Закрытая душа (The Occluded Soul)

Оставив Северуса наверху в спальне, Гермиона наконец решилась спуститься вниз и послушать, о чем шел спор. Она застала Бруствера, Минерву, Гарри, Рона и Римуса в гостиной. Они разговаривали с портретом Дамблдора. — Как ты сегодня? — поинтересовался Рон.  — Спасибо, уже гораздо лучше. — Да и выглядишь ты уже не так бледно, — заметил Гарри, вставая и обнимая Гермиону. — С другой стороны, тебе придется постараться, чтобы выглядеть хуже, чем вчера в той аллее. — Все вообще могло там закончиться. Я бы не выжила, если бы Северус не появился так вовремя. В комнате повисла неловкая пауза. — Говорят, вы хотите отправить его в тюрьму? — прервала молчание Гермиона. — Вряд ли, — ответил Кингсли. — Если у тебя получится его вылечить, то как можно посадить его в тюрьму за то, что он сделал в состоянии безумия? Не хотелось бы создавать прецедент. В конце концов, мы не наказывали тех, кто совершал проступки, находясь под заклинанием «Империо». Здесь то же самое. Да и его жертвы особенного сочувствия не вызывают, поэтому я не предвижу проблем с общественным мнением. Суд сможет понять разницу между хладнокровным серийным убийцей и душевнобольным борцом за справедливость. Даже смерть директора не представляет сложностей: у нас теперь есть его собственные показания. — Все, что требуется понять, это, действительно ли Северус хочет, чтобы его спасли, — вмешался Дамблдор. Гермиона открыла рот для гневной тирады, но портрет предостерегающе поднял руку. — Я говорю это не из-за душевной черствости. Просто я не уверен, что мы окажем Северусу услугу, излечив его. Я прекрасно осознаю, что окружающие часто его использовали. Но я знаком с ним, можно сказать, с детства, и тот человек, которого я знаю, не захотел бы жить с грузом всего содеянного за последние пять лет. Конечно, в итоге решать вам, но подумайте хорошенько, прежде чем сделать что-то такое, что не принесет Северусу ничего хорошего. Он невольно явился причиной гибели единственной женщины, которую когда-либо любил. Это разбило его сердце. А моя смерть уничтожила его душу. Как вы думаете, что он почувствует, когда узнает, что убил такое количество людей, да еще таким жестоким способом? Каково ему будет, когда поймет, какую цену он заставил заплатить вас, мисс Грейнджер? Глаза Гермионы наполнились слезами: ответа на эти вопросы у нее не было. — У вас есть выбор: отпустить его сейчас, пока он не понимает, что происходит. Или вернуть ему разум, рискуя уничтожить его еще раз. — Но он все понимает! — возразила Гермиона. — Правда? А мне казалось, что в истории болезни написано обратное. — Так и есть, Гермиона, — тихо сказал Кингсли. — Мы с Гарри обратились к целителям из больницы Святого Мунго, и они все тщательно изучили. Снейп не способен на осознанные действия. Он подчиняется инстинктам: спасти тебя или твоих родителей, отомстить за Драко. Он слишком глубоко погрузился в безумие. Даже если ты сломаешь палочку и примешь в себя те осколки души, что находятся в ней, это ему вряд ли поможет. Как только он осознает весь ужас и тяжесть своих поступков, то опять сойдет с ума. — Он все понимает, — сказала Гермиона. — Он знает, что происходит, и хочет, чтобы его спасли. — У вас есть доказательства? — поинтересовался Дамблдор. — Если да, то это меняет все дело. Хотя я опасаюсь, что еще пять лет назад он настроился на вас, мисс Грейнджер, и теперь по инерции пытается вам помочь. Боюсь, что он просто эхо того человека, которым когда-то был. — К сожалению, я вынуждена согласиться с Альбусом, — сказала Минерва. — Не представляю себе, как Северус сможет жить с самим с собой после всего, что сделал. Гермиона посмотрела на Гарри и Рона. — Вы тоже думаете, что ему лучше умереть? — Нет, — ответил Рон. — Я считаю, что его недавние поступки были больше, чем просто пустой импульс. Не верю я в это. — Гарри? — Не знаю, что и сказать. Я своими глазами читал его историю болезни. Я вообще не понимаю, как он может ходить, не говоря уже о том, чтобы думать. Но в то же время считаю, что обязан тебя поддержать. В конце концов именно ты ощущаешь эту вашу связь. Гермиона вопросительно посмотрела на Римуса. — Я меня нет мнения по этому поводу. — Я тебе не верю, — отозвалась она. Римус уставился себе под ноги. — Мне хотелось бы думать, что, даже совершив ужасные поступки, человек может найти в себе силы жить дальше, если он имеет надежду на прощение, — Люпин повернул голову и со скрытым вызовом посмотрел на портрет Дамблдора. — Меня эта тема слишком затрагивает, и мне не стоит высказывать свое мнение. — Вы ведь понимаете, что тогда и мне придется умереть? — спросила Гермиона у нарисованного бывшего директора. — Совсем не обязательно, — отозвался он. — Существует два принципиально разных способа провести обряд. Можно сломать палочку и принять в себя осколки души. А можно сделать наоборот и переместить те осколки, что сейчас находятся внутри вас, в палочку. Со временем Северус просто угаснет. Из-за того, что и вы стали крестражем, осколки, которые окажутся в палочке, не смогут соединиться, а просто будут сосуществовать. С другой стороны, вы сами говорили, что даже ради выживания Северус не захочет перейти на сторону зла. Не имея этого якоря, его душа постепенно исчезнет, после того как умрет тело. В итоге он получит покой, а Бузинная палочка может еще пригодиться. — Вы хотите, чтобы я его убила, — ответила Гермиона, смахивая слезы, — и что тогда будет с моей душой? — Если сделать это с любовью, то она не пострадает, — ласково заметил Дамблдор. — Вы ошибаетесь, — прошипела Гермиона. В это мгновение со стороны лестницы донесся какой-то шум. Все повернулись к двери. — Эй, Гермиона, тут твой зомби совсем с ума сошел! Он решил разгромить одну из спален! — закричал Джордж. — Может, его стоит посадить на поводок? Гермиона бросилась бегом по лестнице вслед за Джорджем. Все остальные последовали за ними. Поравнявшись с дверями находившейся рядом с библиотекой спальни для гостей, она остановилась. — Северус! Что ты делаешь? Остановись! — Ох ты, блин! — воскликнул Гарри и завернул в соседнюю комнату. — Ты догадался наложить охранное заклинание только на дверь, да? — взревел Рон и кинулся вслед за другом. В это мгновение Гермиона подбежала к Снейпу, который заклинаниями разворотил одну из стен. От перекрытия и штукатурки не осталось и следа, и их взору предстал лист железа, изогнувшийся под действием магии. На глазах у изумленной Гермионы, Снейп взмахнул палочкой еще раз, и прочный металл оказался разорванным на части. За ним обнаружилась небольшая полость. Как раз когда Северус взял в руки Бузинную палочку, дверца на противоположном конце открылась, и на него уставился извергавший проклятья Гарри, понявший, какой бесславный конец постиг его сейф. Повернувшись, Снейп отдал палочку Гермионе. Его взгляд снова был осмысленным, напряженным. Однако смотрел Снейп не на Гермиону, а на Бруствера, Римуса и близнецов, словно желая сжечь их на месте. Его собственная палочка была зажата в руке в боевой готовности. Отдав Бузинную палочку Гермионе, Снейп взял ее за локоть и притянул к себе. — Я бы сказал, что он не желает тихо отправиться к праотцам, — с насмешкой заметил Люпин, делая шаг назад. — Да, не похоже, — согласился Кингсли. — Видно, он слышал все то, что слышала Гермиона. Гарри? — он повернулся к показавшимся в дверях Гарри и Рону. — Зато теперь не нужно спорить о том, следовало ли отдавать палочку Гермионе или нет. Подозреваю, что если мы попытаемся ее отобрать, то это будет последнее, что мы сделаем. Пусть все остается, как есть, — облегчено вздохнул Гарри. — А ты что думаешь, Рон? — Да от нас уже ничего не зависит. Кто скажет Дамблдору? — Я скажу, — предложил Люпин. Снейп продолжал так же крепко держать Гермиону за руку. Наконец все ушли, оставив с ними только Гарри и Рона. — Что тебе нужно для ритуала? — Серебряный нож. Подойдет такой, какой используют для нарезки ингредиентов. — У Джинни где-то был, сейчас принесу. Сразу возьмешься за обряд? — Да, думаю, лучше не откладывать. — А где ты собираешься его проводить? — У меня в комнате. У Спрага говорилось, что он требует много сил, так что потом, скорее всего, я просплю какое-то время. — Он вообще опасный? — Самую малость, — соврала Гермиона. — А с ним что делать, пока ты будешь спать? — спросил Рон. — Может, за ним присмотреть? — Думаю, не стоит. Я наложу на дверь охранные заклинания, чтобы мне никто не помешал. А если после обряда он вдруг пойдет гулять по дому, то родители знают, что делать. Они вместе с твоим отцом пошли смотреть на дома, где можно было бы временно пожить, и должны скоро вернуться. Но мне кажется, что он останется рядом со мной. Ладно, пойду все подготовлю. Гарри и Рон спустились вниз, а Гермиона повернулась к Снейпу. Он с отсутствующим видом стоял чуть поодаль, бессмысленно глядя перед собой. Она велела ему следовать за ней. Оказавшись в комнате, Гермиона первым делом усадила Снейпа на кровать, а затем отодвинула всю мебель к стенам, оставив посередине только прикроватную тумбочку. На пол она наложила смягчающие заклинания, опасаясь, что во время обряда может потерять сознание. Покалечиться ей совсем не хотелось. Вскоре в дверях появились Гарри и Рон. Они принесли нож, а также передали Гермионе, что еще раз поговорили с портретом Дамблдора. Он признал, что погорячился с выводами, и искренне пожелал ей удачи. — Не знаю, зачем нам может понадобиться Бузинная палочка, — сказал Гарри. — Конечно, это непростая палочка, но мне кажется, что Драко был ее хозяином: именно он обезоружил Дамблдора. И мы понятия не имеем, кто убил Драко. — Если хорошенько подумать, — встрял Рон, — то изначально предполагалось, что ты вступишь в поединок со Снейпом, победишь его и станешь хозяином палочки. Гарри обернулся и посмотрел на бывшего профессора. — Конечно, так и было задумано, ведь это легче легкого, — произнес он с сарказмом. — Вряд ли Дамблдор предполагал, что когда вы сразитесь со Снейпом, он будет не в себе, — заметила Гермиона. — Сейчас он превосходит нас по силе потому, что у него нет никаких сдерживающих моральных соображений. Он руководствуется внутренней логикой и делает то, что считает нужным, не обращая внимания на этическую сторону. Как правило, обычные люди так не поступают, в отличие от Северуса и Темного Лорда. Дуэль со Снейпом могла бы оказаться полезной с точки зрения тренировки, если бы только мы смогли придумать, как это все организовать. — Думаешь, это возможно? — спросил Рон. — Снейп не вступает в бой, если только речь не идет о какой-то серьезной угрозе или о Пожирателях Смерти, — ответила Гермиона, покачав головой. — Да и в этих случаях он их не убивает, а обезвреживает, — она махнула рукой в сторону Снейпа. — С другой стороны, его действия необычайной жестоки, хотя он не ставит такой цели. Вспомните Наземникуса. Снейп хотел показать тебе Темную метку и просто отрезал у Флетчера руку. Даже если мы убедим Северуса сражаться с нами ради тренировки, то после каждой дуэли нам придется пить специальные зелья и отращивать пострадавшие конечности. — Слушай, а может Дамблдор был прав? Снейп, конечно, никогда не отличался добрым нравом, и все же что он почувствует, когда узнает, что извел столько народу? — Он и так знает, Рон. Именно поэтому его душа так страдает. — Тогда почему он убивает? В этом ведь нет никакой необходимости. Ее никогда и не было. — Все дело в указаниях, которые он получил, и в том, как они преломились в его воспаленном мозгу, — Гермиона повернулась к Гарри. — Он думает, что убийствами помогает тебе. То есть он делает все это ради тебя: пытается облегчить задачу, убивая наиболее сильных противников. — Вот бедолага! — сказал Гарри и выругался. — Помоги ему, Гермиона, сделай все от тебя зависящее. Она кивнула и указала им на дверь. — Сначала нужно соединить его душу, а потом уж будем искать его самосознание. — Собираешься использовать легилименцию? — Да, я изучала литературу, но только вчера полностью во всем разобралась. Приняв в себя его душу, я приобрела не только воспоминания, но и знания. — Гермиона, применять легилименцию к человеку, который настолько не в себе, очень опасно. — Со мной все будет в порядке, Гарри. Снейп хочет, чтобы я помогла ему. Не думаю, что он станет сопротивляться. — Надеюсь, ты права. — Если что — зови. На этих словах Гарри и Рон покинули комнату и направились к лестнице. Гермиона проводила их глазами, а потом закрыла дверь и наложила на нее охранные чары. Затем произнесла заглушающие заклинания, очистила нож и достала волшебную палочку Дамблдора из кармана. От палочки шло тепло и спокойствие, и Гермиона почувствовала, как осколки души, находившееся в ней, перекликались с осколками души в палочке. Гарри говорил, что от других крестражей всегда исходила какая-то злая сила. Тут же все обстояло наоборот. При первых убийствах откололись именно те части души, которые олицетворяли самое лучшее, что было в Северусе. И теперь именно они оказались заключены в палочку. Положив палочку на стол, она взяла нож поудобнее и повернулась, чтобы позвать Северуса. Но оказалось, что он уже стоял рядом, нависая над ней. От неожиданности Гермиона вздрогнула. Снейп внимательно взглянул на нее и протянул руку вперед. Глубоко вздохнув, Гермиона провела ножом по его ладони. Порез тут же наполнился кровью. Затем она сделала то же самое со своей собственной рукой. Положив нож на стол, она взяла палочку и размазала по ней свою кровь, а затем добавила кровь Северуса. Приготовившись, Гермиона посмотрела в глаза Северусу и попыталась сломать Бузинную палочку, взявшись за ее концы. Но ничего не произошло. Тогда Гермиона приложила чуть больше усилий, удивившись, что такая тонкая вещь может быть столь прочной. И опять ничего не случилось. У Гермионы не получалось уничтожить палочку! Она старалась из всех сил, но та только прогнулась. Гермиона решила попробовать сломать ее об колено, и опять ничего. Хотя на коже наверняка остался синяк. — Чудесно, просто чудесно! Ну давай же, зараза такая, ломайся! Гермиона бросила быстрый взгляд на Северуса, ожидая, что он будет либо сердиться, либо смеяться над ней. Но вместо этого она столкнулась с его пустыми глазами, которые снова ничего не выражали. — Ну что вы стоите? Помогите! В конце концов речь идет о вашей душе! Глаза Снейпа мгновенно ожили, и он положил свои руки поверх рук Гермионы. А затем переломил палочку. Гермионе показалось, что заодно он сломал ей пальцы. Но времени беспокоиться по пустякам не было. Комнату залил ослепляющей, яркий свет, Гермиона развела руки в стороны и прокричала: «Сервонимус!» Магия заполнила пространство, собирая осколки души, освободившиеся после того, как палочка сломалась. Все оказалось еще сложнее, чем предполагала Гермиона. В комнате закружился вихрь, словно неведомые силы пытались вырвать ее собственную душу. Но Гермиона не поддалась, стараясь принять душу Северуса в себя. Закрыв глаза, она сосредоточилась на волшебстве, отгоняя от себя мысль, что если у нее ничего не получится, то они оба погибнут: выпущенная на свободу стихия заберет с собой все причитающиеся ей души. Она почувствовала, что Северус схватил ее за плечи, и неожиданно его сила перетекла к ней. Вскрикнув, Гермиона призвала на выручку всю свою внутреннюю мощь и снова постаралась притянуть к себе осколки души. Внезапно ее наполнила смесь эйфории и возбуждения. Ей стало казаться, что она сейчас раствориться в этом чувстве, и тогда Гермиона мысленно уцепилась за те ощущения, что дарили державшие ее руки. Это чувство затаилось внутри, и Гермионе стало очень щекотно. Постепенно яркий свет исчез, а она ощутила невероятную усталость. Открыв глаза, она увидела, как из глаз Северуса исчезает отсвет эйфории, и они снова становятся безжизненными, а его лицо приобретает привычное отстраненное выражение. Она почувствовала, как у нее подгибаются колени, и заметила, что и Северус еле стоял на ногах. Перед глазами заплясали черные мушки, а комната сузилась до пространства прямо перед ней. Прежде чем Гермиона потеряла сознание, она увидела, что Северус упал. Через мгновение она тоже оказалась на полу. От удара из легких исчез воздух, и тьма поглотила ее. Она стояла посередине вересковой пустоши. Темное, тяжелое небо было покрыто рваными, черными облаками, и на его фоне она казалась еще меньше и беззащитнее. Порывистый ветер трепал ее одежду, загоняя под нее смесь из снега и дождя. Холод пробирал до самых костей. Она огляделась в поисках убежища и заметила стоявшего вдалеке человека. Он поднял руку и поманил ее, и тогда она подхватила намокший подол ночной рубашки и кинулась к нему. По мере приближения дождь постепенно утихал, и, когда она оказалась достаточно близко, чтобы иметь возможность разглядеть человека, небо из свинцового сделалось бледно-серым. На горизонте здесь и там виднелись трубы заброшенных домов. Человек развернулся и зашагал прочь, и Гермиона постаралась догнать его. Это был молодой человек, примерно ее возраста, и на его лице только-только стали появляться первые морщинки, признаки стресса. Его сальные, темные волосы свисали вдоль лица длинными прядями, от чего крючковатый нос казался еще больше. Он мельком взглянул на нее. Ему было явно не по себе от такого пристального взгляда. Вздернув плечи, он нахмурился, резко развернулся и пошел по тропинке вдоль старого, заросшего канала. Гермиона молча последовала за ним, периодически поворачивая голову то вправо, то влево: боковым зрением она видела каких-то людей и хотела понять, кем они были. Одежда оставалась мокрой, и Гермиона окончательно замерзла. Пытаясь согреться, она обняла саму себя и почувствовала, как ее что-то кольнуло в ладонь. Поднеся руку к глазам, она увидела, что из узкой, ножевой раны сочилась кровь. Гермиона понятия не имела, откуда там взялся порез. Повернув руку, Гермиона показала ее человеку. Он остановился, а потом подошел ближе. — Я не тот, кто тебе нужен. Я всего лишь чувство долга, — с вызовом сказал он, открывая дверь. Гермиона оглядела заваленную мусором аллею, которая шла позади линии двухэтажных домов. Через дорогу было натянуто несколько веревок для сушки белья, и до слуха Гермионы донеслись возгласы соседей, хотя на улице никого не было. Посмотрев на молодого Снейпа, Гермиона последовала за ним в дом. Она оказалась посередине кухни. Слабый свет проникал через грязные окна и ложился на стены, покрашенные желтой краской. За столом, сгорбившись, сидел подросток и читал книгу. Рядом стояла худая, хмурая женщина болезненного вида. Она стала что-то говорить, и у Гермионы отчаянно зазвенело в ушах. Тогда она покинула кухню и вышла в большую комнату, где увидела истощенного мальчишку, с которым разговаривала во сне в тот раз, когда чуть не погибла. Некрасивый, носатый мужчина залепил мальчишке оплеуху, и тот на секунду отвернулся, но потом снова посмотрел на мужчину и оскалился. Мужчина открыл рот и стал кричать на ребенка, но вместо слов Гермиона снова услышала неприятный звон. — Прекратите! — воскликнула она, когда мужчина снова замахнулся. Мальчик повернул к ней лицо, на котором красовался фингал, и сказал: — Обо мне не беспокойся, я упрямый. Лучше подумай о себе, — он кивнул на лестницу. Гермиона бросилась вон из комнаты как раз тогда, когда отец снова ударил сына. В этот раз она оказалась в небольшой спальне. Здесь царил беспорядок. Старые поломанные игрушки перемежались с разодранными книгами. Тут до ее слуха донеслись всхлипывания, и Гермиона заглянула за дверь. Там сидел мальчик лет пяти-шести и худым руками обнимал себя за согнутые колени. Невидящим взглядом он смотрел в стену перед собой. Обернувшись, Гермиона увидела двигающиеся тени двух ссорившихся людей. Вот мужчина ударил женщину, и ее голова дернулась в сторону. Гермиона поспешила закрыть дверь, чтобы не видеть продолжение ссоры. — Нет, не я. Я не причем. — Где он? Мальчик поднялся с пола, взял Гермиону за руку и указал на дверь. — Вон там. Он потерян. Если у тебя получится спасти его, то ты спасешь нас всех, — неестественно спокойным голосом сказал он. Гермиона посмотрела на дверь, через которую попала в комнату, и почувствовала, как сильнее забилось сердце. Она перевела взгляд на мальчика, но его уже не было. Ладонь жгло в том месте, где он ее касался. Тогда Гермиона повернула ручку и снова оказалась в большой комнате. Однако обстановка в ней изменилась. Теперь вдоль стен высились полки, заполненные книгами. От этого комната казалась еще меньше и темнее. Посередине стоял мужчина и смотрел в мутное окно. Гермиона подошла ближе, встала позади него и тоже выглянула через грязное стекло. Ее взору открылась вересковая пустошь: ярко светило солнце, а порывы ветра весело играли с высокой травой, склоняя ее то в одну, то в другую сторону. Гермионе самой захотелось оказаться посреди пустоши. — Что я здесь делаю? — спросил мужчина. В его голосе сквозило недоумение и затаенная боль. Гермиона почувствовала, как у нее сжалось сердце. — Вы оказались в ловушке, — ответила она. Мужчина обернулся и внимательно посмотрел на Гермиону. При виде ее босых ног и старомодной рубашки, на его лице отразились противоречивые эмоции. — Вы пришли, чтобы освободить меня? — Да, если у меня получится. Но если не выйдет сегодня, то я снова попытаюсь завтра. — Это сон? — спросил он, склонив голову. Его глаза расширились, и он протянул руку, но так и не решился коснуться Гермионы. — Вы не Лили. — Нет. Лили погибла. — А я все еще жив? — Да. — Кто вы тогда? — Я третий выбор, профессор. — Мисс Грейнджер? — на минуту его лицо приняло недоуменное выражение. Но это быстро прошло. — Мисс Грейнджер, — Снейп вздохнул с облегчением. — Самая умная ведьма своего поколения, — грустно продолжил он, а затем осклабился. — Я так и знал, что вы меня найдете. Просто оставить меня в покое и не совать везде свой нос вы не способны. — Мне очень жаль, что я не сразу догадалась. — И сколько же мне пришлось ждать? — Пять лет. Его лицо омрачилось, и он снова посмотрел в окно. — Я допустил ошибку. — Вы поступили так, как было единственно возможно, учитывая обстоятельства. — Я нашел другой выход. — Да, вы сделали правильный выбор. — Это не так, мисс Грейнджер. Я прошел по всем дорогам. То, что окружает нас, только один из вариантов реальности. — Значит, существует мир, в котором вы умерли? Он повернулся к ней и кивнул. — А в каком-то другом мире умерли вы, — сказал он. — Этот мир мне нравится больше, Северус. Он снова посмотрел на нее. Совершенно очевидно, что ее фамильярность была ему неприятна. — А я не уверен, что именно мне нравится. Мне пришлось совершить ужасные вещи. Он кивнул на окно, и Гермиона увидел, как ловким взмахом волшебной палочки он отсек голову Беллатрисе, а затем развернулся на месте и исчез, взмахнув длинными полами плаща. — Вы сделали то, что считали правильным. — Всегда все ради него, ради Поттера. — Ради Лили. — Лили никогда меня не любила. — Я вас люблю, — произнесла Гермиона помимо своей воли. Побледнев, Снейп взглянул на нее и попятился. — Нет… Вы не… Это был всего лишь сон… На самом деле ничего не произошло. Просто непристойный сон, — он с отвращением посмотрел на нее. — Вы ведь ученица, ребенок! Это все неправда. Очередная извращенная ложь! Держитесь от меня подальше! Убирайтесь! Гермионой отпрянула, почувствовав, как ею завладели стыд и унижение. В отчаянии она огляделась, ища путь к спасению. Потянув дверь за ручку, она ее открыла и выбежала на улицу, оказавшись посередине вересковой пустоши. Впереди она приметила его силуэт. Он поднял руку и поманил ее к себе. Обернувшись, Гермиона увидела, как унылый дом с грязными окнами исчезает вдалеке. Тогда она развернулась и кинулась навстречу ждущему ее человеку. С его пальцев капала кровь. Подойдя к нему вплотную, Гермиона подняла руку с порезом на ладони. В момент, когда их руки соприкоснулись, она почувствовала, как ощущение чего-то теплого наполнило ее. Он притянул ее к себе и крепко обнял. — Он не в себе. Ему не хватает частичек души. С некоторыми из нас ты уже успела познакомиться. — Кем являетесь вы? — Я тот, кто нашел твою душу, — ответил он, поднимая окровавленную руку. — Я тот, кто оберегал тебя все эти годы. Он обнял ее еще сильнее и поцеловал. Гермиона почувствовала, как необыкновенная легкость наполнила ее. Она поцеловала его в ответ с такой страстью, что даже сама испугалась. Но Снейп только приветствовал ее энтузиазм, требуя большего. Он потянул ее вниз, пока она не оказалась лежать на земле, придавленная его телом. Он потянулся к пуговице и быстрым движениям расстегнул ее и принялся стаскивать с нее джинсы. — Я люблю тебя, Гермиона, — прошептал он. — Да! — воскликнула она, помогая ему расстегнуть ширинку на брюках. — Запомни меня, Гермиона. — Я не знаю, как я могу тебя забыть, — жарко ответила она. Он толкнулся в нее, и Гермиона застонала. Он брал ее отчаянно, исступленно, и Гермиона подчинялась его страсти. — Он потребует, чтоб ты забыла меня. Но я буду всегда с тобой. Просто загляни внутрь своей души, — он поднялся на руках и откинул голову назад. — Гермиона, — застонал он, — ты моя душа… Подстраиваясь под его толчки, Гермиона чувствовала, что была близка к развязке и опять удивилась, как легко ей удавалось достичь оргазма во сне. — Я люблю тебя, — сказал она, опасаясь, что ее слова снова вызовут его гнев. Открыв глаза, он внимательно посмотрел на нее и улыбнулся. Улыбка переросла в наслаждение и через секунду он кончил. Гермиона почувствовала, как ее мир разлетелся на множество блестящих осколков, и она застонала. Снейп опустил голову, коснувшись лбом лба Гермионы, и перевел дыхание. — Я буду всегда с тобой, Гермиона, — сказал он, нежно ее целуя. — Со временем он поймет это. Ему просто нужно научиться забывать прошлое. — А как ты этому научился? — Мне встретился человек, который оказался дороже воспоминаний. — Но почему ты смог это сделать, а он — нет? — Я его воля к жизни. Именно я сделал тебя третьим выбором. — Не знаю, как смогу пережить его отказ. Он прижал ее к себе поближе и завернул в плащ. — Тебе и так принадлежит все лучшее, что в нем есть: невинность, упорство и жажда к жизни. — А как быть с его чувством долга? — В замешательстве. Наберись терпения. Он, конечно, отвергнет тебя, но мы так устали от одиночества, а твоя душа так прекрасна… Он крепко ее обнял и пристроил свою голову рядом с ее. — Спи, — прошептал он, почти касаясь губами ее уха. Гермиона проснулась от пронизывающего холода. Они лежали на полу, и смягчающее заклинание уже перестало действовать. От неудобной позы затекли мышцы. Гермиона была полностью обнаженной и совершенно замерзла.