Милый маленький мальчишка

      За прошедшие выходные я чуть не потеряла двух самых близких мне людей. Эти два дня сказались на мне крайне негативно — сегодня я проспала настолько, что идти в школу было уже глупо. Миша выглядел достаточно бодро, видимо хороший сон на кровати родителей пошёл ему на пользу. Только он не особо горел желанием разговаривать со мной и даже не разбудил, собирая новый раскладной диван в нашей комнате под звуки своего любимого рока, изредка приходя на кухню отдохнуть и выпить чая. Я не отвлекала брата, зная, что была виновата перед ним, и убрала розовый блокнот подальше в ящик стола, не смея даже упоминать о нём.       Это был мой первый завтрак, во время которого Миши не было рядом. По крайней мере, я не могла вспомнить ещё один такой день. Я не знала, как подойти к брату и попробовать разговорить его. Обычно он первым обнимал меня по утрам или уже ждал на кухне за накрытым столом.       Это был мой первый завтрак, в приготовлении которого Миша не принимал участия. Даже если я просыпалась раньше и уже вовсю кружилась вокруг стола, он успевал прийти до того, как я заканчивала готовить, и обязательно делал маленький бутерброд или, как минимум, досыпал сахар в чай.       Это был мой первый завтрак, когда яркое солнце за окном не радовало меня. Хотя я знала, что Миша был за стеной, собирал «конструктор для взрослых» и с виду не вызывал беспокойства, мой мир как будто остановился. Он изменился до неузнаваемости, как только мне стало не хватать всего лишь одного человека.       Я не была ограничена в действиях, но совершенно не представляла, как прожить несколько минут без внимания брата, не задумываясь о часе и уж тем более целом дне. Я просто не знала, как начать, не слыша его голос или не ощущая его руки у себя на спине. Я застыла во времени на этой чёртовой кухне, не понимая, что делать дальше.       Это был мой первый завтрак, когда я не видела улыбки брата. Когда милый маленький мальчишка ушёл. И я не знала где его искать.       — А чего это у вас не заперто, мои хорошие? — я услышала голос Наташи в прихожей, и как она захлопнула дверь.       Ей никто не откликнулся, лишь музыка в соседней комнате стала чуть тише.       — Ребята, вы в молчанку играете? — судя по тому, что я приглушённо слышала подругу, она зашла в комнату. Я, казалось не понимая куда иду, проследовала туда же.       Наташа медленно обходила вокруг деталей будущего дивана и внимательно рассматривала всё, что делал брат. Её мятая красная юбка доставала до пола и «подметала» его подолом.       — Привет, — тихо сказала я, едва зайдя в комнату.       — О, моя хорошая! Приветствую тебя, дорогая. Что у вас случилось? Почему не встречаете свою самую главную гостью? — Наташа была на удивление весёлой и сразу же полезла ко мне обниматься, неуклюже перешагивая через доски и инструменты.       — Что-то, — пожала плечами я, рассматривая части дивана.       — Мишка, а ты что за плацдарм такой собираешь? Неужто нашёл себе кого-то? — Наташа сегодня была щедра на выражения. — Жду приглашения на тестирование.       — Ты зачем пришла? Даже без чая. Это у тебя что случилось? — я училась у подруги изъясняться более саркастично, но чаще выходило только стыдно.       — Ой, вот не надо! Я не могу просто навестить друзей? — Наташа махнула рукой, демонстративно скорчив лицо.       — Ты — не можешь.       — Малыш, ты не против, если я украду твою упрямую сестрёнку на пару часиков? Мы кое-что планировали…       — Миша? — я неуверенно окликнула брата.       — Я справлюсь, — сухо ответил он и, не поднимая головы, продолжал закручивать гайку. Потом молча встал и прошёл в спальню, откуда виднелся наполненный комиксами, куклами и компакт-дисками стеллаж.       Он перестал бояться?       У Наташи всё-таки получилось вытащить меня на улицу. Тем более сейчас мне как никогда нужна смена обстановки, чтобы позже собраться с мыслями и поговорить с братом. Мне стало легче, когда я услышала его голос, но этого всё равно было недостаточно.       Выйдя из дома, я видела, как кучка малышей радостно верещит и бегает по детской площадке. Их мамы разбрелись по скамейкам и о чём-то перешёптывались. Старушка с тростью в руке сетовала на то, что дети издают слишком много лишнего шума, и подкармливала голубей хлебными крошками. Вдалеке слышался назойливый рёв проезжающих автомобилей и лай бродячих собак. Все нашли себе занятие этим солнечным днём.       Наташа потянула меня в парк с прудом. Лёгкий ветерок раздувал её юбку, отчего были видны её любимые сапоги. По узким тропинкам прогуливались люди, оставляя за собой небольшие клубы пыли, смешанной с песком. Несколько лавочек вдоль дорожек были заняты бабушками и дедушками, мамами и детьми. Где-то на деревьях чирикали птицы, на подстриженном газоне под жаркими лучами солнца отдыхали белые голуби. Рябь на поверхности пруда разрывали мирно плавающие утки, иногда ныряя под воду.       — Ну рассказывай, что у вас стряслось за день? Если у вас чай закончился, и вы поэтому поссорились — я могу ещё принести.       Размеренным шагом Наташа шла вдоль пруда, осматриваясь, и держала свой смартфон в руке, который достала из кармана сразу же, как только мы вышли на улицу. Иногда ей приходили оповещения о новых сообщениях, которые Наташа тут же читала, не обращая на меня внимания, и отвечала на них.       — Не знаю, как это описать, — тихо начала я и на пару секунд снова выдержала паузу. — Вчера мы решили сделать уборку и нашли ящик моей бабушки с фотографиями, бумагами и её стихами. Прочитали их, разоткровенничались, признались друг другу в любви.       Пройдя до свободной скамейки, мы решили передохнуть, наслаждаясь живописными видами пруда.       — В общем, до вечера было ещё много времени, и я предложила Мише освободить стеллаж и переставить его в спальню, чтобы мы наконец-то поставили новую кровать. С утра у него спина ноет — он же спит со мной. И я хотела, как лучше, выкинуть это старьё. А полки с куклами занимали место, их надо было убрать. Короче, Миша двигал этот чёртов стеллаж, и у него сильно заболело сердце. Мы спали на родительской кровати, а сегодня он весь день собирает диван и не разговаривает со мной.       — Ну вы и кадры, конечно, — язвительно заметила Наташа, с ухмылкой смотря на меня, пока её телефон перестал вибрировать. — Чтобы купить кровать, вам надо обязательно довести кого-то до могилы?       — Слушай, — перебила я.       — Слушаю, моя хорошая, слушаю, — закивала подруга, поглядывая в экран телефона. — Только вы друг друга, кажись, не слушаете. Он идеально выглядел, пока тащил твой шкаф, и даже не вспотел? На твоём месте я бы давно вызвала грузчиков. Или он сам дурак, что поддался твоим капризам и прихотям.       — Не называй его так!       — Да вы стоите друг друга в этой ситуации. Один до второго инфаркта чуть не дошёл, другая — вообще слепая. Как вы ещё умудряетесь создавать эту иллюзию счастливой жизни, раз на ровном месте не замечаете очевидного, — Наташу отвлёк сигнал телефона, и она начала быстро набирать сообщение. — Ну ты и шуруп, конечно…       — Что? — я была удивлена такому резкому заявлению подруги и в особенности не поняла, что за шуруп она имела в виду. — У нас с братом хорошие отношения, просто так вышло. Сейчас мне очень стыдно за вчерашнее, и я не понимаю, что делать. Последний раз Миша не разговаривал со мной, когда его отец ремнём огрел.       — А подойти к нему, извиниться, в конце концов, ума не хватило? Вы оба не выглядите идиотами, но сейчас у меня складывается именно такое впечатление, — Наташа изредка поглядывала на меня, не отвлекаясь от телефона. — Подошла к нему и извинилась, сказала, что повела себя, как мразь, засосала покрепче и повисла на шее, не отпуская, пока не простит. Он всё-таки мужчина.       — Тебе легко говорить.       — Просто я не вижу огромной проблемы, чтобы попросить прощения у близкого человека. Если ты его, конечно, на самом деле так сильно любишь, — снова съязвила подруга и вернулась к переписке. — Наконец-то, хоть один…       — Что наконец-то? Ты тоже странно себя ведёшь. Почему ты назвала меня шурупом? — недоумевающе спросила я.       — Где твой блокнот? — она ещё больше удивила меня.       — А какое это имеет значение?       — Просто ответь.       — В ящик стола спрятала, чтобы Миша вдруг не нашёл. Это всё?       — Более чем, — Наташа отправила очередное сообщение и убрала телефон в карман, развернувшись ко мне. — Знаешь, я, может быть, иногда выгляжу отбитой на всю голову, но таковой не являюсь. А ещё я вижу твои отношения с братом. Вы настолько боитесь потерять друг друга, что, как только выпали из привычной жизни, как что-то случилось, не знаете, как вам поступить. Ладно, его ещё можно понять, но ты! Ты должна брать на себя обязанности старшей и быть готова помочь и защитить его в любой момент. Он стал слабее, но не ушёл с матерью и отцом. Ты не должна вот так обижаться в ответ. Брат — это твой лучший друг, который может всегда тебя выслушать, понять и помочь уже тебе. Тем более Миша. А сейчас ты трусливо сбегаешь от него, пока он один собирает сраную мебель. И стеллаж твой я видела, когда на пороге стояла. Херня случается, но надо уметь преодолевать её. Как выяснилось, ты совсем не умеешь!       Несколько бабушек окинули нас взглядом, когда Наташа закончила свою пламенную речь.       — А теперь идём домой, — она быстро встала со скамейки и потянула меня за руку, устремляясь в направлении выхода из парка.       Пока мы возвращались, я размышляла над словами подруги. Я не знала, что ей ответить, но она была права. В тот день, когда я завела брата в комнату, перед этим попав в него ботинками, он не отвечал на мои извинения и потом сфотографировал меня больной в кровати. Сегодня я должна была ещё сильнее просить прощения, но даже не попыталась…       Мы вернулись в квартиру. Миша сидел на новеньком собранном диване, держал в руке розовый блокнот с лошадьми и свой телефон. Увидев нас, он улыбнулся и вышел в прихожую, смотря на Наташу.       — Забирай свой самый главный шуруп, малыш, — вполголоса сказала подруга, подталкивая меня вглубь помещения.       — Прости меня. Я должна была извиниться ещё раньше, но я просто… — накатившиеся слёзы не позволили мне договорить. Хлюпая носом, я прижалась к брату. Он обнял меня в ответ, и, помимо его рук, я чувствовала, как блокнот касается моей спины.       — Всё хорошо, — сказал Миша. Мне показалось, он произнёс это с той же интонацией, с какой читал одноимённое стихотворение бабушки.       — Ну раз теперь всё хорошо, может, угостите даму чаем? — Наташа прервала идиллию, шагая на кухню.       Пока мы гуляли, Миша прочитал несколько черновиков в моём блокноте. За столом он сообщил, что хотел бы внести некоторые правки в текст, и ему не понравилось описание покоев юной принцессы. Я улыбалась, обещая обязательно исправить главу и учесть все замечания, смотрела на увлечённого блокнотом брата и распивала чай.       — Ребята, мой вам совет, не раскидывайте шурупы после сборки диванов и не забывайте иногда чистить историю сообщений, — Наташа с братом переглянулись.       Позже Миша ушёл спать на новом раскладном диване, где наконец-то мог ложиться во весь рост, оставив нас вдвоём.       — Так вот, кому ты…       — Я же сказала, что ещё не совсем поехавшая. Не стану же я переписываться с каким-то левым чуваком, сидя с тобой, — перебила меня Наташа. — Я попробовала — у меня получилось, вы помирились. Всё, давай закроем эту тему.       — Спасибо…       — Не стоит благодарности. Я просто оказалась в нужное время в нужном месте, пусть даже по наводке твоего брата. Он прекрасно знает тебя и просто хотел, чтобы ты сама всё поняла. Ну, немного с моей помощью.       — Подожди, то есть…       — Закрыли тему, — Наташа снова не дала мне договорить. — Малыш поступил достаточно мудро, и я даже горжусь им.       — Почему ты постоянно называешь его «малыш»? — смутилась я.       — Согласись, что каждый раз повторять «милый маленький мальчишка» было бы слишком долго, — подмигнула подруга, наливая ещё немного кипятка в чашку. — Это не в моём стиле. Я же не сумасшедшая и не пишу дневник брата за него.       — Сейчас встанешь, выйдешь отсюда вместе со своим чаем и больше не зайдёшь, поняла? — насупилась я, скрестив руки.       — А что, твой брат говорил примерно также пару лет назад. Ладно, чайник, не кипятись! Пошутила я, — Наташа озадаченно посмотрела на меня, отпивая из чашки.       — Ну с братом я сама как-нибудь разберусь, без тебя.       — Сегодня ты сама ой как разобралась, моя хорошая! — лицо подруги засияло то ли от очередной шутки, то ли от количества выпитого чая.       — Как ты говоришь: ебало на ноль, — впервые за долгое время я осмелилась выругаться.       — Да ладно! — Наташа распахнула глаза и приоткрыла рот от удивления, забывая даже о чае. — Ты ж моя хорошая, обучаешься! Обязательно вставь моё камео и эту легендарную фразу в свою книгу.       — Если ты не собираешься подробнее рассказать о том, что тут происходило, пока мы гуляли, то и молчи.       — А что тебе рассказать? Твой брат был занят сборкой и написал мне, чтобы я выгуляла тебя. Кстати, спасибо, что вышла. Я ценю это.       — Зачем?       — Причину я узнала, когда мы уже были на улице. Поговорила с ним, и мы решили, что ты вполне заслуживаешь прощения. Ещё он не мог найти твой блокнот, пока я обучала тебя семейным отношениям. Хотя он бы и так тебя простил, только позже.       — Спасибо, — выдохнула я.       — Тебе пойти бы спать с ним, а не чаи гонять, — Наташа ловко покрутила ложку между пальцами.       — В смысле спать с ним?       — Лечь рядом, накрыть одеялом, обнять покрепче, посчитать баранов, то есть себя, и уснуть сладким сном! — в своей привычной немного хамоватой манере заявила подруга. — А не то, о чём ты подумала, маленькая извращенка.       — Я и не думала.       — Ага, как же! — ухмыльнулась она. — Но тебе лучше и правда пойти к нему, а потом провести день вместе. Только не так, как вчера, а по-хорошему. Сходите вместе куда-нибудь. Выгуляй братишку, он этого заслуживает. Ему полезнее свежий воздух, чем сидеть в четырёх стенах.       Единственное, что я поняла из разговора с Наташей, это то, что она каким-то образом узнала о случившемся прошлым вечером и пришла к нам, чтобы мы помирились. Ни она, ни Миша так и не признались, что произошло во время прогулки.       Перед сном я не стала ничего записывать в блокнот, решив, что сделаю это утром, лишь пролистала. Почти закрыв, я заметила карандашную надпись после крайней главы.       «Каким бы храбрым ни был рыцарь, прекрасная принцесса иногда должна была оберегать его от опасных приключений, останавливать, чтобы он не жертвовал собой напрасно и находился рядом всю её жизнь»