***
Блондина в приюте невзлюбили сразу. Грубый и с виду высокомерный, он сразу получил звание “bastardo del señor local”. Но эта кличка сразу отпала, когда он прописал “двоечку” промеж глаз нескольким дразнилам, которые лезли к нему. Теперь вместо издёвок блондин стал получать игнорирование со стороны большинства воспитанников. Никто не понимал, что у него на душе, даже пожилая глава приюта, повидавшей и вырастившей огромное количество детей. Но Шура был одним из немногих, кто не бойкотировал и даже сочувствовал новенькому, ведь они были похожи: оба попали сюда случайно, не знали, что делать дальше и, скорее всего, потеряли всё, что им дорого. И вот однажды, во время обеда, Рыжий решился подсесть к блондину. Тот, фыркнув, дал понять, что не хочет иметь дела с ним. – Знаешь, а мы похожи… – неуверенно начал разговор Шура. Новенький ничего не сказал и отвёл взгляд в другую сторону. – …и я думаю, что мы можем сладиться – закончил свою мысль Рыжий. Блондин внимательно его осмотрел и усмехнулся: “Думаешь, что такой бродячий пёс, как я, может сладиться с… тобой? Не смеши, щегол, иди своей дорогой, пока жив ещё”. Саша озадаченно на него посмотрел и отступился.***
Наступила ночь. Она была безветренной и холодной. Осень приближалась широкими шагами. Шуре не спалось. Он всё думал о новеньком. Что может скрываться за маской грубого, нервозного и подозрительного человека? На данный вопрос он не мог найти ответа, ибо с подобным раньше не сталкивался. Ну как не сталкивался. На его пути были и хулиганы, а порой и преступники. Он бывал на работе своего отца… Из-за мыслей об отце в его душе сделалось больно. Шура понимал, что он, скорее всего, не выжил. Да, в глазах мальчишки он был героем и борцом за справедливость, которую не страшно ничего, даже смерть. Но холодный разум ему подсказывал, что если смерть с лёгкостью забрала его мать, то значит, смогла забрать и отца. Шуре стало плохо. Он спустился со второго этажа. Как только он хотел подойти к спальне старика, где лежали ключи от входной двери (а дверь на ночь всегда запиралась), мальчик увидел, что она приоткрыта. Рыжий хотел подышать свежим воздухом, думая, что ему станет лучше, но понял, что кто-то его явно опередил. Он осторожно, на цыпочках, выглянул наружу. Там, на ступеньках, сидел блондин. От него исходили непонятные всхлипы. Могло показаться, что он плачет, но Шура понимал, что навряд ли новенький разрешил бы себе такое, даже в одиночестве. Мальчик осторожно подошёл к блондину и сел рядом. Первый трясся, как осиновый лист на ветру. – Ты чего тут? – спросил Рыжий. Молчание. – Эй, ты живой? В ответ он услышал только два повторяющихся вопроса: “Почему?.. Почему?..” – А? Что?.. – удивлённо сказал Шура. – Да ничего! – вдруг крикнул блондин. – Почему всё это произошло?! Почему?! Зачем эти твари ворвались к нам тогда?! За что?! – Слушай… Я же говорю, мы похожи… – Да?! Похожи?! Ты когда-нибудь испытывал такое, что теряешь всё на свете?! Ты когда-нибудь терял дом, терял родителей, а?! Ах, ну да, ты же простой сирота, ты уже их и не помнишь! – Да – прошептал Шура, – давно я потерял мать, а теперь и отца… Внезапно блондин осунулся и виновато посмотрел вниз. – Ааа… Ну… ты это… прости… ну… – Да ничего… Наступила неуютная тишина. Только вдалеке были слышны трели сверчков и гогот диких птиц. – Тебя как зовут? – спросил блондин. – С-саша… эээ… ой, Шура… Шура Рыжий – не ожидая прерывания паузы, сказал мальчишка. – Ну-ну, рыжий. По твоим коричневым волосам заметно – ехидно усмехнулся блондин. У самого блондина волосы походили на взъерошенный веник, а цвет был такой, будто они изначально были белыми, а потом он окунул их в концентрированный лимоновый сок. – А тебя как зовут? – спросил Шура. – Димитриос… Казарглейт… – с лёгким чувством стыда и явной картавостью сказал блондин. – Из провинции Према. – Дима, значит – с улыбкой сказал Рыжий, даже не удивляясь таким причудливым имени и фамилии и дефекту речи собеседника. – Ага – улыбнулся в ответ Дима. – Так значит, ты говоришь, что у нас много общего? – Да, amigo – ответил даже с какой-то непонятной гордостью Шура. – Будем друзьями, ладно – блондин протянул Рыжему руку. Тот её с радостью пожал. – Знаешь – сказал Дима, – когда мы вырастем, мы им отомстим. – Кому? – спросил Шура. – Тем, кто устроил всё это. Тем, кто виноват в том, что мы сидим здесь, что эти поганые сволочи-солдаты бесчинствуют повсюду. Даже такая, на первый взгляд, неумелая воодушевляющая речь поразила Рыжего. В его глазах, как и в глазах Димы, заиграл огонёк. – Да! Вот вырастем и… – Сначала клятва – перебил Дима. – А? – Мы должный поклясться, что отомстим. – И что нужно для этого? – Ну… – Дима начал осматривать местность вокруг порога. – Во! Блондин нашёл осколок стекла и взял в руку. – Самая лучшая клятва – сказал он, – клятва, скрепленная кровью! Он взял осколок покрепче и чиркнул по ладони. Из появившейся ранки потекла кровь. – А теперь ты – Дима отдал осколок Шуре. Тот, задумавшись, посмотрел на него. – Да не ссы ты! – с присущей ему грубостью сказал блондин. Рыжий так же провёл по руке осколком. Дима крепко схватился пораненной рукой за руку Шуры. – Торжественно клянусь, что отомщу – не придумав ничего получше, сказал мальчик. – Твоя очередь, amigo. Рыжий, гордо посмотрев на товарища, проговорил: “Клянусь, что отомщу, fratre”. Мальчишки вернулись в здание приюта, закрыли дверь, отнесли ключи на место и разошлись по постелям. Шура и Дима лежали и представляли, какие дела они будут вершить, когда вырастут. Они и не могли себе представить, что их ждёт в будущем.