Всадники

Двери школы распахнулись перед учениками, представляя им достаточно высокую и серьезную женщину. Волосы её были тёмные, уложенные в строгий пучок, одежда была изящной и закрытой, а завершала ее образ длинная изумрудная мантия. Ребята её тут же узнали и с интересом наблюдали за происходящим. Волшебница обвела новоприбывших студентов пронзительным, строгим взглядом перед тем, как её внимание привлёк полу-великан. — Привёл вот первокурсников, профессор МакГонагалл. — Отчитался он тут же. — Благодарю, Хагрид. — Коротко кивнула ему женщина. — Дальше они пойдут со мной. Хагрид — так вот как его зовут. Лайон тут же вспомнил рассказы папы о лесничем, что живёт в хижине на территории Хогвартса. По девочкам было видно, что и они горели желанием познакомиться с ним поближе, чтобы разузнать побольше. У Кассиопеи наверняка уже было множество вопросов, ведь он, как она знала, был знаком с её родителями. Блэк решила сделать мысленную пометку попытаться поговорить с ним как-нибудь. Они так погрязли в своих мыслях, что не заметили, как профессор развернулась и повела всех вслед за собой, уходя всё дальше в замок. Все шли и смотрели по сторонам, разглядывая каждый факел на стене, каждую многовековую каменную плиту, на некоторых из которых были сколы, трещинки и другие признаки старины и, должно быть, интересных событий. Нерисса думала о том, что в этом замке наверняка так много всего происходило, что никто и не знает всего. Сколько же истории хранили в себе эти стены? Поднимаясь по лестнице, Лайон старался концентрироваться на звуках шуршащих мантий и стучащих по мрамору каблуков. Вокруг было так много детей, таких же, как они, но таких других. Им всем предстояло познакомиться, узнать друг друга, учиться бок о бок следующие семь лет. Когда они, наконец, преодолели лестницу и добрались до небольшого зала, ребята услышали шум. За массивными дверями, что были позади профессора МакГонагалл, стоял громкий гул голосов, словно там были сотни людей. Лайон старался дышать глубже, как его учили. Кассиопея под ухом тихо ворчала, что ей уже все ноги отдавили. И правда, первокурсники едва ли умещались на площадке перед Большим залом. Нерисса внимательно смотрела поверх толпы, пытаясь разглядеть фигуру профессора — сейчас она завидовала Лайону, который был выше почти на два дюйма. — Добро пожаловать в Хогвартс. — Спокойным тоном впервые поприветствовала их профессор, тем самым привлекая к себе внимание. Все тут же притихли, чтобы расслышать слова волшебницы. — За этими дверями скоро начнётся банкет в честь возвращения в школу. Но прежде, чем мы начнём, состоится церемония распределения первокурсников. Хогвартс вот уже много веков приветствует в своих стенах волшебников и волшебниц. — Она осмотрела группу детей перед собой без какой-то конкретной эмоции и продолжила так же плавно, будто и не делала паузы: — Отбор очень важен, так как сегодня вы обретете дом на ближайшие семь лет вашего обучения здесь. Ваш факультет станет вам семьёй, вы будете вместе учиться, жить, есть, отдыхать. Вы станете частью истории вашего дома. За ваши старания будут начисляться баллы. За проступки вы будете их терять. В конце года факультет с наибольшим количеством баллов будет объявлен победителем в ежегодном соревновании за кубок школы. Она вновь прервалась, чтобы осмотреть некоторых повнимательнее, привлекая к себе больше внимания. И так слабый шепот особенно взволнованных ребят стих окончательно. — Всего факультетов четыре: Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. — Она произносила это четко и с расстановкой, давая каждому слову впитаться в головы детей. — Церемония начнется, когда я позову вас пройти внутрь. А пока вы можете привести себя в порядок и собраться с мыслями. Она задержалась взглядом на некоторых ребятах в первых рядах, прежде чем взмахом палочки очистить всех от брызг грязи после дождя на обуви и мантиях. — Очень советую вам воспользоваться этим временем с пользой. — Сказала она напоследок и вошла в зал, оставляя их в тишине. Лайон искренне порадовался чистоте, как и многие другие. Было гораздо приятнее, когда вы не стояли и не хлюпали в общей луже грязи. Прошло всего несколько мгновений после её ухода, как все вновь стали общаться между собой, обсуждая, что же их ждёт внутри. — Спорим, нам придется сражаться с троллем? — Многие обернулись, услышав веселый голос какого-то мальчишки. Ребята посмотрели туда же, куда и остальные, и увидели тех самых рыжих мальчишек. — Или сражаться на мечах. — Мечтательно и одновременно задиристо ответил ему брат. Они сразу же, не договариваясь, устроили дуэль на воображаемых мечах, и некоторые поддержали их, хлопая и поддерживая кого-то одного. Кассиопея заметила, как некоторые другие побледнели и забеспокоились, что то, что говорят рыжие дурачки — правда. Она знала, что их ждет, как и многие, у кого родители или братья с сестрами учились в Хогвартсе и потому не переживала. Боялись те, кто никогда раньше не был связан с волшебным миром — маглорожденные. Её это разозлило. — Вы совсем глупые? — Сказала она довольно громко, чтобы её услышали. Она ещё помнила, что один из них чуть не сбил её с ног в поезде. — Зачем говорить такую чушь и пугать всех? Прекратите. — Чушь? — Тут же вскрикнул тот, у которого было преимущество по количеству веснушек на лице. — А вдруг… — Он не успел договорить, когда раздались крики, истошные и страшные. Нерисса вцепилась в локоть брата так, что Лайон едва не поморщился. Все подпрыгнули от неожиданности. Кассиопея запрокинула голову и открыла рот от удивления, впрочем, не только она. Холодок пробежал по коже, когда они увидели, как маленький зал, где они стояли, начали заполнять самые настоящие призраки. Они выплывали из стен, махали шпагами, один даже влетел на призрачном коне через окно, создавая иллюзию словно то разбилось вдребезги. Нерисса во все глаза наблюдала за происходящим. Она, как и многие здесь, ни разу не видела призраков, это казалось таким необычным, даже немного пугающим. Осознание, что теперь они будут жить в мире, где многие легенды и мифы абсолютно реальны, стремительно настигло её, и ей стало интересно узнать как можно больше, увидеть собственными глазами то, о чём она могла только слышать или читать, что ещё пару минут назад было детской сказкой. Лайон наблюдал за происходящим и был поражён. Конечно, он знал, что такое бывает, но увидеть это воочию совсем другое, нежели слышать от кого-то. А самое главное, что он не мог даже предположить, что возможно не слышать кого-то. Вокруг него было так много перевозбужденных детей, у всех был целый ураган эмоций, переживаний и ожиданий, но у призраков не было ничего. Он не мог прочесть их, не мог узнать, что у них внутри. Это было столь необычно и шокирующе, что почти напугало его. Призраки начали общаться с учениками, что-то рассказывать и общаться между собой. Наверняка они понимали, что делают, и хотели лишь позабавиться с новенькими. Всё-таки для таких душ, как они, в мире осталось немного развлечений. Кто-то был рад пообщаться с ними, кто-то боялся и просто наблюдал со стороны. Всё это прервала профессор МакГонагалл, которая вернулась как раз вовремя, чтобы забрать их. — Церемония сейчас начнётся, — сказала она, строго поглядывая на приведений, при этом обращаясь к детям. — Прошу вас всех пройти за мной, выстройтесь в шеренгу. — Скомандовала она, обводя всех пристальным взглядом и, чему-то кивнув, развернулась в сторону дверей зала. Нериссе казалось, что у нее в жизни так не дрожали коленки как сейчас. Она посильнее сжала ладонь брата и пошла вслед за остальными, оглянувшись пару раз на сестру, что продолжала шепотом препираться с глупыми рыжими мальчишками, пока ее не одёрнул Лайон. Она закатила глаза и с видом «ты ничего не докажешь» продолжила идти в шеренге. Когда они зашли внутрь, то многие вновь зашептались. Лайон мог признаться, что никогда не видел ничего подобного. Зал был таким большим, освещён он был сотней свечей, что буквально парили в воздухе над их головами. Нерисса обернулась к сестре, и та улыбнулась ей, вновь запрокидывая голову, чтобы разглядеть получше всё до мельчайших деталей. Она едва не споткнулась, но удержала равновесие, благодарная, что не попала в конфуз перед всей школой. Когда они остановились, то все оглядывались вокруг, рассматривая остальных учеников, что уже ждали их за столами. Разумеется, все ребята были старше них, самые разные волшебники и волшебницы, что однажды, как и они, попали в Хогвартс впервые и так же разглядывали все вокруг. Нерисса чувствовала себя невероятно маленькой в толпе первокурсников, и потому старалась ориентироваться на ощущение сжимаемой братом ладони. Ей казалось, что если он отпустит её сейчас, то она потеряется здесь в ту же секунду. Станет прозрачной и совсем незаметной. Ей одновременно было страшно и любопытно. Краем глаза она увидела Северуса и облегчённо выдохнула. Она было попыталась встать на носочки, чтобы разглядеть его получше, но Лайон и Кассиопея развернули её спиной к преподавателям так, чтобы она оказалась между ними. Оказалось, что она совсем прослушала слова профессора МакГонагалл с просьбой развернуться к залу. Залу полному глаз других студентов, что смотрели на них. Стало вдвойне неуютно, и она понятия не имела, как её брат держится сейчас. Кассиопею это, казалось, не волновало вовсе. Но Блэк в жизни бы не призналась, чего ей стоило сохранять невозмутимое выражение лица и не вытирать потные ладошки о полы новой мантии. Она видела, как сестра жалась к их брату всю дорогу и хоть и была самой младшей, но гордость не позволяла признаться себе, что она хотела бы так же. Как бы они ни дразнили друг друга, но ей казалось, что она должна вести себя как взрослая сейчас. Она хотела справиться с этим самостоятельно. В глубине души её грела мысль, что он не отказал бы ей в любом случае и держал бы её за ладонь так же, как сестру, если бы она попросила. Только она не станет. Не сейчас и не здесь. Она перевела взгляд с брата и сестры вперёд, где профессор поставила перед толпой детей… табуретку. Обычную, деревянную, немного пошарпанную табуретку. Она подавила в себе желание вопросительно вскинуть бровь и не зря, потому что следом профессор МакГонагалл положила шляпу. Такую же потрепанную, всю в заплатках, остроконечной формы, как и у самой женщины. Она казалась не просто пыльной и побитой жизнью, а древней настолько, что одно неаккуратное движение и она разойдется по всем её неаккуратным швам. Лайон прищурился, рассматривая шляпу, ему было любопытно. Римус всегда рассказывал про то, что в Хогвартсе их распределят на факультеты, но никогда не говорил, как именно это будет происходить. Конечно, никаких испытаний вроде тех, о которых говорили те рыжие мальчишки, не будет. Он был в этом уверен. Но сейчас вдруг понял, что никогда не интересовался, что же конкретно их ждет. Пока сестра ослабила хватку на его руке и была увлечена происходящим, он аккуратно оглядывался, разглядывая других ребят. Кто-то был абсолютно спокоен, по крайней мере внешне, внутри-то все так или иначе переживали, даже если немного, кто-то со скепсисом смотрел на шляпу и храбрился, задирая подбородок. В зале царила полная тишина всего несколько мгновений, пока вновь не послышались тихие шепотки привидений и учеников, что наблюдали за происходящим со своих мест. Он увидел расширившиеся глаза Кассиопеи и то, как зарябили кончики её волос, отливавшие серым — страх. Он тут же перестал оглядывать зал и посмотрел туда же, куда и все. И заметил то, почему многие встревожились. Шляпа зашевелилась. Нет, это не сквозняк её заставил двигаться, она сама была будто… живая? Он не успел удивиться сильнее, как она запела. Её слегка грубоватый голос, который срывался в некоторых местах, пел песню, которую он никогда прежде не слышал. Нерисса стояла рядом и внимательно вслушивалась в текст. Поначалу это казалось таким странным и никак не связанным между собой, но после начал вырисовываться смысл сказанных слов. Песня её звучала глупо, угрожающе и одновременно с этим воодушевляюще. Такой контраст сбивал с толку не только их. Все зааплодировали, и Кассиопее пришлось высвободить ладонь из мягкой хватки Лайона. Она и не заметила, что вернуть её в исходное положение уже не казалось жизненной необходимостью. Кончики пальцев слегка холодило после теплоты ладоней Лайона, но всё же она сдержала порыв схватить его вновь. А после до Кассиопеи дошла простая истина — они должны надеть эту шляпу, которая скажет им, на какой факультет они будут зачислены. И это всё? С одной стороны, она была рада, что им не придется ничего делать на глазах у всех, а с другой, было не по себе от того, что такое важное решение находится в руках куска ткани. Очень старого и потрепанного куска ткани. Профессор МакГонагалл прошла вперёд, вновь становясь перед толпой детей. Она сжимала в руке нечто похожее на свиток, как оказалось, это он и был. — Как только я назову ваше имя, вы должны будете пройти и сесть на табурет, и я надену на вас шляпу. — Объяснила она ещё раз правила церемонии, и все затаили дыхание, ожидая услышать свое имя. Один за другим выходили дети, садились на табуретку, на них надевали шляпу, и она тут же называла факультет или задумывалась, невнятно бормоча. Кто-то вздрагивал, кто-то нет, некоторые и вовсе едва передвигали ногами от волнения, когда подходили. Шляпа называла факультет, и зал взрывался аплодисментами, стол избранного факультета приветствовал новичка и повторялось так раз за разом. Кассиопея и Лайон неосознанно напряглись, когда очередь дошла до обладателей фамилии на букву Б, ожидая услышать свою, но этого не происходило. Они уже и позабыли о том, что Римус предупреждал их заранее о том, под какой фамилией им предстоит жить не только в мире магглов, но и волшебников. К неудовольствию Кассиопеи, она понимала, что будет первой из их тройки, кого пригласят сесть на злополучный табурет. И не успела она подумать об этом, как профессор произнесла её имя, ей показалось, что слишком громко. — Райдер Кассиопея. Её слегка подтолкнул в поясницу Лайон, и она двинулась вперед, идя тем же путём, что и все до нее. Нерисса и Лайон внимательно наблюдали за сестрой и встали ближе друг к другу. Конечно, они волновались не только за себя, но и друг за друга. Сама Кассиопея тем временем осторожно забралась на табурет и повела плечами, когда ей на голову опустилась шляпа. А потом она услышала голос. — Хммм, что же вы голубушка всех запутать решили? — Пропела Шляпа только для нее, и в её голосе слышались нотки самодовольства. Кассиопея крутила головой, ища признаки того, что кто-то ещё это слышит, но нет, кажется, слышала только она. — О, я вижу в вас это. Да, определенно. — Довольно хмыкнула Шляпа, и Кассиопея боролась с желанием заговорить с ней в ответ. — Упрямая, а сколько желания показать себя. Много энергии, куда же мне вас отправить? — Кассиопея затаила дыхание и мысленно надеялась на чудо. — Однажды я уже делала этот выбор. — Сказала Шляпа задумчиво, и Кассиопея не поняла, о чем идет речь. — Надеюсь, что вы не пожалеете. — Сказала она в последний раз, прежде чем громко крикнуть. — Гриффиндор! Все захлопали, а у Кассиопеи словно гора с плеч упала. Она облегченно выдохнула, нашла глазами улыбающихся ей брата с сестрой и радостно пошла в сторону гриффиндорского стола, где могла наблюдать дальше за распределением. Её радушно приняли, что вызывало улыбку на ее лице. Нерисса и Лайон знали, как сильно она мечтала об этом и потому были рады за сестру. Нерисса вдохнула поглубже и не успела отойти от волнения, как её имя разнеслось по залу громким и уверенным голосом профессора МакГонагалл. — Райдер Нерисса. Голос профессора вывел её из мыслей, и Лайон кивнул ей ободряюще, оставаясь один в толпе детей, что ждали своего часа. Нерисса села на табурет и с замиранием сердца ожидала, когда ей наденут Шляпу. Казалось, та была ей так сильно велика, что она ничего не видела за ее краями. — А вот и ты. — Довольно сказала Шляпа. Нериссе казалось, что голос звучит прямо в ее голове, это было так странно, что у нее побежали мурашки по коже. — Какой непростой выбор. — Проскрипел голос. — Я вижу в тебе много желания учиться, а ещё смелости. Ох, сколько доброты… — Словно сожалея девочке произнесла Шляпа. Это с каждой секундой всё больше напрягало Нериссу. — Что ж, вам будет лучше вместе. — Решив что-то для себя сказала напоследок шляпа и выкрикнула. — Гриффиндор! Нерисса радостно улыбнулась и, глянув на брата, умчалась к сестре за стол львов, где та тут же посадила ее около себя под дружные аплодисменты. Лайон наблюдал за ними с грустной улыбкой. Он был рад, что девочки оказались вместе, но не мог представить себя третьим рядом с ними. Впервые в жизни, он не мог представить себя рядом с ними. Это пугало его, но он решил не зацикливаться на негативе и все ждал, пока очередь дойдет до него. Пару ребят распределили на Пуффендуй и Слизерин, пока Лайон пребывал в раздумьях. Он старательно не смотрел на сестер, что сверлили его взволнованными взглядами. — Райдер Лайон. Когда очередь дошла до него, он едва заметно вдохнул и ступил вперед. Каждый его шаг был четким и плавным, он держал спину прямо, не показывая своего волнения. Сейчас на него все смотрели, и он сконцентрировался на себе и своём дыхании. Когда Шляпа опустилась на его голову, ему пришлось посмотреть на зал сквозь собственные кудри и подавить желание привычно поправить их. В его голове раздался голос, и для него это не стало удивлением, он слышал это, когда прислушивался к сестрам во время их церемоний. Так что он собрал волю в кулак и ждал того, что стремительно приближалось к нему. — Этого стоило ожидать, не так ли? — Голос Шляпы звучал так живо, словно он слушал речь человека, и ему стало интересно, как же это возможно, что предмет обладает… духом? Он не мог придумать лучшего объяснения происходящему, анализируя его. — Искреннее любопытство, преданность тем, кого любишь и желание защитить сестер. — Перечисляла задумчиво Шляпа. Каждое ее слово отдавалось едва заметной болью внутри Лайона. Он никогда не слышал о себе подобное напрямую. Ему всегда было проще анализировать других людей, нежели самого себя. — Хороший ум, и ты хитёр. — С усмешкой пропела Шляпа, и Лайон сдержался, чтобы не нахмурился. — Я не… — Едва он начал оправдываться, как сразу же передумал и прикусил язык. — Ты не отрицай. — Самодовольно хмыкнула она. — Куда же ты хочешь? — Неожиданно для него спросила его Шляпа. — Я? — С удивлением прошептал себе под нос Лайон. — Ты боишься одиночества, но может оно тебе поможет? — Намекнула Шляпа, всё ещё давая ему право выбора. Лайон глянул на сестер, что смотрели на него с ободряющими улыбками и плохо скрываемым волнением. Ему становилось стыдно и при этом ему так хотелось сделать что-то, что могло бы всё изменить сейчас. — Значит решено. — Твёрдо сказала Шляпа. — Когтевран! — Пронеслось по залу, и он встал под громкие хлопки всех присутствующих. У него не было сил смотреть в растерянные глаза сестёр, потому он сел на свое место за столом его нового дома и вежливо принимал поздравления от новоявленных однокурсников. Сейчас ему казалось, что он предаёт их, но спустя время, пока церемония не подошла к концу, он пришёл к выводу, что всё будет хорошо. Они всё ещё в одной школе, их будет разделять не так много. Это всё не помеха. Он на это надеялся. Он привык нести ответственность. Привык, что они всегда вместе, но сейчас ему выдался шанс узнать, какого быть собой поодиночке. Лайон слушал речь директора — Альбуса Дамблдора, стараясь запоминать важные детали и информацию, которая могла пригодиться в будущем. Всё вокруг было ему в новинку, что вызывало тревогу, и всё же он чувствовал легкое предвкушение от того, что их ждёт. Он так много слышал о Хогвартсе, заочно знал разное из рассказов Римуса и ему не терпелось самому узнать побольше. Краем глаза, наблюдая за девочками в другом конце Большого зала, Лайон мог видеть, что они, как и он, постепенно вливались в жизнь их факультета, ели, с кем-то говорили или кого-то внимательно слушали. Общительная Кассиопея, которой всё было весело и интересно и стеснительная, но в глубине души любопытная Нерисса. Он мягко улыбнулся, успокаивая себя тем, что вдвоём они справятся, а он постарается поговорить с ними при первой же возможности. Возвращая своё внимание к разговорам старших ребят и узнавая всевозможные мелочи, в которые те посчитали нужным посвятить новеньких, Лайон концентрировался и успокаивал свои чувства, чтобы лишний раз не провоцировать самого себя на неожиданные выбросы, которые он изо всех сил контролировал весь день. В Корнуолле он давно научился держать это в себе и управлять, там он всех и всё знал. Привычная обстановка без лишнего стресса была идеальным помощником юного волшебника в обуздании собственных сил. Но здесь он чувствовал себя уязвимым, и это чувство неприятно скребло внутри головы с давно забытым, неприятным натиском. Он был так сильно погружён в свои мысли, что даже упустил момент, когда все встали и начали двигаться на выход. Ему повезло, что староста сидел рядом с ним и, помахав рукой перед застывшим первогодкой, похлопал по плечу, после чего сказал идти за ним вместе со всеми. Лайон кивнул, следуя просьбе старшего. У самого выхода он обернулся и заметил девочек в толпе, вновь обещая себе, что завтра попробует найти их за завтраком или пересечься где-нибудь, чтобы всё обсудить и удостовериться, что у них всё хорошо. Ему в голову пришла мысль, что стоит напомнить им о письмах для папы, он ведь обещал ему, что напомнит им. Самому также стоило написать о своих впечатлениях и пока он шёл по коридорам школы, разглядывая с интересом и лёгким волнением всё вокруг: от сводов древнего замка и трещин в многовековых каменных стенах до движущихся лестниц и разговаривающих с ними картин и портретов всевозможных людей, имена которых он даже не слышал раньше никогда. Всю дорогу думал он лишь о том, что именно мог бы написать в письме домой. Лайон поднимался всё выше под возбужденные разговоры и шум учеников. Гостиная факультета Когтевран встретила их загадкой, которую с лёгкостью отгадал их староста, поясняя, что такова цена за вход, ведь они факультет умных и амбициозных. Лайон поставил себе мысленную заметку, что это весьма сомнительная система для попадания в гостиную. У него закрался лёгкий страх по поводу того, что однажды он может не отгадать загадку и остаться ночевать на холодном полу башни. Одна старшекурсница в разговоре со своей подругой как раз успокаивала какую-то девочку, что всегда можно переночевать ночку другую у пуффендуйцев или гриффиндорцев, место на диванчике где-нибудь у кого-нибудь да найдётся, ну или тебе поможет кто-то из однокурсников отгадать пароль, и тогда можно без проблем спать в кровати собственной спальни. Лайон улыбнулся краешком губ, зная, что Касс не упустит возможности подколоть его, если он придёт к ним в гостиную в подобной ситуации, но надеялся, что так или иначе девочки найдут для него местечко. Думать обо всём этом было так странно и непривычно. Впервые он поймал себя на мысли, что переживает о таких вещах. Было странно осознавать, что здесь, в школе, могут произойти ситуации, доходящие до абсурда. Но таковы были обозначенные реалии, и ему следует к ним привыкать, следуя местным правилам. Гостиная была выполнена в различных оттенках синего, что очень понравилось Блэку. Темно-синие шторы из бархата, что выглядели благородно благодаря теснению медными нитями, складывающимися в небесные узоры. Пол был покрыт множеством ковров, что иногда попадали друг на друга, но смотрелись гармонично, пара медных бюстов в виде воронов, которые олицетворяли их факультеты, находились над лестничными арками, что вели в спальни мальчиков и девочек. Разрисованный потолок, мягкая мебель, большой камин, стены заставленные книжными шкафами — всё это нравилось ему даже на первый взгляд. Ничего броского, слишком яркого или кричащего, цвета комнаты успокаивали его, декор, стоящий то там, то тут ничуть не напрягал, было тепло, и он довольно быстро привыкал к своему новому месту обитания. Всех распределяли по комнатам, и его позвали вместе с ещё тремя мальчиками в одну из них. — Тут будет ваша спальня, сами выбирайте, кто где спит. — Начал говорить помощник старосты, широкоплечий, высокий блондин с заметными ямочками на щеках, обводя рукой четыре кровати с балдахинами. — Первогодкам печь помогают топить домовики, потому что вы ещё не знаете нужных заклинаний. — Немного виновато предупредил ребят он. — Так что самостоятельно не трогайте ничего, а то мадам Помфри сделает нам выговор за ваши ожоги. — Парень почесал за ухом, думая, что ещё может сказать мальцам. — Мадам Помфри? — Тихо поинтересовался рыжий парень с кучей веснушек. — Это школьный врач. — Быстро пояснил юноша. — Завтрак с восьми утра, советую не опаздывать и есть перед уроками, библиотека работает до девяти вечера, там весьма понимающая, но строгая смотрительница. Ну… — Он развёл руками. — Обустраивайтесь. По всем вопросам можете обращаться ко мне или к Прим. — Лайон нахмурился, услышав незнакомое имя, как и остальные. — Это староста, темные длинные волосы, значок на мантии. — Сконфуженно пояснил он, понимая, что и сам даже не представился. — Я, кстати, Кайл. Ну, до скорого! — Он махнул им рукой и вышел из комнаты под нестройный хор благодарностей от мальчишек. Все четверо переглянулись, разглядывая друг друга и решая, как поступить дальше и что делать. Один из них вздохнул и отошел к кровати слева, что стояла ближе к окну. — Я сплю тут. — Сказал он спокойно, падая на нее спиной и уставляясь в потолок. Рыжий парень усмехнулся и занял кровать ближе к выходу, рядом с предыдущей. Лайон же направился и сел на кровать у окна с противоположной стороны, потому низкому парню со светлой шевелюрой пришлось занять последнюю кровать у стены, но, кажется, он не был против и начал спокойно разбирать свои вещи. Лайон сидел и смотрел в пол, немного нервно заламывая пальцы на руках и глубоко дыша, чтобы без проса не начать узнавать их без их ведома. Он не хотел начинать знакомство вот так. — Я Йен, а вас как зовут? — Неожиданно бодро спросил рыжий парень и усмехнулся. — Не обещаю, что запомню. Лайон поднял голову и посмотрел на испытывающий его взгляд голубых глаз. Он не торопился произносить своё имя, сам не знал почему, но язык словно прилип к нёбу и тогда он услышал довольно пофигистичное фырканье у окна и посмотрел на того парня, который первым из них занял постель. — Ким Джинхён. — Признёс он и все обернулись, глядя на него. — Какое необычное имя. — Пробормотал худой блондин. — Оно корейское. — Так же сухо пояснил он всем, наверняка будучи привыкшим к подобным комментариям. — Ты из Кореи? — Взглянул на него Йен с любопытством. — А почему тогда ты в Хогвартсе? — Задал он вопрос, который был интересен всем в комнате, но Лайон не был настолько бестактным, чтобы задать его вслух. Джинхён приподнялся на локтях и посмотрел на всех абсолютно спокойным взглядом, могло показаться, что ему совсем не интересно знакомиться с соседями или даже находиться здесь. — Моя мама из Англии и вырос я в Лондоне. — Ответил он всем любопытным и лёг обратно на спину, глядя в потолок. — Ладно. — Пожал плечами Йен, которого ответ полностью удовлетворил. — А вы? — Он кивнул остальным. Лайон сглотнул. Но слегка встряхнул плечами и выпрямился, обводя взглядом троих мальчишек, с которыми ему предстояло вместе жить. Они не казались ему плохими или неприятными. Напротив, весьма безобидными. Веселый, слегка игривый Йен, который явно станет душой компании. Хотелось надеяться, что он не глуп, раз попал на их факультет. Замкнутый, неразговорчивый и весьма прямолинейный Ким Джинхён и стеснительный, воспитанный, но любопытный, судя по тому, как он следил за разговором, неизвестный ему по имени третий парень. Неплохо, решил для себя Блэк. Он прокашлялся и на него обратили внимание. — Я Лайон. Лайон… Райдер. — Ему было не впервой называть эту фамилию, за годы она сроднилась с ним, но лишь как маска — она не была его полноценной частью. — Отлично. — Улыбнулся Йен и ямочки на его щеках стали чуть заметнее. — Я Калеб. — Подал голос последний из четвёрки, сидя на своей кровати. — Калеб Уинфорд. — Сказал он чуть громче и смелее. — Ну вот и познакомились! — Хлопнул в ладоши их местный заводила. Ребята улыбнулись и переглянулись между собой, начиная смеяться. Конечно, кроме Кима, который усмехнулся уголком губ, глядя на них. Лайон глянул на него, поправляя свою кудрявую чёлку и улыбнулся шире, понимая, что не такой уж его новый знакомый суровый, просто всем нужно время освоиться.

***

В это время девочки прошли свой путь до гостиной Гриффиндора. Пока все вокруг обсуждали речь директора, новых однокурсников, кто откуда приехал, кого как зовут и другие мелочи, которые ни Кассиопею, ни Нериссу сейчас так сильно не волновали, они шли молча и только бросали друг на друга взволнованные взгляды. Впервые в жизни они сейчас только вдвоём. Кассиопея хоть и была самой младшей, но вела себя, на первый взгляд, спокойнее, чем Рисса, которая жевала нижнюю губу и в задумчивости периодически хмурила брови. Обеих волновало, в порядке ли Лайон и как он вообще там один. Они знали, что ему некомфортно среди незнакомых людей и потому ждали, когда увидят его утром. Рисса чувствовала себя несколько потерянной, потому что привыкла к его присутствию, но теперь она была старшей для Касс, по крайней мере сейчас. В перспективе это казалось таким неважным, ведь Касс была куда более социальной и общительной, чем Нерисса, она могла о себе позаботиться сама и не стала бы унывать. Хоть Рисса и знала всё это, но также видела промелькнувшее удивление и грусть на лице младшей сестры, когда шляпа распределила Лайона на Когтевран. Ночью, когда все улеглись по своим кроватям, и их соседки по комнате преспокойно уснули, разглядывая свои первые сны на новом месте, Кассиопея не могла перестать ворочаться в кровати. Она держала в себе так много всего с тех пор, как они перешагнули порог Большого зала. Ей хотелось хотя бы снаружи выглядеть такой же веселой и спокойной перед всеми, включая брата. Младшая Блэк не желала показывать того, что расстроена или что боится, или… что испытала отчасти облегчение, когда брата распределили на Когтевран. И не потому, что не хотела быть с ним на одном факультете, а потому что в глубине души она знала, что Гриффиндор не для него. И когда шляпа не распределила его вместе с ними, то она лишь сильнее сжала руку Риссы. Облегчение настигло её, когда она поняла, что из всех зол шляпа выбрала наименьшее для самой Кассиопеи, ведь по пути в школу она много думала о том, что его могли бы распределить на Слизерин, как Регулуса. Она и сама боялась попасть на факультет змей, как большинство из их семьи. Многие годы она росла, наблюдая за Северусом Снейпом, что время от времени появлялся в их доме на правах крёстного отца Нериссы. Касс знала, что он слизеринец и знала, что вся её семья по отцу была слизеринцами, кроме самого Сириуса. Она была рада, что попала на факультет львов, как родители. Но от факта того, что здесь только она и Рисса, а ещё два несносных, как она поняла во время церемонии, Уизли, которых она знать не знала, но уже успела понять, что они шумные, временами раздражающие и упрямые рыжие пацаны, ей стало не по себе. Отчасти ей передалась тревога сестры, но она предполагала, что так будет, так что была готова. Она все сильнее хотела быть той, кто подставит своё плечо, а не кому его подставят другие. Вот и сейчас она бесшумно встала со своей кровати и прокралась к кровати напротив, одернув слегка балдахин, заглядывая внутрь. Там ее встретил вполне себе не сонный взгляд Риссы. Она так же не могла уснуть. — Двигайся. — Шепнула ей Кассиопея, и та со вздохом подвинулась, освобождая место рядом, приподнимая край одеяла, под который та тут же юркнула, ложась рядышком. — Ты думаешь о том же, о чём и я? — Без лишних слов начала Касс шепотом. Нерисса повернула голову, глядя на профиль сестры и с тихим вздохом перевела взгляд обратно на потолок, который толком и не было видно в темноте общей спальни девочек. — Ему там будет хорошо. — Тихо ответила Рисса, стараясь убедить в этом и себя в том числе. — Да, наверное. — Задумчиво пробубнила Касс и впервые за последние несколько часов её волосы изменили цвет, ведь здесь никто бы этого не увидел. Под этим пологом, в темноте и с сестрой под боком, она была в безопасности. — Я, наверное, даже была готова к тому, что ты можешь попасть на Когтевран. — Призналась она неожиданно, и Нерисса резко повернула голову к ней. — Почему? — Искренне удивилась она. — Не знаю. — Беспечно пожала плечами Кассиопея, не поворачивая головы. — Вы же оба такие умники, постоянно что-то читаете, обсуждаете. Вам обоим это нравится. Может, было бы лучше, будь вы оба там. Вместе. — Задумчиво в темноту пробормотала она. — Ты расстроена тем, что я попала на Гриффиндор с тобой? — тише спросила Нерисса, неуверенная в том, что правильно истолковала слова сестры. Её в один момент задушили грусть и легкое чувство обиды. — Нет! — Касс сказала это чуть громче, чем хотела, и обе девочки притихли, прислушиваясь к мирному сопению своих соседок, убеждаясь, что те не проснулись, прежде чем продолжить разговор. — Тогда почему? — Настаивала Рисса, желая окончательно развеять неприятное чувство. — Потому что, — Вздохнула Кассиопея, не в силах смотреть на неё. — Я бы смогла быть одна. — Упрямо заявила она. — А он нет. Ему было бы лучше, будь ты там. — Ему было бы лучше. — Пробормотала Рисса и неожиданно почувствовала, что к обиде примешивается ещё и злость. — Лучше, будь я с ним или с тобой, а я? С кем мне было бы лучше, ты не подумала? — Резко спросила она, и Кассиопея осторожно покосилась на Нериссу, которая редко выходила из себя. — Я не… — Начало было Кассиопея, но Нерисса грустно усмехнулась и отвернулась на бок, спиной к ней, проговаривая с горечью в голосе: — Конечно, нет. Кассиопея закусила губу и не знала, что ей делать или что сказать, чтобы загладить вину, которой поначалу даже не почувствовала, потому что у неё и в мыслях не было обижать сестру. Они редко ссорились, и сейчас это случилось так неожиданно, что ей было не по себе. — Рисс, — Позвала она тихо. — Прости. — Вздохнула Кассиопея. — Ты ведь и сама знаешь, почему я так сказала. Ты ведь не любишь то, как меня иногда заносит, мои шутки не всегда кажутся тебе смешными, я часто перехожу черту и я громкая. Вы постоянно это говорите. — Пыталась достучаться до неё Кассиопея, но в ответ был лишь звук тихого дыхания сестры. — Вы с Лайоном похожи. Я ведь не дам тебе покоя. — Постаралась пошутить Касс, слегка пихнув Риссу, и та повернула голову так, чтобы Касс даже в полумраке смогла увидеть её разочарованное лицо. — А может мне не нужен покой? Может я привыкла к твоим выходкам? Может мне бы их сильно не хватало? — Сдурела? — Нервно посмеялась Кассиопея, глядя на сестру, но та выглядела серьезной, и она слегка нахмурилась. — Рисс… — Я тоже могу быть весёлой. — Надулась ещё больше Нерисса, и тут брови Кассиопеи поползли на лоб и она мысленно рассмеялась. — Так я же не спорю. — Спокойно согласилась она с Люпин. — Тогда почему… — …Почему я сказала, что тебе не нравятся мои шутки? — Предугадала её вопрос Кассиопея и пожала плечами. — Не знаю, вы часто ворчите, что это глупо. — Дело не в этом. — Отрицала Нерисса. — Мы не говорили, что твои шутки глупые, мы говорили, что иногда они обидные, а ты этого не замечаешь. — Кассиопея закусила губу, вспоминая, как Римус не раз соглашался с ними и просил её такого не говорить. — Не важно. — Отмахнулась Кассиопея, чтобы не возвращаться к неприятной ей теме сейчас. — Важно, что он не попал на Слизерин, а мы обе на Гриффиндоре. — Улыбнулась она. Нериссе оставалось только смириться с такой резкой, но уже привычной сменой настроения сестры. — Я рада, что меня распределили на Гриффиндор. — Мягко улыбнулась Нерисса. Потому что гордилась, что попала на факультет, где учился её папа. — Да, я тоже. — Кивнула серьезно Кассиопея. — Древняя шляпа так долго решала. Я думала, это никогда не закончится. — Проворчала она, чем заставила ещё шире улыбнуться Люпин. — Ну на твой счёт сомнений ни у кого не было. — Пихнула её в бок Рисса. — У меня были. — Грустно улыбнулась Касс. — Но ты здесь. — Напомнила сестре Нерисса, чтобы вытянуть её из неприятных мыслей. — Да, мы здесь. — Она сжала её ладонь и откинула одеяло, чтобы встать с кровати. — Надо поговорить с Лайоном. — Остановили её слова Нериссы. — Угу. — Кивнула она и нервно, кусая внутреннюю сторону щеки, вернулась на свою кровать, задергивая балдахин. Завтра их ждал первый учебный день, новые знакомства, уроки, потому, засыпая в ту ночь, все трое надеялись, что быстро привыкнут к школе и всему, что их ожидает. Они скучали по дому, боялись неизвестности и груза ответственности, что лежал на них вместе с тайной, что они хранили всю свою жизнь. Как и все дети, которые впервые попадают в Хогвартс, они одновременно хотели домой, где всё привычно и знакомо, но и предвкушали занятия магией, представляя, как используют палочку или сварят какое-нибудь зелье. Конечно, в их мечтах это было весело и интересно, красочно и впечатляюще. Но совсем скоро они проснутся, и реальность расставит всё по своим местам так, как тому и следует быть.