Милый маленький мальчишка

      — И для чего мы тащились сюда четыре часа на электричке? Чтобы топать ещё сто километров до твоей дурацкой сосны?       Миша в широкой панаме, наполовину закрывающей его лицо, солнечных очках, футболке, ярких шортах и массивных кроссовках тащился по просёлочной дороге и нёс большой пакет с разными вкусностями, полотенцами и моим купальником, который ещё ни разу не использовался по назначению. Я с улыбкой на лице вприпрыжку шла впереди. Моё розовое платье тихонько развевалось от движения. Погода была по-настоящему летняя: яркое солнце немного припекало макушку, лёгкий ветерок раскачивал высокую траву вдоль дороги, откуда доносились стрёкот кузнечиков, щебетание мелких птичек и шорох прошлогодней листвы.       Сегодня, по совету Наташи, я решила провести ещё один, более спокойный день с братом. С самого утра я собирала всё самое сладкое и хрустящее, что было в доме, в пакет, в котором спокойно мог уместиться среднего размера телевизор. Но пока в нём была только еда, бутылка воды, купальник, полотенца, коробочка с таблетками и розовый блокнот с лошадьми. Всучила багаж Мише, и мы выдвинулись в импровизированный поход — сначала до станции, после на электричке и ещё немного пешком — до места назначения. Я хотела остановиться на берегу небольшой реки, у высокой сосны, под которой можно было спрятаться от палящего солнца. До сосны пришлось добираться довольно долго, но чего не сделаешь ради чистого лесного воздуха и красивого вида.       — Уже почти пришли, ещё немного осталось, — подбадривала я брата.       — Почему обязательно надо пихать всё в одну сумку? Ты могла взять ещё одну и нести её, — жаловался он, свободной рукой смахивая капельки пота со лба.       — Не ворчи. Отдохни, если устал, — я остановилась, осматриваясь. — Лучше посмотри, какая природа красивая.       — Очень красивая. Как я по утрам, — ехидно сказал Миша и, догоняя меня, поставил пакет на пыльную дорогу. Затем приподнял очки и, жмурясь от солнца, оглядывался по сторонам. — Сюда вообще приходил кто-нибудь в этом веке? Невероятная глушь.       — Мы уже здесь, поэтому — да, — радостно ответила я, продолжая идти дальше. — Давай, скоро дойдём.       — Если только к вечеру завтрашнего дня, — он закатил глаза, опустил очки и поплёлся за мной с огромным пакетом.       Я была права, и мы очень быстро оказались на берегу реки. Сразу достала большое мягкое полотенце и постелила его около сосны. Дерево отбрасывало значительную тень, поэтому Миша удобно устроился под ним на полотенце, которое для него и предназначалось. Достал из кармана телефон и, поморщившись, снял очки. Я увидела небольшие морщинки в уголках его глаз.       — А что, здесь даже не ловит? — удивился он, вытягивая руку с гаджетом в мою сторону. — Ты в какое захолустье меня завела?       — Ну не ловит, и что? — я пожала плечами, сняла платье, оперативно заменяя его на купальник. Я не стала стесняться, если бы брат увидел меня обнажённой, просто машинально переоделась. — Отдыхай и наслаждайся свежим воздухом, если не хочешь плавать со мной.       — Наслаждаться свежим воздухом можно и в парке. Совершенно бесплатно и без кучи ненужного барахла.       — Ты всю дорогу возмущаешься, так нельзя! Если не хотел идти со мной, то спал бы дальше. Вообще, что из этого барахло? Может, твои таблетки выкинуть?       Я тут же осознала, что не должна была говорить про лекарство. Но раздражительность взяла надо мной верх, а в сумке не было других вещей брата, про которые я могла сказать.       — И зачем ты так? — он опустил голову, и мне показалось, что вот-вот заплачет. — Мне кажется, общение с Наташей не идёт тебе на пользу. Сначала ты вытаскиваешь меня на улицу, а сейчас пытаешься язвить по её же образцу. Она всё время выгоняет меня, когда приходит, и я не знаю, о чём вы там разговариваете.       — Прости, — коротко ответила я, подойдя к брату, положила руку на его плечо. — Случайно вырвалось.       — Случайности не случайны…       Миша достал наушники и подключил их к телефону. Мы только пришли, а я уже успела сказануть лишнего и чувствовала себя виноватой. Конечно, он понимал, какое влияние на меня могла оказывать Наташа со своими эпатажными вульгарными нарядами, постоянными разговорами о парнях и причитаниями о моём образе жизни. Но, как старший, не предпринимал ничего, чтобы отгородить меня от общения с подругой. Её вечный энтузиазм и эксцентричность с виду почти не передавались мне. Я не одевалась в яркую одежду, редко пользовалась косметикой, не встречалась с парнями и не ходила на вечеринки. Возможно, за столько лет, я могла перенять манеру её общения, и это иногда проявлялось.       Но с братом я должна сдерживаться и не давать ему повода считать себя не таким, как все. Чтобы он меньше думал о сердце и больнице, которую до сих пор вынужден посещать, пусть значительно реже, чем раньше. Чтобы он чаще радовался и не был хмурым даже в самый солнечный день. Несмотря на то, что он никогда не поднимал тему моего общения с Наташей, я догадывалась, что она ему не нравится.       Миша откинулся на ствол сосны, положил панаму с очками рядом и прикрыл глаза. Ветерок раздувал его волосы, отчего те немного спутались, и причёска стала небрежной. Его бледные худые руки выглядели ещё бледнее и болезненнее в тени, а длинные пальцы изредка касались экрана телефона. Он смотрел на меня под кричащие из наушников звуки, внимательно следил, как я спускалась к реке.       Вода, в которой отражались высокие ровные сосны, была прохладная. Небольшие волны разбивались о ровный берег. Можно было заметить, как у дна юрко проплывают мелкие рыбёшки между разноцветными камушками, невольно приподнимая песок своими плавниками.       Когда я отплыла чуть дальше от берега, откинутая течением ниже по реке, видела более крупных рыб, но они проплывали реже, чем у берега. Единичными зелёными островками попадались водоросли, зацепившиеся на крупных камнях. Вдалеке виднелся острый склон, обрывавшийся над самой водой, с которого мальчишки из ближних деревень прыгали в реку. Это было опасно: местные не раз находили остывших мальчишек, прибитых к берегу течением. Но склон привлекал всё больше любителей острых ощущений.       Я отплыла ещё немного подальше, поглядывая на брата. Мы оба следили друг за другом. Я старалась оставаться в поле его зрения, а он махал рукой, если замечал, что я останавливалась, тем самым ожидая его ответных действий.       Позже я вернулась на берег и, быстро подбежав, обняла сидящего у сосны брата.       — А-а-а! Ты вся мокрая и холодная! — завопил Миша, отстраняясь от меня на противоположную сторону полотенца, и убрал телефон с наушниками в карман.       — Теперь ты тоже! — засмеялась я и села рядом.       Пока я доставала печенья, бутерброды и шоколадки из сумки, заметила яркий маленький розовый цветок, сорвала его и засунула в волосы брата. Он рассерженно фыркнул, потупив взгляд, но украшение убирать не стал. Меня это порадовало и сгладило напряжённую обстановку.       — Будешь? — я протянула бутерброд Мише.       — Отстань, — он отрицательно покачал головой, осматривая еду, которую я выкладывала на полотенце, и продолжал сердиться. — Зачем ты всё это взяла? На роту солдат, что ли?       — Не хочешь — не ешь. Сам понесёшь обратно, — спокойно сказала я, откусывая бутерброд. — Почему ты такой злой сегодня?       — Да потому что!       — Не кричи на меня, — я всё также спокойно жевала.       — Потому что мы пёрлись сюда полдня непонятно зачем! Я тащил этот долбаный мешок. Чтобы два часа посидеть под деревом, пока ты ходишь купаться, и обратно тащить этот долбаный мешок. Вот почему! — Миша кричал, зло смотря на меня, отчего я, кажется, проглотила несколько больших кусков колбасы и даже не заметила этого. Помолчав, он тихо продолжил: — Здесь нет связи. А если мне снова станет плохо?       — Не станет, — отложив еду, я придвинулась ближе и обняла встревоженного брата. — Я с тобой.       — Последнее время я начинаю этого опасаться, — он смотрел в сторону реки, не касаясь меня.       — Братик, — я сильнее прижалась к нему. — Ну прости меня. Пожалуйста. Но ты тоже ведь не сказал, что полки были слишком тяжёлыми.       — Дай таблетки…       — Что, тебе плохо? Да, сейчас! — я кинулась к сумке, но Миша схватил меня за руку и остановил.       — Сядь. Не надо ничего, всё нормально, — он спокойно посмотрел мне в глаза. — Хорошо, что ты хотя бы помнишь, где они лежат.       — Хватит, прошу! — взвыла я, утыкаясь в плечо брата.       Сегодня я хотела загладить свою вину перед Мишей, но он сам вспомнил день уборки. Он был прав, и мне следовало выбрать место, откуда хотя бы можно позвонить в скорую в случае чего, но делать было уже нечего. Я думала, что его сердце вернулось к привычному состоянию, и он сможет прогуляться со мной до реки. Я и без того не могла найти себе места после прогулки с Наташей, а слова брата задели меня ещё больше. Он считал, что я не обращала на него никакого внимания всю дорогу и хотела повторить историю со стеллажом, но это было совершенно не так… Казалось, он воспринимал любые мои предложения как угрозу для себя, но всё равно согласился пойти к реке.       — Так о чём вы беседуете с Наташей? — осторожно поинтересовался Миша.       — Ты опять?       — Я просто спросил, — он ещё больше навалился на сосну и поднял руки, будто сдавался.       — В основном, это её монолог, — начала я, снова обняв брата, а он взял меня за руку. — Она рассказывает о новых шмотках, жалуется на парня и пытается из каждого слова сделать шутку. Любит свои костюмы, вечно тараторит о моде, хотя сама не имеет о ней ни малейшего представления и часто безвкусно одевается. Иногда расспрашивает о тебе и пытается вытащить меня погулять.       — А ты отказываешься…       — Я не хочу тебя оставлять, ты же знаешь, — брат кивает. — Три дня назад, например, она захотела набить себе татуировку в интимном месте. А вчера отказалась от этой идеи, ссылаясь на то, что парень будет чаще доставать её сексом.       — Она всё с этим Димой встречается?       — Ага. Каждый раз говорит, что готова убить его, а потом — как сильно любит. Ну это Наташа! Хотела сегодня снова заглянуть — уже с желанием сделать пирсинг вместо тату. Хотя мне кажется, что завтра она передумает.       — А ты? — загадочно спросил Миша.       — Что я?       — Ты хотела бы сделать себе татуировку или проколоть что-нибудь? — он поворачивает голову ко мне и внимательно смотрит.       — А ты не хочешь найти себе девушку? — я задаю брату вопрос, который, если бы он присутствовал во время чаепитий, часто слышал от Наташи.       — Смеёшься, что ли? Она бы ушла от меня после первого стеллажа! — он еле заметно натянул уголки губ. — У меня есть ты, и больше мне никого сейчас не надо. Кстати, я первый задал тебе вопрос.       — Ну ты молодой. Я верю, что всё наладится, и ты кого-нибудь встретишь. У тебя же была какая-то через год после больницы, — я потрепала брата по голове, немного приглаживая волосы.       — Была и закончилась. Ладно, — он как-то неуверенно замолчал на пару секунд. — Ты не ответила, как относишься к татуировкам и пирсингу. И ещё, когда у тебя кто-нибудь появится? Ты тоже молодая.       — Мне всего восемнадцать. И кроме тебя тоже никто не нужен, — я немного засмущалась. — Что касается тату, я не знаю. Никогда не задумывалась. А ты?       — Никогда не хотел и не планирую, — категорично ответил Миша. — Хорошо, ты одобряешь походы своей подруги по клубам? Сразу скажу, я против чрезмерного употребления, как это делают её друзья. И сам бы не пил и не курил, даже если позволяло здоровье.       — Нехорошо обсуждать человека за спиной, но я тоже против.       — Вот и здорово, — брат улыбнулся в полную силу и наконец-то обнял меня в ответ.       — Может, я бы пошла с ней в клуб за компанию, но зачем я там нужна?       — Если вы обе не пьёте, почему нет? Наверное, этого она и добивается — пойти с тобой на вечеринку, а не просто в парк.       — В первую очередь она добивается вылить на меня все свои мысли. И если у неё случайно получилось погулять со мной, то это ничего не значит.       — Случайности не случайны, — повторил Миша. — Мне кажется, тебе стоит сходить с ней, просто попробовать. Не понравится — она поймёт и отстанет.       — А если обидится?       — Не думаю, что Наташа может обидеться. Она не такой человек. Вот ты — запросто! — он смеётся и получает от меня лёгкий пинок в бок.       — Доиграешься, братишка, доиграешься.       Становится немного прохладнее, и Миша наконец расслабляется, уминает несколько бутербродов подряд за обе щёки, заедая печеньем. Я думаю, что вылазка на природу пошла на пользу нам обоим: брат чуть больше узнал о моей подруге, а я ещё раз уяснила некоторые истины. Пожалуй, вывести Мишу на разговор было моей главной задачей ещё неделю назад, с чем я успешно справилась сегодня. И абсолютно неважно, о чём он был, тем не менее, я обрадовалась, узнав, что брат решительно против алкоголя и сигарет. Может, когда-нибудь он присоединится к нашим уютным чаепитиям и разбавит монологи Наташи. Кто знает, будет ли она вести себя по-другому в его присутствии или по классике не остановится выстреливать шутками направо и налево.       К вечеру мне стало совсем холодно в своём платье, и вплоть до электрички я шла, завернувшись в полотенце, и несла полегчавший пакет. Миша был значительно впереди и что-то насвистывал, призывая меня не отставать, иначе мы могли опоздать на последний поезд и остаться ночевать в кустах, где меня мог съесть бабайка. Но мы успели. Практически всё время в электричке я, завёрнутая в полотенце, спала, обнимая брата. Он так и не снял цветок с головы.       Домой мы вернулись поздно — уже стемнело. Миша очень устал и сразу же завалился спать. Я знала, что он не любит выбираться из города, но, мне кажется, остался доволен сегодняшней прогулкой. А я не упустила возможности дополнить блокнот по свежим следам.       «В этот день храбрый рыцарь научил юную принцессу внимательнее относиться к мелочам окружающего её мира. Сама принцесса поняла многое. Дивный мир таил в себе множество опасностей на каждом склоне и под каждым камнем. Ничто не в силах было изменить течение рек и дуновение ветров. В этот день прекрасная принцесса снова сблизилась с рыцарем и поведала ему несколько своих тайн. Она увидела такую знакомую лучезарную улыбку на его уставшем бледном лице. Они оба принадлежали друг другу и не могли допустить, чтобы один из них чувствовал себя одиноко. В этот день принцесса поняла, что случайности не случайны...»