Мой любимый профессор Люпин

      О наступившую в классе тишину можно было порезаться.       Потом я, не помня себя от гнева, накинулась на Малфоя с кулаками.       — Совсем из ума выжил?! — закричала я, толкая его в грудь. — Ты какого черта творишь?       — А он не выжил из ума — ставить тебя против меня?! — заорал Скорп в ответ, даже не пытаясь остановить град ударов. — Я мог тебя убить!       — Если бы ты не использовал то заклинание!..       — Если бы ты не вышла против меня!..       Мы кричали, не давая друг другу вставить слово.       Потом ученики за спиной Малфоя вышли из ступора и пришли в движение. Мне наперерез кинулась Анжелика с неизящным визгом: «Не смей его бить!», Анжелику тут же поймали за талию подружки, а Малфоя предусмотрительно оттащили подальше от меня члены команды по квиддичу. Началась такая неразбериха, что за ней все как-то забыли о Люпине.       Затем он громко кашлянул, привлекая внимание, и снова воцарилась гнетущая тишина.       — Мистер Малфой, — произнес он ровно, точно ничего не произошло. — В мой кабинет. Роза — в Больничное крыло.       — Можно я останусь? — тут же возразила я и добавила, чтобы звучать вежливее. — Сэр.       — Ни в коем случае, — последовал категоричный ответ. — Сообщи мадам Помфри, какое заклинание в тебя попало, она сделает все необходимое.       Я поплелась к своим вещам, то и дело оглядываясь на пылающее ухо Тедди. Он держался с гордой невозмутимостью короля, и мое сердце сжалось от желания облегчить его боль.       — Я хочу проводить Розу, — подал голос Скорпиус. — Мало ли, что может случиться по пути. Я не хочу, чтобы она упала бездыханная где-то по дороге.       Я бросила на него полный ненависти взгляд.       Малфой смотрел на Тедди прямо, словно совсем не раскаивался в том, что сделал.       — Хорошо, — спокойно согласился наш потрясающий преподаватель. — После этого возвращайтесь, побеседуем.       Я решила не усложнять самому лучшему на свете мужчине жизнь и промолчала, не стала возмущаться и отказываться от подобной «приятной компании».       Нас провожали взглядами и гробовой тишиной.       Затем я обернулась к Скорпиусу и безапелляционно заявила:       — А теперь ты постоишь здесь минут пятнадцать, делая вид, что сопровождаешь меня. А я пойду одна.       Он молчал, глядя на меня со странным, почти отсутствующим выражением лица. Затем ответил:       — Нет.       Мне снова захотелось накричать на него, но вместо этого, беря пример с титанического спокойствия Тедди, я просто развернулась и пошла в Больничное крыло.       Следом послышались шаги. Малфой не пытался меня нагнать или заговорить — просто шел за мной, как верный пес. Я не пыталась его прогнать — мне было совершенно все равно. В моей душе имя Скорпиуса Малфоя намертво срослось с понятием «больной агрессивный идиот». Как он мог ударить Тедди? Как он посмел обвинить Тедди в собственной ошибке?       Мы тишине мы дошли до лазарета. Затем я открыла двери и, не оборачиваясь, зашла внутрь. Малфой за мной не пошел.       Возмущению мадам Помфри не было предела, когда я рассказала (благоразумно умолчав о роли Скорпа), что в меня попало.       — Почему бы просто не начать учить бедных детей непростительным заклинаниям на уроке?! — воскликнула она, укладывая меня на кушетку и запуская диагностические чары. — Так они все перемрут сразу, будет гораздо проще.       Я не смогла подавить смех и тут же раскашлялась. Целительница бросила на меня недовольный взгляд.       После удара колокола прошло минут пятнадцать. Я сидела, откинувшись на подушку, и потягивала восстанавливающее зелье. Все было в порядке, кроме гематомы на груди, но почтенная хранительница Больничного крыла заявила, что «до свадьбы это заживет» и вручила мне рассасывающую мазь.       Затем дверь распахнулась, и моему покою пришел конец под названием «взбешенная Кристина Ларсон».       — Я расцарапаю ему лицо, как только увижу! — с порога заявила она. — Моя бедная крошка! Как ты?       Следом вошел хмурый Альбус. Он не стал задавать никаких вопросов, просто окинул меня внимательным взглядом и, найдя состояние удовлетворительным, остановился в ногах кровати.       Шепотом я рассказала друзьям о случившемся и дала понять, что не хотела бы, чтобы мадам Помфри знала, чье в меня попало заклинание.       — Поздно, — мрачно ответил кузен. — Уже вся школа знает. Директор помчался к ним, боится скандала.       Я с недоумением глянула на брата:       — Скандала?       — На дочь и сына героев войны напал отпрыск бывшего пожирателя, — также мрачно продолжил Ал. — Представляешь, что из этого устроят газетчики?       Альбус всегда умудрялся подумать о вещах, которые даже не приходили мне в голову.       Кристина ахнула:       — Мерлин… Но все же было совсем не так! Нужно срочно сообщить родителям Розы, прежде чем до них дойдет эта новость в искаженном виде!       — Ты права, — ответил Ал и отправил Крис самую теплую из его улыбок. — Пойду свяжусь с дядей и тетей, а ты пока отдыхай.       Когда кузен ушел, Кристина шепотом спросила:       — Что нашло на Малфоя? Понятно, что испугался за тебя, но при чем тут Люпин? Он мог с тем же успехом поставить против тебя кого угодно.       — Не знаю, — так же тихо ответила я. — Я вообще не понимаю, что творится со Скорпом в последнее время.       — Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась она.       И я пересказала подруге вчерашнюю ситуацию.       Я ждала от нее возмущения, но она в который раз меня удивилась.       — Прости, Роза, но я должна это сказать, — произнесла она медленно и почти драматично, а потом продолжила, — я думаю, что Скорп в тебя влюблен.       — Чего? — спросила я, выходя из полминутного ступора. — Алло, Земля вызывает Крис. Ты от поцелуев с моим братом совсем головой поехала?       Кристина смутилась так очаровательно, что я тут же пожалела о своей грубости.       — Мы с твоим братом, если хочешь знать, почти не целовались, — наконец, нашлась она, сверкнув глазами. — А по поводу Малфоя… Рози, а как еще понять его поведение? Нападки на твой новый имидж, сегодняшняя история. Да и тогда, после травмы, вспомни: он попросил остаться одну тебя. Он всегда выделял тебя из всех девушек, и мне казалось, что между вами что-то большее, чем просто дружба.       — А Моро? — спросила я, не желая видеть в словах подруги рациональное зерно.       — А что Моро? — увереннее ответила Крис. — Сколько у него было таких, как Моро? А ты у него одна-единственная.       — Это бред. Просто какой-то бред.       Скорпиус Малфой не мог быть влюблен в меня. Это было совершенно невозможно. Мы дружили с ним столько лет! Он всегда меня подкалывал, всегда держал в тонусе, заставляя учиться прилежнее.       И все же… Он постоянно меня обнимал, часто предпочитал мое общество обществу других девушек. А еще он со мной флиртовал, но я всегда была уверена, что это не больше, чем форма общения, которая у него применяется ко всему женскому полу, просто другие велись, а я — нет.       Крис удовлетворенно улыбнулась:       — Вижу, что ты задумалась. И к твоему сведению: у меня тоже было много парней, хотя по-настоящему мне нравился только один. И я тоже думала, что Ал не может быть в меня влюблен. А вот, как все обернулось.       — Может, расскажешь, чем в итоге кончилось ваше вчерашнее заточение? — спросила я, радуясь возможности сменить тему.       Крис снова запунцовела, аки чайная роза.       — Мы поговорили.       — Так, и до чего договорились?       — Договорились начать плотнее общаться, чтобы лучше узнать друг друга.       — Насколько плотнее?       — Роза!       Она шлепнула меня по ноге, и я со страдальческим видом схватилась за сердце.       — Что ты делаешь, бездушная женщина, у меня же травма!       — Твоя травма не мешает тебе быть язвительной стервой, — с улыбкой парировала подруга, а потом продолжила. — Он сказал, что давно наблюдал за мной, но помня прошлое, не находил возможным подойти со своими чувствами снова.       — Уверена, что именно так он и сказал, — покивала я. Ал всегда предпочитал прятать смущение за сложными грамматическими конструкциями.       — И затем сказал, что не думал, что меня может привлечь такой парень, как он.       — А ты что?       Крис потупилась, потом словно набралась решимости и выпалила:       — Я его поцеловала.       Я вскинула руку в победном жесте (дурацкая была идея, грудь тут же отозвалась тянущей болью):       — Ю-ху! Да ты просто молодчина! А он?       — Ну уж подробности нашего поцелуя я не буду тебе пересказывать, — возмутилась обычно откровенная Кристина. — Это личное.       — Скажи хотя бы, понравилось? — спросила я заговорщицким шепотом. Меня забавлял этот разговор.       Крис закивала с видом ребенка, которому Санта принес на Рождество долгожданного щенка.       — Это… — начала она и запнулась, подбирая слова. — Это ни с чем не сравнить. Никогда такого не испытывала.       Я отправила ее на следующее занятие с самым легким сердцем и добрым расположением духа. Крис была счастлива — это читалось в ее глазах. Ал мне пока ничего не рассказывал, но я не могла не заметить, как он ей улыбнулся — открыто и ясно, к тому же, они пришли вместе. И все его признания Кристине… Мне хотелось, чтобы у них все получилось, и я радовалась, что хотя бы у этих двоих все в порядке.       Люпин пришел в тот момент, когда я собиралась начать умолять мадам Помфри меня отпустить.       — Лежите, Роза, — попросил директор, показавшийся в дверях следом за Тедди. — Я хочу выразить свое сожаление по поводу случившегося.       — Вы тут не при чем, сэр, — вежливо ответила я, желая только, чтобы он ушел. — Ничего страшного, небольшое происшествие на уроке, я совершенно здорова.       Мадам Помфри подтвердила мои слова степенным кивком, а затем, не желая тратить время на пустые разговоры, скрылась в своем кабинете.       — Мисс Уизли, — осторожно произнес Макмиллан, нервно перебирая пальцы. — Я, конечно, знаю, что ваши родители — почтенные уважаемые люди, которые не будут раздувать скандал…       — Никакого скандала, сэр, — перебила я. — Альбус, мой кузен, должен был связаться с ними и объяснить ситуацию. Я уверена, что мама и папа отнесутся ко всему с пониманием.       Было видно, как заметно расслабились напряженные плечи и руки директора. Он коротко улыбнулся мне:       — Очень рад, дорогая моя, что вы в порядке. Уверяю, что виновный будет строжайшим образом наказан.       Я молча кивнула, размышляя о том, как еще строже могут наказать Малфоя. С него и так, как с липки осенью листья, летят баллы, и он и так проходит отработку у Слизнорта.       Затем Макмиллан ушел, а Тедди опустился на мою кровать и ласково взял мою руку в свою.       — Как ты?       — Полный порядок, — ответила я, чувствуя, как от его руки по моей расползается тепло. — Как твое ухо?       Он рассмеялся:       — Мелочь мелочей. В мою бытность мракоборца и посильнее прилетало.       Я поднялась с подушек и осторожно потянулась к его лицу:       — Можно, посмотрю?       Он послушно подставил мне ухо. Поразительно, но я не заметила ни красноты, ни отека.       — Как ты это сделал? — спросила я, осторожно трогая кончиком пальца ушную раковину. Кусочек кожи под рукой казался раскаленным.       Тедди поморщился.       — Маскирующие чары.       Я поспешно отдернула руку.       — Ты же говорил, что все нормально!       — Все и так нормально, Роза. Выглядит просто смешно — ухо как у слона или мартышки, да и я не хотел бы давать лишний повод для обсуждения, и так вся школа знает о случившемся.       — И пусть знает, что Малфой — неадекватный!       Тедди посмотрел на меня с укором.       — Не говори так.       — Хочешь сказать, ты на него не сердишься?       Он мягко положил мою руку обратно на мои колени и сел удобнее, повернулся ко мне всем корпусом.       — Не сержусь и тебе не советую.       — Но он же…       — Послушай, — мягко перебил Люпин. — Мы с ним поговорили, разобрались в ситуации. Он очень испугался за тебя, когда понял, что случилось.       — Это не оправдывает то, что он тебя ударил! — возмутилась я. — Ты, конечно, мистер доброта, но не настолько же!        — Не оправдывает, — спокойно согласился он. — Но объясняет. Роза, нам очень сложно обвинять дорогих людей. Куда проще скинуть всю ответственность на кого-то другого, верно? Скорпиус просто не мог смириться с тем, что ты сама решила выйти против него. Намного легче было обвинить в случившемся меня.       — Но это он использовал заклинание…       Люпин снова не дал мне договорить.       — И это тоже, конечно. Поверь мне, его мучают страшные угрызения совести. Просто представь, как бы ты чувствовала себя, если бы по твоей вине твой друг пострадал.       Я задумалась.       — Ужасно чувствовала бы, — согласилась я. — И все же…       — Почему тебе так хочется злиться на него?       Я захлопала глазами. Он шутит что ли?       Но Тедди не шутил — смотрел серьезно, немного строго, пристально, как и всегда.       — Я злюсь не только из-за этой ситуации, — ответила я, подумав. Это было чистой правдой. — Скорпиус уже долгое время ведет себя совершенно ненормально, как люди не должны себя вести. А то, что произошло сегодня — просто вишенка на торте.       Мужчина понимающе кивнул:       — Да, конечно. Но у него сейчас очень тяжелый период в жизни.       — Ты об отстранении от квиддича? — фыркнула я. — Его все поняли, когда он заперся в спальне. Но не сейчас, Тедди. Не когда прошло достаточно времени, чтобы взять себя в руки.       — Будь к нему добрее, Роза, — попросил Люпин с грустной улыбкой. — Поверь, то, что может казаться тебе неважным, на самом деле — очень важно. У Скорпиуса отняли его мечту о спорте, ты это понимаешь?       Я кивнула, смущенная его замечанием о доброте.       — Он всегда знал, что будет дальше, а теперь не знает. Нет ничего страшнее неопределенности. К тому же, у вас всех на носу сложнейшие экзамены — это тоже большой стресс. Есть еще некоторые аспекты, которые я не хотел бы раскрывать, — закончил Люпин, поднимаясь на ноги. — Его сейчас многие будут осуждать. Ты не должна быть среди прочих. Ему нужна твоя дружба и поддержка, а не осуждение, хорошо?       Я молча кивнула, переваривая услышанное.       — Хорошая девочка, — улыбнулся Тедди и поцеловал меня в макушку.       Я провожала его не в таком радостном настроении, как Кристину.       Люпин был прав, как всегда. Я сердилась на Малфоя даже не за случай с Тедди — я сердилась на его поведение в последние месяцы. И почему мне раньше не пришло в голову вывести его на разговор о том, что с ним происходит? Потому что я не ожидала честного ответа? Но у меня всегда была возможность поговорить снова, вытянуть из него по крупице — кусочек за кусочком — всю правду. И о каких еще других аспектах не захотел говорить Тедди?       Вечером меня неожиданно забрал из Больничного крыла мрачный, как грозовая туча, Хьюго.       — Я убью этого недоноска, если он посмеет к тебе приблизиться, — заявил брат. — Говорил с родителями через камин, мама очень просила вести себя благоразумно, но я думаю, отец сможет найти успокаивающие слова для нее, если я побью чертового Малфоя.       — Не надо, пожалуйста. Достаточно насилия, — устало произнесла я. От восстанавливающего зелья мне хотелось спать, и я мечтала просто оказаться в собственной постели, а не на больничной койке.       — Это из-за него ты была расстроена вчера? — проявил удивительную проницательность брат.       — Нет, — соврала я. — Не из-за него.       — А кто тебя хватал в коридоре?       — Много будешь знаешь, скоро состаришься.       — Это моя фраза! — возмутился брат, но с какой-то слишком лукавой улыбкой.       — Наша фраза, — поправила я, беря его под локоть. — Семейная.              На следующий день я в полной мере поняла, что имел в виду Тедди, когда говорил, что Скорпа будут осуждать очень многие. Из всеобщего любимца он разом превратился в изгоя. Студенты смотрели с опасением, когда Малфой зашел с утра в Большой зал. Я уверена, что он развернулся бы и пошел прочь под колючими взглядами, но рядом с ним шагал всегда спокойный Альбус, всем видом давая понять, что он на стороне друга.       На Заклинаниях Скорп не поднимал стриженой головы от парты, не подавал голоса, и словно старался слиться с окружающей обстановкой.       На зачет по Трансфигурации он просто не пришел.       Была ли я на него сердита? Безусловно, была. Но, наверное, больше я испытывала тревогу, чем гнев. Это было очень по-Малфоевски — побрить голову и надеть кожаную куртку, устроить на стадионе флэшмоб в честь себя-любимого, но не молчать, покорившись судьбе. Я бы поняла, если бы он снова заперся в спальне с громким протестом, но он молча скрылся от общества, и вот это было настолько странно, что я поймала Ала после ужина и попросила проводить меня к Скорпу.       — Я не думаю, что это хорошая идея, — осторожно ответил Альбус. — Дай ему немного времени прийти в себя.       — Но я хочу его видеть!       Брат скептически посмотрел на меня:       — Хочешь видеть, чтобы что? Чтобы поставить ему мозги на место или прочитать нотацию?       Я вспыхнула.       — Можно подумать, ты не читал ему нотации!       Ал словно сомневался, сказать мне что-то или нет, а затем произнес, но явно не то, что собирался.       — Послушай меня, оставь его в покое, займись учебой. Ты сейчас не сделаешь лучше своим разговором.       Он похлопал меня по плечу с видом человека, который понимает в жизни то, чего не понимаю я. И мне впервые захотелось накричать на все понимающего милого Альбуса.       Хотя его совет заняться учебой был очень кстати — нас ожидал последний в этом году зачет. Зачет по ЗОТИ.       Люпин предложил мне сдать его в следующем месяце, уже после каникул, но я была уверена, что небольшая травма мне не помешает. И хотя синяк еще болел, палочку я держать могла, а значит, была способна защищаться.       В день зачета Малфой не появился ни на одном уроке, и я опешила, когда увидела его у класса ЗОТИ. Он ни на кого не смотрел и стоял как-то отдельно у узкого окна-бойницы. Пока я раздумывала, что ему сказать, появился улыбающийся Тедди в моем любимом клетчатом пиджаке и зеленой шерстяной жилетке. Этому человеку должны были дать премию за чувство стиля.       — Здравствуйте-здравствуйте, — ответил он на нестройные приветствия студентов. — Готовы к зачету?       Снова нестройный гул голосов выказал не то согласие, не то сомнение.       — Я уверен, что вы справитесь. Но придется постараться, потому что Министерство Магии любезно одолжило нам с вами на зачет тренировочный тессеракт.       Кто-то из столпы студентов восторженно ахнул. Я разделила с этим человеком восторг, но молча.       Тренировочным тессерактом пользовались мракоборцы во время отбора и подготовки. Это был очень мощный магический артефакт.       — Он знает о вас все благодаря наложенному комплексу чар, его невозможно обмануть, — объяснял тем временем Люпин. — Тессеракт запрограммирован так, чтобы, при наборе одинаковых испытаний для всех, создавать для каждого из вас индивидуальную ситуацию, в которой вы столкнетесь с тем, чего больше всего опасаетесь. Главное — не забывать, что все происходящее — просто имитация. Например, если вы встретитесь с акромантулом, он вас не съест и даже не покусает на самом деле. Все понятно?       Мы закивали. Я и думать забыла о Малфое, стоило только представить, какие ужасы может узнать обо мне тессеракт и подсунуть в качестве проверки на прочность.       — Для каждого нового испытания будет своя дверь с вашим именем. Никуда больше заходить не нужно. Вас ожидает пять комнат и пять испытаний, если в какой-то момент вы поймете, что не справляетесь с ситуацией, отправляйте в воздух сигнал СОС. Если больше вопросов нет, давайте приступать.       Вопросов не было. Люпин принялся по очереди запускать каждого из нас в класс с пятиминутным интервалом. Я встала в конце змейки из студентов, Скорп так и остался стоять у окна, точно не собирался сдавать зачет.       Мне стоило с ним поговорить. Стоило сказать ему, что я все равно его друг, не смотря на происходящее. Стоило, но все же я решила, что сделаю это потом. Не сейчас.       А потом передо мной открылась дверь. Я кивнула Люпину и, крепче сжав палочку в руке, зашла в класс.              Вместо привычного кабинета меня встретил цветущий луг, залитый солнцем. После холодного мрачного коридора это место ошеломляло. Я часто заморгала, чтобы глаза привыкли к ослепительному свету.       Все вокруг пестрило красками полевых цветов. Я почти поддалась очарованию места, когда вспомнила, что это — первое испытание. Значит, где-то здесь должна была скрываться опасность, но вот где?       От жаркого солнца так и клонило в сон. Дуб неподалеку предлагал устроиться под пышной кроной и вздремнуть. Я окинула мирный простор взглядом. В чем подвох? И где следующая дверь?       Двери не было, как и опасности. Все вокруг дышало сонным покоем. Я сделала несколько шагов к дубу, когда, наконец, поняла, в чем дело. Это желание спать было связано не с теплом летнего дня, а с небольшим алым цветком под моими ногами — папавер сомниферум. Мак снотворный — магический, а не тот, что рос в мире магглов. Этот убивал, если слишком долго дышать его тонким, едва заметным ароматом, похожим на запах лаванды.       Я быстро создала вокруг головы воздушный пузырь и принялась лихорадочно оглядываться. Чистый воздух в пузыре был ограничен, затем заклинание начинало забор кислорода из окружающей обстановки, а это было чревато.       Дверь неожиданно нашлась в стволе дуба, когда я почти отчаялась ее отыскать и от безысходности поплелась к единственному выдающемуся объекту в пределах видимости.       «Роза Уизли» — было написано крохотными зелеными листочками в центре дверного контура. Я потянула ручку в форме чайного гриба и шагнула в темноту следующей комнаты.              Воздушный пузырь оказался очень кстати, потому что твердая почва под ногами вдруг исчезла, и я с криком погрузилась в ледяную воду. Слава Мерлину, что палочку не выпустила, иначе мне пришлось бы очень тяжело.       Я умела плавать, хотя и не слишком хорошо, поэтому в первые несколько минут просто бестолково барахталась в темноте и холоде. Потом разум все же включился и потребовал немедленно создать спасательный круг. Я послушалась и нарисовала вокруг талии окружность. То еще удовольствие — колдовать в воде, но что поделать.       Потом, когда меня уверенно потащило наверх, я догадалась зажечь свет на кончике палочки.       Лучше бы я этого не делала, потому что в ту же минуту, когда пространство вокруг меня озарилось светом, я заорала во весь голос.       Зеленоватая вода так и кишела змеями, словно я упала в чан с ними. Мы проходили этих ядовитых морских гадов, бороться с которыми были не слишком сложно. Но все специальные заклинания вылетели у меня из головы, как только я поняла, что каждую минуту моего тела касается скользкая тварь. Я сжалась в комок от отвращения.       Затем, когда моя голова показалась над поверхностью воды, я подняла в воздух дрожащую руку и принялась оглядываться. Догадка оказалась верной — я угодила в огромный стеклянный аквариум. До его края, возле которого виднелись ступеньки, как в бассейне, и дверь, было порядка пятисот метров, и плыть туда я не собиралась. Особенно сильным это нежелание стало в тот момент, когда я с ужасом почувствовала, как ноги обвивают мускулистые тела змей.       «Только без паники», — приказал мозг впавшему в ступор телу, и я, сама не понимая, что делаю, отправила под ноги выстрел сгущенного воздуха, чтобы сбить змей, а затем принялась бить палочкой по поверхности воды. Под ударами начал возникать небольшой ледяной островок, на который, поскальзываясь и дрожа, я выбралась.       Остальное было делом техники: наложить на обувь шипы, создать еще с десяток подобных островков. Перед тем, как зайти в следующую комнату, я благоразумно высушила одежду и немного успокоилась.       Кто знает, что могло ожидать меня за дверью. Змеи стали сто процентным попаданием в то, чего я ужасно боялась.              Но за дверью не было, на первый взгляд, ничего ужасного: просто огромная гардеробная, завешенная куртками, плащами и шубами, от которых доносился аромат восточных духов. Я, осторожно отодвигая предметы чужого гардероба, двинулась вперед, и чем дальше заходила, тем плотнее становились ряды одежды. Уж не с моим ли страхом замкнутого пространства играла комната?       Я принялась распихивать вещи усерднее, упорно двигаясь дальше, а потом уперлась лбом во что-то твердое.       Твердое оказалось зеркалом, на котором остался след от моей влажной ладони. Я с легким раздражением развернулась — придется идти назад! — и успела даже сделать несколько шагов, когда за спиной раздался голос:       — Вот так уйдешь и даже не поздороваешься?       Я медленно повернулась, не веря своим ушам.       — Депульсо! — скомандовал голос.       Ряды вешалок с шумом разлетелись, освобождая пространство, и я взглянула на собственное отражение, сложившее руки на груди и глядящее с укором.       — Не могла сразу так сделать? — спросила доппельгангер, выбираясь из зеркала на пол.       Я должна была произнести заклинание в тот же момент, но мне было слишком интересно посмотреть на лучшую версию себя.       На ней был короткий сарафанчик из зеленого бархата, черная блузка с буфами, прозрачные черные колготки и кожаные черные сапожки. Я подумала, что надо будет на каникулах найти такой же образ, потому что выглядела я просто потрясающе.       — Мы красотки, да? — с какой-то почти Ларсоновской хвастливой интонацией спросила доппельгангер.       Я кивнула.       — И как ты, умница моя, дошла до такой жизни? — продолжила мой двойник, откидывая рыжие гладкие локоны с плеч.       — О чем ты? — спросила я. Пока существо не пыталось соблазнить меня сладким будущим, поэтому я решила, что не будет ничего страшного в общении с самой собой. Говорят, приятно перекинуться парой слов с умным человеком.       — Перестань делать вид, что не знаешь, Роза, — ответила копия строже. Вот теперь это однозначно была моя интонация. — Ты всегда добивалась того, что хотела — даже с ЗОТИ смогла. А за него почему решила не бороться?       — Потому что он старше. И он, очевидно, все еще влюблен в Мари, — ответила я со вздохом. — И я не то, что решила не бороться, просто…       — Глупышка, я говорю не про Тедди.       — Нет?       — Конечно, нет! Я про Малфоя!       Я посмотрела на нее в немом изумлении. Копия закатила глаза и скривила губы, глядя с разочарованием.       — Вспомни, что ты подумала, когда у него появилась девушка: надо отойти в сторону и дать мальчику возможность заняться личной жизнью.       Я кивнула:       — Это было просто честно с моей стороны. Когда я с ним общаюсь, Анжи недовольна.       — И какое тебе дело до того, что думает Анжи?       — Ну как-то некрасиво вставать между другом и его девушкой.       — А обниматься с ним в постели очень красиво?       Она уперла руки в бока слишком уже знакомым жестом. Взгляд из разочарованного стал насмешливым. Какая я, оказывается, раздражающая…       — Мы друзья, — твердо ответила я. — И я с ним обнималась просто потому, что ему нужна была в тот момент поддержка.       — Думаешь, Ал тоже с ним так обнимается?       — Ну конечно, нет! Они же мальчики!       — Нет никакой разницы для дружбы, какого друзья пола. Дружба и есть дружба. А у вас с ним явно что-то другое.       Доппельгангер сделал шаг ко мне. Я отпрянула назад.       Она запрокинула голову и рассмеялась.       — Серьезно? Ты меня боишься?       — Опасаюсь, — поправила я. — Я знаю, на что ты способна.       — На что же? — с насмешкой спросила моя копия. — Открыть тебе глаза на собственные чувства?       Я с шумом вдохнула и выдохнула.       — Нет никаких чувств!       — Разве тебе не нравится, когда он стоит рядом? Или когда сидит рядом. Просто рядом, даже не касаясь тебя.       Я нахмурилась, складывая руки на груди.       — Он мой друг.       — А потом, когда он оказывается слишком близко, что с тобой случается? — продолжила она, снова приближаясь.       В этот раз я не стала делать шаг назад, но предупреждающе высунула над сплетенными руками кончик палочки.       Доппельгангер заливисто рассмеялась.       — Ты злишься, потому что знаешь — я права!       — Нисколько.       — И тебе не захотелось разве быть на месте Анжелики в тот момент в спальне, когда он поцеловал ее?       Я почувствовала, как заливаюсь краской, и опустила глаза.       — Кажется, в точку, — раздался сладкий голос над моим ухом.       Я дернулась и встретилась взглядом с такими же карими, как у меня, глазами.       — Представь, как он обнимал бы тебя за ягодицы, прижимал к себе, снимал с тебя одежду… — зашептала она, и я зажмурилась.       Но нарисованная картинка, пусть я этого и не желала, встала перед мысленным взором. Я видела, как Скорп обнимает меня двумя руками, как наклоняется к моей шее, оставляя на ней мелкие поцелуи…       — Нет, — произнесла я слабым голосом. — Я этого не хочу. Я люблю другого человека.       — Любишь или любила? — прошелестел голос с другой стороны от меня. — Зачем себя обманывать? Ты хочешь, чтобы Малфой был рядом. Ненавидишь выпускать его из поля зрения, ненавидишь с кем-то делить.       — Это неправда.       — Это самообман.       Я зажмурилась еще крепче:       — Перестань! Немедленно!       Если она рассчитывала убаюкать меня сладкими речами, то план провалился, потому что я рассердилась. Никто, особенно жалкий монстр, не смел говорить мне такие вещи.       Я выставила палочку вперед и только потом открыла глаза.       Доппельгангер смотрела на меня без тени страха, чуть склонив голову на бок.       — Я тебе покажу, хочешь?       — Покажешь что? — напряженно уточнила я.       — Покажу, что ты чувствуешь на самом деле. Есть один очень простой способ решать подобные проблемы.       — Я не собираюсь идти у тебя на поводу.       Она хмыкнула и отвернулась, направляясь к зеркалу.       — Ты такая наивная, Роза. И такая трусливая. Я была о тебе лучшего мнения.       Я фыркнула:       — Думаешь, меня получится взять на слабо? Это глупо.       Рука доппельгангера скользнула по раме зеркала, и моя копия, нарушив зеркальную гладь, шагнула внутрь.       — Идем за мной, если не боишься узнать, что у тебя на сердце.       Я замешкалась. С одной стороны, не нужно было никуда ходить с коварным существом. С другой — у меня была моя палочка, а копия, кажется, и правда не собиралась забирать мои силы. Или собиралась, но не прямо сейчас. Ее слова всколыхнули в моей душе что-то, разбередили какую-то рану, и вместе с раздражением я испытывала непреодолимое желание продолжить разговор с самой собой.       — Ты идешь?       Она скрылась в зеркале целиком — осталось только насмешливое лицо и протянутая рука.       Да или нет? Хоть монетку бросай.       — Иду, — решилась я.