его взяли в «Do Holdings», вы же знаете, что такое «Do Holdings»?       — Да, конечно, — я там нередко бывала вместе с Гунхэ, когда он заезжал к отцу. В последнее время это стало случаться всё чаще, видимо, отец всерьез собирался приобщать Гунхэ к своему бизнесу.       — Сначала он был там просто уборщиком. Но понимал, что за эту работу надо держаться, потому что даже рядовому персоналу в этой компании платят регулярно и хорошо, и потому что карьерный рост в компании приветствуется. И в один момент знаете… знаешь, когда человек оказывается в нужное время в нужном месте, всё складывается в единую картинку как кусочки пазла. Так сложилось и у него: появился шанс, отец оказался готов, пригодились его способности и знания в области математики и физики, крупный руководитель случайно увидел в нём этот потенциал, и его взяли на работу в офисе, сначала на испытательный срок, а впоследствии даже подписали с ним контракт. Но вот около пяти лет назад корпорация попала в процедуру банкротства.       Я отлично помнила это время. Обстановка в семье До была ужасно напряжённая, Гунхэ месяцами ходил мрачнее тучи, я поддерживала его, как могла, проводила с ним всё своё время, мы расставались только на сон. Я пыталась веселить его, словно клоун, придумывать развлечения, на какие только хватало моей фантазии, я была эдаким зайчиком-энерджайзером. Это мало помогало, как мне казалось, но стоило мне невероятных усилий. Приходя домой, я падала без сил и порой ревела без остановки, так мне было жаль и его, и себя. Кстати, только недавно До признался, что очень благодарен мне за поддержку в тот период. Как он высокопарно выразился, я была для него «лучиком света в тёмном царстве». Конечно, приятно было это узнать. Лучше поздно, чем никогда, да.       Ханха вздохнула.       — Не мне вам рассказывать, как спасаются фирмы от гибели. «Оптимизация расходов» — такое красивое название для некрасивых действий: увольнения «лишних» людей, закрытия «лишних» направлений. Вот так и отца уволили, хотя он был ни в чём не виноват. Вместе с ним на улицы попали многие другие специалисты, с дипломами и стажем. И если им и удалось найти себе новые места, то у отца ничего не клеилось. Его никуда не брали, а если и брали, то ненадолго или не туда, куда бы ему хотелось. Они с мамой стали чаще ругаться. Она снимала стресс постоянными слезами, а он нашёл успокоение в бутылке. Так появился дополнительный повод для скандалов. И в итоге мама с ним развелась.       — Мне жаль.       — О, что вы… что ты, не стоит. Мы с братьями и сестрой были уже в том возрасте, когда развод родителей не наносит такой сильной травмы. Для нас, скорее, даже наступило облегчение, как бы жестоко и странно это ни звучало.       — Ханха! — послышался грозный голос женщины у витрины со сладостями.       — О, прости, босс меня требует, — виновато сказала она.       — Да-да, конечно! Обязательно ещё поболтаем. Спасибо тебе! — ответа я не получила, потому что девушка уже стояла, виновато понурив голову перед разбушевавшимся шефом. «Эх, прости меня, Ханха, я не нарочно». И я вышла на улицу.       Рассказанная Ханхой история жизни её отца заставила меня внутренне напрячься. Если Инён работал в корпорации До, он однозначно должен был знать Гунхэ, то есть знать, как минимум, как он выглядел, как его звали. Это часть корпоративной культуры. Пожалуй, сотрудники узнавали подробности семейной иерархии владельцев корпорации чуть ли не в первый рабочий день, если не вообще перед собеседованием. Тем не менее, я не понимала, где связь между потерявшим работу Джу и авариями. Обдумывая всё так и эдак, я несколько раз наталкивалась на встречных прохожих, отчего было неловко.       Я вообще была невнимательной. Я не обращала внимания не только на лица прохожих или официантов в кафе, но и в целом на детали окружавшего меня мира. Например, сегодня, остановившись после очередного столкновения, я вдруг осмотрелась и поразилась красоте деревьев, растущих вдоль тротуара нашей улицы. Как-то я не замечала этого раньше, видимо, привыкла думать о своём, глядя рассеянно под ноги или в телефон. Я даже не знала, что эти деревья — клёны, и что они такие высокие и яркие, особенно сейчас, осенью, когда цвет листвы превращались в жёлто-красные факелы. Едва дул ветер, как всё новые листья срывались с веток и, изящно вальсируя, нехотя опускались на землю. Так приятно шуршать, подбрасывая их ногами… Не думала, что мне по душе осень. Свежесть умытых дождём улиц хочется вдыхать полной грудью. Пускай небо хмурится, и, обходя одну лужу, непременно намочишь ноги в другой, осенью трудно не восхищаться. Осень красива. Она располагала и погрустить, и полюбоваться пестротой красок, она наконец дарила вдохновение писать музыку и сочинять стихи.       — Гунхэ, а давай поедем сегодня в Сеул на автобусе? — предложила я другу при встрече. В ответ он расхохотался.       — Розэ, я сделал всё, чтобы к сегодняшнему вечеру мне вернули мою малышку, и ты предлагаешь мне запереть её в гараже? Нам предстоит такой длинный путь, и ты хочешь, чтобы я тащился на автобусе вместо того, чтобы давить на гашетку?       — Ради меня! Да! Пожалуйста!       — С чего бы? — поднял брови До.       — Оглянись вокруг, посмотри, какая красота! — я жестом пригласила Гунхэ оглянуться.       — И?       — Когда ещё ты сможешь насладиться осенними красками, глядя в окно, без необходимости следить за дорогой? Ты ещё успеешь накататься в Ферри.       — Ну… ладно, — неуверенно ответил До, украдкой поглядывая на меня, чтобы удостовериться, всё ли со мной в порядке. По правде говоря, я думала, что уговорить его будет сложнее.       Мы сели в нужный автобус до Сеула, и, чтобы подкрепить свою легенду и развеять сомнения друга, я уступила ему место у окна: пусть любуется! Ведь правда, тем, кто всегда за рулём, редко выпадал шанс побыть пассажиром-зевакой. Гунхэ воткнул наушники в телефон, протянув один из них мне. Играла песня «Changer» от французского певца Мэтра Гимса. Он знал, что я обожала её, и улыбнулся в ответ на мой благодарный взгляд.       — Только не надо петь на весь автобус, — хохотнул он.       Я лишь покачивала головой в такт музыки и вместе с Гунхэ глядела в окно, за которым разматывалась кинолента пейзажей. Мой взгляд то и дело соскальзывал на профиль друга. Мы виделись каждый день, но не каждый день я вот так могла его разглядывать, не вызывая удивлённых вопросов. Эх, какой он всё же красивый. И добрый к тому же. Умный, само собой. Спортивно подтянутый, да, этого тоже не отнять. Если учесть, из какой состоятельной он семьи, то однажды какой-то девчонке выпадет настоящий джекпот в его лице.       При мысли, что у Гунхэ когда-нибудь появится жена, а потом и дети, мне стало совсем грустно. Надо до этого момента успеть переделать все эти молодёжные глупости, чтоб было потом, что вспомнить на старости лет. В моём списке несделанного ещё осталось, по крайней мере, три «дела»: написать ему кремом от солнца на спине какой-нибудь прикол, чтобы он так загорел, но для этого сначала надо выбраться куда-то вместе на отдых, а ещё перенастроить его телефон на тайский язык, но это кажется ещё более сложной задачей, чем совместный отдых, потому что с телефоном он практически ни на секунду не расставался. А ещё я бы хотела с ним вместе взобраться на крышу небоскрёба и там как следует проораться. Там, наверху, как я себе представляла, дул сильный ветер. И вот… закат, ветер в лицо, красота и вид такой, что захватывало дух! Будто вырастали крылья за спиной, в теле невыразимая лёгкость, сердце рвалось выскочить из груди, а мозг… мозг просто в отключке! От радости и счастья хотелось кричать. Этот крик способен очистить тебя от всех тягот и скверны. Весь негатив выплёскивался наружу в этом крике, и его уносил с собой ветер… А если представить, что в этот момент человек не один, а рядом друг… Это значит, что счастья и адреналина в крови вдвое больше, и это точно незабываемо. Да, это мы обязательно когда-нибудь сделаем.       За этими мечтами дорога в Сеул пролетела почти незаметно. Пересев с автобуса на такси, мы добрались до стадиона.       Заранее зная, в какое время зажгутся софиты и зазвучит музыка, одновременно с Арианой я запела «You, you love it how I move you, you love it how I touch you my one, when all is said and done, you'll believe God is a woman…»       — Ты где-то раздобыла программку концерта? Откуда ты знала, что она начнёт именно с этой песни? — удивился Гунхэ.       — Интуишн! — ответила я.       Сначала я вела обратный отсчёт песням, а затем — минутам и секундам до момента, когда услышу «Эй» от Гунхэ и увижу Джу Инёна.       — Как вас зовут? — поинтересовался мужчина в третий раз.       — Зачем вам? — встряла я между ним и Гунхэ. — Не кажется ли вам это чересчур назойливым спрашивать имя у первого встречного, который не выражает желания знакомиться с вами?       — Простите меня за мой поступок, — поклонился Инён и ушёл.       — Ты чего так резко напала на него?       — А зачем ему знать твоё имя? Вот так скажешь ему, что твой отец — птица высокого полёта, и вдруг он захочет организовать вам проблемы? А если он тайный шпион, засланец конкурентов, и специально тебя толкнул?       — А если ты…       — …лучше быть параноиком и перебдеть, чем недобдеть, — предвидя его возражение, отрезала я, и на этом наш диалог завершился.       Его вниманием снова завладела Ариана, а моим Инён, чью тёмно-зелёную куртку я всё же смогла разглядеть в толпе неподалёку от нас. Наверное, именно так чувствовала себя мамочка-наседка, оберегающая своего малыша от подстерегающих его всюду опасностей. Или принц, спасающий невесту от дракона. Я мысленно улыбнулась, представив себя принцессой, выносящей своего суженого на руках из объятой пламенем пещеры. Но, по правде, сейчас совсем не до шуток. Инён, я украдкой считала, четырежды смотрел в нашу сторону, не выпуская нас из своего поля зрения ни на секунду. Что он вообще делал на концерте — это отдельный вопрос. Ариана его явно не интересовала. И я никак не могла взять в толк: зачем мы ему? Зачем ему До?       Когда окончился концерт, Гунхэ было не остановить. Он расхваливал Ариану Грандэ за её голос и профессионализм, умение держаться на сцене и сохранять свежесть утреннего цветка все два с половиной часа без намёков на усталость. «Бесподобная девушка!» — так он в итоге её назвал. А я радовалась его восторгам и старалась сохранить эти моменты в своей памяти. Ведь скоро этот день завершится и мы снова нырнём с головой в повседневную рутину, которая так быстро гасит любую радость. Гунхэ довольно смешлив, часто улыбался, но не всегда его глаза так искрились от восторга! Не всегда его переполняли эмоции, и не всегда он так словоохотлив и щедр на комплименты. Он запомнил почти все номера до деталей!       Таксист довёз нас до автобусной станции, и мы как раз успели на отходящий рейс. Дальнее левое сиденье для двоих было свободно, нам опять повезло. В этот раз мы подключили наушники к моему телефону, потому что его садился. Я включила «Lose you to love me» от Селены Гомез.       — М-м-м, какая спокойная, — пробормотал До и положил голову мне на плечо. Да, избыток впечатлений утомлял… Спи, большой ребёнок, сладко и крепко.       Моей ошибкой было то, что в сон погрузилась и я. Не увидела стоящего на следующей остановке Джу Инёна. Не увидела, что он, вместо того, чтобы зайти в автобус, как обычный пассажир, сначала закинул в салон через среднюю дверь открытую бутылку из-под чая Nestea, наполненную каким-то горючим веществом, а следом — зажжённую зажигалку. Вещество воспламенилось, люди в испуге закричали. Мы с Гунхэ очнулись не сразу, наверное, нам обоим снился концерт и внешние крики органично вписались в сон, как рёв поклонников Арианы. Пассажиры пытались покинуть автобус через переднюю дверь, стараясь уклониться от источника возгорания в центре салона. Огонь распространялся быстро. В какой-то момент пламя дотянулось до водительской панели и… там что-то вспыхнуло. Испуганная пожилая пара оказалась заперта огнём в задней части автобуса вместе с нами. В глазах этих людей мы видели страх и безысходность. Они сидели на своих местах, не двигаясь, лишь прикрывая руками нижнюю часть лица. Едкий дым от горящего пластика и искусственной обивки разъедал слизистую, я начинала задыхаться. До велел мне лечь на пол, а сам кинулся к окну, чтобы попытаться выбить стекло.       — Розэ, держись! Я сейчас, сейчас…       Последнее, что я увидела за окном, прежде чем упасть на пол, — это лицо Джу Инёна, его глаза, исполненные торжества… Как ни старалась я реже дышать, кислорода становилось всё меньше. Я стала задыхаться, попыталась привстать, чтобы последовать за До, но в глазах резко потемнело и… наступил безмолвный мрак.