***
День 10 мая. Сай. Воспоминания. Не хотел идти — потому и не шел. Вместо этого Сай успел неоднократно сходить на свидания с разными симпатичными девушками, одна из них была весьма милой и они несколько раз гуляли по вечерней Конохе. У них была общая любовь к рисованию, девушка не была шиноби и ее рисункам бесспорно талантливым еще не доставало мастерства. И некоторое время его все устраивало, Сай был спокоен, но иногда в сознании проскакивала мысль — как она там? В глубине души он знал, что его интерес к пленнице связан с вопросом: а что, если бы и он тогда пошел ее путем, продолжив борьбу с соперником? Были ли вообще шансы на успех? И как сложилась бы его судьба, если бы не встреча с Узумаки? Он смотрел на Саюри, а видел себя… И главное, он не верил, что душа той молодой девушки совершенно не знала жалости и милосердия, хотел понять: неужели в ее случае цель оправдывала чудовищные средства? К вечеру четвертого дня шиноби-художник снова пришел и стражники пропустили его: он не пытался пронести с собой ничего кроме тыквенной фляжки с водой. Просунув фляжку между прутьев, молодой человек сразу же развернулся. Молчание — не было хитрой уловкой — он, в самом деле, поспешно вышел на воздух, показавшийся ему сладким и таким приятным, после всего пары минут нахождения в темнице. Сай содрогнулся, представляя каково человеку находиться в этих стенах долгие годы. Еще неизвестно, что было более жестоким — быстрая и почетная смерть от вражеского куная при выполнении миссии или жизнь проводимая в многолетнем заточении в подобном месте, с осознанием того, что он проклинаем отрекшимися от него близкими? Для себя Сай предпочел бы первое.***
Вечер 22 мая. Дом Неджи. Неджи проводил Хокаге до ворот своего дома и вернулся домой. Он заботливо надел Акире шапочку и завернув ребенка в тонкое одеяльце, планировал погулять с ним перед сном. Девушка без стука вошла в комнату, одного взгляда Неджи на сестренку хватило, чтобы понять — она уже всё знает. — Ханаби, не здесь, — коротко предостерег он. — Неджи, надо срочно поговорить, — звонкий голос сестренки дрожал. — Что-то случилось? — Сакура встревожилась: золовка обычно приходила в их дом как близкий человек, а сейчас было видно, что она представляет собой главу клана. — Ханаби, выйдем, я хочу погулять с сыном, поговорить можно и на улице, — мужчина старался говорить спокойно. — Неджи… — на лице Ханаби пронеслись эмоции — гнев, досада, сожаление, обида, она закрыв глаза, сделала глубокий вдох, взяла себя в руки и кивнула, последовав за ним. Сакура осталась в одиночестве, не понимая происходящего — неужели опять между мужем и Ханаби возникли проблемы. Выйдя в коридор, она увидела приоткрытую дверь в комнату госпожи Хару — наверное, бабушка сегодня устала. Подойдя, чтобы закрыть дверь, розоволосая увидела совершающую поклоны госпожу Хару перед камидана*. Зеленоглазая не решилась трогать дверь, боясь прервать молитву бабушки. Она вернулась в комнату и решила подождать мужа, размышляя над тем, что так вывело ее Ханаби из себя и как это связано с Неджи?***
Утро 13 мая. Сай. Воспоминание. Сай по привычке взял одну из тыквенных фляжек — благо, что недостатков в них не было, и набрал туда чистой воды. Он шел к темнице по утренней прохладе. В голову пришла мысль: «Интересно, если бы он попал в туда — кто из друзей навещал бы его?». Он тут же ответил сам себе — смотря за что: есть вещи непростительные, а есть такие, которые могут понять шиноби, а обычные люди — нет. Например, шаринган Шестого, для не шиноби это, наверняка, за гранью добра и зла. Художник молча прошел мимо знакомого стражника, тот уже давно привык к нему и, оказавшись у решетки камеры Саюри, поставил бутылку в обычное место. Отвернувшись, он услышал. — Я не знаю, — голос, лишенный эмоций — почти как у него самого, звучал устало и равнодушно. Он обернулся, но не спешил подойти ближе. — Ты спросил — как бы я заставила его полюбить себя. Я поняла, что не знаю… Сай вспомнил, да, он задавал ей этот вопрос. Он кивнул утвердительно — да так он и думал. Молодой человек снова кивнул ей и направился к выходу. Она подтвердила его мысли о том, что ревность дурманит разум, заставляет ненавидеть соперника, не замечая, что любимый человек, ради которого ревнивец все затевает, возможно, никогда не ответит взаимностью. И вместо одного неудачника и двух счастливых людей, в итоге всех этих хитроумных манипуляций и уловок получаются просто три несчастных человека. То есть, из минус одного получается — минус три … сомнительная арифметика.***
Вечер 22 мая — Почему ты сразу не сказал мне? — Ханаби сверкала светлыми глазами, она чуть не плакала от досады, только железная воля и правила поведения не позволяли ей повысить голос. — Ты подумал о них? О нём? Она смотрела на заснувшего Акиру. — Когда это происходило, я думал только о них, — ровно ответил Неджи. — Я не об этом! — она уже срывалась. — Почему ты попросил Хокаге не сообщать мне о том, что Кумогакуре требует твоей головы? Он сказал мне это только что! Задавая вопрос, она не дала ему ответить. — Неджи, мы бы сделали всё, чтобы этого избежать! А сейчас время упущено, Шестой сказал, что завтра прибывают шиноби из Облака, — последнее она произнесла севшим от отчаяния голосом. — Сделали бы что? — его голос был негромким — все-таки на руках спал младенец. — Ханаби, я знаю, что ты говоришь это из добрых побуждений. Я благодарен тебе, поверь. Он легонько прижимал к себе ребенка и скупо ронял слова, боясь разбудить его. — Говоришь, клан уладил бы дело… Ты знаешь, что убитый оказался родственником владетельного даймё из страны Молнии, ты думаешь, ему нужны деньги? Нет, ему нужен тот, кто убил его родича. Их АНБУ видели, что убийца из Хьюга. Ханаби уже не злилась, в ее глазах стояли слезы — она всегда считала его своим близким: следующим после отца мужчиной, достойного безусловного уважения. И сейчас он готовится уйти навсегда, в этот момент она почувствовала себя беспомощной маленькой девочкой. Она предприняла еще одну попытку: — Четыре года назад, когда Младшая ветвь взбунтовалась, мы доверились тебе, и все уладилось. Почему же сейчас ты не доверяешь мне?! Я не прощу себе твоей гибели. — Ханаби, выслушай. Я — мужчина и признаю, что нисколько не раскаиваюсь в смерти того ублюдка, более того, я убил бы его снова, — он недобро усмехнулся. — Ты говоришь, что клан мог помочь…. Также как было с моим отцом? Девушка закрыла глаза — эта тема была самой болезненной в их семье. Слезы выступили из-под подрагивающих ресниц. В его голосе звучала горечь. — Ханаби, я прекрасно знаю этот метод клана — заставить пойти на подлог. И я этого не приемлю. Вы подумали, что тот, кто пойдет вместо меня — вообще-то живой и ни в чем не повинный человек? Что завтра его не дождется жена и дети? Ваших старейшин всегда волнует общее процветание семейства Хьюга, а про отдельных живых людей из плоти и крови они когда-нибудь думают? — Ты — несправедлив, хотя знаешь, что в клане многое поменялось… Неджи махнул рукой, он давно рассчитал все варианты, сейчас ему просто хотелось, чтобы все успокоились и приняли факт. — Сестра, я очень люблю тебя, — сейчас его голос звучал почти ласково. Ханаби кивнула — он никогда не говорил нежностей, но ей и не надо это было слышать, ведь она всегда ощущала его заботу на деле. Он продолжил. — Прости, может, ты и права, что обижаешься на меня. Но это было совершенно бесполезно: стране Молнии нужен убийца их подданного, ни деньги, ни что-либо другое их не устроит. Поэтому, давай проведем последний вечер без ссор, — Неджи миролюбиво произнес последние слова. — Когда ты скажешь об этом Сакуре? Брат пропустил этот удар, услышав вопрос, он вздрогнул и сделал глубокий вдох. — Я попросил у Шестого дать мне время, чтобы она могла нормально родить… Дальше тянуть некуда, — лицо шиноби поменялось, глаза сестры уловили на нем мелькнувшую гримасу страдания, это был момент его слабости. Ханаби прочитала его состояние и молча уткнулась мокрым лицом в его плечо, как бы ей ни было горько терять брата — ему было намного хуже. Наконец, она оторвалась от него: — Я — не смирюсь, — таковы были ее последние слова. Она отвернулась и пошла прочь.***
Неджи вспомнил утро после рождения Акиры, когда он остался наедине с бабушкой на кухне его дома. Тогда он попросил ее остаться и помочь жене с ребенком. Он просил ее помощи в воспитании внука, потому, что не сможет сделать этого сам. Старая куноичи замерла, слушая его, казалось, что она окаменела. Неджи стало жаль ее — сколько боли пришлось ей перенести за свою жизнь — и теперь к потерям мужа и сына, добавится он… Хьюга вспомнил, как помог тогда сесть старушке и попросил прощения за причиненное горе. Когда он поднял на нее глаза, ему показалось, что она еще больше постарела. Ради здоровья Сакуры и ребенка, он просил ее сохранить этот разговор в тайне. Так получилось, что первой среди Хьюга о предстоящем узнала именно старейшая Хару…***
Утро 14 мая (незадолго до рождения Акиры) Воспоминание Сая. Ино и ее бывший воздыхатель случайно встретились, когда та шла с мужем в госпиталь, они приветливо поздоровались, Ко немного подозрительно покосился на бледного художника, однако, тот вел себя чуть иначе, чем обычно. Изменился его взгляд, наметанный глаз Хьюга заметил, что с лица шиноби исчезло преданное и в чем-то выжидающее выражение, когда он смотрел на его жену. Как будто, тот, наконец, перестал надеяться на ее благосклонность. Сай спешил, сегодня ему нужно было уходить на миссию и, значит, несколько дней она будет одна в темноте душной клетки. В руках у него было две фляжки. И стопка бумажных листов — в прошлую встречу он видел, что в ее камере появились рисунки, в темноте он не мог разобрать, что там изображено, но попросил охрану не забирать листы у пленницы. Утром он сложил бумагу в походную сумку на спине, туда же аккуратно упаковал соколиное перо заполненное ртутью, оно светилось в темноте и могло служить ей несколько дней. Ино спросила: — Ты куда так торопишься, на свидание, что ли? — веселая блондинка была в своем амплуа. — Не то, чтобы свидание, просто у меня сегодня миссия и … — не понимая подкола, искренне начал объяснять он. — Расслабься, Сай. Я пошутила, все в порядке, беги, вижу, что ты очень спешишь. Он кивнул и пошел быстрым шагом дальше. Ко спросил у жены с улыбкой — Надеюсь, ты не оскорблена? Что-то он сегодня не пожирал тебя глазами. Менталистка засмеялась и ответила: — Мне вполне хватает тебя… *** Сай зашел в темницу и уже привычным маршрутом приблизился к решетке, молча выложил бумагу, воду и светящееся в темноте перо. Саюри приблизилась. — Спасибо, — она впервые благодарила его. — Почему две фляжки? — Я ухожу на миссию. — Понятно, — девушка помолчала. — Почему…? — Приказ Хокаге, — Сай пожал плечами. Хьюга помотала головой. — Почему ты добр ко мне? — Несколько лет назад я был близок к совершению нечто подобного тому, что ты сделала с Сакурой. Но я смог остановиться тогда… благодаря одному человеку. — О, — девушка замолчала, вспоминая. — Это та блондинка? — Неважно, речь не о ней, а обо мне, — Сай не хотел говорить об Ино с Саюри. — Я заметила тогда, что она немного избегает прямо смотреть на тебя, как будто чувствует вину, — Саюри поразилась своей памяти — как в те минуты, она еще что-то могла замечать? Кеккей Генкай ее рода не подводил даже в те паршивые минуты. — Если ты хочешь знать — я могу понять почти все, я тогда тоже хотел убить ее парня. Но неужели их маленький ребенок не остановил тебя? Заключенная отшатнулась, как будто он ударил ее, и побледнела еще сильнее. — Ребенок… наверное, он уже родился… — светлоглазая отвернулась и, решив оставаться откровенной до конца, твердо произнесла. — Я скажу правду, и тогда ты возненавидишь меня. — Я слушал тебя до сих пор и все понимал. — Ну да ладно, — она намеренно старалась говорить так, будто ей наплевать. — Я скажу как всё было — удивлена, что ты сам не догадался. Тебе, наверняка, известно, что Сакура невероятно сильна, и я как шиноби готова это признать, помимо этого она живет в квартале, где нельзя убить кого-то незаметно. В любой момент, с любой стороны любопытный бьякуган может увидеть то, что происходит вокруг. Хьюга продолжила, видно ей хотелось выговориться: — У меня был шанс поймать ее в момент слабости, пока она беременна. Вспомнив, что Облако охотится за бьякуганом, я предложила им сотрудничество. Стали бы они мне помогать без ребенка?! Конечно же, нет! — Хьюга, все больше распаляясь, почти кричала. — Да их совершенно не волновала Сакура, будь их воля, они бы выпотрошили ее еще в лесу. Но они не стали рисковать — дитя могло не выдержать дороги. Понимаешь, как все сложилось?! Такой возможности могло больше не представиться… Слушая ее Сай похолодел, представляя, что могло произойти с подругой, его затошнило, хотя в своей жизни он повидал, казалось бы, все. Он хотел выбежать скорее из этого места, она уловила его взгляд. — Да, я — чудовище! Не надо смотреть на меня так! Как будто до этого ты лучше думал обо мне! Светлоглазая прокричала последние слова, затравленно срываясь — Саюри поняла, что его мнение о ней по какой-то причине стало важным. Она заплакала так по-детски — тоненько и горько. — Надо было выдать меня клану, чтобы все это скорее закончилось… — прошептала она. Сай ничего не сказал, выбравшись на свежий воздух, он старался продышаться от удушливого запаха плесени и сырости. Казалось, что он весь пропитан ядом слов Саюри. Чувствуя омерзение, отвращение к ее признаниям, молодой человек заметил, что не может ее ненавидеть. Ее отчаяние говорило о том, что она уже получает воздаяние и этого довольно.***
Вечер 22 мая. Неджи. После того как Ханаби ушла, Неджи вышел из-за ворот и решил пройтись еще полчаса, пока малыш мерно дышал прохладным вечерним воздухом. Он ласково склонился над ним и легонько прикоснулся губами к маленькому теплому лбу, тот недовольно скривился и запыхтел, Неджи тут же прошептал, покачивая его на руках: — Спи, мой хороший, все в порядке. Память снова перенесла его в прошлое. Когда он впервые услышал о требованиях Райкаге. Днём 1 мая в кабинете Хокаге. Воспоминания Неджи. Разговор с Хокаге состоялся спустя десять дней после возвращения Сакуры, когда его вызвал к себе Шестой. В те дни они с Сакурой были настолько счастливы, что, не ожидая ничего плохого, он с легким сердцем вошел в кабинет главного шиноби Конохи. Взглянув на Какаши, Хьюга подумал, что беседа будет не из приятных, но он даже представить себе не мог насколько тяжел будет их разговор. — Присаживайся. Хьюга сел и терпеливо ждал продолжения. Какаши, покашливая, прочистил горло — видно собирался с мыслями. — Неджи из отчета Нара я знаю, что в схватке с шиноби Молнии, ты убил его. Тот кивнул, признавая факт. Какаши снова вздохнул. — Я получил письмо от Райкаге. К нему обратился один важный даймё их страны. Он узнал, что его родственник убит в стране Огня. С той стороны за боем наблюдали их АНБУ, они доложили Райкаге, что, несмотря на темноту сумерек, они уверены, что узнали техники Хьюга. Неджи все еще не понимал, но чувствовал, как волнуется Хокаге, значит, дело серьезное. — Они требуют выдать убийцу их шиноби. — С каких пор чужаки могут творить преступления в стране Огня, и еще требовать наказание для тех, кто помешал им? — Неджи недоумевал. Хокаге покачал головой. — Ты прав — в мире шиноби, каждый отправляется на миссию готовый погибнуть, особенно если миссия происходит на чужой территории. Однако, факт родства с даймё меняет многое. Сам Райкаге приносит свои извинения за преступление шиноби из Скрытого Облака — они действовали без его согласия. Он сообщает, что недавно к нему обратился даймё, который жаждет отомстить за племянника. В противном случае, они закроют границу с нашей страной, и тогда наша страна лишится прибыли, многие люди страны Огня потеряют средства к существованию, начнутся бунты, голод и беспорядки среди населения. Я уже не говорю о последующем усилении вражды между шиноби Скрытых деревень. Неджи, мы не готовы сейчас к новой войне шиноби… *** 8 мая Второй разговор с Какаши. Воспоминания Неджи. Его вызвали в резиденцию Шестого. — Неджи, всю неделю мы с Шикамару вели переговоры, предлагали разные варианты. Но единственное, на что согласился Райкаге — это на отсрочку. Вы вернулись двадцать второго апреля, потому он посчитал справедливым дать тебе месяц для того, чтобы завершить свои дела. Неджи кивнул, даже если он и надеялся на лучший результат, то не стал показывать своего разочарования. — Хокаге, у меня есть просьба, — он помолчал, пока собеседник не кивнул головой. — Прошу Вас, не говорите об этом никому, даже главе Хьюга. Пока не наступит двадцать второе мая. Какаши удивленно посмотрел на него, он ожидал, что Неджи обратиться с какой-нибудь иной просьбой. — Я не уверен, что Ханаби не скажет Сакуре раньше времени. Я хочу поговорить с ней сам…