Песни ветра. Война сердец

— Рэй, кто она? — Она наш друг… — Она паладинка! — Не совсем, — откашлялась Рутта, прерывая спор Ханны с Рэем. — Моя матушка — не чистокровная паладинка… — Это не имеет значения! Рэй, зачем она здесь? — Она пришла за помощью. — Так помоги ей, и пусть уходит. — Я не знаю, что делать!       Ханна осеклась. Ей редко приходилось видеть Рэя настолько печальным и растерянным. На мгновение спрятав подвижные глаза, она опустилась напротив паладинки и нарочито уверенно сказала: — Расскажи, в чем дело. Может, я помогу. Только бы она побыстрее покинула наш дом.        Рэй перевел на нее удивленный и тоскливо-насмешливый взгляд. — Я — избранница пророчества. Мне необходимо исполнить его, — ответила Рутта, возвращаясь на диван. — И для этого понадобится помощь более опытного мага, — Рэй задумчиво жал свои пальцы. — Не помню никого из учеников матери… А, двоих помню! Один из них — Хьюго Олтрез — может оказаться полезен. Они с матерью работали вместе, обучали друг друга магии. Но я не уверен, что он захочет помогать ради пророчества. Кажется, именно из-за этого они и поссорились. Имени второго, его компаньона, я не помню… Но вот он был настроен на исполнение пророчества решительно. Если бы удалось найти их обоих… — О каком еще пророчестве вы тут говорите? — нетерпеливо воскликнула Ханна, лежа в кресле.       Рутта ошеломленно взглянула сначала на нее, затем на Рэя. — Я старался сделать так, чтобы ребенок был ребенком, а не орудием общей цели, — ответил паладинке Рэй, — поэтому ничего не рассказывал. — Так расскажи! — Ханна преисполнилась скептического любопытства. — Стоит ли? — воскликнула Рутта. — Может, всё-таки останешься последним человеком, не знающим о пророчестве?       Ханна едко усмехнулась в ответ. — Много лет назад четыре человека, ставшие в последствии десмидами, правили Эспером. Но один из них, самый младший, захотел править единолично. Его звали Седрик Харпер — Сэок в народе. Власть решили отдать обитателям Эспера, но они выбрали своим королем другого человека, Дэвида Мортона…        Ханна едва заметно вздрогнула. -…Тогда Харпер приложил все силы, чтобы Дэвид Мортон сгинул, и он сгинул, но перед тем, объединившись с одним из друзей, Джеймсом Ли, вырастил дерево Эспирию, наделенное волшебной силой. Когда Харпер захватил Эспер, появилось пророчество, которое гласило, что человеку, предназначенному судьбой исполнить пророчество птица фенни принесет в дом ветвь Эспирии. — И сколько же было таких «избранников»? — насмешливо поинтересовалась Ханна. — Не так много. Первый король Сумрачного королевства Адам Тоширо и первая королева Звездного — Изабелла Уайтесс действовали совместно, но оба погибли. Следующей спустя много лет оказалась моя мать, Азелла. Потом мать нашей гостьи, Патриция Уайтесс. — А теперь ты? — Ханна бросила ехидный взгляд в сторону Рутты. — Что ж, спасибо, было очень интересно, но мне пора спать.       Девушка поднялась и направилась в свою комнату. Вдруг она остановилась и повернулась к отцу. — Послушай, а что за молодой человек приехал в гости к господину Бруксу?       Рутте показалось, что она уже слышала недавно эту фамилию. — Должно быть, его племянник, — пожал плечами Рэй. — Очень болезненный был младенец… Мы думали, он не выживет, когда его отец привозил малыша к Азелле, но и она не смогла ничего сделать — смерть остановить чрезвычайно сложно… Интересно, кто ему помог?..       Ханна опустила глаза. — Разбуди меня, когда приедет Дорана, — вымолвила она и исчезла на лестнице. Некоторое время Рэй и Рутта сидели в тишине. Прервав свинцовые раздумья десмида, Рутта спросила: — Это та самая Дорана, которая участвует в Советах Сумрачного королевства?       Рэй прикрыл глаза и, чуть улыбнувшись, покивал. — Это та самая женщина, которую я знаю всю свою жизнь… В её доме случился пожар, когда мы были маленькие. Матери удалось спасти ее, но только ее. Несколько лет она жила в нашем доме, а затем обосновалась на острове… У нее нет ни семьи, ни фамилии, но вместе с тем у нее есть весь мир. Это она нашла и принесла мне найденыша. Мы назвали её Иоганной, Ханной в честь одной из величайших королев… Дорана!.. Она потрясающая! — с блаженством проговорил Рэй.       Ханна не могла заснуть. Мысли в её голове щебетали и путались. Она думала о Ричарде.       «Почему он так внезапно помрачнел?»       «Вчера он сказал, что встретил старого знакомого…»       «А не может ли это быть связано с приездом молодого Брукса?» — подсказало чуткое сердце, но Ханна вдруг к нему не прислушалась: мысли уносили её дальше.       «Пророчество… Какой бред!» — в сердцах посмеялась она, но внутренний голос не торопился ей вторить.       «Дэвид Мортон… Удивительно, ведь я называюсь именно так!»       «Джеймс Ли, Дэвид Мортон, Седрик Харпер… А где четвертый? Рэй сказал: четыре человека. Или мне показалось?»       «Дэвид Мортон… Как жаль, что ты сгинул! Я бы с удовольствием встретилась с тобой…»       «Зачем?..» — прозвучала последняя мысль, на которую Ханна уже не обратила внимания, провалившись в сон.       Можжевеловый запах дождливого леса мягко наполняет собой сердце, в котором как будто играет волшебная скрипка листьев и травы. Девочка слышит мужские голоса вдали.       «Охотники…» — проносится красная фраза в голове.       Вдруг раздаются другие звуки — кто-то жалостно попискивает в кустах. Девочка настороженно замирает, но ветви раздвигаются, и она с удивлением видит лисенка.       «Такой же рыжий, как её волосы, » — невольно думает девочка. — Эй, — зовет она, опускаясь на колени и протягивая к нему руку, — иди сюда, не бойся.       Дождь всё еще хлещет листья и землю, словно пытаясь смыть всё дурное, что существует вокруг.       Лисенок смотрит на неё большими честными глазами, открытыми миру, и осторожно приближается. Девочка гладит его, на её губах оживает улыбка: крохотное дрожащее от холода создание, доверившееся ей, устраивается поудобнее подле её рук, чтобы согреть свою промокшую шерсть. — Ах, если бы я взяла тебя с собой, мы стали бы лучшими друзьями!       Голоса приближающихся охотников вновь врезаются в её сознание алым светом. Испуганное животное стремительно делает несколько шагов прочь, но вдруг останавливается и нерешительно смотрит на девочку, как бы зазывая её с собой.       Она понимает, что охотники ищут этого лисенка. Мысль о том, что его могут убить, заставляет её сердце болезненно сжаться. — Беги же! — тихо умоляет она лиса. — Беги, иначе ты погибнешь!       Но лисенок продолжает смотреть на нее, словно все сильнее надеясь, что она не бросит его одного. И она, смахивая слезы, гонит его.       Они бегут вместе долго — кажется, будто лесу нет конца. Но взрослые обученные мужчины оказываются быстрее их. Она слышит свист стрелы, но, зажмурившись, продолжает бежать, заслоняя собой лисенка, то и дело оборачивающегося к ней, проверяющего, не отстала ли она.       Земля от дождя мокрая, скользкая, и девочка падает.       Но стрелы нет.       И бег лиса больше не слышен.       Девочка плачет.       Кто-то помогает ей подняться. Она оглядывается: бледный мужчина с черными кудрями до шеи смотрит на нее спокойными золотистыми глазами. У него нет ни оружия, ни снаряжения, а белая рубашка не промокает. — Где… они?.. Где… он? — Не волнуйся, Ханна, охотники отстали. Твой лисенок убежал. Возможно, однажды он найдет тебя, и вы снова встретитесь, — отвечает он, стряхивая с девочки листву. — Но я слышала стрелу… — Эта стрела — вот она, — он достает из кармана брюк охотничью стрелу и показывает девочке. — Как мне называть Вас, господин-спаситель? — спрашивает сияющая Ханна.       Он улыбается, опуская глаза, и произносит. — Убить или убитым — этот выбор каждый делает самостоятельно. Но любовь такова, что можно стать убитым убив. Поэтому будь аккуратнее с ней…       Мужчина растворяется, а вместе с ним разрушаются и чары сна, и Ханна вновь в своем возрасте и доме.       Слёзы на щеках еще не высохли, когда девушка с облегчением поняла, что всё пережитое ей только приснилось. Успокаивая свое взбесившееся сердце, она взглянула на часы — прошло всего лишь несколько минут с тех пор, как кровать приманила её мягкой подушкой, но Ханна больше не чувствовала себя уставшей: она вскочила и бросилась вниз, словно собираясь найти исчезнувшего лисенка.       Она пролетела мимо удивленных Рэя и Рутты, словно не услышав: — Если ты к Доране, попроси у нее карту Эспера.       Едва оказавшись на улице, Ханна вдруг столкнулась с миром. Он был настолько огромным, что она не знала, где искать то, что было ей нужно. Вздохнув, она обнаружила, что направлялась на пристань — к Доране.       Старый лодочник Тогто поприветствовал её и пригласил на борт. С недоумением и некоторым негодованием Ханна обнаружила в лодке еще одного человека, чья голова была прикрыта бордовым капюшоном. Его лицо показалось знакомым, и, подумав, Ханна узнала в нем племянника Джибо Брукса. — Артур Брукс, — увидев ее, юноша протянул руку, его глаза засверкали. — Ханна, — хмуро ответила девушка, проигнорировав его жест и опустившись рядом.       Что-то в нем было такое, что заставило Ханну волноваться. Её плечи тихонько дрожали, хотя было теплое первомайельское утро. Она даже не обратила внимания, что в её голову не пришла ни одна мысль на протяжении всего пути до острова — она как будто целиком состояла из чувств, смешавшихся, словно голоса в хоре. Всю дорогу она просидела в необъяснимом для себя напряжении, а сердце настороженно отбивало свой метроном. — Вы придете сегодня на игру? — вдруг спросил Артур.       Ханна вздрогнула.       «А ведь мне играть — с ним!» — в оцепенении подумала она. — Да-а… Кажется, это Вы тот самый смельчак, пообещавший нам сегодня блистательную победу? — усмехнулась Ханна. — Как такое пропустить?       Артур скромно улыбнулась. — Что только ни пообещаешь прекрасной девушке! — Значит, Вы обещаете?.. — Вам — обещаю.       Ханна сжала зубы, но насмешка невольно просочилась на губы. Девушка отвернулась.       «Уже тебя ненавижу, Артур Брукс, — подумала она, но даже в мыслях это прозвучало слишком несерьезно, — чертов повеса!»       Обитель волшебницы состояла из нескольких домиков на небольшой поляне, сокрытой лесом с одной стороны и ограниченные оврагом — с другой. Павильоны находились и под деревьями, и на них. Все домики различались по своему назначению: в каких-то хранились продовольственные запасы, в каких-то — магические субстанции и химические препараты, а других — книги, одежда и разнообразные ценности. Когда Азелла впервые посетила жилье своей подопечной, она назвала его большой сборкой эсперского хлама, который, однако, был четко разложен по полкам и даже время от времени пригождался.       Один из нижних домиков занимал «кабинет». Здесь находилась кровать — что-то вроде кушетки, столик и комоды с предметами первой медицинской помощи. Спала же Дорана под землей, но как только кто-то чужой ступал на остров, она сразу же ощущала это и появлялась снаружи, чтобы встретить гостя.       Ханна провела здесь много лет. Запахи можжевельника, мяты и сосны были для нее неотделимы от звуков первой колыбельной, спетой бархатным голосом волшебницы с рыжими кудрями и глазами цвета травы. Тогда Дорана была совсем юной… Недомать, недосестра, недоподруга… но чрезвычайно близкий человек, она была частью того, что Ханна называла своей родиной.       В главном павильоне Дорана встретила Ханну с ласковой улыбкой, но, заметив её спутника, с удивлением посерьезнела. Несколько мгновений она как будто бы потеряла все слова и не отрываясь смотрела на юношу. Когда же улыбка сквозь деланую серьезность пролилась на его губы, она быстро отвела глаза. — Нам нужна карта, — отчеканила Ханна, смутно заподозрив что-то неладное. — «Нам»?.. — Дорана вновь посмотрела на её попутчика. — Рэю и его гостье.       Волшебница напряглась, словно задержав дыхание. Её живые блестящие глаза взволнованно забегали. К слову, Артур, помнивший о ночном приключении на дороге, тоже насторожился. Дорана заметила его внимание и осторожно отвела Ханну в сторону под предлогом поиска карты. — Неужели Патриция?.. — Нет, кажется, её дочь. — Понятно… И чего же она хочет?       Ханна рассказала ей всё, что недавно услышала. Дорана с таким увлечением слушала, что, казалось, её руки, ищущие карту, бесцельно передвигались от полки к полке. — Жаль мне эту девочку… — вдруг вымолвила Дорана, протягивая Ханне свернутый лист. — Возьми… — Ты считаешь, что ей лучше вернуться в Звездное королевство? — Я этого не сказала. Пат — её мать. Кто знает, как поступила бы ты на месте этой девочки?.. Быть может, у Рутты всё получится… Не наше дело — решать за других, как им будет лучше. Наше дело — надежда, если не прямая помощь… Сегодня Куш? — Да. Говорят, канцлер приезжает. Главное — не выдать себя, иначе и мне, и Рэю не поздоровится.       Дорана рассеянно покивала. Когда Ханна собралась уходить, волшебница вдруг схватила её за руку и пробормотала: — Ханна, если хочешь, оставайся здесь. Я тебя никому не отдам. — Всё будет хорошо! — Если тебе понадобится моя помощь… Ханна, я с тобой… Навсегда. — До самого последнего вздоха? — улыбнувшись, мягко переспросила девушка.       Помедлив секунду, Дорана повторила: — И дальше… — отпустив руку Ханны, она устало пробормотала, сверкнув глазами. — Пригласи ко мне Артура, пожалуйста… Думаю, он доберется самостоятельно, так что можешь не дожидаться его.       В благотворном одиночестве сев в лодку, Ханна вдруг вспомнила, что не спросила у Дораны про лисенка, но Тогто оттолкнулся от берега, и судно тоскливо двинулось в сторону Северной.       Игра должна была начаться на закате, поэтому, как только полупрозрачное лазурное небо позолотело и сиреневым рукавом торопливо проводило солнце за горизонт, таверна Джакомо начала наполняться взволнованными зрителями, которым не терпелось поскорее начать игру.       По случаю прибытия канцлера, который замещал умершего монарха вот уже много лет, в одной из зал таверны, где стояло нечто вроде сцены, на подмостке установили несколько самых богатых кресел из тех, что только были в Северной. Четыре кресла и стол для игры тоже перенесли в этот зал, что не очень-то понравилось Рэю, но на вопросительный взгляд Рутты он лишь угрюмо мотнул головой.       Под возбужденное щебетанье толпы Рэй и Рутта протиснулись на один из балконов над столом, чтобы наблюдать за игрой сверху. Рэй старательно оберегал паладинку ото всех, кто к ним приближался. Он был молчалив, но по дергающимся пальцам и едва заметно дрожащим плечам Рутта заметила, что он чрезвычайно обеспокоен.       Наконец, в заполняющуюся залу прибыли участники Западной и Восточной частей Сумрачного королевства. Среди них Рэй с удивлением узнал двоюродную сестру Ричарда Льюиса, Моргану, переодетую в мальчишку. Десмид ухмыльнулся:       «Не по примеру ли Ханны она садится за этот стол в обличье Ганса Льюиса?..»       Он продолжал внимательно рассматривать всех, кто появлялся у входа в залу. — Вы так взволнованны, но ведь эти игры проходят каждый месяц уже очень давно, — проговорила Рутта, наблюдая за ним. — Неужели она… т.е. он может проиграть?       Рэй вздрогнул и, не отрывая взгляд, бросил: — Я научил играть, но поздно понял, что не научил проигрывать. Каждый раз я боюсь, что это сделает кто-то вместо меня.       Он не договорил: под свист и дружные рукоплескания в залу впорхнул юноша, улыбаясь из-под аккуратных усиков и сверкая подведенными глазами. Из-под его шляпки торчали темные непослушные волосы. Светлые брюки, заправленные в сапоги и белая рубашка под бурым жилетом смотрелись настолько естественно, что Рутта непроизвольно ахнула. — Грим — её сильная сторона, — вымолвил Рэй, заметив реакцию паладинки на преображение Ханны. Его голос слился с грохотом толпы, но Рутта услышала его, пристально наблюдая за Дэйвом Мортоном, которого бурные приветствия и восторги проводили к столу.       Ханна, привыкшая к таким встречам, но всё равно купавшаяся в своем тщеславии, поздоровалась с другими участниками. Она удивилась не меньше Рэя Моргане, но ничем не выдала своих чувств. Скользнув возбужденным взглядом по толпе, Ханна увидела сияющие глаза Ричарда, стоящего поодаль, и ей стало немного спокойнее: его улыбка всегда действовала для нее словно волшебство. Свет его улыбки не ослаб даже тогда, когда в зале появились четвертый участник и канцлер. — Дорогие собравшиеся! — воскликнул правитель. — Раз уж этот молодой человек, представитель Южной части Сумрачного королевства, так удачно зашел сюда вместе со мной, позвольте мне его представить. Артур Брукс!       Рутта в растерянности повернулась к Рэю. — Что это?.. Мне кажется, или этот юноша вошел в сопровождении Крима Кайпуна?       Рэй ответил ей настороженным наблюдением. Внимательно посмотрев на Джибо, сидящего около стойки Джакомо, Рэй по лицу товарища понял, что тот тоже удивлен таким появлением племянника.       Артур стиснул зубы, оглядывая собравшихся, которые насмехались над ним прошлой ночью, и решительно перевел взгляд на Дэйва Мортона напротив и протянул ему руку. Дэйв ответил на рукопожатие и поспешно убрал руку, но что-то заставило Артура содрогнуться во время их соприкосновения:       «Эти глаза!..» — слишком знакомы.       Дэйв чуть улыбнулся и одновременно с Артуром опустился за стол. В их взглядах пылали такие огни, что Рутте поневоле стало жарко. Ей нравился Артур, а Ханна стала для нее вдохновением. И вот они столкнулись, две силы, способные менять целые жизни… По спине пробежала холодная струйка дрожи, а внизу живота проснулось что-то тяжелое и тревожное.       Канцлер произнес утомительную речь и занял свое место. Началась игра, и всё замерло, сосредоточившись лишь на четверых игроках.       На протяжении игры Артур и Ханна не сводили друг друга глаз, разве что только на свои домино и на расклад, который им предстояло отбить. Казалось, они даже не заметили присутствия участников из Западной и Восточной, которые проиграли довольно скоро, оставив за столом только владычицу игры и страстного мечтателя.       У Рутты уже не хватало терпения. Она наблюдала то за Ричардом, хмурившимся и кусающим губы, то за томным взглядом, который направлял канцлер на…       «Он смотрит на Ханну! Неужели он догадался, что она женщина?..»       Когда ситуация игры накалилась еще больше, канцлер вдруг закашлялся. Никто, казалось бы, не обратил на это внимания. Кроме Артура. И Рутты. — Господин Мортон, — воскликнул Артур, словно пробудившись ото сна, — не хотите ли немного разнообразить игру? — Например, как? — как можно более низким голосом спросила Ханна. Это предложение чуть не сбило её с толку. Если бы не слой грима, который она нанесла на лицо, её вспыхнувшие щёки осветили бы и без того светло-коричневые стены таверны. Артур Брукс не внушал ей доверия, как не внушал и спокойствия. — Например, на желание. Проигравший выполняет любое желание, загаданное победителем.       Ханна взглянула на Ричарда. Его огромные глаза дрожали. Он едва заметно помотал головой. Девушка в крайнем напряжении посмотрела на свои домино, оценивая положение, и усмехнулась. — Я бы не сказал, что Вам, господин Брукс, очень выгодно от такой сделки. — Что ж, тогда Вам нечего бояться! — Артур улыбнулся, и чертовское обаяние, страстное и сдержанное одновременно, пролилось на его лицо.       Поколебавшись, Ханна кивнула.       Рутте показалось, что она слышала, как билось сердце Рэя Мортона, к которому она стояла почти вплотную, хотя её сердце в эти часы тоже не знало покоя.       Настал момент, когда нужно было выложить последние домино, чтобы решился исход игры. Рутта непроизвольно ощущала прерывистое дыхание Рэя: казалось, что он готов выдохнуть весь накопившийся в груди свинец в следующий же миг, но до следующего мига была еще целая вечность.       Уверенным жестом холодной руки Ханна положила на стол свое домино и с торжествующим видом посмотрела на противника, который, на удивление, ничуть не растерялся. Он, как показалось Рутте, поискал кого-то глазами в толпе и вновь обратил свое внимание к игре. Уголки его губ чуть-чуть приподнялись. Он выложил оставшееся домино и вопросительно взглянул на Ханну, убежденную в своей победе. Замешкавшись лишь миг, она как будто случайно опустила глаза на его комбинацию, и кровь застыла в её жилах. — Вы проиграли, господин Мортон, — проговорил Артур, наблюдая за Дэйвом Мортоном. — Что… — Рутта с ужасом обернулась к Рэй и быстро перевела взгляд к Ханне.       Ханна ничего не слышала — только редкую пульсацию окаменевшего сердца. Она ничего не чувствовала — кровь не добралась до ее пальцев, — зато в груди её сначала медленно, затем мгновенно разлился пожар ярости. Она ничего не видела — только расплывающиеся очертания шеи Артура Брукса.       «Вы проиграли, господин Мортон!» — слова закружили домино, Артура и людей перед глазами. Она вдруг потеряла себя, утопая в собственном гневе, оттененном растерянностью и изумлением.       Она посмотрела на светящегося гордостью и самодовольством Артура, не пытаясь сдержать разрастающегося животного желания броситься на него. Вдруг она опустила веки, и пульсирующий гнев сменился яростной тупой безысходностью.       Рутта рванулась с места, чтобы оказаться поближе к Ханне, чувствуя, что еще чуть-чуть и та лишится чувств, но Рэй мягко остановил её. В его глазах тоже горел страх, но он покачал головой: — Подожди, мы пока не можем. — Я передаю свое желание господину Кайпуну! — заявил Артур, вдохновенно наслаждавшийся своей славой.       Рутта нахмурилась: слишком ей не нравился канцлер и его возможные намерения относительно Ханны, тем более в тот момент, когда Ханна оказалась потерянна. Канцлер вскочил и, просияв, произнес поздравительную речь, в конце которой попросил Дэвида Мортона зайти в его комнату на верхнем этаже трактира-таверны. Ханна осторожно поднялась, молча кивнула и бросилась прочь. Артур оглянулся, провожая её взглядом и продолжая искать в толпе девушку, которая обещала ему быть на игре, и резко замер, наткнувшись на налившиеся кровью глаза Ричарда Льюса в стороне. Внезапная и странная догадка мелькнула в душе Артура относительно Дэйва Мортона, и его лицо вмиг потемнело.       «Неужели…»       Недолго думая, Ричард обернулся ветром, чтобы найти подругу. Артур вскочил, чтобы кинуться следом, но оказался окружен поздравлениями и вопросами.       Наблюдавшая за Кайпуном весь вечер, Рутта обратила внимание, что канцлер тоже незаметно выполз из залы. Тогда, проигнорировав предостережения Рэя, она побежала за ним, стараясь не потерять его из виду.       В Северную тяжелыми шагами нагрянул гром.