Истории из Фанъюаня

      «Уверен, братан, в этот раз у тебя обязательно получится!..»       «Удачи, Шэнь Илан! Я… Я обязательно буду болеть за тебя!»       «Илан, постарайся! В этом году ты точно квалифицируешься, если приведешь свои мысли в порядок и как следует сосредоточишься. Мы с учителем Да верим, что ты сможешь. Все здесь верят, что ты сможешь. Ну, удачи!»       «Если и в этот раз не пройдешь квалификацию, не смей возвращаться в академию и показываться мне на глаза!..»       Сняв очки, Шэнь Илан небрежно бросил их на кровать и устало протер лицо. В голове все еще продолжали набатом звучать знакомые голоса, и их слова тяжелым грузом ложились на его плечи, грозя раздавить в любой момент. Вот уже третий год он пытается пройти это дурацкое повышение ранга и все никак. Заветная цель — стать профессионалом — по-прежнему вне пределов его досягаемости даже несмотря на то, что он сильнейший игрок в Ицзянху.       Какая ирония.       Старенький телефон в кармане завибрировал и Илан, машинально потянувшись за ним, в последний момент передумал и снова уткнулся лицом в свои ладони. Он не хотел ни с кем говорить. Юноша уже проходил это прежде и не желал снова слышать слова утешения. Да, так бывает. Да, он знал, что это сложно, что годами даже профессионалам не удается повысить ранг. Но в этот раз он чувствовал, что все должно было быть по-другому. В этот раз он был уверен, что готов!.. А в результате… Седьмой раунд — и его персональное проклятие вернулось как ни в чем ни бывало. Один проигрыш тянул за собой другой, тот — третий и в итоге все заканчивалось тем, что после последнего матча он запирался в комнате и изо всех сил старался не жалеть себя. Мысленно твердил, что еще есть время, еще есть возможности, есть шанс!.. Да вот только невыносимо было снова возвращаться в Ицзянху с позорным поражением. Невыносимо было видеть сочувствие в глазах сокурсников, невыносимо было слышать их неловкие подбадривания. Уж легче и правда не возвращаться, да только в таком случае потом все будет еще хуже.       Стыд затопил Илана по самые уши.       Позорище.       Телефон в кармане настойчиво завибрировал снова и почти одновременно с этим раздался громкий стук в дверь.       — Илан! — три удара. — Шэнь Илан, я знаю, что ты там, открой!       Юноша не сделал ни единой попытки подняться. Он не хотел, чтобы сосед видел его в таком состоянии. Ему просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя и справиться с очередным провалом.       — Илан, ты!.. — Хун Хэ бессильно ударил еще раз. — Выходи, ну чего ты! Я тоже не прошел! И Бай Сяосяо! И другие… Другие тоже, ну!.. Не повезло нам, да, это не наш год, но запираться в гостиничном номере глупо. Рано или поздно тебе все равно придется выйти!       — Илан, — через дверь до ушей юноши донесся звонкий голос Сяосяо, — не расстраивайся! Я понимаю, каково тебе, у меня ведь это тоже не первое поражение… Пожалуйста, выходи! Ты не должен быть один сейчас!..       — Да-да, Илан, хватит! Пойдем поедим чего-нибудь вкусненького, а? Я угощаю. Куплю тебе все, что захочешь!..       Повисла пауза. Шэнь Илан понимал, что они будут донимать его пока он не ответит. Телефон в кармане завибрировал еще раз.       Рассеянно утерев с глаз непрошенные слезы, он повернулся в сторону двери.       — Идите без меня, я хочу побыть один.       — Илан!.. — воскликнула Сяосяо, но тут же замолчала. С другой стороны двери послышалась какая-то невнятная возня, а затем снова раздался сердитый голос Хун Хэ. — Мы будем ждать внизу. Не пойдем есть, пока ты не выйдешь. И если у тебя имеется хоть капля совести, ты не заставишь своих друзей голодать! Идем, Сяосяо.       Губы Шэнь Илана против воли дрогнули в слабой улыбке. Чтобы Хун Хэ и добровольно объявил голодовку… Да скорее снег выпадет летом.       Илан слышал, как постепенно смолкли их шаги в коридоре. Громко шмыгнув носом, он нацепил очки обратно и, упав на кровать, невидящим взглядом уставился в потолок. Он совершенно не представлял, как посмотрит в глаза своим учителям. Учителям, которые годами наставляли его, которые верили в него настолько, что даже оплатили его учебу в академии. Поступая в Ицзянху Илан дал себе один год, один шанс: ровно столько могли позволить себе его бедные родители. Но прошел и второй год, а теперь и третий, и юноша не мог не думать о том, что растрачивал впустую и свое время, и время своих наставников. Шэнь Илан очень любил го и не хотел от него отказываться, но он должен был взглянуть правде в глаза: возможно, ему просто не дано.       Он пролежал вот так, глядя в никуда, довольно долго, но так ни к чему и не пришел. У Илана не хватало храбрости ни бросить го, ни продолжать бороться за свою мечту. Ему казалось, что он застрял где-то на полпути между этими крайностями и никак не мог сдвинуться с мертвой точки. Очень хотелось, чтобы пришел кто-то мудрый и подсказал, как быть. Сердце не находило покоя. Илан не мог разобраться в себе и понятия не имел, достоин ли он по-прежнему своей мечты после всех этих провалов.       Погруженный в безрадостные мысли, Илан опомнился только когда заметил, что в комнате потемнело. Вспомнив угрозу Хун Хэ, он вскочил с кровати и, достав телефон, увидел, что тот выключен. Громко прищелкнув языком от досады, юноша попытался его включить, но вскоре понял, что это бесполезно: батарея от частых звонков благополучно сдохла наверное еще несколько часов назад. Про себя надеясь, что у Сяосяо хватит изобретательности и здравого смысла для того, чтобы убедить Хун Хэ не творить глупостей, Илан накинул куртку, схватил ключи и бегом выскочил из номера.       Оказавшись на лестничной клетке первого этажа, юноша на мгновение замер, когда увидел своего соседа по комнате на лавке у входа, с несчастным видом обнимающего свой рюкзак. Сяосяо в поле зрения не наблюдалось: возможно, она не смогла убедить Хун Хэ и сама пошла купить ему еды.       Снова почувствовав себя виноватым, Илан неуверенно спустился вниз. Сокурсник, заметив его, тут же картинно хмыкнул и, напустив на себя обиженный вид, отвернулся в противоположную сторону.       — Ни стыда, ни совести у тебя нет! — сердито воскликнул он. — Ты посмотри — на улице темно уже!       — Я же говорил, чтобы вы шли без меня! — воскликнул Илан, не смея сделать ни шагу вперед.       Хун Хэ громко фыркнул и вызывающе взглянул на него.       — А я говорил, что мы не сдвинемся с места, пока ты не выйдешь! И, как видишь, технически мы свое слово сдержали: Сяосяо пошла в уборную, сейчас вернется.       — Это… — у Илана не хватало слов, чтобы выразить все, что он чувствовал в тот момент. Он был благодарен друзьям за поддержку, но такие жесты считал совершенно ненужными. — Это глупо!       — Это ты глупый! — рявкнул Хун Хэ и его маленькие глаза вдруг широко распахнулись от праведного негодования. Илан от неожиданности невольно попятился. Его сосед был добродушным, увлеченным игроком в го, любознательным, наделенным превосходным даром красноречия и до неприличия богатым воображением. До этого момента Шэнь Илан понятия не имел ни малейшего о том, что тот, оказывается, был способен негодовать так яростно. — Учитель Бань и учитель Да мне уже всю плешь проели своим беспокойством о тебе, а что я мог им сказать? Ты не берешь трубку, закрылся в номере на ключ и страдаешь в одиночестве! Какой еще ультиматум я должен был придумать, чтобы тебя проняло?!       — Я… — Илан неловко поправил очки и, вытащив телефон, повертел его в пальцах. — Он разрядился, я только сейчас заметил.       — Браво, — сердито хмыкнул Хун Хэ. — Учитель Да от тебя живого места не оставит, когда мы вернемся. И поделом тебе.       — Хун Хэ… — начал было Илан, но тот снова показательно отвернулся. Юноша неуверенно сделал шаг вперед. — Прости, мне нужно было… Нужно было подумать и… Я чувствую себя никчемным. Я в третий раз провалил турнир. Мне не хватит смелости посмотреть им обоим в глаза.       — И почему это должно меня волновать?.. — огрызнулся сокурсник, все еще обижено глядя куда-то в противоположную сторону. Илан, вздохнув, просто сел рядом с ним. Какое-то время оба молчали, думая каждый о своем. У юноши в голове крутилось множество безрадостных мыслей о соревнованиях, о возвращении в Ицзянху, о том, как двигаться дальше и что делать со своей жизнью. На душе скребли кошки.       — Знаешь, мне тоже гордится нечем, — буркнул вдруг Хун Хэ и Илан осторожно скосил глаза в его сторону. Юный мастер Хун выглядел действительно подавленным, что с ним случалось очень редко. — Как и Сяосяо, и Лян Лэ, и Тянь Минцзэ, и А-Фу… Даже Юэ Чжи, чтоб ему еще раз провалиться. К твоему сведению, нам всем очень, очень стыдно. Но мы же не запираемся, и не страдаем поодиночке!.. Ну, кроме Юэ Чжи, разве что… Но это особый случай.       Илан моргнул.       — А Ван Чунь?       Хун Хэ как-то неуверенно повел руками. В сердце Шэнь Илана тут же закралось нехорошее предчувствие. Если сокурсник так реагировал, то напрашивался только один вывод.       — Он прошел? — едва слышно спросил юноша, и даже себе не мог сказать, хотел он услышать ответ или нет. Вообще-то, Хун Хэ даже не пришлось ничего говорить вслух: по его поникшему виду и так все было предельно ясно.       — Придуркам везет, — недовольно выплюнул он. — Это закон мироздания.       — Не говори так, — на автомате попросил Шэнь Илан, пытаясь справиться с этой новостью. — Хоть кто-то из нас стал профи, мы должны радоваться.       — Угу. То-то я погляжу тебя от счастья так и распирает!..       Юноша не нашелся, что на это ответить. Он хотел бы быть рад, но не мог. Ван Чунь не был лучшим среди них, и, тем не менее, сумел квалифицироваться. Теперь он профессиональный игрок, первый дан, ученик мастера Чжао Бинфэна и все двери перед ним открыты. Он мог обладать отвратительным характером, но ведь в профессионалы не берут из-за личностных характеристик… Ван Чунь усердно трудился, как и они все. Он это заслужил.       — На его месте должен был быть ты, — тихо сказал Хун Хэ, внезапно озвучив то, что в глубине души чувствовал и сам Илан. — Тот факт, что этот высокомерный выпендрежник занял твое место злит меня даже больше, чем собственное поражение. Несправедливо.       — Забудь, — на одном выдохе произнес юноша, покачав головой, будто бы это помогло избавиться от дурных мыслей. — В своих неудачах мы можем винить лишь себя.       Хун Хэ громко фыркнул и только покрепче сжал свой рюкзак. Когда вернулась Сяосяо, оба смотрели в пол с одинаковыми кислыми лицами.       — Мне звонил Минцзэ, они заказали ужин в столовой неподалеку и ждут нас… — начала она и неуверенно замерла, когда увидела, что Хун Хэ уже сидел на лавочке не один. Илан поднял голову и встретился с девушкой взглядом. По ее лицу почти сразу же мелькнула тень робкой улыбки.       — Хорошо, что ты вышел. Мы волновались.       — Говори за себя, — буркнул Хун Хэ и, поднявшись, одним стремительным движением закинул рюкзак себе на плечи. — Я лично, только злился.       Сяосяо театрально закатила глаза.       — Ну да, именно поэтому ты несколько часов подряд мастерски заговаривал зубы учителю Да. Такой храбрец!.. Представляю, что тебя ждет, когда мы вернемся.       Хун Хэ вдруг заметно залился краской и, пробормотав себе под нос что-то нечленораздельное, махнул рукой.       — Хватит тебе, хватит. Мы идем есть или как?.. Раз уж праздновать провал, так с размахом!.. Надеюсь, они купили выпить…       Он решительно направился к выходу и, оказавшись на улице, громко хлопнул дверью. Илан взглянул на Сяосяо. Та нервно сжала ремешок своей сумки.       — На самом деле он тоже беспокоился.       — Я знаю, — юноша по привычке потянулся к очкам. — Спасибо… Вам обоим. Я правда…       — Не нужно ничего объяснять, — девушка завела за ухо прядь рыжих волос и прямо взглянула на него. — Я все понимаю. Мы… все понимаем. От тебя многие ждут успеха, поэтому я могу представить, как тебе тяжело… снова проиграть. Но ты не должен расстраиваться! У нас будет еще один год, и еще шанс!.. Ты непременно добьешься успеха, я верю!..       Сяосяо слегка порозовела и умолкла. Илан благодарно улыбнулся ей. Пусть это и не решало всех его проблем, но камень на сердце все же стал самую чуточку легче. Решительно задвинув всю свою горечь куда-то на край сознания, юноша кивнул в сторону выхода и несмело улыбнулся.       — Идем есть. Если не поторопимся, Хун Хэ взаправду начнет злиться на нас обоих!..