Действительно!
— В принципе, ты мог бы её отвлечь. — Рыжая на секунду задумалась, но потом резко замотала головой, отказываясь от своих мыслей: — Хотя нет, идея ужасная. — А что ты вообще хочешь? — Украсть одну вещь. — Что?! — Гилберт быстро встрепенулся. — Нет. — Либо так, либо Канады нам не видать, — отрезала Энн, а затем добавила: — Ладно, есть шанс, что мама сейчас вообще не дома: она никогда не пропускает собрания в офисе. Работа в жизни самое главное! — На этих словах девушка захлебнулась сарказмом и скорчилась, словно вещала про растление малолетних детей. — Если так, то всё просто превосходно. Ну, а если нет… — Тут Энн задумалась, лихорадочно подбирая ту легенду, в которою её мать уж точно бы поверила и, сплетя в мозгу удовлетворившую её цепочку умозаключений, резко выдала: — Хорошо, возможно тебе всё же стоит пойти со мной. — Я… — от внезапности парень стушевался. — Если ты будешь самим собой — ты ей понравишься. — Правда? — Гилберт удивлённо и доверчиво вскинул брови, заставляя Энн вновь невольно замереть, разглядывая его лицо. — Ага, она любит учтивых чудиков, — пробормотала в конце концов рыжая, встряхивая головой. Гилберт нахмурился, но было непонятно: он обиделся или просто не понял, что сказала Энн. — Так пойдёшь? — продолжила она, более вежливо и заискивающе, чем собиралась. — Хорошо.***
Девушка была так взволнована выпавшим на её долю преступлением, что по пути до родительского дома даже не заметила жары. Точнее сказать: она не обратила внимания, насколько сильно в очередной раз вспотела. Её белый топ прилип к бледной, совсем не подвластной загару коже, а волосы из чистых, струящихся прядей превратились в спутанные влажные патлы. Всем своим видом рыжая выставляла напоказ уверенность и при этом была убеждена, что Гилберт верит её спектаклю, тогда как на самом деле её сердце билось в лёгкой панике. Сейчас она всё-таки удосужилась достать из кармана ключи и как можно быстрее и аккуратнее открыла входную дверь, пытаясь игнорировать мелкую дрожь в пальцах и на всякий случай избегая лишнего шума. На горизонте было абсолютно пусто: мистера Гудвера, как и предполагалось, нигде не было видно, а главное — царила полнейшая тишина: ни музыки, ни звуков готовки, ни голоса из горячо любимого её матерью канала на ютубе, ни шелеста глянцевых страниц. Не веря в свою удачу, девушка уже собиралась вздохнуть с облегчением, но сердце снова подпрыгнуло, когда недовольная голова миссис Ширли внезапно вылезла из гардероба, для которого, между прочим, отвели целую комнату. Сразу бросилось в глаза, что женщина кардинально сменила свой летний образ, на этот раз обернувшись в строгий розовый костюм и добавив на губы малиновую помаду. Очевидно Энн немного просчиталась и миссис Ширли ещё не успела покинуть дом, а такой поворот событий был не предусмотрен. — У нас праздник какой-то? Ребёнок второй раз за день появился в доме, — причмокнула она и нацелилась сказать что-то ещё, но прикусила язык, увидев Гилберта, — А это у нас…? — Гилберт Блайт, друг из школы, — отрапортовала Энн, — Мы вместе взяли задание на лето. — Здравствуйте, мэм! — улыбнулся он, но рыжая засекла в его голосе волнение. — Какой красивый мальчик, — женщина прищурилась, разглядывая парня. К слову, перед выходом тот снова нацепил свою доисторическую рубашку и тяжёлые плотные штаны. Сейчас Гилберт чувствовал себя не только вором, который ворвался в дом к милой женщине, чтобы обокрасть её до нитки. Но и настолько неловко, что пресловутое «провалиться под землю» его бы не спасло. — Что за задание? — По искусству. Мне надо сфотать пару картин, — более или менее беззаботно продолжала Энн. — Что ж, прошу, — одобряюще кивнула миссис Ширли, всё ещё приглядываясь к Гилберту. Честно говоря, она просто обожала свою собственную «Галерею Искусств», которую организовала в своём доме года два назад, поэтому услышав про картины, самодовольно ослабила бдительность, — Если хотите, можете задержаться и попить у нас чаю, провести приятно время… — Спасибо, но у нас много работы… Однако миссис Ширли как обычно не слушала дочь, продолжая приговаривать: — Кто знает, может ты наконец выкинешь из головы своего Эда! — Мам! — Энн моментально покраснела, чувствуя, как щёки запылали неоново-розовым цветом от злости и смущения, но, сдерживая порыв тут же высказать своё недовольство, она быстро и молча направилась к лестнице на второй этаж. В их холодном доме явно пытались воссоздать грациозный королевский дворец, но на выходе получили что-то поистине жутковатое: это в принципе смахивало на неоклассицизм, если бы не яркие зелёные акценты и до жути нелепая мебель на кухне. Широкая белая лестница, ведущая из фойе на второй этаж, была обрамлена витыми толстыми перилами, и казалось, что сверху должна свисать огромная хрустальная люстра, но нет, все довольствовались лишь обычными встроенными лампами. — Вы с Эдом…? — резанул вдруг тишину Гилберт. Только слепой пофигист бы не заметил, сколько сил и нервных клеток потратил парень, собираясь с духом, чтобы это спросить. — Что мы с Эдом? — Ну, — парень махнул рукой, видимо считая, что всё и так понятно. — Господи, тебе страшно произнести слово «встречаться»? — Рыжая, не веря, что такие чистые и невинные люди когда-то существовали, даже остановилась на мгновение. Гилберт молча и максимально неловко пожал плечами, но чуть погодя настойчиво продолжил: — Так вы…? — Нет, — выдала Энн, но сразу же быстро прибавила: — Не знаю. Парень отвёл взгляд и ничего не ответил. Кабинет отца рыжей находился в той части дома, где не было ни картин, ни туалета, которые в случае чего сгодились бы за оправдание. Словно это место специально выстроили там, где кончаются любые отговорки. К счастью, Энн услышала, как хлопнула входная дверь, избавляясь от миссис Ширли, поэтому, грубо говоря, проблема растворилась сама собой. Но всё равно, девушка продолжала с опаской оглядываться и невольно вслушиваться в тишину. — Туда? — прошептал Гилберт. Он выглядел как-то беспомощно, словно какая-то навязчивая мысль не давала ему покоя. И Энн вдруг подумала, что он винит себя лишь за своё здесь присутствие. И речь, не про этот дом или даже кабинет отца, а про целую эпоху. — Да. — Она попыталась ему улыбнуться, но он не заметил, растерянно оглядывая стены. Войдя в светлое и максимально непримечательное помещение с дубовой статной мебелью, рыжая сразу кинулась к книжному шкафу и буквально за секунду нашла «Преступление и наказание». Ещё одна занимательная черта её отца — прятать деньги в книгах. В «Преступлении и наказании» девушка обнаружила небольшую стопку налички, а под обложкой желанную банковскую карту. Параноик, подумала она, вытягивая карточку ногтём наружу. — Ты уверена, что всё обойдётся? — Гилберт облизал губу, наблюдая за копошением девушки. — Не нагнетай. — Она откинула со лба прядку. — Раз мы решились, нужно довести дело до конца. — Но… — Расслабься! — прикрикнула она. Внутри у неё уже затрепетала победа. Вот и всё. Сейчас они выскользнут наружу и будут наконец-то свободны… — Энни? — вдруг донёсся из коридора голос мистера Гудвера.Чёрт! У него что, закончился кофе?
Вся эта расслабленность и бодрящее предвкушение моментально исчезли. Рыжая запаниковала, вслед за Гилбертом, который застыл, кажется, больше не в силах пошевелиться. К счастью, в критических ситуациях девушка наоборот активизировалась и с поразительной скоростью искала выходы, что для такой проблемной девушки, как она, было просто наиважнейшим талантом выживания. Она за долю секунды вставила книгу обратно, крепко стиснув карточку в пальцах, судорожно оглядела мебель и, наткнувшись взглядом на небольшой дубовый шкаф, в котором её отец хранил дорогущие пиджаки под разное настроение, потянула Гилберта за рукав. Всё случилось слишком быстро, а Энн старалась, чтобы ещё и максимально бесшумно. Впрочем, это было не так сложно, ведь, Слава Богу, дверцы шкафа не скрипели. Они ввалились в внутрь, заполняя собой всё имеющееся пространство и переставая дышать. Прежде всего девушка подумала о темноте и нехватке воздуха. Клаустрофобией она не страдала, но в этом маленьком шкафу девушка почувствовала себя неважно. Затем прислушалась к тому, что происходит снаружи: мистер Гудвер как раз открывал дверь в кабинет. И только потом ощутила, что всем телом прижимается к Гилберту Блайту.Блять.
За мгновение все ощущения от касаний обострились раз в семь. Его грудь, сердцебиение, его нога, которая пришлась ей прямо между ног (она была в юбке, между прочим), его дыхание… Энн примерно с ним одного роста, так что оно приходилось ей как раз в ухо, что было не только неприятно, но и щекотно. Так что она смело развернулась к нему носом, утыкаясь им в прямо щёку парня и чувствуя лицом его мягкие кудряшки.Ну, Господи!
Где-то вдалеке Энн услышала снова хлопнувшую дверь, но сейчас она даже не сообразила, что это значило. Она старалась унять то расползающееся по телу тепло, которое слишком уж сильно вибрировало где-то в районе груди. Девушка зажмурилась, отмечая, что хотя бы не чувствует на своём теле ладоней Гилберта. Джентльмен, блин. Сам парень, возможно из-за нервов, возможно из-за абсолютно нереальной близости Энн, просто замер, стараясь не упасть, скатившись спиной по стенке шкафа. Ноги дрожали. Хотелось обнять её даже не ради собственного удовлетворения, а ради банальной устойчивости. «Интересно, она также целуется?» — подумал Блайт и сразу пристыдил себя за такие мысли. Впрочем, девушка была к нему слишком близко, здесь даже не надо прилагать усилий, чтобы опытным путём получить ответ на его вопрос. Если говорить в целом, то Гилберт ощущал себя так, будто его органы вынули, хорошенько встряхнули, завязали узлом и кинули обратно. Но почему? Почему ему стало так трудно дышать, чувствуя на себе тепло её тела? Чувствуя, как она прижимается к нему. Тишина долбила по ушам приливными волнами, перекрываемая лишь стуком двух напуганных сердец. И просто в один момент, Энн резко выдохнула, собирая по кусочкам своё самообладание, и толкнула локтём дверь шкафа, замирая всем своим существом.В кабинете никого не было.
— Господи, — прошептала облегчённо девушка и тут же услышала, как на первом этаже еле слышно загремела кофе-машинка, подтверждая, что опасность давно миновала. Голова уже слегка кружилась от количества переживаний и духоты в шкафу, поэтому она поскорее выпрыгнула наружу, вдыхая свободу и не зная, куда спрятать глаза, лишь бы не смотреть на Гилберта Блайта, который живо вылез следом за ней. На минуту затянулась тягучая, липкая пауза. За это время и он и она пытались для себя решить, сколько внимания стоит уделять тому, что только что произошло. Правильный ответ: нисколько, но их хрупкая и впечатлительная психика решила одновременно зациклится. В конце концов Энн наконец осмелилась посмотреть на Блайта, именуя это простым любопытством: тот стоял, засунув руки в карманы, и как-то грустно рассматривал стеллаж с книгами.Почему он такой спокойный? У них что, в этом девятнадцатом веке принято прижимать друг к другу в шкафах?
— Что теперь? — парень поймал её взгляд, и это дало Энн стимул перешагнуть всю ситуацию и сделать вид, будто абсолютно ничего не произошло. — Надо подождать, пока мистер Гудвер снова спрячется в своём кабинете, — пожала плечами девушка. — А Мистер Гудвер это…? — Друг нашей семьи. Тут Гилберт слегка замялся, утыкая глаза в пол. Девушка помнила, как твёрдо решила сначала и до самого конца пристально наблюдать за Блайтом. Но сейчас вдруг поймала себя на мысли, что верит ему: этой его беззащитной манере смущаться, этим пронзительным, вездесущим глазам и живой, детской мимике, которая отражает все его мыслей на лице. Энн больше не находила в нём поводов сомневаться: искренность соблазнила её своей редкостью и силой. Она поняла, что изучает не чтобы в чём-то уличить, а просто из интереса. — Можно ещё один неудобный вопрос? — Да… — Энн тут же попробовала догадаться, о чём может пойти речь, но до правды всё равно бы ни за что не докопалась. — Твои родители… ? Она вопросительно подняла брови. — Ты их биологическая дочь? Вопреки серьёзному лицу Гилберта, Энн рассмеялась, но вовремя зажала рот рукой, чтобы снова не залезать в шкаф. — А что, мы так не похожи? — Нет, просто Энн… — парень запнулся. — Из Канады? — спокойно продолжила за него девушка. — Да… — Гилберт кратко вздохнул, словно ему до сих пор не хватало воздуха. — Она сирота. — Боже, — Энн моментально погрустнела. — Нет, я точно дочь своих родителей. — Хорошо, — зачем-то кивнул парень, но теперь уже у двоих было на душе как-то неспокойно. Словно кухонным ножом вспороли воздух до кровавых подтёков. — А почему ты живёшь одна? У вас так принято? — Что? Нет. — Энн нахмурилась. — Просто мы с мамой не умеем мирно делить одну территорию. Да и потом, ей без меня намного спокойнее работать. — Ясно.***
— Смотри какое пальто… Божечки! — взвизгнула Энн, подбегая к очередной вешалке в магазине мужской одежды. В конце дня, после того как ребята зашли сфоткаться на будущие паспорта и обсудили билеты, они, как и планировалось, организовали экспедицию в торговый центр, чтобы у парня был хотя бы минимальный набор необходимых для жизни вещей. К ним примкнул Коул, который утверждал, что его вкус в таких делах просто незаменим. Конечно, никто не был против его компании, да и к тому же рыжий умел прекрасно поднимать настроение. Чем ближе к вечеру, тем время начинало течь всё скомканее, словно пропуская целые часы и события, а эмоций и сил уже ни на что не хватало. Однако нужно было бодро продолжать сборы, так что чужая позитивная энергия пришлась как раз кстати. В эко-сумке рыжей уже болталась новенькая зубная щётка, гель для душа с вишней и шоколадом, первые попавшиеся носки и набор нижнего белья, покупку которого Гилберт обозвал публичной прелюдией. — Ну уж извините, без этого никак, — отрезала Энн и отправила его к улыбающейся продавщице, уже болтающую с Коулом. — Пальто? — не понял Блайт, осматривая длинный бежевый кусок ткани. — Не нравится? — Хоть Энн и задала этот вопрос, по её виду было понятно, что она уже точно решила его купить. — Примерь. Срочно! — Я бы сам такое носил, — поддакнул рыжий, жадно щупая материал. Парень неловко натянул его поверх своей рубашки, затем медленно подошёл к зеркалу, осваиваясь с длинными полами пальто. Чуть подумав и покрутившись, он, пожалуй, остался доволен. Но здесь сложно сказать, что ему так понравилось. Возможно Гилберту просто было приятно наблюдать за восторженными веснушчатыми лицами друзей, которые с умным видом переговаривались, словно стилисты, оценивая выигрышность этого наряда. — Подожди, давай сфотаю, — запротестовала Энн, когда он собрался наконец снять пальто, потому что было очень жарко, — Только сделай, пожалуйста, нормальное лицо. Попытки Гилберта сделать то самое «нормальное» лицо со свистом провалились, поэтому Коул принял на себя ответственность исправить ситуацию. Он стукнул парня в плечо и заявил, что знает, какие кроссовки подойдут к этому образу. Потом заговорил о водолазках, без которых он его в Канаду не отпустит. Затем в ход пошли джинсы, и Энн наконец щёлкнула смеющегося Коула и испуганные глаза Гилберта, который даже не мог себе представить такое количество одежды. Фотка получилась настолько живой и атмосферной, что она сразу залила её в истории в инстаграме, поставив геометку и хештеги: обновки_к_путешествию, завтра_в_путь. — Кстати, я поискал в инете инфу про ваше дерево. — Оно не наше, — хмыкнула отстранённо Энн. Однако Коул слишком хорошо её знал, чтобы не подметить, как его слова моментально завладели вниманием девушки. — Не поверите, но про него есть пара статей. — Серьёзно? — Энн замерла, прекратив разглядывать клетчатые рубашки. — Ага, все под авторством некого Сапиенса Тобиаса. — Клёвое имечко. — Кто он? — Гилберт совсем не скрывал своего интереса, подошёл поближе и пристроился рядом с вешалкой и Коулом. — Судя по всему, учёный-любитель. Понятное дело, никто не верит его сказкам. — Никто, но не мы, — удручённо поправила его Энн. — Он пишет, что в исполнении желаний дерево может даже сломать временные границы. — Если дело не в дереве, то у меня просто больше нет вариантов, — пожал плечами Блайт. — А что ты загадал? — Коул выключил телефон, обращая изучающий взгляд на нового знакомого. — Он не хочет говорить, — за Гилберта ответила Энн, на что рыжий лишь улыбнулся. А когда они стояли на кассе, оплачивая покупки, Коул наклонился к подруге и еле слышно шепнул: — Держу пари, он загадал тебя. — Что? Нет! — встрепенулась Энн, сразу отметая эту идею в стопку абсурдных и наитупейших.