Розенвиль: начало

Желание сделать хоть что-то и паника переплелись друг с другом, рождая удручающий симбиоз, который к несчастью ничем мне не помогал. Желваки на лице стоящего рядом Найка были напряжены, взгляд направлен в одну точку — на руки Диггера. Нас роднила единственная эмоция, испытываемая одновременно, — страх. Зеленые глаза Диггера закрывала «стеклянная» пелена: он будто находился в сознании и вне его одновременно. Со стороны было похоже на обычный припадок, но пульсирующие зеленые вены говорили об обратном. Когда его рука вновь изогнулась под неестественным углом, я обнаружил, что все вокруг стало каким-то мутным — картинка в глазах стремительно теряла фокус, а затем также быстро начала темнеть. Спустя пару минут я отключился. 30.05, конец отрывков из дневника. Первым, что увидел Джош спустя какое-то время — знакомый бежевый потолок родного дома. Он лежал на просторном диване в гостиной. Ноги ощущали приятный бархат пледа. Приподнявшись на локтях, он почувствовал головокружение и упал обратно. Мама, суетившаяся на кухне, услышала, что сын пришел в себя, и практически в мгновение ока появилась рядом с ним. — Милый, как себя чувствуешь? Мы так испугались. — Я, я в порядке, - неубедительная и нелепая в этой ситуации попытка соврать вынудила парня добавить – почти. — Алиса сказала, что у Диггера был приступ. Вы собирались звать доктора, но ты потерял сознание. Видимо, пережитый стресс дал о себе знать. У тебя ничего не болит? — Немного голова, но в целом я в порядке. – Джош начал предпринимать уже более аккуратные попытки привстать, и ему это удалось. В животе неприятно тянуло, а с кухни как назло соблазнительно пахло свежей выпечкой. Его мама обожала готовить и делала это лучше многих. Правда, выпечкой она занималась не так часто — в основном, когда сильно переживала и нервничала. Заметив его реакцию, она нежно улыбнулась, - Я приготовила твои любимые пирожные с ягодами. Будешь? Джош активно замотал головой, но тут же вновь почувствовал головокружение. К стрессу добавилось истощение и голод, что явно не давало положительного эффекта. Парень дернулся в попытке удержать равновесие, но вновь упал на диван. О грудь что-то ударилось. Это был кулон, который вручила ему Алиса. Джош покрутил увесистое украшение в руке, всматриваясь в символы. «DA» — что это может означать? Чьи-то инициалы? Может, принадлежал кому-то из бывших хозяев? Или такие же искатели приключений, как мы, обронили и не заметили?» Разбитое состояние не способствовало эффективным рассуждениям, а потому Сейлек решил дождаться желанных пирожных. Вкупе с бисквитными пирожными, покрытыми малиной, мама принесла сыну ромашковый чай. После обеда, он практически мгновенно погрузился в сон. Последний спокойный сон без сновидений за грядущие полтора месяца. — Каждая последующая ночь, дарящая умиротворяющий сон, заряжающий силами на новый день большинство жителей Розенвиля, становилась персональным адом для Джоша Сейлека. Он просыпался каждый час, пот массивными каплями покрывал его тело, мозг судорожно анализировал последнюю запомнившуюся картинку. Внутри тела будто пылал пожар. Первые несколько ночей Джош игнорировал симптомы. Забеспокоившись, что улучшений не наблюдается, на четвертый день он нашел градусник в кухонном шкафу. Не желая беспокоить и без того перенервничавшую семью так некстати подкравшейся простудой, он планировал разобраться с этим самостоятельно. «Уж с простудой я справлюсь сам» После случившегося мама особенно активно опекала обоих сыновей, практически каждые полчаса спрашивая, нужно ли что-то. Отец, и без того устававший на работе после сверхурочных, тоже интересовался состоянием его пострадавших сыновей. Семья Сейлеков заботилась и о родителях и младшей сестре Микки. Бейлики эмоционально угасали на глазах, мать Микки не могла смириться с гибелью дочери и спустя полтора месяца потеряла работу — ее начали мучать сильные головные боли и панические атаки, а очередная попытка взять больничный закончилась свинским «пиши заявление» от недалекого начальника, чудом попавшего на свою должность. Отец Микки был вынужден работать наизнос, чтобы прокормить жену и оставшуюся дочь, а потому был особенно раздражителен и немногословен. Вскоре гнев, хоть немного подпитывающий его энергией, иссяк, и он стал похож на воплощение «зомби». Пустота в глазах, унылые, заторможенные движения и тихая речь стали новыми спутниками этой семьи. Найдя в аптечке градусник, Джош положил его в подмышечную впадину и стал дожидаться результат. Спустя несколько минут аппарат запищал. Увиденные на экране электронного градусника цифры повергли Сейлека в шок. «62.5 градусов» «Что?» Решив, что градусник сломался, Джош отложил задумку измерения температуры до утра и ближайшей возможности похода в магазин. Новый градусник днем показывал классические 36.6, чем несказанно обрадовал парня. Однако, облегчение длилось недолго. На следующую ночь все повторилось – несвязные ночные кошмары, жар по всему телу, тихий поход на кухню, чтобы никого не разбудить, новый градусник, температура 62.5. «Ничего не понимаю». Джош также стал замечать странные перебои с электричеством, происходившие каждую ночь. Ситуация пугала ещё больше. Постепенно стерлась грань между сном и реальностью, элементы одного вплетались в другой настолько прочно, что отличить одно от другого становилось невозможно. Так продолжалось изо дня в день до середины июля, когда Джош уже окончательно был убежден, что сошел с ума. Тогда все прекратилось также внезапно, как и началось.