День сурка

Зимний Солдат прекрасно знал, что такое приказы и установки от куратора и не менее хорошо понимал, что их нарушение принесёт ему очень много неприятных минут. Не то чтобы в случае повиновения его ждали какие-то необыкновенные блага, но по крайней мере всё шло согласно штатному режиму. Понятное дело, что при таком раскладе он очень настороженно воспринимал любые перемены. А уж внеплановая смена хендлера тянула на сто баллов из ста по шкале личного дерьмометра Солдата. Абсолютно каждый новый «хозяин» первым делом пытался показать, кто в стае самый главный альфа-самец. В ход шло всё, начиная с наигранного сочувствия и дружелюбия и заканчивая избиениями не за нарушения регламента, а просто профилактики ради. Иногда его откровенно провоцировали, проверяя на лояльность Гидре и прочность ментальных закладок. Если в Советах больше полагались на коды, то в Штатах эта техника была неизвестна или считалась ненадёжной. Здешний куратор Пирс любил послушание, вбитое через пытки, считая такой подход наиболее эффективным. К тому же в последние годы Солдата большую часть времени держали в крио, выпуская его только на короткое время миссий и необходимый этап обучения и апгрейда. С одной стороны это было плохо: разум требовал знаний, с трудом приходя в норму за короткий период бодрствования. С другой стороны во время отдыха он восстанавливался постепенно, без болезненных рывков и перепадов настроения от режима «замороженный кусок костей и мяса» до «разъярённого тупого Кулака Смерти». В его снах были яркие живые видения о прошлом, он вспоминал то, что запрещено было вытаскивать из сознания. Солдат осознавал себя человеком, а не оружием Гидры. Он почти ухватывал что-то такое: тепло, солнечный свет, скользящий по светлым стенам; приятный запах еды, а не протеиново-минеральной болтушки; смех, а не крики; рука на волосах, которая не причиняет боли, а ласково гладит, вызывая толпу мурашек на загривке. Периоды бодрствования становились всё реже, это он понимал по стремительно стареющему куратору Пирсу. Тот от раза к разу становился всё морщинистей и блеклей, теряя большую часть некогда роскошной блондинистой шевелюры. Хендлеры тоже менялись и не всегда по вине Солдата, хотя тот частенько способствовал быстрой ротации неугодных ему надсмотрщиков. Новая рожа, которую Пирс представил как командира Рамлоу, не понравилась ему с первого взгляда. Всего в этом мудаке было слишком: слишком наглый взгляд, слишком самодовольный вид, слишком ехидный оскал, слишком мало почтения ко всемогущему Агенту всесильной организации. К тому же он совершенно не проявлял интереса к установлению личного контакта, словно ему было не интересен тот, кого считали величайшей тайной Гидры. Солдат решил немного показать норов, чтобы проверить границы терпения нового хендлера. Первым делом он упал прямо на него, имитируя сильную слабость и тремор в конечностях. Рамлоу на это только хмыкнул, но вес удержал, даже без особых жалоб. Не считать же таковыми несвязный набор матерных слов, делающих честь обитателю бруклинских подворотен. Гигиенические процедуры прошли в том же режиме: хендлер не реагировал на брызги холодной воды с длинных волос Солдата, отряхивающегося как мокрая собака. Мыл он его так, будто оттирал птичье дерьмо с капота любимого автомобиля — сильно, но осторожно, чтобы не попортить краску-эмаль. Экипировка была стандартной, правда с небольшим отклонением: хендлер заставил надеть под тактический костюм трикотажную футболку и облегающие боксеры — всё радикально чёрного цвета, как и носки с ботинками. Короткий перерыв на еду закончился очень быстро, и наступило время обучения новым технологиям, появившимся за прошедшие годы. Солдат посмотрел дату на телефоне, какого-то растяпы, не соблюдающего регламент, и отметил, что прошло почти пять лет с его последнего пробуждения. За этот период много чего напридумывали и гидровские головастики, и чудики по всему свету, так что информации оказалось много. Стрельбы прошли в штатном режиме, хоть и пришлось осваивать два усовершенствованных образца снайперских винтовок. Несколько разновидностей нейротоксических ядов представил какой-то незнакомый «халат», отчаянно потеющий и заикающийся под тяжёлыми взглядами Солдата и его нового командира. Проверка личного арсенала подарила чувство удовлетворения: никто ничего не сломал и не потерял — это легко было выяснить по оставленным им на оружии опознавательным знакам, незаметным чужим взглядам. Первый день знакомства завершился, и в комнату отдыха они отправились вместе, командир настоял на том, чтобы осмотреть условия содержания нового подопечного. Глазеть особо было не на что: металлический топчан, нужник в углу и стул для хендлера, если тот вдруг пожелает погостить у радушного хозяина. Рамлоу обошёл помещение в несколько широких шагов, пощёлкал выключателем, расположенным снаружи; осмотрел камеру слежения в углу под потолком, для чего влез на стул. — Царские хоромы, — заявил он, довольно скалясь. — Можно дать две звезды по рейтингу стран третьего мира. Солдат молчал, прикидываясь глухонемой рыбой, сосредоточенно глядя в дальний от топчана угол. — Ладно, тогда увидимся завтра, я буду ждать тебя у алтаря в чёрном, — непонятно заявил командир и выскользнул наружу. Послышался скрежет запираемого засова, свет мигнул и погас, погружая комнату в темноту. Солдат вытянулся на своём ложе, глядя в потолок в ожидании пока его зрение перестроится в нужный режим. Он, конечно, не видел, как ночной хищник, но всё же необходимый минимум был ему доступен даже в таком мраке. Звуки из коридора были привычны: шаги охранника, который время от времени поднимался со стула и делал короткую разминку; тонкий писк электроники, гул коммуникационных кабелей и воздушных шахт. Анализируя поведение нового хендлера, Солдат думал о том, что тот точно не из идейных. Не было в его взгляде того горячего идиотизма, из-за которого люди прут голой грудью на танки, или в одну худую тушку нарываются на пяток соседских хулиганов, прячущих за поясом куски арматурин и ножи. Этот командир, которого почему-то хотелось называть мудаком, точно работал за зарплату, а не ради всеобщего блага и уж тем более не для того, чтобы насаждать порядок через боль. Короткий период полусна, прерывающийся на стандартную оценку окружающей обстановки, завершился после звукового сигнала. Тусклая лампа загорелась под потолком, разгоняя тьму. Солдат бодро поднялся с ложа, оправился и замер у двери, ожидая конвой, который поведёт его на очередные занятия или тренировки. Его доставили в спортзал, расположенный в самом неудобном месте базы. Не то чтобы Солдату была особая разница, где разминаться, но выбор хендлера ему понравился — тут никогда не бывало посторонних. В основном агенты посещали другой зал, где были разные тренажёры и зеркала. Здесь же не было ничего, кроме допотопного железа и старых матов, сложенных стопкой в углу. — Агент, растяжка и разминка по десять минут, пробежка пять миль, прыжки на скакалке десять минут, — приказал Рамлоу. — Работаем с лапами пятнадцать минут и снова десять минут прыжков на скакалке. Три захода по тридцать отжиманий и три по тридцать — пресса. Потом завершающая растяжка и на этом закончим с баловством. Как понял? — Принято, командир, — чётко ответил Солдат, отправляясь в указанный угол. Новый хендлер назначил среднюю нагрузку, видимо, хотел посмотреть, в каком физическом состоянии его подопечный. *** К Гермионе явились в гости друзья, которые без лишних объяснений утащили её из кафе и даже не дали захватить с собой любимый лэптоп, ежедневник и запасной ежедневник. Драко вообще ворчал, что такими темпами она не только останется старой девой, но и превратится в подобие Плаксы Миртл с противной мордой, спрятанной за огромными очками. Улицы Нью-Йорка, украшенные к прошедшему Рождеству, всё ещё радовали глаз светящимися гирляндами и нарядными ёлками. Толпы народа торопливо бежали куда-то с озабоченными лицами, словно и не было новогодних праздников. С лотков доносились запахи жареных сосисок и горячих булок, из динамиков лилась громкая музыка, витрины магазинов пестрели обещаниями грандиозных скидок. Луна, одетая в белую лёгкую шубку и наушники из такого же меха, пританцовывала, легко скользя между потоками прохожих. Она раскраснелась от мороза и смеха, серебристые волосы блестели в свете неоновой рекламы. Гарри с трудом поймал её и надел на озябшие руки пушистые рукавички, которые достал из кармана. — Я тебе, как ребёнку, пришью их на резинку и продену сквозь рукава, чтоб не забывала! — проворчал он беззлобно. — Потом снова будешь кашлять и чихать, а лекарства пить не захочешь! Невилл обещал прислать свой фирменный противопростудный сбор, но почта сейчас работает, как пьяные олени в упряжке Санты. — Глупый, я не могу заболеть в этом месяце, так сказали звёзды! И вообще, не смей ругать Санту, он очень устал за Рождество! — возразила Луна, покорно принимая заботу мужа. — Поттеры, вот смотрю я на вас и думаю: тошнит меня от ваших милований или я готов заплакать от зависти, — протянул Драко, закуривая сигарету. Он кутался в шерстяное пальто и толстый пушистый шарф, явно связанный кем-то вручную. Инициалы на одном конце были чуть-чуть кривоваты, зато окружены серебристой змейкой в короне. — Малфой, тебе просто пора найти себе пару! — ухмыльнулся Гарри и чмокнул в нос Луну, которая сразу же побежала дальше рассматривать очередную витрину. — Или уже поженитесь с Гермионой, как герои глупой мелодрамы, где лучшие друзья обещают сойтись, если не вступят в брак до тридцати пяти лет. — Ты и такое смотришь? — нарочито ужаснулся Драко. — Ты и раньше был магл маглом, а теперь омаглился в квадрате! — Ой, кто бы говорил, мистер-я-езжу-на-Порше! — засмеялся Гарри. — Видел бы тебя Волдеморт такого… неволшебного, он бы точно не поскупился на пару непростительных. — Ой, давайте вы будете кусаться в тепле, — попросила замёрзшая Гермиона. — Или пойдёмте на каток, там согреемся, пока будем кататься. — Каток! — захлопала в ладоши Луна. Публики во всех парках было много, но очередей не было, тем более что коньки волшебники трансфигурировали себе сами. Дольше всего пришлось пробиваться к палаткам с горячими напитками, после того, как все достаточно устали. Конец декабря выдался очень снежным, так что антураж вдохновлял делать фото в рождественском стиле. Ближе к полуночи вся компания решила где-нибудь посидеть и спокойно пообщаться, но во всех знакомых приличных кофейнях не было свободных мест. Драко заявил, что это заговор работников «Когтя ворона», не желающих надолго упускать хозяйку. К тому же ей пришло сообщение от управляющего залом, что уже полчаса как явился мистер Старк, который не желает коротать в одиночестве новогоднюю ночь. Пешком добираться до кафе было долго, машину они бросили далеко от парка, ещё в самом начале прогулки, поэтому решили аппарировать прямо в кабинет Гермионы. Из небольшого тупичка, где не было людей, они, накинув чары невнимания, переместились на место. Быстро привели себя в порядок и вышли в зал, где были заняты все столики. — Такое ощущение, что нью-йоркцы празднуют наступление нового года исключительно вне дома, — ворчливо заметил Драко. — Они его вообще почти не празднуют, только туристы, да молодёжь гуляет, — ответила Гермиона. — Это не Шотландия, тут никто не будет разжигать костры и устраивать факельное шествие на хогманай. — Скучные люди, толком никаких традиций, — вздохнула Луна. — Здравствуйте, мистер Старк, как ваше здоровье? — Не жалуюсь, фея, — хмыкнул тот в ответ, поднимаясь с кресла. Потом поздоровался за руку с мужчинами, удивив этим действием Гермиону. Та даже поинтересовалась: — Тони, с каких это пор ты практикуешь телесные контакты? — Ну, ты из меня параноика не делай! — хмыкнул тот, учтиво подвигая ей кресло. — Я не беру ничего из рук посторонних, чтобы избежать обвинений. — Во взятке? — заинтересовался Драко. — И в этом тоже, — кивнул Тони. — Не поверишь, сколько гадостей можно написать о человеке, если правильно фрагментировать информацию — вырвать из контекста. Таблоиды полны снимков, поданных как свежий компромат, а на деле являются совершенно безобидными. — Не все, — покачал головой Гарри. — Иногда там действительно бывает правда. Редко, но всё же встречается… Его слова были прерваны звоном колокольчика над дверью. В клубах пара на пороге появился Брок, который просиял, увидев всю компанию на месте. Он махнул рукой официанту, попросив принести ему кофе, и быстрым шагом подошёл к столу. Скинул пальто и полосатый шарф, плюхнулся рядом с Драко на диване и тут же захрустел солёным крендельком. — И тебе привет, солнцеподобный! — ехидно протянул Тони. — Ты озарил своим божественным светом этот уголок ужаса и мрака. — Да ладно вам, я голоден как собака! — пробормотал Брок, шаря в вазочке с конфетами, стоящей посередине стола. — Эй, пацан, захвати мне чего-нибудь, где есть мясо! — крикнул он в сторону барной стойки. — Ты откуда такой? — озабоченно спросила Гермиона. — А ты догадайся с двух раз, красотка, — хохотнул тот, закидывая в рот горсть орешков в шоколаде. — Меня только несколько часов назад отпустили, а до этого пять суток сидел со своим новым Баззом Лайтером. — Как он? Что можно сделать? Он здоров? Его можно вытащить в ближайшее время? — посыпались торопливые вопросы. — Тише-тише, по одному в очередь! — Брок поднял руки вверх и довольно ухмыльнулся. — Барнс, ну или Зимний Солдат совершенно точно в себе и только прикидывается отмороженным придурком. Я посмотрел по его медкарте, что обнуляли его за несколько месяцев до последнего крио. А в нём он пробыл почти пять лет, на минуточку, суперорганизм способен восстановиться и не за такое долгое время. — И никто не догадался? — недоверчиво спросил Гарри. — Там же куча врачей и наблюдателей. — Это не про то врачи, — поморщился Брок, ненадолго замолчав, пока перед ним ставили тарелку с горячими круассанами, начинёнными сыром и ветчиной, и большой бокал латте. — С Солдатом работают экспериментаторы и те, кто должен отслеживать его физические показатели. К тому же при таком редком размораживании, представляете, какие специалисты остались на базе? Там охраны два десятка человек и ещё столько же в общей сложности техников и халатов. Так что украсть его не вопрос, другое дело: захочет ли он пойти с нами и чем нам его удержать?