День сурка

Гарри влетел в клубную комнату и с такой яростью хлопнул дверью, что кружки на столе тихонько зазвенели, а Мимбулус Мимблетония от возмущения оплевала пол вокруг себя. Не обращая внимания на удивлённые лица друзей, он взмахом руки уничтожил ценный, но очень вонючий сок их любимицы и очистил воздух от неприятного запаха. После этого забился в кресло у окна, поджал под себя ноги и весь сжался, охватив свои плечи руками. Луна тихо поднялась с дивана и отправилась к чайному уголку. Через минуту по помещению поплыл аромат ромашки и мяты, перемешанный с тонким запахом цветочного мёда. Маленький глиняный чайничек тихонько запыхтел на деревянном подносе, расписанном райскими птицами и цветами жасмина. Драко отложил свою работу по зельям, хотя корпел над ней уже больше часа, ни с кем не разговаривая. С тех пор, как он отказался от родственных отношений со Снейпом, стал словно одержимый добиваться идеальных результатов. Не то чтобы раньше у него были оценки ниже «Превосходно», но теперь он не хотел давать повода для злословия. Гермиона сомневалась, что Снейп настолько негоден как человек, чтобы мстить бывшему крестнику, но была согласна с поведением Драко. Он не собирался дезертировать с занятий, сдавая СОВ раньше срока, но обида всё ещё горела в нём. Малфои отличались отменной памятью и никому не спускали причинённых обид, в особенности оскорбления тех немногочисленных счастливчиков, которых они считали друзьями и близкими. Вот и Драко задался целью показать всем и доказать самому себе, что он был лучшим учеником на потоке не из-за покровительства декана, а благодаря собственному таланту. Лорд Малфой только поморщился, когда узнал о безобразном поведении своего теперь уже бывшего друга. Раньше он никогда не сомневался в Северусе, хоть и знал о его двойном служении и ненависти ко всем людям. Даже посмел спорить с милордом, когда тот запретил сообщать о своём возрождении бывшему личному зельевару. — Люциус, когда-то очень давно ты взял на себя ответственность за никому не известного семикурсника с огромными амбициями и непомерной спесью. Оплатил его обучение, настоял, чтобы я принял его в ближний круг, а не просто в отряд новобранцев. И что из этого вышло? — Мортимер Гонт, бывший Волдеморт, ныне действующий британский Тёмный Лорд взглянул на своего соратника с жалостью. Ему вообще были непонятны все эти пляски с бубном вокруг неблагодарного засранца с поганым характером. Он и сам был таким же чёрствым человеком, но с теми, кто был ему полезен и предан, расплачивался в полной мере. — Милорд, прошу вас, дайте ему ещё один шанс. — Люциус склонился перед своим сюзереном, в очередной раз принимая ответственность за действия друга. — Ты перепутал меня с Дамблдором. Скоро все и так узнают о моём возвращении, но это будет легально. И твой Снейп вроде бы доволен должностью в школе, хотя на месте попечительского совета я бы потребовал его смещения с поста слизеринского декана. Негоже предателю и шпиону контролировать жизни наследников чистокровных родов. Он может пойти на поводу у директора и поставить всеобщее благо выше своих обязанностей. Гонт словно в воду глядел: буквально через пару месяцев случилось нападение на Драко. Северус даже не соизволил сообщить им об этом ни как родителям, ни как спонсорам школы, ни как членам совета. Люциус отчётливо понял, что их единственному наследнику скорее угрожает опасность от такого безответственного человека. Разрыв крестнической связи был проведён по всем правилам: ритуал, где свидетелями выступали Фрэнк Булстроуд, Эдвард Крэбб и Майкл Гойл, окончательно отделил от рода Малфоев полукровку Принца. Нарцисса тогда выразилась в своей сдержанно-блэковской манере: «Давно надо было гнать этого мудака в шею». Драко на что-то надеялся, втайне от родителей поддерживая близкие отношения с бывшим крёстным. Он не скрывал, но и не оглашал подробности, привыкнув к тому, что ответственность за собственные поступки придётся нести самому. Люциус просто выжидал, понимая, что сын должен принять окончательное решение самостоятельно. Понадобилось больше двух лет, чтобы Северус показал свой глубокий внутренний мир, разочаровав его в себе уже до конца. Драко умел держать удар, но в тот момент был настолько угнетён, что позволил себе звонок по переговорному зеркалу. О чём он беседовал с матерью, Люциус не знал, да и не собирался допытываться. Нарцисса лишь коротко обронила: «Наш сын умеет отстаивать свои интересы. Надеюсь, друзей он выбирает лучше, чем ты». Их с супругой не пугало общение Драко с маглокровкой — о ней были самые положительные отзывы. Девочка прекрасно воспитана, успешно ассимилируется в магический мир, талантлива на зависть некоторым потомственным волшебникам. Проводит все положенные ритуалы, чиста от проклятий, обладает идеальной памятью и отменным вкусом. Такую маглокровку можно было и в род принять, жаль, что её это не интересует. На редкость ответственная и здравомыслящая особа. Лонгботтом тоже был отличным идеологически правильным товарищем. Ну и что, что в военных действиях его родители стояли по другую сторону баррикад с Малфоями. Главное, что леди Августа была истинной главой рода, куда там до этого высокого звания малахольному Фрэнку. Поттер… Тут мнения Нарциссы и Люциуса расходились. Первая считала, что её дальний родич ещё себя покажет, задав жару всем, кто его сейчас унижает. Кровь не водица. Второй утверждал, что Избранный получился стопроцентным Поттером — бестолковым и чересчур доверчивым, как и отец. Материна сторона слишком слаба, чтобы привнести что-то важное в характер ребёнка. Да и чему могла научить двадцатилетняя девчонка годовалого сына? Она и сама была ребёнком, когда нелепо сгинула в горниле чужих идеологических разборок. Конечно, был ещё и оправданный и выпущенный на свободу Сириус… — Я его ненавижу! — наконец выпалил Гарри, не поднимая головы. — Кого? — тихо спросила Луна, усаживаясь на подлокотник его кресла. — Вот, выпей, это успокоительный сбор, ты же не любишь зелья. — Я люблю зелья! Я не люблю всяких козлов, которые лезут в мою жизнь, как будто я малолетний идиот! Я жил без них и справился! А теперь: «Гарри, мальчик мой, кто тебе разрешил брать деньги из сейфа и оплачивать экзамены в министерстве? И зачем ты вылечил зрение? В очках ты так похож на своего папу-героя!» Ненавижу! И этот… сидит поддакивает, мудак! — заорал Гарри. Его руки дрожали так сильно, что кружка громко звякала о блюдце. — Он же впервые приехал, а оказалось, только для того, чтобы подтвердить приказы директора. — Кто? — задал вопрос Невилл. — Кто приехал? — Мой опекун и крёстный в одном лице! — чуть спокойней ответил Гарри. Он залпом выпил чай, чуть поморщившись от терпкости трав. — Сириус Блэк, спешите видеть! — зло усмехнулся он. — К тебе приехал мамин кузен? — удивлённо вскинулся Драко. — Постой, ты же говорил, что он где-то лечится… — Он давно уже вылечился, теперь живёт во Франции, — скривился Гарри в горькой усмешке. — За то время как он вышел из тюрьмы, я получил от него шесть писем. Шесть! И пишет он только о том, как им было весело в школе. Грёбаные мародёры! — снова сорвался он на крик. — Не-на-ви-жу их всех! Они повеселились, а меня гнобит за это Снейп! Они повоевали и сдохли, а я десять лет жил в чулане под лестницей и ел дай бог раз в день! А теперь он примчался аж из Парижа, прервав свой отпуск, чтобы словом опекуна запретить мне лишние траты до моего совершеннолетия! Да я впервые этим летом смог есть досыта, ходил в кафе. Раньше меня Гермиона кормила — присылала на дни рождения в подарок еду! Еду! А теперь мне можно только закупаться к школе на Диагон аллее и запрещено обменивать галеоны на фунты! Не-на-ви-жу! Я стерплю, я ведь не сдох до сих пор, но как только мне исполнится семнадцать, я пошлю их всех так далеко, что они уйдут и не вернутся, пока не сточат ноги до мослов! — Поттер, слушай, я уже не раз говорил, давай я… — начал было Драко, но Гарри его перебил: — Малфой, я честно ценю твоё предложение, но не буду его принимать. Понимаешь, у меня пусть и нет сейчас ничего особенного, но я не хочу быть ничьим должником, даже вашим, ребят. Не уничтожайте во мне остатки гордости, я же всё-таки мужчина. Я чувствую себя мерзко, а дружба с вами — моя отдушина. — Мы тебя понимаем, не переживай. — Невилл обвёл всех взглядом и тихо добавил: — Но ты зря считаешь, что мы будем думать о тебе плохо, если ты примешь от нас немного денег. Через три года ты вернёшь долги, зато будешь здоров и силён. А деньги — дело наживное. Ты богат, вернее, будешь богат, и никто не посмеет запрещать тебе тратить собственные капиталы. — Я могу сменить опекуна? — без особой надежды спросил Гарри. — Ты можешь отказаться от крестнической связи, как это сделали мои родители для меня. — Драко задумчиво покусал губу, с прищуром глядя на хмурое небо за окном. — Но от опекуна избавиться непросто. И это точно дело не одного месяца. — Замкнутый круг. — Гарри зажмурился, откинув голову на спинку кресла. Луна осторожно погладила его по волосам, собранным в короткий хвостик с торчащими прядками. — Со всех сторон обложили: в школе Дамблдор, на каникулах Дамблдор, в мозгах опекуна Дамблдор. — Блэк заберёт тебя на каникулы во Францию? — поинтересовалась Гермиона, заранее зная ответ. Если Сириус запретил крестнику тратить собственные деньги, то он полностью под влиянием директора. — Нет, — подтвердил её догадки Поттер. — Мальчик мой, на доме твоей тёти стоит кровная защита, которая спасёт тебя от тёмных магов, — очень похоже спародировал он Дамблдора. — Под старого паука копают, но это непросто. Он слишком силён, такого монстра не свалить парой скандалов и статьями в газетах. Обывателям всё равно, поболтают и через месяц забудут. — Драко поднялся и, как всегда при нервном мандраже, начал аккуратно молоть на ручной мельнице кофейные зёрна, распространяющие по комнате приятный аромат. — Отец и лорд Гонт пытаются внести изменения в нынешние законы, но у них всё идёт очень тяжело. — Бабушка мне написала, чтобы я держался от директора подальше и ни в коем случае не ходил к нему в кабинет в одиночку. Она не хочет, чтобы меня считали его протеже. — Невилл смущённо взглянул на Гарри. — Понимаешь, когда кто-то из студентов часто бывает наедине со взрослым магом, начинаются сплетни. Конечно, все знают, что ты — креатура Дамблдора, так что обвинять не будут. Но… — Когда я стану взрослым, мне не раз припомнят, что я пою с чьего-то насеста, — мрачно пробурчал Гарри, нахохлившись, как старый больной ворон. — Я не вижу никакого выхода! Вот просто не вижу! Я не могу игнорировать его вызовы, однажды отказался, так Маккошка меня чуть ли не за шиворот оттащила в кабинет. И даже если она останется как свидетель, то будет поддакивать на каждое слово директора. Я надеялся, что крёстный… но и он тоже оказался его верной шавкой. — Мы тебе очень сочувствуем, Гарри. — Луна снова погладила его по волосам. — У тебя всё будет хорошо, ты всё выдержишь и станешь самым сильным. — Спасибо. Ребят, давайте начнём с малого: расскажите, как мне разорвать связь с крёстным? Раз уж я обязан подчиняться его приказам, то хочу знать, что это не родной человек, а чужак. Я ему и деньги за новую метлу верну, как только получу доступ к сейфу. — Гарри зло оскалился, выпил ещё чашку уже остывшего чая и достал из сумки блокнот и ручку, приготовившись записывать. — Во-первых, тебе нужны свидетели ритуала. Совершеннолетние волшебники, — начал рассказывать Драко. — В принципе, мы все, кроме Луны, уже четырнадцатилетние, так что подойдём. Сам ритуал очень прост: пожертвуешь кровь на алтарь и призовёшь магию и предков, чтобы они признали несостоятельность крёстного. После этого попросишь отсечь любые ваши родственные связи. Всё. — Звучит просто, — чуть расслабился Гарри. — Только где мне взять алтарь? — В родовом доме в Годриковой лощине, — подсказал Невилл. — Обряд крестничества проводили там, бабушка рассказывала. Моя мама — твоя крёстная, но она и сама недееспособна… — Родовой дом? — озадаченно переспросил Гарри, переводя взгляд с Невилла на Драко, а потом на Гермиону. — У меня есть родовой дом? — Поттер, не тупи! — закатил глаза Драко. — Это тот коттедж, который ты ремонтируешь, чтобы переехать туда после совершеннолетия! — Больше не ремонтирую. — Гарри с такой силой стиснул челюсти, что послышался скрип зубов. — Это тоже вошло в категорию ненужных трат, запрещённых до моего семнадцатилетия. — Ну, даже если так, алтарь находится под домом, значит, не разрушен, — пожала плечами Гермиона. — И туда всё равно никто не может войти, кроме семьи. — А Сириус Блэк — семья? — прищурился Гарри. — Пока да, — кивнул Невилл. — Он же не отсечён от тебя, значит, является твоим отцом по магии. — Тогда надо сделать это срочно, — засуетился Гарри. — Если Блэк может попасть в ритуальную комнату, то он на правах отца… — Да, он может всё, — подтвердил Драко. — Как опекун он обязан спрашивать твоё согласие, а вот как родитель… — До отбоя ещё пять часов, — взглянула на часы Гермиона. — Если мы выйдем погулять, а Гарри наденет свою мантию, то нас никто не будет задерживать. Вызовем «Ночного Рыцаря», доберёмся до Годриковой лощины. Ритуал, дорога туда-сюда, должны успеть. Свечи, травы и нож у нас есть, захватим на всякий случай, мало ли что там успел вынести твой крёстный. — Он сказал, что сейчас выбрасывает из своего лондонского дома темномагические штучки. — Гарри закрыл ладонью глаза и тихо перечислил: — Артефакты; орден Мерлина, выданный его деду Арктурусу; книги, старинные гобелены, серебро с гербом Блэков… — Предатель крови, — с ненавистью процедил Драко. — Беспамятный идиот, который сдохнет как безродная дворняга в сточной канаве. — Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком. — Гарри поднялся на ноги, вытащил из сумки свёрнутую мантию-невидимку, расправил её и накинул на плечи. — Вы со мной? — Да, мой капитан! — козырнула Гермиона со смехом, разряжая обстановку. — Хватаем всё, что понадобится, и выходим. Уже темнеет, нас не должны заметить из замка. Сборы заняли несколько минут. Луна осталась в кабинете прикрывать друзей на случай, если их кто-то будет искать. Патронусы получались у всей компании, так что отправить сообщение она могла в любой момент. Невилл с Драко и Гермионой вышли за территорию школы незамеченными и вызвали волшебный автобус. Гарри всю дорогу до Годриковой лощины не снимал мантию. Уже в темноте они с трудом добрались до нужного дома. Строительные работы были остановлены, но во дворе под временным навесом всё ещё лежали невывезенные доски. Коттедж слепо смотрел тёмными окнами, словно потеряв последнюю надежду на жизнь.