Каре на дамах (История вторая)

Недостаточно быть хорошим игроком, надо ещё хорошо играть. Зигберт Тарраш

Слушая сейчас наставления Татьяны Анатольевны для Щербаковой и Дани, Этери осознает как никогда, насколько же Тарасовой было не до их пары в тот короткий промежуток, который она с партнером провела в команде этой женщины. Это и тогда было понятно, но что-то забывается, а что-то ощущается с появлением собственного тренерского опыта. Татьяна Анатольевна жесткий тренер, даже местами жестокий. Наверное, она была бы мягче, находись Этери рядом, но сейчас Тарасова вполне по делу чувствовала себя главной. И руководила железной рукой. Конкретно в эту минуту легенда мирового фигурного катания воспитывала Даню, словно щенка, грызущего мебель. - Глейхенгауз, что ты над ней трясешься, будто она сахарная?! Ты думаешь, она первая после болезни выходит на тренировки и набирает форму?! Даню слышно хуже, он где-то за зоной микрофона собственного мобильного, через который настроил трансляцию тренировки, но ей особенно и не нужны слова хореографа. Все это они проходили. Ему действительно жалко Аню. И он старается бороться с собой, но дается тяжело, то и дело сваливается в заботу и снижает требования. - Анюта,- раздается резкий высокий голос, направляемой в глубь катка.- Два раза полностью произвольную. Будем смотреть. - Этери,- а это уже Даня ищет поддержку.- Сердце девчонке угробим. Пока Тутберидзе собирается ответить, Тарасова уже находит слова: - Так в том ваша задача, чтобы ее сердце на сорвалось! Вы - тренер. Восстанавливайте после тренировок. До олимпиады она должна дойти способной работать. Ищите возможность ее такой довести!- да, против Татьяны Анатольевны даже Этери жидковата будет.- Даниил, у вас девочка, которая хочет работать, а вы ее держите на привязи! Думаете, вам потом спасибо кто-то скажет?! Вам потом скажут, как вашей Этери, что вы продали чемпионские амбиции этой девочки ради другой. А вы всего лишь жалели! Что же и об этом она Дане говорила. Вот только никак не предполагала, что у Тарасовой такой рентген встроен. Вряд ли Женька в подробностях описывала тренировки. Права Татьяна Анатольевна, жалела Этери любимую девочку. Девочка потом за это ее и наказала. Долго и больно. - Этери, делать?- раздается в телефон вопрос мужчины. - Делайте раз, и смотри по ее состоянию,- отвечает Тутберидзе.- Ей тоже не кажется, что Аня готова к полноценным нагрузкам. Когда Глейхенгауз уезжает контролировать прокат, Татьяна Анатольевна негромко оспаривает решение из телефона. - Зря ты так! На второй круг заходишь,- права Тортилла фигурного катания. Надо льдом звучит вариация для произвольной. Обе женщины смотрят на фигуристку, но при этом Тарасова продолжает говорить. - Лешка перед олимпиадой Солт-Лейка поехал на Европу после пневмонии. Думала, повезем за ним кислородный баллон. Вообще не дышал. Всю произвольную думала: кто его со льда будет выносить, когда от кислородного голодания мозг выключится,- тут же, прервав ностальгические воспоминания, бросает резко и громко в текущую произвольную,- Ногу тяни сильнее! Этери соглашается с комментарием. Линия уплыла. У них такие прокаты принято смотреть молча, а потом отдавать комментарии в письменном виде, а Тарасова предпочитает сразу же поправлять. - А потом за бортиком сидел и едва дышал. Почти на руках Рудик его нес. Но мы смогли выбраться и отобраться по результатам Европы на Олимпиаду. И выиграли ее. Меня потом, правда, в предынфарктном состоянии свозили по “скорой” уже дома. Слышно, что Тарасова улыбается. Неспешный диалог с Татьяной Анатольевной не мешает следить за работой Щербаковой. Линии и рисунок несколько плывут. С прыжками тоже все тяжело. - Тяжело далась вам та олимпиада,- поддерживает общение Этери. - А тебе легко что ли они даются?- насмешливо спрашивает старуха. - Да нас все начинается задолго до олимпиады, а потом быстро догорает,- невольно то ли жалуется, то ли усмехается над судьбой-злодейкой Тутберидзе. *** Новогорск 2013 - Этери, ты видишь, что она не ест третий день?- Дудаков внимательно глядит на Юльку ковыряющуюся в обеде. - В смысле - не ест?- переспрашивает Тутберидзе и поправляет темный локон. - В прямом. Третий день слежу за ней. Размешает еду и уносит выбрасывать. Хоть бы ложку до рта доносила!- удивляет наблюдательностью Сережа. - Может, решила схуднуть? Она так-то поднабрала,- пожимает плечами женщина. - Этери, у нас по 6 часов тяжелой физической работы! Худеть тоже с умом надо, а не жить третьи сутки голодом,- недовольно качает головой Сергей. - Ну откуда ты знаешь, может, у нее в комнате склад питания,- не соглашается Этери. - Хорошо бы посмотреть тогда, какого,- замечает ее помощник. - Хорошо бы,- соглашается она. Из питания обнаружили протеиновые порошки. Хоть что-то, но едой это назвать было несколько неудачной идеей. Поле Новогорска, где Юльку пришлось опекать, словно младенца, кормить мелкими порциями по часам, очень медленно, потом что быстро она не могла, начинало рвать, Этери сдалась и поняла, что девочке нужна круглосуточная опека. И взяла в штат Даниэлу. **** Когда матушка-Липницкая прибыли в их компанию, все покатилось еще быстрее под уклон. А вскоре стало ясно, что эти прибыли обернутся им теми еще убытками. То, что ребенок считал нормой и не замечал, взрослая женщина не только видела, но еще и трактовала. Как всякая ревнивая мать, она взвешивала на весах своего сердца вложения тренеров, в том числе и душевные, в свое дитя, и в других. И все время обнаруживала недовес. На взгляд Даниэлы Медведевой перепадало намного больше внимания и любви, чем ее дочери. Тот факт, что Женька была младше и ласковая, словно маленький котенок, так что волей или неволей, просто в ответ на ее постоянную веселую тактильность, ей доставалось больше нежности, а в силу возраста еще и поменьше строгости, в счет не бралось. Юлина мама взвешивала чистый продукт: обняла - n раз, наорала - m раз. Отношение к дочери плохое, внимания недодано. И ладно бы она это считала про себя, но дама не гнушалась доносить ребенку, насколько его тренер равномерно делит внимание. И Юля начала отдаляться. А все равно тогда казалось, что и проблемы с едой пройдут как-то сами. И весь этот сложный этап охлаждения и болезненные порывы, которые иногда вдруг проскакивали в Юльке, когда она начинала снова тянуться душой к Этери и с испугом пряталась, чуть приоткрывшись. Казалось - вот чуть-чуть и пройдет. Удивительно было то, что при этом к Дудакову, который гонял Липницкую и материл ее прыжки и общую технику, претензий не было. Разборки шли чисто женские. За власть над душой подрастающего ребенка. Тотальную. Родительскую. Они пытались поделить девочку, как разведенные супруги в конфликте. Кого ты больше любишь, ребенок, маму или папу? Нормальный ребенок, как известно, больше всего любит пирожок с повидлом. Любопытно, был ли у Этери шанс хотя бы сравнять счет, если бы она, как Серега, кормила Юльку с ложечки? После той сцены в Новогорске, которую она совершенно случайно застала, а оба ее участника до сих пор не в курсе, что старший тренер это видела, Этери не только поняла, что у Сергея Викторовича намного больше сердце, чем у нее, но и то, что Юля для него - не проходной спортсмен. Это был один из двух дополнительных перекусов в течение дня, который они организовали Липницкой, чтобы той удавалось набрать хоть сколько-нибудь адекватную калорийность. Во время общих приемов пищи в Юлю помещалось от силы пару ложек еды, хотя сидеть она могла за столом до часу. К этим 6-8 ложкам в день они надеялись дополнительным питанием добавить еще хотя бы четыре. Ту, картину, которую Этери застала, можно было бы назвать косплеем сюжета из Ералаша “Жуй, жуй, глотай, глотай”. Серега натурально заговаривал ребенку зубы и под этот поток речи загружал в нее питание с ложечки. Что там было? Йогурт? Творог? Что уж он ей рассказывал - неизвестно, но девчонка не только жевала и глотала, но еще и не бледнела лицом в борьбе с приступами тошноты. Почему они тогда не стали бить во все набаты? А потому что права Тарасова: задача дотащить до олимпиады в более или менее сносной форме, боеспособной. А все остальное - потом. И с Аней будет так же. - Этери, по большому счету, она у тебя и так все делает неплохо,- слышит Тутберидзе голос Татьяны Анатольевны,- но немножко можно добавить. Женщина повышает голос и зовет: - Аня, Даниил Маркович, идите-ка сюда! Все-таки Тарасова чувствует музыку, как мало кто из тренеров. И образы. Она, имей больше сил и здоровья, и сейчас могла бы конкурировать с ведущими тренерами нового поколения. Опыт и внимание к мелочам делали бы ее спортсменов незабываемыми на льду. Ну а уж то, что она бы проволокла своих подопечных в тренировочном процессе через все круги ада нещадно, и сомневаться не стоит. Впрочем, Тутберидзе сейчас намного больше интересует Аня, чем Татьяна Анатольевна. Дыхание у Щербаковой все такое же нехорошее в конце часовой тренировки. Губы белые. Но старуха права - эта девочка хочет работать. Ее душа любит лед настолько, что тело становится вторичным.