Мой любимый профессор Люпин

      Меня чуть не сшибло с ног порывом ветра и на несколько мгновений ослепило. Я инстинктивно шагнула назад, протерла слезящиеся глаза и только тогда огляделась.       Зеркальный портал привел меня к обрыву на заснеженной вершине горы. Вдали все было затянуто серой мглой, и невозможно было понять, куда я попала. Чуть отступая от края обрыва, на расстоянии примерно десяти метров друг от друга висели в воздухе два стеклянных куба, а в них…       Я ахнула и снова шагнула вперед, тут же по щиколотку утопая в обжигающе-холодом снегу.       — Ну как тебе? — послышался откуда-то сбоку голос моей копии.       — Что ты наделала?! — воскликнула я, переводя взгляд то на нее, то на пленников куба.       В левом, спокойный и невозмутимый, стоял Тедди и смотрел на меня внимательно и пристально, предупреждающе. В правом, точно дикий зверь в клетке, метался Скорпиус и колотил в стеклянные стены. Стоило ему увидеть меня, его глаза расширились в изумлении, и он принялся что-то кричать. К счастью или сожалению, стены темницы не пропускали ни звука.       — Я? — почти искренне изумилась доппельгангер. — Это все ты, моя дорогая.       Я сделала еще один шаг вперед, глубже утопая в снегу. Люпин предупреждающе поднял руку.       — Отпусти их немедленно, — потребовала я копию.       Улыбка на ее лица стала хищной, почти плотоядной. Не моей.       — Отпущу, как только ты скажешь, кого выбираешь.       — Это какой-то идиотизм, — выдохнула я, бегая глазами от одного дорогого человека к другому. — Я не хочу выбирать между ними, я люблю обоих!       Копия медленно склонила голову набок, прожигая меня взглядом.       — И все же выбирать придется, иначе оба просто упадут вниз.       — Что?!       Я резко повернулась к ней и нацелила палочку прямо в грудь.       — Немедленно отпусти обоих, — четко произнесла я, едва справляясь с голосом. Мне было так страшно, как не было никогда в жизни.       — Я озвучила тебе условия сделки, — ответила она и со скучающим видом принялась приглаживать локоны, которые растрепал ветер.       — А если я предложу тебе другую сделку? — спросила я, хватаясь за последнюю возможность. — Забери мои силы и отпусти их.       Ее брови изумленно изогнулись, а потом она заливисто рассмеялась       — Дорогая, я уже забираю твои силы, капля по капле, а ты даже не заметила. Как только ты вступила со мной в диалог, Роза, ты уже стала моей рабой. Твое отчаяние — сладкий нектар, а когда ты поймешь, кто из них тебе дороже, твое осознание станет для меня настоящим пиром.       Я нахмурилась, слушая ее. Доппельгангеры так себя не вели. Не должны были вести. Они питались не отчаянием и страхом, а мечтами и желаниями. И у них не могло быть так много сил, чтобы пленить мракоборца-Люпина и опытного дуэлянта-Малфоя.       — Это блеф, — произнесла я негромко, почти уверенная в своей догадке. — Ты просто блефуешь. И это, — я махнула рукой за спину, — в кубах, не они, да? Это все имитация. И ты тоже просто имитация, воплощение моих страхов.       Вот тогда ее улыбка погасла, а глаза из карих почти мгновенно стали желтыми, горящими недобрым огнем.       — А у тебя достаточно смелости проверить, имитация ли это все? — прошипела она, увеличиваясь в росте, разбухая, теряя человеческий облик и приобретая птичий. — Даю тебе последний шанс — выбирай.       — Нет, — ответила я твердо и взмахнула палочкой. Пора было заканчивать это все.       Мое оглушающее заклинание канула в небытие, потому что ее широкие черные крылья оказались проворнее. Она отбила алый луч, точно он был не опаснее зубочистки, а затем, создавая бешеный вихрь, поднялась в воздух. Я отгородилась от ветра и снега одной рукой, стараясь не терять женщину-птицу из виду.       Она описала над обрывом широкий круг, издав устрашающий зверины вопль, а затем тяжело и медленно начала спускаться.       Я снова выставила палочку, готовая защищаться.       — Я давала тебе шанс, — закричала она, и в ее крике больше не было ничего человеческого. Это был потусторонний вибрирующий звук, проникающий в самое сердце. — А теперь ты лишишься обоих.       Время словно замерло, и я не успела сделать ни одного вдоха, когда она сжала мощными лапами оба куба. Мой взгляд метнулся от выхватившего палочку Тедди к продолжающему вопить мне что-то Малфою.       А потом в полной тишине, точно кто-то выключил звук, стеклянные кубы разлетелись на осколки, и оба пленника рухнули вниз, в пропасть.       Все застыло: мое дыхание, мое сердце, даже ветер. Уверенность в том, что окружающая действительность ненастоящая, разбилась вместе со стеклянными кубами, и в голове не осталось мыслей, кроме одной: они падают. Оба.       Я сделала еще один шаг вперед.       Налетевший слева ветер ударил в бок так сильно, что я припала на колено. Но время снова побежало вперед, едва ли не быстрее, чем бежало до этого, словно стараясь нагнать пропущенные секунды.       Я не знала, что собираюсь делать, не пыталась об этом даже думать, просто неслась, сбиваясь и каждый раз почти падая, помогая себя двумя руками, взметая снег.       Они в опасности, но слишком далеко друг от друга, чтобы я могла дотянуться до обоих.       Меня вел инстинкт, а не разум, и он же отключил напрочь все крики рассудка о том, что сейчас в опасности еще один человек — я сама.       Не сбавляя темпа, не имея возможности проанализировать хоть что-то, я прыгнула вниз с обрыва.       Скорпиус падал быстрее, чем я. Я видела его искаженное от ужаса лицо, которое затмило все вокруг. Не осталось ничего, кроме моего друга, который стремительно летел вниз, в неизвестность. И я, едва поборов встречный поток воздуха, выкинула вперед руку.       Мне хватит сил, чтобы укрыть его защитной сферой. Должно хватить сил, только бы я дотянулась.       Золотая молния устремилась вниз, спеленала Малфоя светящимся покрывалом, начала расти и расширяться во все стороны, заполняя тьму, в которую мы неслись, ослепительным светом.       Моя рука тряслась так, словно я держала на ладони гирю, но отпустить было нельзя.       Нужно было еще немного усилий, еще чуть-чуть, чтобы он точно не ударился о землю или о камни внизу…       Реальность вокруг задрожала и зазвенела, точно защитная сфера распирала ее изнутри, а потом со звоном лопнула.       И я, закрыв глаза, успела подумать только о том, что ни в коем случае не должна отпускать палочку.              А потом вдруг стало тепло и тихо. Исчез шум ветра, ощущение ранящих снежинок на щеках.       Я осторожно открыла глаза, все еще держа вытянутую дрожащую руку перед собой.       Это был кабинет ЗОТИ, в центре которого на подставке стоял небольшой едва светящийся зеленым куб. Напротив меня в разных позах и с выражением крайнего изумления на лицах застыли одногруппники.       Я скользнула по ним взглядом, понимая, что не вижу одного, того самого…       — Скорпиус, — позвала я севшим голосом, опуская руку и роняя палочку на пол. Неужели…       — Я здесь, — ответил голос откуда-то сбоку. — Роза, я здесь. Что случилось?       Меня не слушалась ни одна часть тела, поэтому я не смогла даже повернуться в его сторону. Просто застыла, пока Малфой не появился прямо передо мной, не схватил за скаты плеч.       Его лицо было напряженным и встревоженным, даже испуганным. Но не настолько испуганным, как когда он падал в бездну. А я, не раздумывая, прыгнула за ним.       И теперь, не давая себе возможности подумать, я обхватила его двумя руками за пояс, прильнула к груди и зарылась в нее носом. Мне было совершенно все равно, что где-то среди присутствующих была Анжелика, что на нас смотрели другие люди, что сам Малфой был ужасным идиотом, все равно на его поведение, на мое желание никогда больше с ним не разговаривать…       Он был рядом. И ему ничего не угрожало, кроме собственного самоуверенного упрямства и желания кому-то что-то доказать. Он был в моих руках, потому что я его поймала.       Потом мир снова качнулся и куда-то поехал.       — Роза, — услышала я издалека голос Скорпа.       Он подхватил меня на руки, потому что, видимо, это не мир качался, а я.       — В Больничное крыло, — раздался голос Тедди.       — Что произошло? — спросил Малфой.       — Роза потратила слишком много сил.       — Слишком много?       — Настолько много, что сломала тессеракт.       Я не смогла даже удивиться, просто обняла Скорпиуса двумя слабыми руками за шею и прижалась к его плечу.       В Больничное крыло, так в Больничное крыло. Делайте со мной теперь, что хотите.       Последним, что я запомнила перед тем, как провалилась в уютную темноту, был шепот Малфоя:       — Все в порядке, хорошая моя, я рядом.              Веки разлеплялись так тяжело, точно их склеили между собой.       Меня окружал успокаивающий полумрак и натянутое до самого носа одеяло.       Я высунула из-под него руку — рука, кажется, слушалась, хотя и с небольшой задержкой — и почесала правую бровь.       — Привет.       Я медленно повернулась на звук голоса.       Тедди Люпин сидел рядом с больничной койкой в кресле и улыбался.       — Привет, — ответила я хрипло и кашлянула. — Не нальешь водички?       Он наполнил для меня стакан, а затем заботливо придержал мою голову, пока я пила.       — Как самочувствие? — поинтересовался он, когда я снова откинулась на подушку.       — Пока не поняла. Что произошло?       — Думал, это ты мне расскажешь.       Я молча смотрела на него, не зная, что сказать, как объяснить собственную глупость. Люпин ведь предупреждал, что все, с чем мы столкнемся, не настоящее. А я, идиотка, бросилась за Малфоем и сломала…       — Как я сломала тессеракт? Почему?       — А, так ты это слышала.       Его улыбка стала еще шире, точно я сделала что-то очень забавное.       — Понимаешь, — объяснил Люпин, подтягивая кресло ближе к моей койке, — я не знаю, какие именно ситуации создает для вас куб, но могу посмотреть, как именно вы реагировали на заложенные в программу тестирования испытания. Ты прекрасно справилась с маками, не стала никак бороться с морскими змеями, а затем, когда появился доппельгангер, что-то пошло не по плану. И мне очень интересно, что.       — Она сбросила Малфоя со скалы, — ответила я, не желая рассказывать всю ситуацию. — А я прыгнула следом. Хотела его спасти. Применила заклинание защитной сферы, но он был далеко, поэтому пришлось использовать слишком большое количество магической энергии.       Люпин нахмурился и замолчал на какое-то время, обдумывая услышанное.       — Заклинание сферы я видел, именно оно и вырубило тессеракт. Но то, как повел себя доппельгангер… Это нетипичное поведение для этого вида духов.       — Я знаю, — согласилась я. — Тоже об этом подумала. Но не успела ничего проанализировать, потому что Малфой упал вниз. Прости, что сломала куб.       Тедди хмыкнул и слова улыбнулся.       — Это ерунда, Роза. То, что ты сделала, было очень круто. Хотя и неожиданно.       — Я сдала зачет? — спросила я с надеждой.       Люпин расхохотался во весь голос.       — Тебя сейчас волнует зачет? Серьезно?       — Эдвард Римус Люпин!       Тедди подскочил на ноги.       — Да, мэм?       Я прыснула, когда увидела, как преданно он смотрит на показавшуюся из кабинета мадам Помфри и как старается не улыбаться.       — Что за шум ты тут устроил? — грозно спросила целительница. — Мисс Уизли уже второй раз становится моей пациенткой, между прочим, по твоей вине.       — Это неправда, — вступилась я за любимого профессора. — Тедди ни в чем не виноват!       — Вы совершенно правы, мадам, — скромно согласился Люпин, опуская смеющиеся глаза. — Но разве позитивные эмоции не важны для выздоровления?       — Марш из Больничного крыла, — строго заявила мадам Помфри. При этом я видела, как дрожа уголки ее губ от желания улыбнуться. — Ты хотел увидеть, как она проснется, ты увидел. Теперь эта девочка целиком и полностью моя забота.       — Так точно, мэм, — по-армейски ответил Тедди с коротким кивком.       Я захихикала, провожая его взглядом. Он махнул мне на прощание и скрылся за дверью.       — Роза, вы стали тут слишком частой гостьей, — заметила целительница с мягким упреком, смешивая что-то в моем стакане.       — Сама не понимаю, как это получается, — смущенно ответила я, осторожно присаживаясь и подтягивая подушку под спину.       — Давайте оставшуюся половину года будем видеться как можно реже. Пообещайте мне.       Она смотрела с добротой и предупреждением, и мне не оставалось ничего другого, кроме как кивнуть.       — Вы проведете эту ночь здесь. Укрепляющее зелье должно помочь, но колдовать в полную силу вы не сможете еще недели две. Отдыхайте, постарайтесь как можно меньше пользоваться палочкой. Хорошо?       Я снова кивнула. Она кивнула в ответ и двинулась в сторону своего кабинета.       — Ах, да, — добавила мадам Помфри, обернувшись через плечо. — Еще кое-что. Ваш сон не должен тревожить никто, даже незримый, поэтому я запру двери Больничного крыла на ночь.       Это был настолько очевидный намек, что я снова не смогла удержаться от улыбки. Тем лучше. Не уверена, что мне хотелось говорить с Алом, Скорпом или Кристиной. Мне нужно было хорошенько подумать над случившимся.       Почему именно Малфой? Почему я кинулась за ним с такой уверенностью, хотя чувствовала, что происходящее — просто иллюзия? Почему даже не дернулась в сторону Тедди? Ответ напрашивался сам собой: Тедди был взрослым, опытным мракоборцем, к тому же, у него была палочка, а у Скорпа нет.       Но в глубине души я знала, что это ответ проснувшегося только сейчас рационализма. А в тот момент мною двигало что-то другое. Что-то, чему не было простого объяснения. Что-то, над чем я не хотела думать сейчас.       Не хотела и не могла, потому что укрепляющее зелье медленно, но настойчиво, утягивало меня в объятья сна. Сопротивляться было бесполезно.              Следующее утро началось с того, что меня пришла навестить цела толпа, которую возглавлял сияющий, как начищенный медный чайник Хьюго.       — Моя сестра грохнула министерский артефакт, — с гордостью заявил он с порога вместо приветствия.       — Это было мое специальное испытание, чтобы ты, наконец-то, во всеуслышание сообщил, что я твоя сестра? — иронично поинтересовалась я.       На моих коленях стоял поднос с завтраком, и я чувствовала себя еще слишком слабой, чтобы есть за столом, но достаточно голодной, чтобы вообще хотеть есть.       — Теперь я могу сообщать всем, что ты моя сестра, с гордостью, а не со стыдом, — ответило рыжее чудовище.       — Хьюго! — возмутилась Лили и ударила его кулачком в плечо. — Как можно быть таким засранцем?       — Я привыкла, не переживай, — ответила я, посылая брату самое грозное выражение лица.       На самом деле, я на него не сердилась, и мне было радостно видеть и Лили, и Хьюго, и Ала с Крис, которые, в отличие от более юных посетителей, выглядели задумчивыми.       Мы немного поболтали, я поведала всем ту же версию произошедшего, которую рассказала Люпину.       — Вот еще, надо было тебе спасать этого змееныша, — фыркнул брат, утаскивая с моего подноса один за другим тосты. — Без него мир был бы лучше.       — Он мой друг, — возразила я, не желая вступать в полемику. — Не говори так, пожалуйста, мне больно такое слышать.       Хьюго бросил на меня удивлённый взгляд.       Вскоре после этого младшие ушли, и мы остались втроем с Крис и Алом. Ал занял оставленное Тедди кресло, а подруга устроилась на моей кровати.       — Школа гудит, — сообщила Ларсон. — Когда Скорп нес тебя сюда, вас многие видели. Был даже слух, что он тебя убил. Хорошо, что Люпин потом объяснил всем, что в этот раз Малфой не при чем, что он наоборот помогал.       — Родители в курсе? — спросила я Ала.       Он кивнул:       — Тетя Гермиона хотела все бросить и нестись сюда. Я заверил, что ситуация под контролем.       — Все правильно, — похвалила я. — Не хватало еще срывать маму с работы в конце года.       В декабре они обычно сдавали годовые отчеты, и при этом царила такая неразбериха, что вряд ли вынужденный отпуск начальника отдела сделал бы кому-то лучше.       Мы немного помолчали, а потом я задала вопрос, который мучил меня с того самого момента, как друзья пересекли порог лазарета:       — А где Скорп? Почему он не пришел?       Кристина с Алом переглянусь и оба опустили глаза. Мне стало тревожно.       — В чем дело?       — Он сказал… — начала Крис и бросила быстрый взгляд на Поттера.       — Он пока не готов с тобой разговаривать, — закончил кузен. Его щеки чуть покраснели, и я с изумление поняла, что Альбус смутился.       — Так. Что вы оба знаете, чего не знаю я?       Это было ясно, как день, — они что-то скрывали.       Но друзья молчали, как хранители тайны, и я сдалась, не стала устраивать допросы с пристрастием.       — Нам нужно сходить в Хогсмид, как только ты немного окрепнешь, — сказала Кристина перед тем, как они ушли.       Я согласилась. Нам оставалось учиться пять дней, а потом мы уезжали на каникулы, так что было самое время купить подарки.       Меня отпустили обратно в гостиную вечером, и я, не ожидая больше никаких гостей, неторопливо переодевалась из больничной одежды в школьную форму, когда дверь лазарета открылась.       — Здравствуй, Роза.       Я прижала рубашку к груди и ойкнула.       За ширму заглянула Анжелика Моро.       — Извини, что отвлекла. Продолжай одеваться.       Она тактично отвернулась, и я принялась торопливо натягивать одежду.       Мы обе молчали, пока я приводила себя в порядок.       Затем Анжелика снова повернулась ко мне и заговорила так уверенно, словно готовила эту речь заранее (так оно, скорее всего, и было).       — Роза, ты умная девушка, и, я уверена, сама все понимаешь. Я не хочу с тобой ссориться, но скажу, как есть: твое общение со Скорпи — что-то выходящее за грань. Оно недопустимо, и я, как его девушка, требую, чтобы вы перестали это делать.       Я продолжила молча смотреть на нее какое-то время, пока смысл сказанного доходил до все еще немного заторможенного мозга.       — Анж, — медленно проговорила я, — ты в курсе, что не имеешь права запрещать Скорпу что-то? Более того, зная Скорпа, он просто тебя не послушается.       Она закивала с каким-то нездоровым энтузиазмом.       — Знаю, именно поэтому я пришла к тебе.       Мои брови поползли вверх:       — А почему я должна тебя послушаться?       Она тяжело вздохнула. Видимо, надеялась, что я просто соглашусь с этим нелепым ультиматумом.       — Потому что ты лишняя, понимаешь? Роза, я добивалась Малфоя три года. Вокруг него постоянно крутились какие-то девушки, но они менялись, а ты была рядом все время. Сперва я думала, что у вас что-то есть, но когда он наконец начал оказывать мне явные знаки внимания, решила, что ты просто друг.       — Так я и есть просто… — начала я, но она перебила меня изящным взмахом руки.       — Нет, не надо меня обманывать, Роза. Даже если ты так считаешь, для него ты не просто друг. Он несется к тебе по первому зову, он слушается тебя, точно пес хозяина. Даже когда он болел, ему хотелось видеть именно тебя, а не кого-то из нас. Я постоянно слышу от него: «А вот Роза сделала бы так», «А вот Роза сказала бы этак». Это просто утомительно, понимаешь?       Я не понимала.       — Дружба между мужчиной и женщиной — это такая игра, в который один любит, а другой позволяет себя любить, — продолжила Анжелика. Я отметила про себя, что это самая долгая наша с ней беседа за все время знакомства. — Очевидно, что Скорпи что-то к тебе испытывает. Но это быстро пройдет, стоит тебе перестать давать ему нелепую надежду на ответное чувство. Ты же не чувствуешь в ответ ничего подобного?       Я промолчала, потому что мне просто нечего было ей ответить.       Анжелика сочувствующе улыбнулась:       — В последнее время ты стала даже хорошенькой. Конечно, все парни в Хогвартсе знают, что ты странная, и не станут с тобой встречаться, но после выпуска, я уверена, кто-то обратит на тебя внимание, и ты найдешь свое счастье. Я свое нашла, так что будь добра, не мешай мне. Мы договорились?       Я промолчала и в этот раз, просто посмотрела на Моро, не веря собственным ушам. Неужели кто-то может быть таким самоуверенным? И неужели она правда думает, что Скорпиус…       — Молчание — знак согласия, — ответила она за меня и немного нервно рассмеялась. — Ну вот и все, что я хотела тебя сказать. Пока-пока.       После ее ухода я села обратно на постель. В сгущающихся сумерках пряталось ощущение безопасности и покоя, и я вдруг поняла, что мне не хочется в гостиную, не хочется к людям. И вообще никуда и ничего не хочется, потому что я бесконечно устала.       — Все в порядке? — спросила мадам Помфри, разрезая мой спокойный полумрак рыжим лучом света из своего кабинета.       — Я могу остаться на еще одну ночь?       Она поправила очки и удивленно посмотрела на меня. Затем в мудрых глазах появилось понимание.       — Вам нужна еще порция укрепляющего зелья. И, пожалуй, сонные чары, чтобы не позволить лишним мыслям украсть ваш сон.       Я просто кивнула и повалилась на подушку. Сонные чары были сейчас лучшим лекарством.              Таким же прекрасным лекарством стал поход с Кристиной в Хогсмид на следующий день. Она забрала меня из лазарета, и я, не дав ей даже рта раскрыть, попросила:       — Ни слова о Малфое. И вообще о парнях. Пожалуйста.       Надо отдать Крис должное, она исполнила мою просьбу безукоризненно, и мы несколько часов гуляли по припорошенным снегом улочкам, разглядывали украшенные витрины, смеялись над забавными скульптурами у входа в магазины. Я купила отцу пресс-папье в виде снитча (он работал в отделе Магических игр и спорта, так что подарок должен был хорошо смотреться на его рабочем столе), маме — флакончик ее любимых розовых духов и сборник стихов эпохи первого Министра магии, Алу — увесистый том «Хитрости зельевара, выпуск пятый», которого еще не было в его коллекции. Подарок Крис было выбрать еще проще: мы с ней всегда говорили друг другу, что хотим на Рождество, покупали заказанное (часто даже вместе), а потом, при обмене подарками, делали вид, что очень удивлены. Так что в этом году Ларсон должна была получить милейшие варежки с чихающими котиками, а я — шелковый темно-зеленый шарф.       Затем мы докупили еще какие-то мелкие приятности для других родственников (я впервые долго думала над тем, что подарить Хьюго, а потом купила ему новый набор магических отмычек) и отправились в «Три метлы» греться и обедать.       Я любила столик у окна на двоих, и была очень рада, что он свободен. Мы уютно устроились среди пакетов с покупками, заказали сливочное пиво и по тарелке ирландского рагу. Затем, когда горячее было съедено и Крис углубилась в поиски идеального десерта, я спросила:       — Как у вас дела с Алом?       Она подняла глаза над верхним краем меню.       — Ты же попросила ни слова о мальчиках.       — Об Але можно. К тому же, я знаю, что тебя просто разрывает от желания поделиться.       Она рассмеялась:       — Это так очевидно?       — Я слишком хорошо тебя знаю. Выкладывай.       Она рассказывала, пока нам несли яблочный пирог, а потом еще и еще, так долго, что мороженное на ее порции десерта успело растаять.       Кристина была счастлива. Вот так просто и искренне. Они много времени проводили вместе, много говорили, делились мыслями и планами. Я знала, что друзья очень разные, но их совершенно неожиданно объединила любовь к Зельеварению. Кристина осознала это чувство совсем недавно, и я с удивлением поняла, что ее интерес продиктован вовсе не желанием привлечь внимание моего кузена.       — Он знает так много! — восхищалась она. — Я могу слушать его часами. Буквально часами, Роза! С открытым ртом. Иногда мне кажется, что он понимает в зельях больше нас всех вместе взятых. Наверное, так же хорошо, как Слизнорт. Я даже задумалась о том, чтобы…       Но о чем она задумалась, я так и не узнала, потому что увидела, как по улице мимо нашего окна идет никто иная, как Мари-Виктуар Уизли.       Под руку с Тедди Люпином.