Розенвиль: начало

Совсем недавно погожий денек трансформировался в средоточие серых туч, уныло барахтающихся в небесном полотне. Городская больница в обрамлении такого пейзажа выглядела особенно удручающе, складывалось впечатление, будто произошедшее до этого – лишь начало. Огибая однообразные белые коридоры врач и медсестра мчались в 212 палату. Вместе с ними бежала напуганная Алиса. Она сбивчиво обрисовала сложившуюся ситуацию с Диггером и Джошем, насколько это было возможно в ее состоянии. Оказавшись в палате, мед персонал обнаружил следующую картину: двое побледневших старшеклассников в отключке – один на больничной койке, второй – наполовину на полу, наполовину на коленях у перепуганной женщины лет 35. Подняв голову, она дрожащим, почти отчаянным голосом, воскликнула: - Ну наконец-то! Посмотрите, что с моим сыном? Он упал в обморок и не приходит в себя. Кое-как убедив миссис Сейлек отдать сына в руки квалифицированных медработников, Алиса вывела ее из палаты. — Пустота, холод, мягкая сырая земля, облепившая тело со всех сторон. Тяжело и страшно открывать глаза. При попытке пошевелить руками Диггер ощущает лишь сильное давление грунта сверху. Догадка, пришедшая в голову в этот момент, рождает новые приступы паники. «Я что, под землей? Меня закопали заживо?» Мрачные исторические факты и кадры из фильмов ужасов с похожим сюжетом навязчиво проникали в мозг, мешая бороться с и без того укоренившимся внутри ужасом. Парень предпринимал все более настойчивые и импульсивные попытки подвигать руками и ногами, но лишь глубже заталкивал себя в рыхлый, мерзко-влажный грунт. Предприняв нелогичную, но отчаянную попытку позвать на помощь, Диггер закричал. Рот моментально наполнился землей, мешающей говорить и дышать. Из глаз брызнули тонкие струйки слез. Беспомощный и одинокий, он мог лишь дожидаться своей участи и надеяться, что мучения продлятся недолго. По руке скользнуло что-то холодное и скользкое, оно обвило ее и начало продвигаться вверх под рукавом свитера. Возникло лишь одно предположение – червь. «Черт, дела становятся хуже» Вскоре парень ощутил еще нескольких «нежданных гостей» на ногах и другой руке. Они стремительно ползли вверх, к лицу. Диггер задрожал всем телом, при приближении первого червя к шее, постарался замотать головой, насколько это возможно. Стряхнуть его не удалось, вот он уже прополз по щеке, оставляя за собой дорожку из слизи. Диггер в панике открыл и закрыл глаза, ощущая на поверхности сетчатки несколько комков земли. Еще одно мерзкое создание приблизилось к щеке. «Неужели я так здесь и умру? От таких же мерзких и скользких тварей, как я сам?» «Да черта с два Вы этого дождетесь!» Собрав волю в кулак, он предпринял еще одну, уже более уверенную попытку пошевелиться и стряхнуть с себя червей. Последнее движение головой вышло особенно резким, он попытался встать, и ощутил, что препятствующей ему земли становилось все меньше, как будто верхние слои кто-то раскапывал. Черви уползли обратно в землю, а сверху послышались приглушенные голоса. Диггер слышал обрывки фраз: — Девушка сказала, у него были судороги и вроде как…светились зеленым вены. Что это может быть? — В первую очередь нам нужно привести его в себя и не допустить повторных судорог. После измерения пульса врач отправил медсестру за нашатырем. Тем временем Диггер из последних сил цеплялся за клочки сознания, в попытках выбраться из-под тяжелого земляного настила. Какое-то время он ничего не слышал, пока до него вновь не начали доноситься тихие обрывки реплик. — Что касается вен, у некоторых людей они сильно просвечивают в силу особенностей организма. А вот свечение… у всех этих ребят колоссальный стресс, после такого сложно быть в…здравом расположении духа. После всех анализов имеет смысл понаблюдать за состоянием пациента пару дней. После нашатыря Диггеру удалось прийти в себя, но пережитое заставляло парня дрожать при мыслях о возможном повторении. Общая слабость организма играла против него, а потому после всех взятых анализов он все-таки провалился в сон. — Анализы Диггера не показали каких-либо серьезных нарушений. Единственной значимой травмой был вывих запястья, которое вовремя вправили и наложили эластичный бинт. Как врач и сказал, спустя два дня наблюдений его отправили домой. Семья Клиффордов была одной из наиболее состоятельных в Розенвиле. Им принадлежал презентабельный отель на окраине города. Он представлял собой массивное здание, оформленное под старину, в умелом сочетании легкого барокко и классицизма. Спустя полчаса в дороге белый майбах S-класса подъехал к автоматическим воротам возле отеля, который по совместительству являлся местом жительства семьи Клиффордов. Диггер равнодушно оглядел место, в котором провел все свое детство, и осознал, что ни капли не скучал. В семье Клиффордов он был чуть большим чужаком, чем его мать – Кэссиди Клиффорд (в прошлом Шарк). Его родной отец погиб в авиакатастрофе, когда ему было 5. Спустя два года мама вышла замуж за Дэниела Клиффорда – богатого и привлекательного представителя немногочисленной элиты Розенвиля. — Их семья владеет сетью отелей «Клиффорд холлидей» по всей стране. В сам Розенвиль они переехали в 2017 году. Вписаться в новую семью стало тяжелой задачей. Уже в 7 лет ему четко дали понять, что на какие-либо регалии и особое отношение он может не рассчитывать, что он чужак, а значит должен бороться за «нагретое место» в семейном бизнесе. Доказывать не словом, а делом. Каждый день, каждую секунду. Иначе они вполне имеют право «забыть» о его существовании. Первый такой разговор с ним провел его отчим, пока мать отдыхала в спа-салоне, а в ее животе зарождалась жизнь потенциального наследника. Диггер молча выслушал вступительную лекцию о семейных ценностях от Дэниела, подавил разрастающийся внутри гнев и страх, сжал кулаки до крови, а, когда новоиспеченный «папа» закончил тираду, молча покинул комнату. Тогда отчим про себя отметил стойкость парнишки и даже выказал ему немного уважения. И никто не узнает, что после этот самый мальчишка направился в туалет в своей комнате и разрыдался на полу. Такие ситуации имели место быть, но давать волю эмоциям при ком-либо из ставшей ненавистной с первой встречи семейки, он себе не позволял. Он считал, это именно то, чего они ждут. Это повод в очередной раз напомнить ему, где его место, причина высмеять его перед матерью и втоптать в грязь воспоминания об отце. Однажды он пообещал себе, что придет время, и он завладеет частью бизнеса назло. Докажет, что он умнее и лучше избалованных сынков богатых родителей. Докажет, что ему не нужно бороться за любовь и признание, пока родные дети купаются в этом по праву рождения. Каждый день на «десерт» к обеду он получал щедрую порцию наставлений и просьб не опозорить семью, ведь ему благородно предоставили фамилию Клиффорд. Она откроет тебе двери в мир престижа и денег, безусловно, если к 18 ты не покончишь с собой. Диггер все также молчал, стараясь подавить весь гнев за несправедливое отношение. Когда к усугубляющим факторам присоединился пубертат, юный Диггер начал вымещать свои эмоции вне дома. Он дрался, провоцируя задир в школе, ядовито подшучивал над учителями и ставил их авторитет под сомнение. Со временем он и сам не заметил, как стал тем самым задирой - парнем, которого боялись. Он воспринимал этот титул, как первую заслуженную награду, ведь ему удалось. Удалось доказать кому-то, что он силен, что он авторитет и его мнение имеет вес, а значит первый шаг к захвату власти положен. Несмотря на дурную славу, Диггер не подходил под типаж классического безмозглого громилы. Он очень много читал. Его книжный шкаф был заполнен самой разной литературой, начиная от основ фундаментальной и прикладной физики, заканчивая психологией ведения бизнеса и сборниками упражнений по немецкому и китайскому языкам. Внушительный и нетипичный набор для 14-летнего школьника. Отчим открыто подшучивал на тему его статуса «ботаника», на что неродной сын слабо улыбался (мысленно хищно скалясь, и вспоминая про истинный статус задиры, заслуженный многочисленными синяками и царапинами, вывихнутым плечом и парой сломанных костей). Несмотря на старания Диггера и откровенное легкомыслие других представителей семьи его возраста, отчим находился с ним в прохладных отношениях. Вероятно, он попросту побаивался его, и того, какую нежелательную для самого себя мотивацию для развития ему дал. — Воспоминания отозвались болью в сердце, а потому повзрослевший Диггер, поспешно затолкал их куда подальше, и вышел из машины вслед за матерью. Начал накрапывать дождь. Водитель раскрыл зонт над головой миссис Клиффорд и поспешил проводить ее в дом, напоследок указав Диггеру на заднее сиденье машины. — Мистер, еще один зонт внутри. Диггер холодно улыбнулся, и продолжил идти за ними следом. — Обойдусь. ----- Вечером мать, отчим, сводный 10-летний брат Уилл и сам Диггер встретились за ужином. Разговор шел неторопливо и касался преимущественно школьных успехов любимого наследника, текущего состояния дел в отеле и…недавней трагедии. Когда отчим обратился к Диггеру, тот практически моментально переключил на него внимание, будто не дырявил скучающим взглядом колонну в дальнем углу комнаты последние полчаса. — Диг, мы ведь так и не поговорили о возникшей ситуации. «Вот как ты это называешь. Возникшая ситуация.» Мать перевела взгляд уставших глаз на сына. Путь она и нанесла на лицо изрядное количество консилера и тональника, было видно, что за последние пару суток она спала часа два от силы. Все же она о нем беспокоилась, хоть и не стремилась это афишировать. — Не поговорили, — равнодушно константировал факт он. — До меня дошли слухи, что ты причастен к произошедшему, — если голос Диггера был лишь притворным равнодушием, умело маскирующим бушующие внутри эмоции, то тон его отчима больше напоминал лед. — Я не…— только начал Диггер, как был моментально прерван первым. — Меня не интересует, правда это или нет. Важно, чтобы это не нанесло ущерба нашей репутации. Не обсуждай ни с кем случившееся, даже с друзьями, а мои юристы позаботятся об остальном. — Но… — Я закончил. Будь хорошим мальчиком и не позорь имя семьи. Это единственная твоя задача. - тоном, не терпящим каких-либо возражений, отчим дал понять, что диалог закончен. Диггер на мгновение растерялся, перевел взгляд на мать. Неудивительно, что этого ублюдка не волнует, что произошло, лишь бы не копейки потенциальных клиентов не потерять. Но она, она-то ему верит? Та почти мгновенно отвела взгляд, но и секунды ему хватило, чтобы все понять. Обо всех ситуациях с драками, петардами в школьном туалете, шутками над учителями она была в курсе, и всегда прикрывала его перед Дэниелом. Он не знал, для чего, чтобы не спровоцировать гнев на себя или защитить сына, но надеялся на второе. И все же теперь она допускала мысль, что ее ребенок мог послужить причиной смерти 4 человек. Он увидел это в ее взгляде, и внутри что-то болезненно сжалось. Боль внутри разъедала, но Диггер сделал то же, что привык делать многие годы – засунул все это подальше, чтобы выплеснуть наружу потоком безотчетного гнева чуть позже. Правда, теперь, лишь на потрепанной боксерской груше в гараже. Все-таки повзрослев, он стал решать свою проблему с эмоциями несколько цивилизованнее. Получалось не всегда, что подтверждала драка с Нортом в лесу. Он фальшиво улыбнулся так называемой семье, поблагодарил за ужин и ушел в свою комнату. Там парень вошел на балкон, достал здоровой рукой помятую пачку сигарет из кармана штанов, и закурил, сидя на холодном кафеле. Какое-то время он держал себя в руках, пока тело самопроизвольно не затряслось от нахлынувших фрагментов воспоминаний. Он не помнил большую часть их пикника, не помнил, как он отделился от остальных, как попал в то странное поместье. Он помнил, как они зашли в лес, как подрался из-за какой-то мелочи с Нортом, помнил обуявшую его ярость. Помнил, как упал, наступив на прогнившие доски. В голове вновь зазвучал обеспокоенный голос Бетт. «Черт, Бетт…» Следующим кадром, всплывшим в его мозгу, были ее остекленевшие безжизненные глаза, уставившиеся на него. Дрожь усилилась, в глазах поплыло. Он посмотрел на свою руку, и увидел пульсирующие бледно-зеленым вены. «Что за херня?» Мир больше не казался настоящим, он будто остолбенел, потеряв возможность двигаться. Из ступора вывела вибрация в кармане. Кое-как выудив оттуда телефон, он увидел на плоском экране сообщение. «Диг, как ты?» Прислала Ханна Дэвис. Почему-то сейчас он почувствовал себя немного легче. Наваждение спало, мир приобрел более устойчивые, четкие черты. Парень встал и отправился в комнату. Не раздеваясь он упал на кровать и практически сразу уснул. — В эту ночь он вновь оказался под землей, но теперь никто не спешил ему помочь. Он пытался пошевелить руками и ногами, сбросить вновь вернувшихся червей, попытаться откопать себя, но все, что ему удавалось – слегка пошевелить пальцами. Секунды превращались в минуты, минуты - в часы, но никаких голосов не было, земля сверху никуда не исчезала. Никто не спешил оказать ему помощь. Лишь с наступлением утра он открыл глаза и обнаружил себя в собственной кровати. Первое, что он ощутил после пробуждения – влажная простыня в руках. Первое, что увидел – пятна и куски земли вокруг. Тогда и возобновились его панические атаки, последний раз случавшиеся с ним в 13 лет. Диггер перестал себя узнавать, от былого хладнокровия остались лишь ошметки. Он не мог противостоять тому, что случилось. Не могу контролировать и предвидеть дальнейшие события, и это лишало сил. Каждую ночь это происходило с ним снова, каждое утро он видел землю вокруг, ходил по комнате в тщетных попытках унять дрожь и панику. Постельное белье регулярно стирала прислуга, к счастью, не задавая никаких вопросов. С паническими атаками парень кое-как справлялся, выпивая колоссальное количество успокоительных. Он не боялся переборщить, в какой-то момент осознав, что заснуть навсегда — не такой уж плохой финал, а возможно и единственный возможный вариант для него. Кто заметит его смерть? А кто будет горевать? Едва ли наберется хотя бы пару человек. Но, к счастью или сожалению, смерть не спешила его забирать. Постепенно паника трансформировалась в смирение не без доли скептицизма. Он мрачно шутил сам с собой в голове, будучи захороненным под несколькими метрами земли. Даже дал паре червей имена, чтобы происходящее не так давило на мозги. Жирный червь Хоки и его худой друг Дэми стабильно навещали его каждую ночь в течение месяца. Днем же он сухо общался с семьей, избегая похода в школу. Отчим настоятельно порекомендовал ему там не появляться, пока шумиха не утихнет. Безусловно, во благо собственной репутации. «Будь хорошим мальчиком и не позорь имя семьи» — мысленно передразнивал его Диггер. Монотонную мрачную картину разбавляло общение с Ханной в мессенджерах. За этот месяц они сильно сблизились, что также помогло ему не сойти с ума. Иногда земли в постели становилось больше, чем обычно. Тогда он вручную собирал все и выбрасывал в мусорку, вынося ее содержимое на улицу перед сном, чтобы никто не заметил. Делиться происходящим с семьей он не собирался. Все это и без того не укладывалось в голове. Диггер полагал, что даже любящая семья вряд ли поверила бы своему ребенку, расскажи он им такое. К тому же, отчим вполне мог нанять кого-то свести с ума неугодного ему чужака, подкидывая в его постель землю. Но его сны и червей это никак не объясняло, а потому все еще вгоняло в ступор. Да и в целом предположение такой изощренной стратегии попахивало клиникой, а больным на голову, к счастью или сожалению, его ненастоящий отец не был. Однажды Диггер проснулся и осознал, что все прекратилось. Ему не приснилось ничего, и постель чистая. Он улыбнулся, посмеиваясь про себя о том, что то, что радует сейчас его, и в голову адекватному человеку не придет. Телефон завибрировал, уведомляя о новом сообщении. В общем чате друзей: «Собираемся сегодня в Maple в 6 часов. Кто идет?» Отправив «+» в чат, он спустился в столовую завтракать.