Сны розовой сакуры

      Неджи вошел в пустой дом, не зажигая свет; обычно после миссий он заходил отметиться к главе клана, но — не сегодня. Хьюга сел на пол и, опустив голову на руки, некоторое время сосредотачивался. Завтра откроется его охота. Нужно обращать внимание на всех, кто подходит и расспрашивает о миссии, о Сакуре и, вообще, ведет себя необычно. Он вспоминал о том, что сказал Нара: «… дело будет законченным, лишь когда мы найдем пособника». Неджи и сам знал, что затаившийся враг становится намного опаснее — осторожнее, коварнее, и в следующий раз будет действовать уже наверняка. Поэтому надо усыпить его, дать почувствовать безопасность. ***       Смывая с себя дорожную грязь, он думал о главном — Сакура спасена. Это придавало сил. Ночью мрачные мысли о неизвестном враге долго мешали расслабиться и уснуть.       С рассветом пришла Ханаби, она поняла, что миссия провалена — иначе он бы не вернулся один. — Неджи… — Мы не смогли их догнать, — он отвел глаза. — И ты здесь?! Неджи, я не понимаю! Мы должны идти за ней. Ты помнишь, что сказал Шикамару? Это же шиноби Облака! — Ханаби как все Хьюга горячо реагировала на потерю бьякугана и ненавидела ниндзя из Кумогакуре. Но сейчас она была вне себя от гнева на него. — Шикамару сказал, что преследование сейчас невозможно. Они с Хокаге готовят официальное послание в деревню Облака, — неживым голосом сказал Неджи, не поднимая глаз.       Ханаби смотрела на него смесью жалости и презрения, не в состоянии поверить, что это говорит он. Он! Их признанный гений, беспомощен и жалок в собственном бессилии. — Мне безразличны Хокаге и Шикамару. Это же Сакура! — по лицу отважной сестренки скатилась слеза возмущения. — Неджи, я не верю, что ты сдался.       Хьюга сдерживался, он знал, что благородная Ханаби не предатель, но открывшись ей, он рисковал провалить дело, потому и молчал. — Если до субботы вы ничего не решите, то в воскресенье я собираю Хьюга. Убеждена, что они поддержат меня, и мы отомстим за Сакуру! — Ханаби, прошу, если мы нападем на Кумогакуре, то они убьют ее, чтобы не оставлять доказательств, — он старался быть убедительным в демонстрации отчаяния, сознавая, что сестра не шутит и вполне может повести за собой Хьюга, которые не смогли стерпеть такое преступление. — Это мы решим на собрании! — Ханаби развернулась и вышла из дома, Неджи перевел дух.       Вечером к нему зашел господин Хиаши — он был мрачен. Господин Хьюга признался себе, что незаметно, его, казалось бы, стальное сердце привыкло к присутствию в их семье зеленоглазой красавицы. Находясь в доме племянника, он понял, что ему недостаёт запаха вишни и ее голоса, не говоря уже о проблеме потери бьякугана ребенка. Неджи коротко сказал ему то же, что и Ханаби. Хиаши Хьюга не проронил ни слова, в отличие от дочери его осуждение проявилось в тяжелом гробовом молчании. Он собрался выходить и, вспомнив, наконец, произнес: — Неджи, навести госпожу Хару. Она слегла … вот уже неделю не выходит из дому.       Молодой Хьюга впервые поднял глаза на дядю, потом смутившись, опустил взгляд и кивнул. Хиаши с каменным лицом покинул дом.       Неджи посидел еще несколько минут, затем активировав бьякуган увидел бабушку, лежащую в одиночестве, она не спала. Внук помрачнел, не хотелось снова видеть осуждение, но следовало идти.       По дороге к дому господина Хиаши ему повстречались несколько человек — слух о провале уже разнесся — они кивали в знак приветствия и тут же отводили глаза.       Что ж — вполне нормальная реакция, в их глазах он стал слабаком. Их горечь усиливалась осознанием, что тот, кого они ценили, звали гением, опозорен. Он, не сумев вернуть жену, дал украсть бьякуган своего первенца, и еще смеет живым вернуться домой. Да половина из них — хоть и не такие признанные таланты как он, и то предпочли бы убить себя, чем нести такой позор.       В глубине души Неджи не мог обвинить их, наверное, на их месте он рассуждал бы сходным образом. Хьюга вошел в дом главы клана и, пройдя по коридору, постучал в дверь Хару. Она не ответила. Обычно бабушка звала его, прежде чем он успевал донести руку к двери.       Неджи приоткрыл створку двери. Седовласая куноичи смотрела в потолок. И молчала. Хьюга вошел, поклонился и закрыл дверь. — Госпожа Хару… бабушка, — слов больше не было.       Она заплакала. Неджи не помнил, чтобы когда-то эта деятельная, весьма шустрая куноичи хоть раз бывала в таком состоянии. — Госпожа Хару, не надо, Хокаге… — Плевать мне на того Хокаге, — Хару наконец заговорила. — Неджи, мое сердце болит. Ты знаешь, мы так ждали его.       Она снова заплакала. У Неджи не было сил терпеть это. Горе бабушки было неподдельным, выносить эти страдания было тяжелее, чем холодное презрение господина Хиаши, возмущение Ханаби или порицание остальных Хьюга, все это было детским лепетом по сравнению с болью этой старой сильной женщины. Он подошел и обнял ее. — Бабушка, я клянусь, что мы вернем ее. Скоро. Пожалуйста, успокойтесь.       Хару помотала головой. — Ох, Неджи, Ханаби призналась мне, хоть ей и нельзя было говорить, что это проклятые шиноби Облака. А если это так, то они ни за что не вернут их. Бедные мои…       Неджи не осуждал Ханаби в том, что она проболталась бабушке. Он знал, что Хару все это время была больна и никуда не выходила. — Я верю, что скоро мы вернем Сакуру. И, вы, ради них постарайтесь поверить, — большего он не мог сказать.       С тяжелым сердцем он, поклонившись, вышел.       Хотелось вернуться к себе и остаться дома, но он знал, что ему следует побыть на виду. Хьюга заставил себя пойти в резиденцию Хокаге — дел там у него не было, но согласно плану Шикамару, враг мог скрытно наблюдать за ними и даже выйти на контакт.       Неджи шел с опущенной головой. Навстречу шли сенсей Гай и Ли, увидев Хьюга, оба поспешили к нему с расстроенными лицами. — Неджи… — Гай замолчал, послышались хлюпающие звуки.       Он поднял голову и увидел бывшего сенсея и друга детства — оба стояли и, обнявшись, проливали слезы. — Учитель Гай… Ли… я верю, что мы найдем Сакуру, — как-то так получилось, что это он стал успокаивать не в меру эмоциональных шиноби.       Его сверхактивный друг мгновенно переключился. Его глаза распахнулись. — Да! Неджи-кун прав! Гай сенсей, нужно всей Конохой отправиться искать Сакуру-чан! — закричал на всю улицу бровастик. — Ли! Ты — прав! Надо быстрее пойти к Хокаге! — и они наперегонки побежали к резиденции.       Неджи остолбенело стоял — эти двое умудрялись повергать его в шок даже спустя столько лет! Оставалось только предполагать, как они будут уговаривать Хокаге, отпустить их на миссию. ***       Стемнело, когда к нему пришли Ино и Ко. С ними было сложно, почти как с Хару. Подруга безутешно плакала, а сидящий рядом Ко, пытался успокоить ее. — Неджи, что будет дальше?       Хьюга повторил то, что она слышала несколько минут назад: — Скоро Хокаге отправит переговорщиков, он готов заплатить похитителям большой выкуп за Сакуру. — Я не понимаю, почему мы ждем? Почему Какаши-сенсей медлит, ведь она ему как дочь! Не могу простить себя за то, что не пошла с вами! — она ударила по столу, за которым сидела, не находя иного выхода своих чувств. — Дорогая, — Ко обнял ее за плечи. — Завтра мы сходим к Шикамару и поговорим. Неджи, ты устал, мы пойдем домой.       Когда друзья ушли, Хьюга лег на футон, не раздеваясь и, глядя в потолок, пришел к выводу, что сегодня ему не удалось получить хоть какую-то полезную информацию — все реакции были естественными и предсказуемыми.       Перед сном он думал о Сакуре.       В темноте шиноби позволил себе расслабиться, вспоминая, как совсем недавно они сидели на той скамейке и смотрели на Коноху, плывущую в розовом мареве вишневых цветов. ***       Утром следующего дня Неджи вышел на террасу и чуть было не столкнулся нос к носу с Хинатой. Сестренка извинилась и опустила взгляд. — Неджи… мне очень жаль… — она всхлипнула, но взяла себя в руки и продолжила: — Скажи, могу ли я чем-нибудь помочь? Я хочу помочь найти Сакуру. Ты знаешь, Ханаби собирает клан в воскресенье, я тоже приду. И, если надо, мы все вместе выступим и спасем Сакуру, — сначала нежный голос дрожал, бывшая Хьюга зарделась, смущенная долгой речью, отнюдь не свойственной ей, но закончила Хината твердо.       Неджи был благодарен ее преданности — она не осуждала, казалось, она — единственная, кто щадил его.       Хьюга проговорил заученный текст про выкуп и про переговоры. Хината кивнула и оставила сверток, ему не нужен был бьякуган, чтобы догадаться, что она принесла обед. В этом была суть Хинаты — прийти на помощь, поддержать в трудное время. Неджи в который раз задался вопросом, как могло произойти то, что в семье жесткого, непреклонного Хиаши Хьюга расцвела эта добрая душа?       Жаль, что в их военном клане доброта воспринималась скорее как проявление слабости, нежели таланта. Он порадовался, что выйдя за Узумаки, Хината получила больше возможности реализовать свою мягкую силу - силу заботы, нежности. Он благодарно поклонился, и она ушла. Неджи проследил, как выйдя за забор, ее плечи опустились, голова поникла, она поднесла руку к лицу, стирая слезы. Он вспомнил, как попытка шиноби из Скрытого облака украсть Хинату впоследствии привела к гибели его отца.       И вот спустя двадцать лет история грозила повториться, если они не разрубят этот узел окончательно. ***       Неджи шел по дороге. Впустую прошли еще два дня — осуждающие взгляды и презрение родичей надоели, а никаких зацепок все не было. Ничего не происходило.       Не выдержав отсутствия новостей, сегодня ноги сами понесли его к дому Нара. — Неджи-сан?       Он обернулся — из-за погруженности в свои мысли он не заметил проходящую девушку Хьюга. Он узнал ее — та самая девчушка из команды Тэтсуо. Забыл, как ее зовут. На душе немного потеплело — он вспомнил свои давние тренировки и то, как часто в те дни ему досаждали маленькие ученики академии. Припомнил, что в последний раз они говорили, случайно столкнувшись на общем собрании клана — в тот раз они с удовольствием вспоминали детство и их общего друга Тэтсуо. Говоря о бывшем сокоманднике — тот давно стал чунином и ходил на сложные миссии, юная куноичи светилась гордостью за него. Тогда, чуть больше чем полмесяца назад, Неджи подумал, что после отмены традиции, по которой девушка Хьюга из Старшей ветви не могла выйти замуж за человека не из Хьюга, в ее жизни наверняка произойдут изменения. Поэтому она была так счастлива, догадался он и, в душе порадовался за них с Тэтсуо. Около трех недель назад … как близко, и как давно… Эти дни перевернули его давно устоявшуюся благополучную жизнь. На душе вновь стало скверно. — Здравствуйте, Неджи-сан, — девушка подошла ближе. Она сочувственно смотрела на него — Вы в порядке? Я слышала о том, что произошло…       Неджи опустил глаза, лицо выглядело осунувшимся. — Да… сейчас мы ждем требований выкупа… — пробормотал он, глядя под ноги.       Хьюга чувствовал себя униженно, признавая беспомощность перед девушкой, для которой был героем детства. — Неджи-сан, все наладится, у вас все получится, — девичий голос зазвенел, он поднял глаза и увидел сочувствие во взгляде.       Она сопереживала, Хьюга кивнул в знак благодарности. Его память, наконец, подсказала ее имя. — Спасибо, Саюри, — оказывается, не одна Хината Хьюга умеет сочувствовать человеку в момент его слабости. — Прошу вас, верьте в хорошее, — произнесла она на прощание, в голосе слышалась попытка приободрить его.       Девушка поклонилась.       Неджи выдохнул и пошел дальше. Вообще-то общение с Хьюга требовали повышенного самоконтроля — они все были прекрасными чтецами по лицам, уникальное зрение делало их чуткими к любым проявления несоответствия мимики, жестов, выражения глаз, которые выдавали истинные чувства собеседника.       К счастью, сейчас ему не нужно было притворяться подавленным, он, действительно, переживал.       Неджи застал Шикамару, сидящим в одиночестве на террасе за партией сёги. Хьюга сел рядом, ожидая, когда друг, решив очередную головоломку, начнет говорить. — Новостей нет, — полувопросительно, полуутвердительно произнес, наконец, гений. — Да, ничего подозрительного: Хиаши презирает, Ханаби злится и собирает клан, чтобы найти способ отомстить Скрытому Облаку, Хината жалеет, все ожидаемо и совершенно обычно… госпожа Хару слегла от горя, — Неджи ощущал вину перед старушкой: в его власти было успокоить ее, и он разрывался, защищая жену с ребенком, одновременно отнимая столько сил у бабушки.       Шикамару кивнул, эти были вне подозрений и так, но могли невольно выдать информацию врагу. — М-м-м, да, проблематично, — промычал он, но затем продолжил уже более четко.— То, что эти дни прошли безрезультатно — нормально, противник должен разведать ситуацию, убедится в безопасности прежде, чем высунуть нос наружу. Надо проследить, кто захочет стать главой госпиталя, я поговорю с Ино, пора ввести ее в курс дела. Возможно, кто-то желает занять место главного ирьенина. Из доноса АНБУ, который я помню наизусть, ясно, что Облако хотело получить бьякуган, а наш шиноби хотел избавиться от Сакуры. Отсюда следует, что она сильно мешала ему. Возможно, зная, что после рождения ребенка она снова займет место главы госпиталя, тайный враг решил воспользоваться ее временной … слабостью.       Неджи подумал, что искать врага среди коллег Сакуры — весьма странная идея, однако более вразумительных версий сам он предложить не мог. У Сакуры не было значительного имущества и наследников. Да, ей принадлежал старый дом ее родителей, но сейчас он простаивал и, появись наследники, претендующие на дом, проблем с этим не было бы.       Оставалось положиться на хитроумного Нара. — Неджи, это произойдет в ближайшее время — готовься. Вся деревня уже в курсе ситуации, и вскоре мы заметим рябь на воде — потерпи. — Я надеюсь.

***

      Сакура сидела в комнате — днем она старалась не выходить на улицу, несмотря на глухой лес, окружавший дом, они с Саем решили, что так будет лучше. Окно было открыто и потому свежий лесной воздух наполнял ее комнату. За проведенные здесь уже четыре дня, комната приняла более жилой вид, зеленоглазая постирала белье и аккуратно расставила мебель, она по-прежнему, была активной. Быт с Саем оказался на редкость удобным — шиноби сами по себе довольно самостоятельны. А Сай был одиночкой, привыкшим заботиться обо всем сам. По утрам она замечала уже вскипевший чайник и теплый завтрак. Она же брала на себя обед и ужин.       Когда наступал вечер, они с Саем выходили на свежий воздух, и сидели закутавшись в теплые накидки на небольшом крылечке. Обычно они негромко разговаривали: в основном парень задавал вопросы, поначалу ей было странно отвечать на них, но со временем она научилась формулировать внутренние переживания, и стала лучше понимать себя.       Вот и сейчас юноша, чье бледное лицо казалось почти белым из-за яркой луны, спросил ее: — Когда он родится? — Примерно через месяц, — Сакура посмотрела на живот и понадеялась, что к тому времени она будет дома.       Ее беспокоила возможность остаться тут надолго и, кажется, Сай это почувствовал. — Говорят, что ребенок чувствует настроение матери, это правда?       Сакура задумалась — да, так говорят. Она пожала плечами. — Не знаю, я бы не хотела, чтобы это было так. В последнее время я много нервничала и боялась, и если он это чувствовал, то мне жаль. — Это правда, что он сильно толкается?       Сакура негромко засмеялась. — Еще как! Ой! — как раз, словно желая вклиниться в разговор, малыш неожиданно толкнул ее.       Она быстро взяла руку Сая и положила на свой живот. Ребенок продолжал шевеления, перебирая конечностями и, наконец, снова довольно сильно пихнул ее.       Молодой человек рукой почувствовал хоть и слабый, но вполне ощутимый толчок, его глаза, расширились от удивления — это, определенно, было открытием для него. Конечно, он знал, что такое беременность — он же не дурак, просто, будучи одиночкой, он не задумывался над этим. Да и не было у него беременных подруг, которые вот так запросто позволили бы трогать свой живот. — Скажи, а что это поменяло в твоей жизни?       Сакура хотела отшутиться, мол, пришлось менять гардероб и носить балахоны, но почувствовала, что ее друг серьезен. — Мне кажется, что многое, — розоволосая подбирала слова. — Я стала и слабее, и сильнее. Не знаю, как объяснить вот, к примеру, сейчас я не могу драться, да я даже ходить быстро уже не могу. Будучи в плену, я опасалась за ребенка и не использовала свою силу, чтобы случайно не навредить ему. Я стала осторожнее. И иногда это делает меня слабой. Но также, теперь я готова его защищать и многое вытерпеть ради него… И в этом я стала сильнее. — Я слышал, что некоторые мужчины ревнуют жен к детям.       Сакура удивленно смотрела на Сая, подобные мысли ей даже в голову не могли прийти. — М-м-м, я не знаю, а почему ты спросил? — искренне поинтересовалась она. — Может Ино разлюбила своего мужа, ребенок-то у нее уже есть, — как что-то очень простое предположил шиноби. — Сай… — на эту нелепость Сакура не могла даже слов подобрать. — Сай, для матери естественно любить свое дитя, но это не значит, что она будет меньше любить своего мужа.       Ее щеки покраснели — хорошо, что наступила ночь, стало неловко обсуждать столь личную тему с Саем.       Тот вздохнул — почему он не может выкинуть блондинку из своей головы?       Сакуре стало жаль товарища — кто бы мог подумать, что он способен столько лет хранить верность Ино. Она решила помочь, но сегодня было уже поздно, поэтому, перенеся беседу на будущее, Сакура мягко попрощалась. — Спокойной ночи, Сай.       На завтра намечался непростой разговор. ***       В пятницу Неджи сидел у Шикамару на террасе. В последний раз они виделись два дня назад. Хьюга не мог похвастаться ничем новым, а тут еще вдобавок, Нара сообщил ему, что Киба и Акамару заболели, и в ближайшее время их чуткие носы им не помогут. Новость была горькой — ведь на Инузука возлагались большие надежды. Как сказал Шикамару, Хана сама лечит их, и даже на порог не пускает к ним посетителей.       Неджи сидел и думал, наконец, он предложил: — Слушай, Шикамару, я уже не могу ждать. Сакура должна скоро родить, ей нужен уход, а вместо этого она…       Нара бросил на того предостерегающий взгляд, сделал жест молчать.       Хьюга осекся — понял, что даже здесь за ними могли наблюдать.       Вместо этого Нара лениво спросил: — Помнится, ты говорил, что Ханаби грозилась собрать всех Хьюга, и как скоро собрание?       Неджи передернул плечами, он был на взводе — дни пустого ожидания вымотали его хуже, чем погоня. — Да. В это воскресенье — через два дня. Я буду выступать категорически против — сам знаешь почему.       Молодой стратег кивнул. — Да, если клан пойдет войной на деревню Скрытого Облака, случится катастрофа, и отвечать придется нам, а может и всей Конохе. Ты прав — надо их отговорить. Обязательно присутствуй там, не дай им наломать дров.       Неджи покачал головой — после его позорного возвращения вряд ли к его словам будут прислушиваться, как прежде.       Спустя полчаса он вышел со двора Нара. ***       Вечером, сидя на облюбованном ими месте Сакура спросила: — Сай, хочу спросить тебя…       Он кивнул. — Ты думал когда-нибудь, что сможешь полюбить другую девушку? — Да, — его голос был, как всегда ничего не выражал. — Скажи… почему ты бы хотел полюбить кого-то, не Ино? — Я хотел бы быть счастливым, жить вместе, заботиться … ну, ребенка когда-нибудь, наверное, — он покосился на ее живот. — То есть, ты хочешь свою семью? — Да. — Скажи, а что ты мог бы сделать, чтобы полюбить кого-то еще? — М-м-м, надо больше обращать внимания на девушек, которым я нравлюсь, познакомиться с кем-то из них, наверное, научиться общаться с ними? — Сай сам перечислял все варианты по собственному влюблению. — Наверное, следует научиться говорить комплименты и ходить на свидания — это я читал в книге про отношения.       Она кивнула, что же, неплохо. — Сай, ты можешь назвать главные причины, чтобы найти любимую девушку? — Я устал быть один… хочу любить… и чтобы она провожала меня на задания и ждала возвращения… — Да… я понимаю. Насколько это важно для тебя сейчас?       Он опустил голову. — Я… хочу такую семью, как у вас.       Сакура несколько удивилась и даже порозовела, да, она была счастлива, но отнюдь не считала свою семью идеальной. — Тогда мой последний вопрос. Если хочешь, ответь на него мысленно, главное, ответь честно себе. — Какой вопрос? — И что ты сделаешь, когда мы вернемся в Коноху?       Сай задумался, цель была ясна, и мысли начали выстраиваться в четкий план. Мозг любого шиноби выстроен так, что осознавая цель, методы и причины, он наилучшим образом реализует их, исходя из обстоятельств конкретной ситуации.       Художник сам не заметил, что за это время у него поменялось отношение к Ино, он мягко — без вины и обиды вывел ее на задний план сознания, переключив внимание, на поиск другой девушки, которую нарисовало его воображение.       Сакура улыбнулась, видя, что процесс пошел. Этой технике она научилась у той самой блондинки, которая на долгие годы оккупировала сердце этого странного красавчика.       Проснувшись утром, она обнаружила на прикроватной тумбочке рисованный чернилами свой портрет. На рисунке она сидела на том самом крылечке, закутанная в плед, устремив глаза к звездам и луне. ***       Задолго до рассвета, когда улицы Конохи еще оставались пустыми, из ворот деревни вышел Киба, ему предстояли почти целые сутки пути, и он был рад возможности размяться. Конечно, он уже давно не мальчишка — но его активный жизнерадостный нрав просто не мог долго находиться на одном месте без дела. Последняя неделя утомила шиноби именно бездельем и неопределенностью. Но сейчас его подстегивала важность задания. Он — сильный и ловкий, предвкушал.… об одном лишь жалея — что пришлось оставить Акамару в деревне, шиноби вздохнул — ничего не поделаешь.       Когда полуденное весеннее солнце начало припекать, он нырнул в тень деревьев. Прыгая с ветки на ветку, Инузука пробирался в самую глубину густого леса.