***
Разумеется, ну разумеется все высшие силы были против его идеального утра. Тарино разбудил будильник. И он ещё никогда в жизни так не радовался скорости собственной реакции, потому что успел нажать клавишу сброса на телефоне быстрее, чем Эмма распахнула глаза. Она только недовольно поворочалась и сильнее укуталась в одеяло, предоставленное в её полное распоряжение. Дэвид усердно пытался воскресить в памяти причину, по которой он решил потревожить собственный блаженный сон в столь приятном обществе. В поисках разгадки он посильнее захлопнул шторы, чтобы наглые солнечные лучи не слепили глаза и не мешали Эмме продолжать свое невинное путешествие в мире грез. Он поправил покрывало и бесшумно захлопнул дверь, направляясь на кухню за заслуженной порцией кофе. На часах было восемь утра. Кроме прочих утренних несчастий у Дэвида немного ныла спина, возможно от недосыпали или выбора вчерашней активности. Так или иначе он нашарил в шкафчике пачку обезболивающего и запил лекарство водой, приятно охладившей сухое горло. Нажав на кофемашине обошедшейся ему в две тысячи баксов стандартную кнопку рафа, он потянулся за телефоном, просматривая всплывшие на экране уведомления с напоминаниями. Первым значилось: «9:00 завтрак с Энтони». Чуть ниже следовала вереница из сообщений от самого Вуда, которые он даже побоялся просматривать. Кофемашина издала тихий победный писк. Дэвид по привычке добавил в чашку три ложки сахара и залпом осушил стакан, почему-то сегодня решив не заморачиваться с прочими добавками в виде взбитых сливок. В нем боролось чувство долга, подразумевавшее запланированную встречу с Энтони и обсуждение рабочих моментов, и соблазн послать всё к чёрту в свой заслуженный запланированный выходной и вернуться в постель к Эмме, что было более, чем заманчиво. Но, к сожалению для спящей Эммы и к счастью для озлобленного и уже наверняка бодрствующего Энтони, принципы Дэвида пересилили приступ слабости и желания, и он, тяжело вздохнув, направился собираться, попутно захватив со стола лист и ручку, чтобы хоть как-то уведомить Эмму о своем непродолжительном отсутствии. Оставив записку на прикроватной тумбе и убедившись в устранение любого раздражающего фактора, способного помешать её сну, Дэвид с чистой совестью вышел на порог дома, как и всегда застав на подъездной аллее машину с Джоном. Спустившись по лестнице он открыл дверь и сел в салон. — Доброе утро, мистер Тарино! — безэмоционально произнёс водитель, слегка опуская стекла передних окон, стопроцентно зная привычки своего пассажира. — Доброе утро, Джон, — поздоровался Дэвид, натягивая на переносицу солнцезащитные очки и расслабленно нажимая кнопку, раздвигающее пассажирское кресло. Ему нравилось, что с этим парнем не пришлось долго возиться в плане дрессировке. Огромным его плюсом было полное отсутствие интереса к жизни Тарино и всем её сопутствующим факторам и компонентам. Плавно прокатываясь по тихим улочкам респектабельного района Дэвид неожиданно пришёл к умозаключению, что совершенно перестал замечать за собой новые, не свойственные ему прежде черты, которые раньше наверняка показались бы ему избыточными. Он с трудом попытался воспроизвести в памяти момент, когда бы он так бегал по спальне вокруг девушки, захлопывая шторы и поправляя одеяло, словно обеспокоенная сквозняком гувернантка. Прежде ему была свойственна увлеченность, но он предпочитал не демонстрировать и не афишировать её наличие даже элементарными действиями, вроде выраженной заботы. Он детально восстанавливал в памяти вчерашний вечер, надеясь подвергнуть его конструктивной критике собственного поведения, но окончательно сдался уже спустя несколько минут, каждый раз приходя к выводу, что он только довольно ухмыляется, вспоминая стоны, выкрики и прикосновения Эммы. То, как она обнимает его во сне и прижимается к нему всем телом. Или то, как она мило зарывается лицом в подушку и путается в мягких волнах одеяла. Это заставило ненадолго пожалеть его о сделанном выборе поехать завтракать вне её присутствия, но взыгравшее благоразумие быстро его успокоило и обнадежило, что, возможно, встреча займет не так много времени.***
Машина притормозила около излюбленного им с Энтони ресторанчиком итальянской кухни, удобным своей близостью к студии и славившимся своими тирамису и канноли. Ещё с парковки он заметил чинно восседавшую за столиком веранды фигуру Вуда, успевшего заказать традиционную чашку эспрессо. Дэвид вышел из машины и неторопливо подкрался к нему со спины, не совсем понимая, как это спасет его от праведного гнева. Однако Энтони, как этому ему часто свойственно, опередил Тарино, агрессивным: — Так-так-так, город засыпает, просыпается Дэвид. Я думал для мирных жителей прошли времена, когда ты сбегаешь, не расплатившись… — И тебе доброе утро, — невольно закатывая глаза, произнёс Тарино, усаживаясь напротив друга и прекрасно понимая, что это отношение он совершенно оправданно заслужил. — Утро не бывает добрым, когда прошлым вечером, пришлось выложить двести штук из кармана в пользу исчезнувшего человека, которого я самонадеянно называю лучшим другом, — недовольно протянул Энтони, сохраняя при этом такое выражение лица будто Дэвид был причастен к похищению его мопса Бадди. — Я все понимаю, но ты самую малость драматизируешь, — ухмыльнувшись констатировал Дэвид, старательно избегая взгляда Вуда под видом изучения меню. — Где же твоя хваленая честность Дэвид, м? — с напором поинтересовался Энтони, делая очередной глоток кофе. — Всё так же со мной, как и моя безграничная любовь к тебе, поэтому сегодняшние нападки я гордо стерплю. — Куда ты вчера пропал? Я весь вечер вынужден был слушать трескотню про комедии от Джима Терри и Джеймса Горрона, — устало потирая лоб, спросил Энтони, обреченно косясь в сторону друга. Дэвид очень поспешно взвесил ситуацию, просчитав все за и против, придя к неутешительному выводу, что он должен будет сделать непоправимое и вместе с тем пугающее… Поделиться подробностями личной жизни. Потому что мисс Адерли оставалась самым сильным но при этом единственным козырем в его рукаве. И все же прерывая возникшую в ходе его размышлений паузу, Дэвид коротко ответил: — Мы с Эммой уехали. Глаза Энтони резко округлились: — Что?! Мне говорили, что видели её около бара, я думал, что она пробыла весь вечер. Дэвид устало вздохнул, заранее понимая, что без подробностей не обойдётся: — Все так, мы с ней выпили, потанцевали и уехали. — Куда? — не сбавляя оборотов, продолжил допрашивать Энтони. Тарино покосился на него исподлобья: — Тебе что пятнадцать? Мне всё в подробностях тебе описывать? Вопреки ожиданиям, брови Энтони подлетели ещё выше: — Святой бизон… И где она сейчас? — Всё ещё у меня. Спит. Удивление на лице Вуда стремительно сменила возмущенная гримаса. — Какого чёрта ты здесь тогда забыл?! И ты ещё называешь себя джентльменом… Дэвид отчаянно вскинул руки: — Я же должен был с тобой поговорить. — То есть про телефон ты прежде не слышал? — Я хотел поговорить и извиниться лично. — Дэвид, господи, мы же не женатая пара, чтоб встречаться тет-а-тет для разрыва отношений и оформления развода, — на секунду он прервал рьяное жестикулирование и задумался, произнося, — кстати ты так и не извинился. — Иногда я в этом сомневаюсь, — тихо процедив сквозь зубы подметил Тарино, но Вуд все пропустил мимо ушей. Поэтому Дэвид сосредоточенно выдохнул, произнося: — Ты прав, извини. Вуд тут же задорно улыбнулся, прикончив остатки эспрессо одним щедрым глотком: — Тебе повезло, что я обожаю Эмму и канноли почти равноценно. Ты прощён, но с тебя двойной долг. — Какой? — обреченно поинтересовался Дэвид. — Двести тысяч баксов, а ещё ты назовешь вашего первенца в мою честь. — Что? — щурясь, переспросил Тарино. — Что слышал, а теперь бери с собой пирожные и вали, пока я не передумал.***
Войдя в дом и тихо захлопнув дверь, Тарино не обнаружил никаких признаков жизни. Кухня и гостиная пустовали. На столе все также стояла кружка из-под выпитого им кофе. Единственным звуком во всем доме оставалось тиканье часов и шуршание работающих на газоне поливающих шлангов. Придя к выводу, что Эмма так и не проснулась, Дэвид опустил коробку с канноли на кухонный стол и направился в сторону спальни, надеясь переодеться в что-то более домашнее, чем рубашка и брюки. Зайдя в спальню он застал почти не изменившуюся картину. Эмма по-прежнему уютно лежала на кровати, на этот раз приняв позу эмбриона. Разве что одна её вытянутая нога выглядывала из-под одеяла, периодически скользя по простыни. Дэвид тихо усмехнулся и принялся расстёгивать рубашку, но тут же замер, остановленный звуками доносящимися со стороны кровати. За шуршанием одеяла последовал тихий зевок. Эмма села на матрасе, натягивая одеяло до груди и сонно огляделась по сторонам. Про себя Дэвид отметил, что вид у неё был, как у потерянного в лесу олененка с округлившимися блестящими от испуга глазами. Но растерянное выражение лица быстро сменила приятная улыбка, стоило ей встретиться взглядом с Тарино. Она провела рукой сквозь растрепавшиеся кудри и на секунду прищурила глаза, выглядя при этом совершенно очаровательно. Дэвид накинул на себя футболку и подошёл ближе к кровати. Он сел на край матраса, не скрывая любуясь представшей картиной. Даже в сумраке задернутых штор он заметил, что от его пристального взгляда щеки Эммы слегка покраснели. Первой разговор начала девушка, смущенно отводя взгляд в сторону: — Ты теперь в моем присутствии всегда раздеваешься? — чуть хрипло, все ещё заспанным голосом спросила она, кивнув при этом в сторону висящей на спинке стула рубашки. Дэвид тихо усмехнулся, заправляя виток её золотых кудрей за ухо, в котором блеснуло маленькое кольцо серьги. — С тобой по-другому не получается. Он потянулся губами к её щеке, оставляя на коже короткий поцелуй. Но Эмма быстро перехватила инициативу, утягивая его в более глубокое соприкосновение губ. Поцелуй тут же сменил окрас и стал влажным и жарким. Дэвид снова окунулся в сладкий дурман её запаха, правой рукой опираясь на матрас, а левой мягко вырисовывая узоры вдоль её позвоночника. Её тело было горячим после сна, жар кожи ярко контрастировал с холодом его пальцев, посылая вдоль оголённой спины продольные полосы мурашек. Одеяло постепенно начало сползать с груди Эммы, устраняя единственную преграду между их телами. Она стала плавно опускаться на кровать, утягивая Дэвида за собой. Он крепче прижал её к себе, опускаясь губами к пульсирующей венке на шее. Эмма глубоко вздохнула, ощутив прикосновение его языка к нежной коже и повернула голову, позволяя ему добраться до ключицы, однако именно в эту секунду её затуманенный взгляд скользнул по стоящим на прикроватной тумбе часам. — Вот чёрт! — испуганно воскликнула она, заставляя Дэвида, встретиться с ней взглядом. — Что-то не так? — мягко опустив руку на её скрытое под весом одеяла бедро, спросил Тарино. — Уже одиннадцать, а я забыла отзвониться Ханне… Она точно меня убьёт, — отчаянно пробормотала Эмма, нервно прикусывая губу, — Можно одолжить у тебя телефон? Дэвид недовольно уткнулся носом куда-то ей в ключицу, попутно нашаривая мобильник в заднем кармане брюк. Как только Эмма переняла его из рук Тарино, то тут же набрала номер и припала к трубке, как истощенный в путешествии по пустыне путник приникает к чаше прохладной воды. Дэвид тем временем крепко сжал её талию в объятиях, не позволяя выбраться из надёжного капкана рук. Послышались короткие гудки, а за ними взволнованное: — Да? — Ханна, это я, всё в порядке, извини, что не позвонила, только не кричи, — спешно тараторя произнесла Адерли. В трубке прозвучало нервное сопение и последовавшая возмущенная тирада: — Эмма Луиза Адерли, ты труп! Девушка обреченно прикрыла глаза, запуская пальцы в волосы Дэвида, словно надеясь успокоиться с помощью этого жеста. — Ну, Ханна, я же просила не кричать… — Не кричать?! А что мне остается делать, если я в бешенстве! Телефон ты оставила дома, время одиннадцать утра, а от тебя нет новостей! Откуда мне знать, что тебя не захватила в плен террористическая группировка?! — Ты преувеличиваешь, — в попытках успокоить подругу пробормотала Эмма. — Преувеличиваю?! Кто из нас знаменитость, или тебе каждый раз нужно напоминать! Очевидно, выбившись из дыхания и немного остудив пыл, Ханна спокойным голосом спросила: — Так где ты сейчас? — Всё в порядке, честно. — Тебе там что, дуло к затылку представили? — саркастично осведомилась Ханна, — Мне приехать за тобой? Где ты? — Э-э-э-э-э-э-мм, — растерянно протянула Эмма, очевидно не ожидая такого напора. Помолчав ещё несколько секунд, она обречённо выдохнула, заставляя Тарино улыбнуться. — Я у Дэвида, — сдавшись, произнесла она на выдохе. — А…— эхом раздалось в трубке, — А-а-а, — дополнило растянутое удивление и последовавшая тишина, после которой всё же послышалось, — Тогда потом поговорим… Пока! И Ханна тут же сбросила звонок. Дэвид тихо рассмеялся, наблюдая за тем, как Эмма откладывает телефон на тумбу и обескураженно падает на подушки. Он придвинулся ближе к ней и лёг рядом, присоединяясь к детальному изучению потолка. Пробежавшись кончиками пальцев по её торчащему из-под одеяла сгибу локтя, он вдруг спросил: — Твоё второе имя Луиза? Эмма тут же закрыла лицо руками, недовольно пробормотав: — Одна из немногочисленных страшных тайн моей личности. Она выглянула из-за завесы сомкнутых ладоней, пояснив: — Мама выбирала. Дэвид успел перехватить её ладонь в полете и прикоснуться губами к костяшкам сомкнутого кулака, заставляя щеки Эммы снова порозоветь. Она недовольно выдохнула и повернулась на бок, коротко поцеловав его в губы, после чего печально заявила: — Мне надо ехать, а то Сом съест меня вместо корма, плюс завтра ещё запланирована встреча и куча дел по съемкам, мне нужного готовиться, извини. Дэвид перекинул руку, обнимая её за плечо и поцеловал Эмму в висок, предлагая: — Может, выпьешь со мной кофе, примешь душ, а потом поедешь? Девушка сладко потянулась, разминая затекшие после сна мышцы и согласно кивнула: — Возможно, однажды я научусь тебе отказывать, — она зевнула, прикрывая рот ладонью, — Но не сегодня… — Любишь канноли? — отвлеченно поинтересовался Дэвид, приподнимаясь с кровати. Глаза Эммы оживленно блеснули: — С этого и нужно было начинать!