Каре на дамах (История вторая)

Игра в карты не зависит от пришедших карт, если твой противник не знает правил игры… Юрий Тубольцев

“До чего же вы похожи, девочки!”- не столько удивляется, сколько констатирует Даниил Маркович, глядя на дальний конец ледовой коробки, где беседуют Этери и Юля. Женщина что-то объясняет девушке, делая весьма характерные жесты руками, а та лишь сосредоточенно кивает и то и дело внимательно смотрит на лицо собеседницы. Обе они время от времени бросают короткие взгляды туда, где Дудаков вспоминает с Сашей технику тройных. И как так получилось, что из этих двух таких похожих женщин, одна раскрыла ему свою душу и объятия, а вторая выстроила трехметровую стену и вытолкнула из своего круга общения сразу и, видимо, навсегда? Все-таки они разные, размышляет Даня, с интересом продолжая наблюдать энергичный спич Этери и флегматичное, но при этом не менее наполненное силой внимание Юли. На Тутберидзе слишком плотная и давно приросшая маска восхитительного кокетства, которую она включает при любом общении. Попервости Даня этой маской и очаровался. Она так восхищенно широко раскрывала глаза, а то и приоткрывала рот, когда слышала что-то в меру разумное, что он говорил, или хотя бы сколько-то ее интересующее, что он и впрямь считал себя носителем величайших в мире откровений. Длилось это, правда, ровно до того момента, когда они начали всерьез совместно работать. И тут, как оказалось, снежную королеву удивить было можно разве что звездой с неба, при этом звезда должна была точно соответствовать параметрам. При подготовке одной из программ, когда она зарубила четвертый вариант нарезки композиции, Глейхенгауз откровенно взвыл. И наорал. Да, он именно орал и требовал точно сказать “в граммах”, что ей от него уже надо. В голове даже промелькнула та самая совершенно мужская мысль про баб-руководителей, у которых то ПМС, то климакс. - Этери Георгиевна, скажите, разве я плохо составил композицию?- в очередной раз, иссякнув в эмоциях, на которые она отреагировала не менее эмоционально, к слову, обозвав его ленивым болваном, и это он со временем смягчил формулировку относительно исходной, задал вопрос Даниил Маркович. - Нормально,- спокойно согласилась Тутберидзе. - Так в чем проблема?- не унимался хореограф. - Даниил Маркович, вы отличаете понятие “нормально” от слова “хорошо”?- в конце концов задала вопрос тренер. Мужчина замолкает, пытаясь разделить внутреннее эти два определения. - Хорошо, идите сюда,- Старший тренер открывает на компьютере видео одного из прокатов программы Сони Акатьевой на тренировке. И то, что видит Даня действительно отлично. Даже эмоции девочка держит до самого конца, хотя ей сложно. Вся композиция играет внутренним светом, радует глаз и проникает невольно в душу. - А теперь смотрите это,- та же самая произвольная, та же Соня. Все правильно. Отработано. Качественно. Но это просто спортсменка делает свою работу. Нормально делает. Этери смотрит внимательно на хореографа и поясняет: - Так вот, Даниил Маркович, первое - это хорошо, а второе - нормально,- женщина откидывается на спинку кресла, жестом приглашая мужчину занять свое место напротив нее на стуле, и складывает на груди руки,- Нормально - это неплохо, качественно, допустимо предлагать публике, но это все равно не “хорошо”. Об этом завтра забудут даже специалисты, что уж говорить про публику! А нам нужно, чтобы помнили: обсуждали, восхищались, спорили и критиковали. Я понятно ставлю задачу? - Понятно, но… непонятно,- Даня также скрещивает руки на груди и вытягивает ноги под ее стол, едва не соприкасаясь с ее ногами,- Вы мне предлагаете проникнуть в массовое бессознательное и услышать, что они будут обсуждать и о чем спорить? Я не умею читать мысли космоса! - А вы попытайтесь,- улыбается Этери, вдруг получится. Если сомневаетесь, несите мне, я скажу, когда будет хорошо,- и вдруг взмахивает рукой и, сверкнув своей незабываемой улыбкой, замечает,- Да вы сами поймете, как только получится! Поверьте мне! Когда через два дня он принес новый вариант, то единственное, что услышал: - Ну вот, хорошо. И ничего особенного. Все вы можете,- а потом она посмотрела на него так, что он вдохнул этот взгляд и никогда уже не смог выдохнуть. И почему-то сейчас Даня как никогда был убежден, что у Юлии Вячеславовны тоже есть такие взгляды для людей, которые невозможно выдохнуть, но ему доставались только те, от которых нет силы вдохнуть, как от удара в солнечное сплетение. Женщины неспешно движутся вдоль бортика и, когда проезжают мимо, Глейхенгауз слышит, как Этери говорит: - Юль, тебе придется принять решение, и я б на твоем месте серьезно подумала, надо ли тебе всю эту головную боль на себя взваливать. Липницкая задумывается, и они обе останавливаются недалеко от тренерской позиции, так что диалог становится слышен и случайному наблюдателю. - Я думаю, стоит поговорить с Макаренко,- спокойно размышляет Липницкая. Этери морщится. Глава “Телеспорта” ей малоприятен. Именно его она подозревает в весомом вкладе в конфликт между нею и Юлькиной мамой, а как следствие, и самой Юлей. Липницкая замечает эту эмоцию тренера и объясняет: - Я думаю, он может дать охрану, чтобы уменьшить риски,- делает паузу,- но это недели через две, не раньше. Январь Петя проводит с семьей на отдыхе. Если знать, почему Сережа - Дуд, Этери все-таки не отказалась бы, чем бы это знание ни обернулось для нее, то даже думать, почему глава медиа-корпорации для Липницкой - Петя, было зябко. Хотелось верить, что Юля была именно пиар-проектом амбициозного бизнесмена, а не юной, побочной от семьи, личной жизнью. Этери сама была такой побочной жизнью. Когда морок сошел, бывало противно. В общем, ей не хотелось никому из своих девчонок такого “счастья”, совершенно по-матерински, хотя она уже давно внимательно следит за тем, чтобы не называть юную поросль “мои дети”. - Юль, ты бы с семьей посоветовалась, прежде чем решать,- предлагает женщина. - Этери Георгиевна, я в девять лет решила, что буду к олимпиаде в Москве готовиться, так что я вполне справляюсь с принятием серьезных решений самостоятельно,- улыбнулась Липницкая. - Ну да, только в девять лет такие решения и принимать,- вздохнула блондинка. - Вы бы дочери точно не доверили,- согласилась Юля,- Она хоть имела право голоса, когда вы в танцы ее отправляли? Этери внимательно смотрит на девушку рядом: - Ты не допускаешь, что она сама хотела уйти в танцы? О этот выразительный взгляд Липницкой из смеси иронии и уверенности в своей правоте. Сейчас Тутберидзе видеть его весело, хотя он до сих пор пробирает до костей. - Юль, я не не считаю, что родители имеют право взваливать ответственность за столь серьезные решения на детей. И, прости, не одобряю в этом смысле поступок твоей мамы. Тут сбоку от беседующих раздается резкий звук конька и звонкое “ай” Саши, которая умудряется столкнуться коленкой. Этери в тот же момент срывается и уезжает в сторону спортсменки. - Ты серьезно в одиночку могла принять решение по поводу переезда в Москву и подготовке к олимпиаде в 9 лет?- задает вопрос Глейхенгауз. - Нет, конечно, я ведь знала, что мама за меня и поддержит любое мое решение. Без этого, я бы никогда не стала пытаться. Мы решили вместе,- она повернула голову в сторону мужчины,- только Этери Георгиевна этого не поймет. Ей неведома такая маленькая слабость, как верить кому-то до конца и быть рядом. Для нее это в конце концов не более, чем опасность зависеть от чужой воли. Юля немного помолчала и тихо произнесла: - Синдром полководца. - Ну, так она и руководит фронтами,- улыбается Даня. - Из образа когда-то надо выходить,- негромко отвечает девушка,- а то сломаешься и не заметишь. Мужчина и женщина синхронно переводят взгляд в центр катка, где Этери объясняет Трусовой ошибку при заходе во второй прыжок каскада, из-за которой она только что чуть не отбила колено. Сашка, безостановочно растирая чашечку, чтобы разогнать кровь и не дать гематоме вылезти в полной мере, улыбается и кивает головой. Сосредоточенная только на технике собственных прыжков, Саша была всегда чуть-чуть в себе. В отличие от других девочек, Даня ни разу не видел в ее глазах того обожания, которое проскакивало у каждой при общении с Этери, а Медведева так могла затопить им каток, и ценность которого как-то определила Майя: “Когда она появляется, кажется, что в воздухе становится больше энергии”. Саша жила собственной энергией, бесконечной как вечный двигатель. И только сейчас стало видно, что и она питается чем-то, что есть лишь здесь, в “Хрустальном”.