Гарри неловко плюхнулся на диван и уронил голову на руки. Из кухни показался Рон. В руках у него было три бутылки пива, две из которых он поставил на столик.
— Мы практически нашли его! — в очередной раз воскликнул Гарри.
С тех пор как они с Роном позвонили в дверь Гермионы часа в два утра, он повторял и повторял эту фразу.
— Знаю, приятель, знаю, — опять согласился Рон.
Наклонившись, Гермиона взяла пиво.
— Послушай, даже если целитель Сепсис прав, и Снейп каким-то образом сумел сам вылечить мозг после операции, то он все равно безумен. Как он мог знать, что вы были рядом?
— Свидетель-маггл видел его днем, — сказал Рон. — Пока мы установили, что волшебная палочка принадлежала Алекто, пока отследили ее магический след, он уже испарился. Сиденье качелей было еще теплым. Он совершенно точно почувствовал наше присутствие.
— Три года, — простонал Гарри. — Он находился у них в течение трех чертовых лет! И почему мы не начали поиск с больниц?
— Гарри, что теперь говорить? После драки кулаками не машут, — сказала Гермиона, теряя терпение. — Мы все думали, что Снейп умер. Это было единственным логичным объяснением. Он сошел с ума, если бы кто-нибудь не вмешался, то он никогда бы не остановился. Не вини себя, Гарри, не ты один несешь ответственность за то, что произошло.
Гарри резко поднял голову и укоризненно посмотрел на Гермиону. Рон нахмурился и покачал головой.
— Извини меня. Я не это хотела сказать. Должно быть, я просто устала.
— Да нет, ты права, — возразил Гарри и потер лицо руками. — Я просто очень беспокоюсь, особенно сейчас, когда все близится к концу. Последнее время Пожиратели Смерти все чаще устраивают вылазки, Волан-де-Морт снова у меня в голове. А теперь еще в один день мы нашли Снейпа, а потом тут же его потеряли. Уже сил нет! Да еще крестражи! Сколько их, где их искать? Драко и Ремус вернулись с пустыми руками. Мы знаем, что существует как минимум еще один крестраж. Но, может быть, их больше? Что, если он успел создать дополнительные? И до тех пор, пока мы не уничтожим их все, Снейп может убивать Темного Лорда до скончания века, и все равно тот будет живее всех живых! Как бы я хотел…
Гарри так и не сказал, чего он хотел бы, но его друзья и так все поняли. В течение года, прошедшего после убийства Дамблдора, они все постоянно говорили: «Как бы мы хотели, чтобы директор проснулся!»
Без помощи и советов Дамблдора Ордену Феникса приходилось нелегко, а его портрет спал все эти пять лет. Минерва обращалась к нескольким специалистам, но все они подтвердили догадку Билла Уизли, что портрет не оживет, пока не буду произнесены кодовые слова. Перепробовали все, но пока безрезультатно.
Гермиона выперла Рона с Гарри только в четыре утра. Она все еще считала их мальчишками, несмотря на то, что им уже было за двадцать, и они обзавелись семьями. У Гарри с Джинни было двое детей, а первый ребенок Рона и Лаванды должен был родиться через три месяца.
Гермиона тоже уверенно продвигалась в сторону семейного счастья.
Какое-то время она и Рон пытались встречаться, но потом поняли, что толком не знали, как совместить дружбу и любовь, и в итоге решили остаться друзьями. Поначалу они чувствовали себя неловко в обществе друг друга, но это быстро прошло, и все вернулось на круги своя.
Вскоре после этого она влюбилась в Оливера Вуда и была какое-то время очень счастлива. С самого начала было ясно, что их связывали серьезные отношения. Стали поговаривать о свадьбе, но именно в этот момент Гермиону вдруг охватило какое-то беспокойство, которое, казалось, было связано с магией. Ее ненасытное любопытство по отношению ко всему, что имело хоть какое-то отношение к волшебству, неожиданно насытилось. И тогда ей стало казаться, что быть ведьмой не так уж и здорово.
Должно быть, все дело было в непрекращающейся войне.
По совету мамы она переехала в маггловский Лондон и нашла там работу. Сразу после этого все наладилось, и Гермиона быстро освоилась на новом месте. Идиллия продолжалась до тех пор, пока Оливер не расстался с ней, не в силах привыкнуть к изменениям. Это произошло три года назад. С тех пор ее жизнь была в подвешенном состоянии.
С одной стороны, Гермиона хотела вернуться в волшебный мир, но время шло, а она так и не предпринимала никаких шагов в этом направлении. Вместо этого она продолжала работать секретарем в строительной компании, выходные посвящала благотворительной работе и обедала у родителей дома каждое воскресенье. Она говорила себе, что довольна таким положением дел, но на самом деле ей казалось, что жизнь замерла в ожидании чего-то. Чего именно? Гермиона не имела понятия.
Она взяла пустые бутылки из-под пива, отнесла их на кухню и сполоснула, а затем положила в контейнер с мусором, предназначенным на переработку. Вернувшись в гостиную, она вытерла мокрые круги на журнальном столике, и погасила свет. Живоглот сонно мурлыкнул и предпринял попытку потереться головой о ее лодыжку. Получилось не очень.
— Давай, старичок, пошли спать. Может, в этот раз повезет.
На этих словах Гермиона вернулась в спальню, но, вместо того чтобы лечь, подошла к комоду. Выдвинув левый верхний ящик, она осторожно достала старую коробку из-под обуви. Потом она села на кровать и поставила коробку рядом с собой. Живоглот смерил ее испепеляющим взглядом и отвернулся, устроившись поудобнее на подушках. Гермиона откинула крышку и извлекла на свет свою волшебную палочку, уменьшенную копию Истории Хогвартса и потрепанную сумку для книг. Взмахнув палочкой, Гермиона увеличила сумку и принялась в ней рыться, доставая и откладывая в сторону различные свитки пергамента. Наконец она наткнулась на то, что искала. Засунув все обратно в сумку, она села на кровати, оперевшись об изголовье, и развернула пергамент. В свете, падавшем от ночника, который стоял на тумбочке, Гермиона прочла:
Защита от темных искусств
Класс профессора С. Снейпа.
Тема:
«Польза и защита от Магии Души». Гермиона Грейнджер.
Она не держала этот свиток в руках больше трех лет. Каждый раз, когда до нее доходили какие-то новости, касающиеся профессора Снейпа, она доставала эту работу. Если судить по количеству едких замечаний, оставленных на полях резким, угловатым почерком, то назвать это эссе особенно удачным было нельзя. Но это было последняя работа, которую профессор Снейп проверил, прежде чем сойти с ума.
Через несколько дней после смерти Дамблдора к ней подошел профессор Слагхорн, которому поручили неприятное занятие по разбору бумаг профессора Снейпа. Старый учитель был очень расстроен.
— В ту ночь он как раз проверял вашу работу. Так и не закончил. Я дочитал ее до конца и тоже оставил некоторые пометки. Мои написаны зелеными чернилами, а его — красными. Полагаю, что он был не справедлив к вашей работе, я посчитал ее очень хорошей и поставил соответствующую оценку, — сказал Слагхорн и отвел глаза. — А я-то думал, что хорошо его знал.
Гермиона тогда незамедлительно прочитала эссе от начала до конца, надеясь понять, в каком состоянии находился Снейп непосредственно перед тем, как поднялся на Астрономическую башню и убил директора.
Сейчас, как и тогда, ей все рвано было ничего не понятно. Может быть, его высказывания были несколько менее едкими, чем обычно, словно у него не было запала. Как правило замечания были такими обидными и несправедливыми, что Гермиона старалась вылезти их кожи вон, лишь бы доказать, что он был неправ. Она снова перечитала эссе и обратила внимание, что пометки в этот раз были более понятными. Слагхорн не пытался занизить ей оценку, он даже добавил баллы за старание. Снейп же, несмотря на то, что стоял на пороге безумия, ожидал от нее высоких результатов.
Как обычно она невольно задержалась взглядом на той части работы, где пометки обоих учителей пересеклись. В одном месте красные и зеленые чернила налезли друг на друга, и было невозможно прочитать написанное. В очередной раз Гермиона подумала, что стоило бы заклинанием удалить замечание, оставленное Слагхорном. Но тут же остановилась, опасаясь, что и красные чернила тоже исчезнут.
Гермиона положила свиток на тумбочку. В последний раз она держала его в руках, когда еще Рон и Гарри не были настоящими аврорами. Ладно, она попросит их совета, когда они увидятся в следующий раз, а сейчас нужно спать. Завтра, в субботу, ей предстоит провести целый день волонтером на кухне для бездомных.
Гермиона погасила свет и постаралась уснуть. До звонка будильника оставалось всего пару часов. В качестве молчаливого упрека Живоглот устроился на подушке, подсунув пушистый хвост прямо ей под нос. Он явно не одобрял внеурочное бодрствование.
Гермиона стояла посередине вересковой пустоши. На ней была надета длинная рубашка на несколько размеров больше. Холодный ветер трепал её волосы, превращая кудри в гриву дикого мустанга. Обернувшись, она увидела человека, идущего ей навстречу через поле. Резкий порыв подхватил полы его плаща, ударил в лицо, сдувая дорожки слез к вискам. Гермиона никогда раньше не встречала этого человека, но, как это часто бывает во снах, была с ним знакома. Оказавшись рядом, он, всхлипнув, опустился на колени около ее ног. Непрекращающийся ветер играл с его густыми каштановыми прядями.
— Убитые, я верю, преследуют убийц. Я знаю, призраки бродят порой по земле! Будь со мной всегда… прими какой угодно образ… Сведи меня с ума, только не оставляй меня в этой бездне, где я не могу тебя найти! (1)
Человек взялся за подол ночной рубашки Гермионы и, комкая ткань, потянул ее вверх. Подняв голову, он посмотрел ей прямо в душу своими горящими черными глазами.
— Помоги мне, Грейнджер. Ты — мой третий выбор.
Вдруг мужчина изменился. Гермиона смотрела в несчастное лицо Северуса Снейпа, распластанного у ее ног. На нем была одежда, которую он обычно носил в Хогвартсе. Из ран на лице струилась кровь, пачкая воротник. Гермиона закричала. Крик делался все выше и выше, мужчина поморщился, отпрянув, и растворился в темноте.
Выставив руку из-под одеяла, Гермиона со злостью прихлопнула будильник. Сев на кровати, она отчаянно заморгала и осмотрела комнату, взглядом натолкнувшись на свиток пергамента, примостившийся на книге, которую она читала, до того как в квартире появились Рон и Гарри.
— Все, больше никакого «Грозового перевала» на ночь, Глотик.
Кот только двинул ухом. Он хорошо знал, что это правило продержится не дольше других.
Гермиона откинула одеяло в сторону и поискала ногами тапочки. Она еще раз посмотрела на свиток и книгу и, поддавшись внезапному порыву, схватила роман с тумбочки и стала перелистывать страницы. Нужное место нашлось сразу же, Гермиона знала произведение хорошо, ведь перечитывала его не раз.
— Ты только послушай, Живоглот: «О боже! Этому нет слов! Я не могу жить без жизни моей! Не могу жить без моей души!» Моя работа была посвящена Магии Души. Может быть, Снейп пытался мне на что-то намекнуть? Как думаешь, приятель?
Кот встал и потянулся, красноречиво посмотрев на Гермиону, а затем потрусил на кухню.
— А, так профессора Снейпа просто нужно было покормить, так? Не сомневаюсь, что именно в этом все дело.
Гермиона отправилась вслед за котом, по дороге выглянув в окно. Там обнаружился стылый осенний день, и она мысленно помолилась, чтобы у бездомного человека, потерявшегося в этом мире, нашлась хотя бы какая-то еда. Даже если считать его сумасшедшим убийцей, все равно, по мнению Гермионы, выпавшая ему доля была несправедлива.
***
Человек вылез из картонной коробки, накануне брошенной кем-то на улице. Его встретило холодное, серое утро. Повертев головой несколько раз, он выбрал юго-восточное направление и, сжимая палочку в руке, медленно пошел в эту сторону. Его черные, безжизненные глаза-омуты ничего не выражали.
В то же время на работу торопился прохожий, по дороге откусывая от бутерброда с яйцом. Неожиданно на него накатила слабость, и он упал в обморок. Придя в себя, он обнаружил, что опоздал да еще остался без завтрака. Во время обеденного перерыва он проверил уровень сахара в крови.
***
— Доброе утро, сэр Волтер, что творится на фондовых биржах?
— А, мисс Грейнджер, биржи лихорадит, а все из-за того, что произошло вчера в Нью-Йорке. Конечно, они наворотили дел, а нам разгребать. С другой стороны, сейчас самое время продавать золото. Когда люди не уверены в чем-то, то допускают глупые ошибки. Вы сейчас его продадите, а потом купите через полгода, когда дельцы поймут, какими же идиотами они были. Дорогуша, булочки сегодня хороши? — беззубо улыбнулся человек, сидящий на тротуаре рядом с мусорным контейнером.
— Боюсь, у нас излишки, поэтому мы продаем их по демпинговой цене. Для вас у меня припасено две штуки.
— Ну что же, кто-то находит, а кто-то теряет. Пусть это будет для вас уроком, дорогая. Никогда не вкладывайте все свои деньги в один вид акций. Я возьму обе, а счет можете прислать моей секретарше.
— Всенепременно. Кстати, она напомнила вам о том, что у вас скоро прием у личного врача?
— Бог мой, должно быть, забыла. Подскажите, когда у меня запись?
— Сегодня в полдень. Он заглянет к вам в офис.
— Да? Ну что же, у меня как раз есть время, чтобы разгрести этот беспорядок. Я, пожалуй, сегодня закончу работать пораньше. Всего вам хорошего, мисс Грейнджер.
— Хорошего дня, сэр Волтер, увидимся на следующей неделе, — сказала Гермиона и пошла вдоль улицы, толкая перед собой тележку с едой, выглядывая среди мусора тех, кто часто пользовался бесплатной кухней.
Обычно завсегдатаи приюта для бездомных приходили и уходили по своему желанию, но среди них встречались и такие люди, которые были больны деменцией и уже не понимали, кто они и где находились. К их числу принадлежал сэр Волтер, и именно о таких несчастных Гермиона беспокоилась прежде всего.
За несколько месяцев до того, как они расстались с Оливером, Гермионе на глаза попалось объявление о группе волонтеров, которые помогали бездомным, и она решила присоединиться к ним. В тот момент это показалось ей очень правильным решением. В новой группе она сразу освоилась, и, когда Оливер ушел, это дало ей возможность занять свободное время и почувствовать себя нужной кому-то. Сейчас субботы стали для нее самым любимым днем недели.
— Доброе утро, Эллис, как там твой новорожденный? — спросила Гермиона у старой и грязной женщины, которая бережно укачивал куклу.
***
— И как ты можешь сочувствовать ему? Он ведь убил не только вашего директора, но еще много других людей. Честное слово, Гермиона, и где ты только таких находишь?
— Тут все не так просто, мама. Дело в том, что он сошел с ума. Мы не знаем, может быть, на него наложили заклинание Империуса. А те «другие люди» были Пожирателями Смерти. А Темный Лорд? Его он убил два раза!
— То есть два убийства одного извиняет одно убийство другого? Ну хорошо, согласен, два Волан-де-Морта и десять Пожирателей Смерти как раз равны одному Дамблдору. Словно в покер играем.
— Не смешно, папа! Ладно, чуть-чуть смешно. Передай, пожалуйста, картошку.
Джон Грейнджер посмеялся и передал дочери блюдо.
— Ты вдруг так им озаботилась потому, что его чуть не поймали? Или случилось что-то еще?
— У меня такое чувство, что история не завершена, — ответила Гермиона, подумав. — Более того, кажется, что это именно я должна сделать что-то для ее завершения, но не сделала.
— Думаешь, это как-то связано с твоим отношением к магии? — спросила Хелен Грейнджер, взяв дочь за руку. — С тем, что ты ушла из волшебного мира?
— Может быть. Наверно. Я не знаю. Скорее всего. Последнее время я словно ждала чего-то. А сейчас кажется, что это что-то вот-вот должно произойти. И профессор Снейп, безусловно, является одной из составляющих. Возможно те три года, что он провел в больнице, как-то связаны с моими тремя годами нерешительности. А может быть, мне наскучило жить среди магглов, и упоминание профессора и его последующие исчезновение просто послужило толчком, и теперь я готова вспомнить, что я — волшебница, и вернуться к реальности?
— Вот и чудесно, дорогая, я тебя полностью поддерживаю, — ответила Хелен и снова сжала руку дочери.
— А начать я намерена с изучения своей старой работы по защите.
Гермиона рассказала родителям о написанном эссе и о не покидающем ее чувстве, что в нем крылась какая-то подсказка. Хелен и Джон очень внимательно выслушали дочь, периодически задавая уточняющие вопросы или высказывая свое мнение. Под конец она упомянула, что хотела бы избавиться от заметок профессора Слагхорна, из-за которых было не видно, что именно написал профессор Снейп, но не делала этого из опасений удалить все чернила. Тут ее отец порывисто встал из-за стола и быстро вышел из комнаты. Гермиона и Хелен обменялись удивленными взглядами и принялись убирать со стола.
— Кстати, когда ты, как порядочная дочь, приведешь какого-нибудь хорошего молодого человека, чтобы я могла его как следует накормить? — спросила Хелен, хитро прищурившись. — Я уже дошла до кондиции и не стала бы возражать, если бы это была молодая девушка.
— Мама! Не говори глупостей! Ты ведь знаешь, что я не по этой части. Хотя последнее время я уже не по какой части.
— Просто я думала, что если ты отворачиваешься от одной важной составляющей твоего «я», то и в другом аспекте что-то поменялось. Не забывай, что мы не маги, Гермиона, и средняя продолжительность жизни у нас короче, чем у вас. Мне хотелось бы поменять подгузник внуку еще до того, как руки скрутит артрит.
— Мам, тебе далеко до артрита. И можешь не сомневаться: если мне когда придется столкнуться с подгузниками, их все я оставлю тебе.
— Да? Но ведь тогда не сможешь полностью насладиться радостью материнства.
— Ты и правда странная, раз называешь это радостью. В любом случаю, я с легкостью передам это удовольствие тебе.
Их разговор был прерван возгласом, донесшимся из кабинета мистера Грейнджера. Затем они услышали его быстрые шаги.
— Что-то сейчас будет, — сказала Хелен.
— Вот! — сказал Джон, почти вбегая в кухню. — Это должно помочь. Прежде чем рисковать пергаментом, попробуй сначала это.
Мистер Грейнджер протянул дочери очки в оправе из картона, похожие на те, что выдавали в кинотеатрах для просмотра фильмов в формате 3D. Одно стекло было красного цвета, а другое — зеленого.
— Если посмотреть на зеленые чернила через зеленую линзу, то они исчезнут, но зато останутся красные чернила, которые будут казаться черного цвета. И наоборот. Таким образом, ты сможешь прочесть пометки, сделанные каждым из профессоров.
— Папа! Ты — гений! — взвизгнула Гермиона и кинулась его обнимать. — Мне пора! Хочется поскорее попробовать твои очки!
— Позвони и расскажи, удалось ли прочесть написанное. Нам самим интересно, что там.
— Я вас люблю! Пока, мама, пока, папа!
Гермиона быстро подхватила свое пальто и сумочку и кинулась к машине. Впервые за последние годы она пожалела, что не захватила с собой волшебную палочку, а без нее трансгрессировать было невозможно.
«Как всегда, мисс Грейнджер, вы желаете оказаться выше других, взобравшись на колонну знания, но не учитываете, что без Спрага, Виндласса и Идерфолда ваша колонна не что иное, как простой пень, а вы сами — посмешище для окружающих. Хотя бы раз попробуйте воспользоваться интуицией. Я слышал, что у прогрессивной части человечества она ужасно популярна. Впрочем, откуда вам знать».
— Вот гад! — воскликнула Гермиона.
В сердцах она отбросила в сторону папины очки, не подумав, что те были дороги ему в качестве сувенира. Прежде чем они упали с кровати, Живоглот успел прихлопнуть их лапой, а потом покатал из стороны в сторону, чтобы уж точно очки не оказались на полу.
— Глотик, я и забыла, каким вредным он мог быть. Прогрессивная часть человечества, как же! И кто вообще такие эти Спраг, Виндласс и Идерфолд? Похоже на название юридической конторы, — она выпустила пергамент из руки, и он с шелестом скрутился обратно в трубочку. — Думаю, стоит отправить письмо с совой Минерве и попросить разрешения навестить завтра после работы школьную библиотеку.
____________
(1) цитата из романа «Грозовой перевал», автор Эмилия Бронте, издательство АСТ.
