***
Джон Грейнджер с удовольствием копал землю для посадки будущих ингредиентов для зелья. Последние несколько недель пришлось провести взаперти, и он уже был не в состоянии находиться в замкнутом пространстве. А когда за окном потеплело, то и вовсе был готов залезть на стену от безделья. К счастью, Снейп рассказал о необходимости выращивать ингредиенты без применения магии, и Джон был рад новому вызову. Снейп начертил расположения грядок, и Джон с энтузиазмом принялся за дело. Он выбрал самый лучший угол в саду и начал разгребать листья и ветки и подготавливать землю. Солнце медленно клонилось к горизонту, тени удлинялись, и Джон начал уставать. Разогнувшись, он посмотрел в противоположную сторону, где Северус, ритмичными ударами тяпки переворачивал глиняную почву. Все утро он был занят зельями и совсем недавно принялся за работу на свежем воздухе. Выражение его лица говорило о том, что тяжелый физический труд пришелся сейчас как нельзя более кстати. Он работал быстро и аккуратно, выверенными движениями поднимая и опуская тяпку, но было видно, что мысли его бродили очень далеко. Воткнув лопату в землю, Джон распрямил плечи и вытер пот со лба. Он уже хотел подойти к Снейпу и сказать, что на сегодня закончил, когда увидел, что тот внезапно напрягся, выпрямился и, продолжая вглядываться вдаль, неловкими пальцами потянулся к цепочке медальона, скрытого одеждой. Джон почувствовал, как кровь застыла в жилах, и он опрометью кинулся к Северусу. Снейп замер на мгновение, так и не вытащив медальон, и на его лице появилось недоуменное выражение. Повернувшись к подбежавшему Джону, он спросил: — Кто такой Оливер Вуд, и кем он приходится вашей дочери?***
— Оливер! — удивленно воскликнула Гермиона и, нервничая, огляделась, пытаясь понять, кто мог бы услышать ее имя. — Не переживай, я сначала убедился, что рядом никого нет. Я помню, какой популярностью ты пользовалась у людей. Гермиона расправила плечи и прижала себе книгу, словно та могла ее защитить. — Олли, ты хорошо выглядишь! Это была сущая правда. Он был все так же хорош собой: широкие плечи и мужская харизма, в которую она влюбилась в свое время. Когда-то он был для нее всем, а теперь он стал центром вселенной Кэти Бэлл. По крайней мере, так говорили еще тогда, когда Гермиону интересовала подобная информация. — Спасибо, ты тоже чудесно выглядишь, все такая же красотка. Как твои дела? Не ожидал здесь тебя увидеть. — Не ожидал увидеть в книжном? — изумленно спросила Гермиона. — Да нет, — засмеялся Оливер. — Здесь, в Косой аллее, в волшебном мире. Помню, ты всегда его критиковала и старалась держаться от него как можно дальше, особенно под конец. — Многое с тех пор изменилось, настала пора вернуться, — неопределенно ответила Гермиона. — Я скучал по тебе, Мион, — от его слов и искреннего взгляда у Гермионы перехватило дыхание. — Я постоянно о тебе думаю. — Да, понятно, — отозвалась та и, с усилием отвернувшись, уставилась в пол. — Помнится, это именно ты хотел уйти. Она постаралась произнести это как можно более спокойно и равнодушно, но на самом деле эта неожиданная встреча застала ее врасплох. — Это была далеко не самая хорошая идея, что посетила меня, — грустно сказал он. — Прости, если сделал больно. Протянув руку, он взял за кончик выбившийся из-под капюшона локон и потянул его вниз, а затем отпустил. То мгновенно закрутился обратно. — Ты с кем-то встречаешься? У тебя есть молодой человек?***
— Оливер Вуд? Какое-то время он был ее женихом или что-то вроде этого, — ответил Джон. — Они жили вместе около двух лет, но потом он ее бросил. Примерно в то же самое время, как ты попал в больницу. А почему ты спрашиваешь? Что-то случилось с Гермионой? Снейп смотрел вдаль, словно Джона не существовало, и ответил не сразу. — Она случайно его встретила, а я ощутил смесь различных эмоций и просто хотел понять, угрожает ли ей опасность. — Да? Ну ладно, предупрежу Хелен. Если Гермиона встретилась с Оливером, то по возвращении ей будет нужна поддержка. Их разрыв разбил ее сердце, я думал, она никогда не придет в себя. Снейп ничего не ответил, продолжая так же смотреть куда-то вдаль, словно мог видеть отсюда все, что происходило в Лондоне. Джон поднял с земли инструменты и отнес их в сарай. Когда он снова появился на улице, Снейп все так же стоял, не шелохнувшись, словно статуя, и не отрываясь смотрел вдаль. Джон почувствовал, как волоски на теле встали дыбом. Подойдя к нему, он ожидал снова увидеть пустые, мертвые глаза, но вместо этого уловил отблеск исчезающей ярости. Ничего хорошего это не предвещало. — Северус, ты как? Снейп медленно повернул голову, но его глаза так и остались прикованы к горизонту. — В порядке, — ответил он, и от его голоса Джону стало не по себе. Тем не менее, он кивнул и направился к дому, оборачиваясь несколько раз на пути. Снейп все так же стоял и смотрел вдаль.***
Гермиона разглядывала своего бывшего кавалера, удивляясь тем чувствам, что закипали в ней. Время словно остановилось, и как в замедленном кино вся их совместная жизнь развернулась перед ее внутренним взором. И только теперь, глядя на нее как бы со стороны, Гермиона поняла, насколько они с Оливером не подходили друг другу. Да, конечно, она его любила, были и хорошие моменты, но сейчас ей стало совершенно очевидно, что он обладал массой недостатков. Взять хотя бы его эгоизм, который проявился во всей своей красе, когда он ее бросил. Гермиона снова почувствовала ту непереносимую боль, что пронзила ей сердце, когда однажды она пришла домой с работы и обнаружила, что все его вещи собраны, а сам Оливер съехал с квартиры. Она ощутила, как внутри нее закипает ярость, и желание наказать Оливера за все его прегрешения показалось ей непреодолимым. Она вспоминала все те бессонные ночи, что провела в пустой и холодной постели, размышляя о том, почему ее никто не мог полюбить. И во всем этом был виноват Оливер. Гермиона моргнула. Нет, он здесь не при чем. И вообще, как она до такого додумалась? Ведь она сама отгородилась от привычного ему мира. Оливер бы чистокровным волшебником и находил мир магглов непонятным и пугающим. А Гермиона тогда впала в какую-то непонятную депрессию. Дело не в Олли, а в Снейпе. Именно связь с безумным профессором притупила ее способность чувствовать, в результате чего они с Оливером отдалились друг от друга. Она принимала решения под влиянием связи с Снейпом и именно из-за него оказалась одна в пустой постели. Из-за связи она жила словно во сне, не имея ни цели, ни направления, и, только когда смогла прочесть пометки на пергаменте со школьной работой, вновь обрела себя. Это случилось в тот день, когда Снейп сбежал из больницы, и Оливер ко всему этому не имеет никакого отношения. Поняв это, Гермиона возвела окклюменционные щиты, и в голове сразу прояснилось. Это все Снейп. И как это ему удалось? Она посмотрела на Оливера и увидела, что он терпеливо ждет ответа. — Да есть тут кое-кто, но наши отношения очень трудно определить одним словом. Похоже, не обошлось без собственнических замашек, — произнесла Гермиона. — Послушай, Олли, было здорово тебя снова повидать, но я лучше пойду. Находиться рядом со мной все так же небезопасно. Они неловко попрощались, и на лице Оливера было написано разочарование. Но тем не менее он крепко обнял ее на прощание. Гермиона тоже его обняла и позволила чмокнуть себя в щеку. Потом она глубже натянула капюшон и поспешила к кассе.***
Джон и Хелен сидели за столом, когда в дверях дома наконец появился Снейп. Он выглядел как мальчишка, который только что потерял щенка. — Ваша дочь скоро будет дома, — загадочно сказал он. — Она чем-то огорчена? — спросила Хелен. — Ты можешь сказать, что она сейчас чувствует. Снейп скривился и уставился в пол. — Она злится, — ответил он и вышел из кухни, направляясь к себе в комнаты.***
— Где он? — вскликнул Гермиона, входя в дом. Хелен молча указала на ту часть дома, где находились комнаты Снейпа и Гермионы. Та резко развернулась и, сердито ступая, вышла из кухни. Джон и Хелен так и остались сидеть за столом, обменявшись встревоженными взглядами. Гермиона поднялась по лестнице и громко постучала в дверь. Ответом ей была тишина, и тогда она вытащила волшебную палочку. Дверь с шумом открылась и, ударившись о стену, стала закрываться. Гермиона придержала ее рукой и вошла в комнату. — Какого черта? — спросила она на повышенных тонах. Снейп с поникшей головой сидел в кресле, в стороне от стола. Локтями он упирался в колени. Он ничего не сказал, впрочем в ответе не было необходимости. Гермиона и так чувствовала волны стыда, злости, недоумения, что исходили от него. Все это перекрывало чувство непереносимой ненависти к себе. Давно уже Гермионе не доводилось испытывать на себе такой коктейль эмоций. — Воспользуйтесь окклюменционными щитами, а то я не могу собраться с мыслями, когда ваши чувства бьют через край. Снейп поднял голову и посмотрел на нее с такой яростью и ненавистью, что у Гермионы подкосились ноги, и ей пришлось сесть на кровать. — Они и так на месте, — ответил Снейп каменным голосом. — Что вы натворили, Снейп? Каким образом вам удалось воспользоваться связью на таком расстоянии? И почему теперь все ваши эмоции написаны у вас на лбу? Я все чувствую, словно мы не просто находимся в одной комнате, а ваша душа снова находится внутри меня, — Гермиона перевела взгляд на открытую книгу, лежавшую на столе. — Вы усилили связь, — прошептала она. Подняв на Северуса глаза, она спросила: — Но почему? — Из-за Поттера. Ему необходимо выяснить существуют ли другие крестражи. Вы сами велели мне этим заняться, когда отдали книгу. — И вы мне ничего не сказали, чтобы эксперимент получился чистым, так? Снейп неопределенно махнул рукой и отвернулся. — У вас не получается меня обмануть, но почему? — прошептала она. — Вы ведь без всяких проблем обманываете самого себя, Северус. Вы это сделали не ради Гарри. Вы забеспокоились, не так ли? Каким-то образом вы знали, что я столкнусь со своей бывшей любовью, и вам это не понравилось, да? Вы можете придумывать сколько угодно оправданий. А зная вас, я не удивлюсь, что совсем скоро вы и сами в них поверите. Но вам не обмануть меня, Снейп. Признайтесь, что вы совершили такую глупость из-за страха меня потерять! Не себе, не людям, так сказать! До чего же банально. Почему вы не можете признать, что неравнодушны ко мне? Ярость перекосила его лицо, и Снейп вскочил с кресла как ужаленный и навис над Гермионой. — Перестаньте молоть чепуху, девчонка! Вашим желаниям не суждено сбыться. То, что я сделал, я сделал ради Поттера. Я всегда все делаю ради него! А для вас ничего не осталось, умерьте свою никчемную фантазию. Пора уже и повзрослеть, Гермиона! Гермиона съежилась под напором его гнева и ненависти. Он ненавидел ее. Она ощущала, как ненависть наполняла комнату, словно ядовитый газ. Вскочив с кровати, Гермиона опрометью выбежала из комнаты. Хелен была в кухне, и, то ли желая подтвердить обвинение Снейпа в незрелости, то ли наоборот, желая его опровергнуть, Гермиона бросилась прямиком в раскрытые объятия матери. Не сдержавшись, она зарыдала, а Хелен принялась успокаивающе гладить дочь по спине. — Мама, он меня ненавидит, — сквозь слезы жалобно протянула Гермиона. — Нет, кошечка моя, он себя ненавидит. И с этим уже ничего не поделать. Его никак не изменить, можно только принять. Но если тебе этого недостаточно, то его нужно отпустить, — Хелен покрепче обняла Гермиону. — Я понимаю, почему он тебе нравится, но он слишком надломлен. Мне кажется, он хочет, чтобы ты его ненавидела. Так проще. Он привык к ненависти. Но нормальным это нельзя назвать. Папа уже даже не знает, за кого беспокоится больше — за тебя или Северуса. — Ты права, — сказала Гермиона и сделала шаг назад. Она потерла лицо рукавом свитера, а Хелен пригладила волосы дочери. — Мне нужно побыть одной. Пойду прогуляться. — И куда ты собралась? — В поместье Грейнджер. Гермиона трансгрессировала в небольшую рощу неподалеку от кладбища в Хоэрте. Маленькой она бывала здесь несколько раз с матерью, а когда выросла, то посещала это место с завидной регулярностью, подчиняясь своей любви ко всему, что имело какое-то отношение к сестрам Бронте. Побродив какое-то время между могилами, Гермиона обошла по кругу дом священника, а потом вышла на поле, позади кладбища, и отправилась на поиски мечты. Солнце склонилось к горизонту, Гермиона замерзла и наложила на себя согревающее заклинание, которое, впрочем, скоро сняла, разогревшись долгой пешей прогулкой. Ветер играл с ее волосами, но Гермиона продолжала идти, напряженно вглядываясь в горизонт, надеясь увидеть что-то знакомое, что видела раньше во сне. Она решила не останавливаться до тех пор, пока не найдет это нечто. Гермиона прошла не одну милю, внимательно оглядывая вересковую пустошь, но безрезультатно. Постепенно солнце стало садиться, а вместе с ним стала исчезать надежда на успех. Взобравшись на одинокий холм, она оглянулась и не смогла сдержать слез: тоска, затаившаяся в груди, вырвалась наружу, пронзая все тело Гермионы резкой болью. Склонив голову и обняв себя за плечи, она горько заплакала. Последние лучи солнца расползались по пустоши, когда Гермиона услышала приближающиеся шаги. Глупая надежда наполнила ее сердце. Гермиона резко обернулась и почувствовала, как сердце пропустило удар: к ней приближалась фигура мужчины. Порыв ветра забрался под полы плаща, раздувая их в стороны, взметнулся вверх, путаясь в длинных волосах. В его лице угадывалось страдание. Гермиона заправила свои собственные волосы за ухо. — Что вы здесь делаете? — спросил он, подходя. — Оплакиваю прекрасное, — ответила она. — Как вы здесь оказались? Следили за мной? Подняв руку, он легко коснулся груди: — Я не мог выносить вашу муку. Он подошел ближе и остановился. Они молча смотрели друг на друга, а отчаяние и боль обступили их плотным кольцом так, что невозможно было отличить мучение одного, от мучений другого. Преодолев оставшееся расстояние, Снейп взял лицо Гермионы в свои руки и чуть запрокинул его назад. Наклонив голову, он все так же не спускал с нее глаз. Гермиона чувствовала, как страх и сдержанность боролись с его желанием и влечением. А потом он ее поцеловал. Сердце Гермионы бешено заколотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Она закрыла глаза и поцеловала его в ответ. Потянувшись, она коснулась его щеки и почувствовала колкую щетину и тепло, исходившее от него. Тепло… Казалось, оно окутало ее с ног до головы, и Гермиона всхлипнула от удовольствия. Она ощутила, что и ему был невероятно приятен этот поцелуй, и поняла, что они оказались в замкнутом круге: ее ощущения и переживания усиливались под воздействием переживаний Снейпа, которые также усиливались от ее собственных переживаний. Его руки сжали ее лицо сильнее, и Северус углубил поцелуй, просовывая язык ей в рот. Ей было приятно слышать его рваное дыхание, а от приглушенных стонов, вызванных ее прикосновением, у нее кружилась голова. Мне нравится твое прикосновение. Гермионе никак не могла остановиться. Она запустила руку ему в волосы и встала на цыпочки, в то время как Северус положил руки ей на талию, притягивая ближе. Его страсть накрыла их с головой. Они оба задрожали, и поцелуй стал каким-то безумным, отчаянным. Она почувствовала, как Снейп легонько провел кончиками пальцев по ее боку, приближаясь к выпуклости груди. Гермиона прервала поцелуй, застонав, ожидая, что Северус продолжит движение руки. Но ничего не произошло. Он сжал ее талию, остановившись в дюймах от того места, что так жаждало его прикосновения. Со стоном он отступил назад. Гермиона открыла глаза и увидела стоявшего перед ней Снейпа. Его грудь тяжело вздымалась при каждом вздохе, а глаза были полны отчаяния. — Ты этого хотела? — спросил он прерывающимся голосом, шумно вздохнув. — Да, — прошептала Гермиона. Он покачал головой. Его лицо исказила гримаса боли. — Ты ничего не понимаешь! — воскликнул он. — Этого не может быть! Тебе это не нужно! — Как ты можешь такое говорить? Как после столь чувственного поцелуя ты можешь все еще думать, что не нужен мне? Северус покачал головой. Его лицо было полно отчаяния. — Ты не понимаешь! — воскликнул он. — Это не так! Ты сама не знаешь, что тебе нужно! — Как ты можешь такое говорить? После того как поцеловал меня? — Потому, что на тебе сказывается мое тлетворное влияние. Моя душа тебя испортила, — он провел дрожащей рукой по волосам, а затем оглядел пустошь: солнце стремительно садилось. — Грейнджер, ты только посмотри, куда ты прибежала зализывать раны. Это не сон. Все, что тебе снилось, на самом деле не существует. — А почему не существует? Не потому ли, что ты просто этого не хочешь! — Да потому, что это, черт возьми, неправильно! — Но почему? — Потому, что я слишком стар, а ты слишком молода. Потому, что если я поддамся искушению, то предам то, что было мне дорого на протяжении многих лет. Потому, что при мысли о близких отношениях с одной из моих учениц мне делается дурно. Существуют тысячи причин, Гермиона. Это не наши настоящие чувства, а просто Магия Души. Я не тот, кто тебе нужен. Никогда им не был и никогда не стану. — Я уже не твоя ученица. Мне нечего возразить на большинство аргументов, но хоть с этим я могу поспорить. Прошло почти шесть лет, как ты перестал быть моим учителем. И скажи мне, Снейп, через сколько тебе пришлось пройти за двадцать четыре года свой жизни. И как бы тебе понравилось, если бы с тобой обращались как с маленьким ребенком? — Гермиона убрала волосы с лица и посмотрела на него, покачав головой. — Я знаю, ты думаешь, что у нас не было выбора, но ты ошибаешься. Если бы ты… — Не ошибаюсь, это ты выдаешь желаемое за действительное, — он поднял руку, словно хотел взять свои слова обратно, но тут же ее опустил и продолжил тихим, печальным голосом: — Гермиона, пожалуйста, посмотри на все трезво. Ты поймешь, что я прав, что это, — он указал сначала на нее, потом на себя, — это не настоящее. Сморщившись, словно от боли, он отступил на шаг назад и трансгрессировал, а Гермиона осталась стоять одна в сгущающейся, влажной тьме.***
На следующий день Гермиона пришла в лабораторию, держа в руках кипу бумаг. При ее появлении Снейп напрягся, но она, желая избежать очередной ссоры, постаралась сделать свои мысли как можно более нейтральными и спокойными. — Тебе нужно прочитать мои записи, — сказала она и положила бумаги на угол стола. — Вчера, когда ты нашел меня, то доказал, что связь Гарри и Темного Лорда может быть усилена и использована, чтобы найти его или частички его души. Нам это может пригодиться. Однако прежде чем предпринимать дальнейшие шаги ты должен разобраться со своими собственными мыслями и составить правильное о них представление. Иначе понимание всего происходящего будет абсолютно неверным, и твоя польза для Ордена будет ничтожна. Снейп обернулся и посмотрел на Гермиону, и она почувствовала, что его любопытство оказалось сильнее защитных барьеров и постоянной ненависти к себе. — Я сделала ссылки на все необходимые места, чтобы тебе было легче найти нужные главы в книге. Сейчас я направляюсь на площадь Гриммо. Там у меня встреча с Гарри, мы будем обсуждать новую тактику. Было бы неплохо, если бы ты смог ознакомиться с материалом как можно скорее, чтобы тоже помогать в исследованиях. Вы с Гарри гораздо лучше владеете окклюменцией, и будет лучше, если вы объедините усилия. Смерив глазами кипу пергамента, Снейп повернулся к Гермионе и сказал: — Я все внимательно прочитаю, как только закончу с зельем. Она кивнула, развернулась и поспешила покинуть лабораторию: Снейп стоял так близко, что она боялась утратить душевное равновесие и все испортить. Главное, что он согласился ознакомиться с ее записями, а потом они как-нибудь разберутся с последствиями. Северус вряд ли обрадуется, когда поймет, что его чувства к ней были настоящими, а не являлись результатом волшебства. Хорошо бы он во всем разобрался еще до того, как она вернется домой.***
Когда Гермиона трансгрессировала во двор дома, было уже поздно. Она очень устала и проголодалась. Встреча с Гарри удалась: он старался и смог как следует представить связь с Темным Лордом. Ему даже удалось набросать все то, что удалось увидеть. Он понимал, что добровольное желание играло очень важную роль, и ради всеобщего блага был готов принять связь. Конечно, прежде чем они смогут этим воспользоваться, им предстоит еще потрудиться, но этот день был уже не за горами. Все чувствовали приближение чего-то необычного. Гермиона открыла дверь, вошла в кухню и замерла на мгновение. Помещение было наполнено ожиданием. Вытащив палочку, Гермиона огляделась, но не заметила ничего особенного. Сосредоточившись, она нашла отголосок их связи с Северусом и проследила его до самого конца. Там она обнаружила смесь привычных чувств: беспокойства и ненависти к себе. Но было и что-то другое. Слабый лучик надежды, примешавшийся к научному интересу. Понятно. Это было испытание. Она сделала несколько шагов и прошептала: «Люмос». На столе стояла тарелка с едой. На нее были наложены охлаждающие чары. Гермиона почувствовала, как заурчало в животе. Они с Гарри были настолько поглощены экспериментами, что проработали весь день без перерыва на еду, и теперь при виде ужина глаза Гермиона наполнились слезами. Гермиона села за стол, отменила заклинание и, закрыв глаза, отправила кусок запеченной курицы маминого приготовления в рот. Ее накрыла принадлежавшая кому-то еще волна удовлетворения. Она смогла не только почувствовать и распознать его магию, но и проследить ее до самого источника. Это было очень хорошо, потому что доказывало, что Гарри совсем не было необходимости находиться рядом с Волан-Де-Мортом. Было достаточно оказаться рядом с предметом, к которому Темный Лорд применил магию. Гермионе удалось доказать две вещи: эксперимент со связью можно было считать удачным, а Снейп чувствовал, что она была голодна, и позаботился о горячем ужине. Если бы он разозлился из-за того, что прочитал в ее записях, то с радостью бы дал ей умереть с голоду. Гермиона улыбнулась и посмотрела в сторону его комнаты: не все было потеряно.