***
Джон Грейнджер собирался на работу и заканчивал бриться, когда услышал звон разбитого стекла. Быстро вытерев полотенцем пену, он выскочил в коридор. — Хелен, что случилось? Не получив ответа, он стал быстро спускаться по лестнице на первый этаж и прямиком угодил в лапы Пожирателя смерти, спрятавшегося за выступом стены. Джон посмотрел в сторону и увидел, что еще один человек в маске держал Хелен, зажав ей рот рукой в перчатке. Хелен пыталась вырваться из железной хватки, но безуспешно, что очень веселило Пожирателя.***
Завтрак закончился, и толпа постепенно схлынула. Гермиона складывала на тележку готовые наборы с едой, термос с кофе, пончики, а также несколько пар перчаток, шапки и одеяла. Она собиралась отправиться на поиски тех несчастных, которые не смогли или не захотели прийти в приют. — Я пойду, Бен, вернусь где-то через час. — Хорошо. Порасспрашивай сэра Волтера о ценах на нефть. Вчера он много рассуждал об этом, и мне пришлось продать свои акции. Гермиона рассмеялась и вышла на улицу.***
Джон и Хелен Грейнджер сидели на стульях напротив друг друга. Кот Гермионы злобно шипел у их ног. Взгляды их скрестились. Волшебные заклинания удерживали их на месте, и они не могли пошевелиться. Другие чары лишили возможности говорить. Поэтому они не могли выразить, насколько сильна была их любовь, и пытались передать это чувство одним взглядом. Вокруг них бушевал огонь, и постепенно черный дым забивал легкие, не давая дышать. Джон Грейнджер был благодарен судьбе за прожитую жизнь. Он был признателен за то, что ему удалось разделить ее с такой замечательной женщиной, его женой. Он вознес тихую молитву всевышнему, поблагодарив его за то, что тот послал ему такую необычную дочь. Если бы это касалось только его, то он бы безропотно принял такой ужасный конец. Но это было не так, и поэтому он попытался выбраться из волшебных пут. Его прекрасная и замечательная жена старалась держаться, но их обоих накрыло чувство отчаяния, ибо оба знали, что невольно стали предателями. И пусть их вины в том, что были не в состоянии противостоять волшебным заклинаниям Пожирателей Смерти, не было. Но теперь прихвостни Темного Лорда знали, где искать Гермиону. Их смерть и смерть их дочери предназначались в качестве урока всем, кто вздумает сопротивляться. Еще один удар по испуганному и забитому магическому обществу. Дым пробрался в легкие, и Джон беззвучно закашлялся сквозь сжатые зубы, не в силах расцепить их. Его жена поведала, насколько сильно любила его, вложив все свои эмоции в один долгий взгляд.***
— Эллис! Как твоя дочка? У меня для нее есть небольшой подарок — новая шапочка. Хочешь и себе такую же? — спросила Гермиона и, наклонившись, натянула шапочку кукле на голову. — Ну вот, теперь ей тепло и уютно. — Ах, какая прелесть! Она такая сладкая. — Я принесла тебе немного поесть. Уверена, что после столь непростых родов тебе просто необходимо подкрепиться. — Да, семнадцать часов страданий, и докторам все равно пришлось делать кесарево. Она будет упрямицей, говорю тебе. — Немного упрямства девушке не повредит.***
Из-за дыма, который жег глаза, было ничего не видно, и Джону приходилось все время моргать. Он был уверен, что задохнется еще до того, как сгорит. Это было бы облегчением. В какой-то момент ему показалось, что сквозь треск пламени он услышал сирены пожарных машин. Джон понадеялся, что спасатели увидят, что ничего сделать уже нельзя, и не полезут внутрь: Пожиратели Смерти наложили особые чары, которые должны были убить любого, кто попытается войти в дом. Кот спрыгнул с его колен и перебрался к Хелен. Если и были когда-то нужны доказательства, что это было не обычное животное, то они явно были налицо: Живоглот пытался освободить их, правда безуспешно. Откуда-то сверху раздался длинный скрежещущий звук, и Джон понял, что возможно, дым не успеет убить их. Он закрыл глаза и вознес безмолвную молитву. Перекрытия не выдержали, и Джон беззвучно закричал. Он ожидал, что ему на голову посыплются горящие доски и фанера, но этого не произошло. Открыв слезящиеся глаза, на фоне голубого неба он увидел черный силуэт. Там, где раньше была стена, теперь зияла дыра, а ворвавшаяся в образовавшееся отверстие струя воздуха превратила комнату в ад. Живоглот снова вспрыгнул ему на колени, вцепившись когтями в ногу. Джон почувствовал, как в его легкие попал свежий, почти что сладкий, воздух. Какая-то сила подняла стул и поднесла его к стене, в которой раньше располагалось панорамное окно, и где теперь стоял олицетворяющий жизнь, обезумевший человек с открытым в крике ртом и с яростно блестевшими глазами. Джон ощутил толчок и увидел, что стул, к которому была привязана Хелен, столкнулся с его собственным. Они обменялись с женой взглядом, который было трудно описать словами. Из их покрасневших и распухших глаз текли слезы. Перенесенные заклинанием Снейпа, они приземлились на заднем дворе как раз тогда, когда обрушился потолок.***
Время шло к полудню, и Гарри и Джинни наслаждались завтраком, после того как провели большую часть субботнего утра, валяясь в кровати с детьми. Обычно те просыпались пораньше и приходили в спальню к родителям, забираясь к ним под одеяло. Взрослые пытались сделать вид, что еще спят, надеясь на несколько лишних минут спокойствия, но все было напрасно. Детский смех был прерван неожиданно громким хлопком трансгрессии. Они уже не один год жили на военном положении. Поэтому ни секунды не потеряв на удивленные или настороженные взгляды, Джинни выхватила Лили из высокого детского стульчика, одновременно запустив в Джеймса заклинанием, в результате которого он, скрытый защитной сферой, поскакал за ней наподобие мячика, а затем кинулась вверх по лестнице. Гарри, молниеносно вытащив амулет, отправил сообщение другим членам Ордена, а сам побежал к входной двери. Перед его мысленным взором возникли различные сценарии того, что сейчас должно было случиться. На ум пришли последние моменты жизни его родителей. Сжав палочку покрепче, он наколдовал защитный купол, в то время как дверь раскрылась от удара. Что бы Гарри себе не представлял, он оказался не готов к виду стоявшего в проеме Северуса Снейпа, который поддерживал за локти раненых мужчину и женщину. На плече у него сидел Живоглот, шерсть которого стояла дыбом, а сам кот орал дурным голосом, ясно давая понять всем окружающим, какого был о них мнения. Через мгновение Гарри узнал родителей Гермионы, а еще через секунду понял, что ее самой не было рядом. Живот скрутило от ужаса. — Давайте, вот сюда их заводите, — сказал Гарри, указывая на диван в гостиной. Однако Снейп не обратил внимания на его указание и посадил родителей Гермионы прямо на пол, у ног Гарри. Мистер Грейнджер вцепился в Снейпа и попытался что-то сказать, но вместо слов вышел хрип. Снейп разжал пальцы Джона, а Живоглот спрыгнул на землю и принялся ходить кругами, нервно помахивая хвостом. До слуха Гарри донесся звук ожившего камина, заглушенный хлопками трансгрессии. — Снейп, стоять, не двигаться! — грозно приказал голос Бруствера. Снейп ничего не сказал. Он только сделал шаг назад и трансгрессировал с тихим хлопком. Авроры запустили ему вслед разные заклинания, но они попали уже в пустое место. — Оставьте его! У нас тут раненые! — закричал Гарри. Из гостиной выбежали Рон и Римус. С них сыпался каминный порошок. — Мерлин, Гарри! А где Гермиона? Она ведь по субботам помогает в приюте, да? — воскликнул Рон. — Думаю, ты прав. Нужно срочно отправить туда людей. В этот момент к ним присоединилась Молли и стала отпихивать всех в сторону, пробираясь поближе к чете Грейнджер. — Артур, помоги им подняться. Фред, а ты быстро давай домой, принеси мою аптечку с зельями. Перепуганная Джинни спустилась с лестницы, и Гарри успел шепнуть, что любит ее. Потом он занялся формированием групп, которым предстояло найти Гермиону и посмотреть, что случилось с домом ее родителей.***
От Гермионы не ускользнула абсолютная ирония того, что она ощутила, как нагрелся медальон у нее под рубашкой как раз тогда, когда лежала в аллее, истекая кровью. У нее на глазах только что погиб сэр Волтер. Боль от Сектумсемпры была невыносима, но мысли Гермионы были далеко от физических мучений. Она сожалела, что так и не узнала, был ли сэр Волтер на самом деле лордом и участвовал ли он когда-то в торгах на рынке ценных бумаг. Она даже была не уверена, что его на самом деле звали Волтер. До ее слуха донесся смех Пожирателей Смерти, и она заплакала, а когда поняла, что они играют с телом сэра Волтера, как с тряпичной куклой, подбрасывая его вверх, Гермиона заскулила. Ее волос коснулся легкий порыв ветерка, который принес с собой восхитительный запах верескового поля и заглушил вонь, шедшую из мусорного бака, рядом с которым упала Гермиона. Она закрыла глаза и глубоко вздохнула. По крайней мере пока она еще могла дышать. Гермиона снова оказалась посередине верескового поля. Только сейчас, вместо старомодной ночной рубашки, на ней были надеты свитер и джинсы. Зимнее пальто куда-то исчезло. Она улыбнулась и огляделась. Она была одна, и на горизонте было не видно темного силуэта, идущего ей навстречу. Но тут она услышала плач. Гермиона повернулась и побежала в ту сторону, откуда он доносился. Вдалеке она увидела мальчика и, как это часто бывает во сне, мгновенно оказалась около него. Мальчишка был невысокого роста и болезненно худым. Его разномастная одежда была ему явно велика. На лице, скрытом длинными черными волосами, красовался синяк. Он сидел на земле, обхватив костлявые колени руками. Гермиона опустилась рядом и обняла его. — Найди меня, — еле слышно прошептал он. — Не могу, я сама потерялась, — тихо ответила она. — Но чтобы тебе не было одиноко, я останусь здесь как можно дольше. Мальчишка заплакал еще сильнее и, развернувшись, прижался к Гермионе. — Не сдавайся. Мы всегда должны пытаться до последнего. Не бросай меня одного. — И все же мне придется уйти. Очень жаль, что я так и не смогла тебя найти. Под конец у меня почти получилось. Они так и остались сидеть на земле, обнявшись и чуть раскачиваясь в такт мелодии, которую напевал низкий и мелодичный голос, вплетая ее в порывы ветра.***
Яксли огляделся, с удовольствием оценивая плоды своих усилий. Знатно они повеселились. Грязнокровка лежала на земле без сознания, а вокруг нее расползалась лужа крови. Скоро ей придет конец. Мучительный конец. Такой же, какой постиг ее родителей. Эта была месть за то, что пришлось пережить Мальсиберу. И это только начало. Темный Лорд снова вошел в силу. Времена, когда им приходилось прятаться в тени, выжидая, прошли. На сей раз они не будут использовать хитроумные интриги, стараясь завладеть Министерством. Нет, они ворвутся наподобие очищающего огня и выжгут все старое дотла, открывая путь для новой жизни. Он помахал рукой, подзывая своих помощников. Новобранцы были полны энтузиазма, но им не хватало опыта. Не страшно, это было делом времени. Совсем скоро они станут походить на хорошо выкованный меч, готовый рубить врагов. Сейчас же они были просто отморозками, которым боль и страдания доставляли удовольствие. Впрочем, и в таком виде они пригодились. Яксли собирался произнести заклинание, призывающее Черную метку, когда на асфальт рядом с ним упала тень, привлекая внимание. Резко обернувшись, он оказался лицом к лицу со своим самым большим страхом. Пять лет он скрывался от него, но теперь кошмар его настиг. Снейп. Он стоял, опустившись на одно колено и склонившись к грязнокровке. Из его стиснутых зубов вырвался рык, напомнивший рык существа, вышедшего из преисподней. Яксли закричал, приказывая помощникам убить это исчадие ада, а сам с громким хлопком исчез, оставив Пожирателей Смерти выполнять повеления Темного Лорда. Яксли принадлежал к старшему поколению последователей Волан-де-Морта и, следовательно, был обязан остаться в живых.***
Это была прекрасная, завораживающая песня. Она звала ее за собой, но Гермиона сопротивлялась из последних сил. Она хотела остаться с мальчиком, ведь он столько времени провел в одиночестве. Наконец он сам разорвал объятия и легонько оттолкнул Гермиону. — Найди меня, — спокойно сказал он и исчез. Песня зазвучала громче и стала еще прекрасней. Гермиона закрыла глаза и расслабилась, давая мелодии унести ее прочь.***
Гермиона пришла в себя, и ее захлестнула резкая боль. Она растекалась горячей волной по всему телу, но с каждой протяжной нотой, пропетой Северусом, боль делалась все меньше и меньше. Она услышала топот бегущих ног и крик: — Вот он! Голос был знакомым, но ее затуманенный мозг так и не смог понять, кому он принадлежал. — О Господи! Столько пострадавших! — Остановись! — Он и маггла убил! — Доподлинно нам не известно. Скорее всего, его убили Пожиратели Смерти. Невилл. Это был Невилл. Гермионе стало приятно, что она наконец смогла узнать его голос. Она охнула, когда еще один порез зарубцевался, отозвавшись острой болью. — Кто-нибудь, остановите его! Он ее мучает! Северус поднял голову и зло зашипел. Гермиона попыталась успокоить его и положила руку ему на бедро. Он снова посмотрел на нее, а потом поднял на руки. Гермиона не смогла сдержать крик. До нее донеслись чьи-то громкие голоса, а потом все окутала тьма. Когда она снова пришла в себя, то уже лежала в кровати у себя в квартире, а Северус нависал над ней, напоминая стервятника. Скрючившись, он сидел на кровати, и Гермиона с неудовольствием отметила, что он не снял ботинок. — Привет, — сказала она. Снейп ничего не ответил. По его бесстрастному лицу текли слезы, а глаза внимательно смотрели на Гермиону. — Я знаю, как тебя найти. Жаль, что ты не вернулся еще вчера. Его лицо исказила гримаса, а из горла вырвался печальный стон. Он взял ее лицо в свои руки, которые были все еще покрыты грязью и засохшей кровью. — От осколков больно, — сказал он. — Я понимаю, понимаю, — ответила Гермиона. Тогда он подался вперед и поцеловал ее. От смущения Гермиона никак не отреагировала, хотя нечто подобное ей слишком часто снилось, и в глубине души она не удивилась. Это был довольно необычный поцелуй. В нем не было нежности или страсти: просто сухие потрескавшиеся губы прикоснулись к ее губам. Ее тело стало наполняться теплом, а вокруг них постепенно разгоралось яркое свечение. Гермиону охватила паника, и она стала сопротивляться. Но было слишком поздно, к тому же от нее требовалось добровольное согласие, и она подчинилась. Подавшись вперед, она открыла свое сердце и приняла в себя осколки души Северуса. В какой-то момент она потеряла сознание.***
Когда Гермиона вновь пришла в себя, солнце медленно клонилось к горизонту. Снейп сидел на стуле около кровати и безжизненным, потухшим взглядом, не мигая, смотрел на стену перед собой. В каждой руке было зажато по волшебной палочке. Одна из них принадлежала Гермионе, а другая — Северусу. Преодолевая ноющую боль, Гермиона медленно подобралась к краю кровати и взяла Северуса за руку. Внутри нее всколыхнулись его обрывочные воспоминания и эмоции. Гермиона постаралась держать себя в руках. Откровенно говоря, она ожидала каких-то болезненных ощущений, ведь Снейп всегда говорил, что осколки причиняли боль. Но вместо этого она почувствовала, как по жилам растеклась теплая патока. Придется привыкнуть к тому, что она стала крестражем. Забрав палочку из его руки, Гермиона свернулась калачиком на краю кровати, положила голову Северусу на колени и опять уснула. Гермиону вновь окружала вересковая пустошь, только в этот раз она видела его фигуру вдалеке на горизонте. Она стала медленно двигаться ему навстречу и отметила, что он нервно пригладил волосы. Когда она была почти рядом, он резко развернулся и удивленно посмотрел на нее: — Лили, я умер? Удивление быстро переросло в раздражение, смешанное с подозрением. Выпрямившись во весь рост, он сказал: — Мисс Грейнджер, а вы что здесь делаете? — Я пытаюсь вас найти, — ответила она. Он оглянулся, не понимая. По его лицу пробежала тень. — И как давно я потерялся? — Пять лет назад. — Почему именно вы меня ищите? — Я была вашим третьим выбором. Он наклонил голову, словно услышал смутно знакомую мелодию. — Мне снится сон? — Да. Еще раз оглядевшись, он плотнее закутался в плащ. — Я убил Альбуса, — заметил он сухим тоном. — Да. Это ведь он попросил вас это сделать? — Да. — Почему? — Ради Драко, ради Поттера. Все всегда делается ради него. — Это из-за Лили? — Да. — Потому что вы ее любите. — Всегда. Гермиону охватили противоречивые чувства: Снейп был все еще способен на любовь, что само по себе было хорошо. Однако любил он женщину, погибшую почти четверть века назад. Северус казался ей маленьким и одиноким, и, повинуясь уже установившемуся ритуалу, Гермиона преодолела последние несколько футов, разделявшие их, встала на цыпочки и взяла его лицо в свои руки. Снейп смотрел на нее в недоумении, в то время как Гермиона подалась вперед и запечатлела целомудренный поцелуй у него на губах. Снейп замер, и Гермиона, грустно улыбнувшись, отстранилась. Однако, к ее удивлению, он обнял ее покрепче и жадно поцеловал. Остановившись, он посмотрел на нее. В глазах сквозило непонимание. — Вы не Лили, — сказал он. — Да, не она. — И мне снится сон. — Да. — А раньше вы мне уже снились? — Да. — Почему-то в вашем присутствии мне очень спокойно. — Это потому, что вы отдали мне частички вашей души. Снейп несколько раз моргнул, а потом его лицо сделалось серьезным, словно он на что-то решился. Он снова притянул Гермиону к себе и медленно подался вперед, внимательно изучая выражение ее глаз, пытаясь найти в них признак того, что ей была неприятна его близость. Не встретив сопротивления, он легко коснулся губами губ Гермионы. Его тело было напряжено до предела, и, чтобы не напугать его, Гермиона вложила в ответный поцелуй всю нежность, на которую была способна. Он медленно целовал ее, постепенно углубляя поцелуй, все также не закрывая глаз, словно боялся, что она передумает. Его рука провела по спине и обхватила Гермиону за шею. На мгновение Снейп остановился, проверяя ее реакцию. Стараясь не делать резких движений, Гермиона притянула его к себе ближе. Удовлетворенный развитием событий, он снова стал ее целовать. Его губы были теплыми, мягкими и очень умелыми. Гермионе с трудом удавалось не закрывать глаза: она опасалось, что это может все испортить. Северус прикусил ее губу, а потом лизнул укушенное место, и Гермиона почувствовала, как сильнее забилось сердце, а кровь зашумела в ушах. Снейп снова остановился и принялся внимательно ее изучать. Гермиона не удержалась, и с ее губ сорвался недовольный стон. В уголках его глаз мелькнуло веселье, он приподнял одну бровь и, притянув Гермиону поближе, возобновил страстный поцелуй. Его язык коснулся языка Гермионы, и она застонала. Он словно только этого и ждал: Снейп закрыл глаза и обнял ее еще крепче. Гермиона обхватила его за плечи и ногтями впилась в плотную ткань плаща, без стеснения отдаваясь охватившему ее желанию и целуя его в ответ с не меньшим отчаянием. Каждая клеточка ее существа жаждала прикосновения, и Снейп, почувствовав это, провел руками по ее спине, прижимая ее крепче к своему затвердевшему члену. Неожиданно сцена во сне переменилась, и они оказались полностью обнаженными. Гермиона потерлась о возбужденный член, заводясь еще больше от тяжелого дыхания Снейпа. Он раздвинул ее ноги и быстрым движением вошел в нее. Только тогда Гермиона поняла, что лежала на земле, а Снейп нависал над ней. Он застонал, и Гермиона вздохнула, упиваясь тем, что в эту минуту имела над ним абсолютную власть. Его кривые зубы были плотно сжаты, а лицо искажено удовольствием. Гермиона обхватила его ногами, подгоняя и задавая ритм, и он продолжал толкаться, наполняя и растягивая ее собой. Открыв глаза, Снейп посмотрел на нее, напоминая то ли демона, то ли бога. — Это сон? — прокричал он, продолжая равномерно входить в нее. — Да, — ответила она между выдохами. — Я когда-нибудь трахал тебя во сне, Грейнджер? — Нет, — отозвалась Гермиона, с грустью осознавая, что это было правдой. — Тогда я был дураком, — заявил он и, наклонившись, поцеловал Гермиону, вызывая в ней новую волну удовольствия. Гермиона чувствовала, что она была близка к разрядке, а потом, после особенно глубокого толчка, она, застонав, кончила.***
*** Гермиона проснулась посередине оргазма, постепенно вспоминая, где была на самом деле. Осознав, что она все еще прижимается к бедру Снейпа, она сильно смутилась. Последние отклики удовольствия быстро улетучились, а им на смену вернулась тупая боль еще не полностью заживших порезов. Снова заломило виски. С трудом сев, она попыталась с помощью заклинания включить свет. Свечи, стоявшие на прикроватном столике, загорелись, а несколько лампочек лопнуло. Она вздохнула и посмотрела на своего бывшего профессора. Он все также сидел на кровати, его глаза ничего не выражали, а на брюках, испачканных кровью, растекалось влажное пятно. Если у нее и оставались сомнения в наличии между ними связи, то теперь, при виде столь унизительного и неоспоримого доказательства, они исчезли. Неожиданно Гермиона почувствовала себя так, словно надругалась над ним. Ее охватил стыд и за себя, и за него, и она чуть ли не впервые порадовалась, что сам Снейп не понимал происходящего вокруг него и не мог знать, чем он занимался и с кем. Если бы он был в своем уме, то никогда бы даже и не посмотрел в ее сторону. Пригладив спутанные волосы, Гермиона огляделась. — Пойдемте в душ, профессор, — сказала она.