***
Гермиона трансгрессировала к дверям дома на Гриммо двенадцать и, приземлившись, выронила из рук свитки пергамента. — Елки-палки! Она вытащила волшебную палочку и собрала их в аккуратную кучку. Затем, толкнув дверь, вошла внутрь. — Алло! За занавеской портрет миссис Блэк не проронил ни слова. Фреду удалось полностью обезвредить его. Хотя снять картину со стены и не вышло, но он придумал способ заколдовать ее так, что миссис Блэк полностью лишилась одежды. За последние два года она ни разу не открыла рот. — Гермиона? — позвал Гарри, выглядывая из-за двери. — Привет, Гарри. А Рон с Лавандой уже пришли? У меня есть небольшой подарочек для ребенка. — Да, они наверху, в библиотеке. Купаются в лучах любви. Собрание начнется еще не скоро, так что у тебя есть время побыть тетушкой. А это что? Результат твоих исследований? — Да. Я узнала много нового о Магии Души, к тому же нашла полезную информацию о крестражах. У меня к тебе есть большая просьба, но это потом, а сначала я хотела бы увидеть портрет Дамблдора. — Ты знаешь, куда идти. Помочь? — Правда? Ой, спасибо, — ответила Гермиона и отдала Гарри свитки, поцеловала его в щеку и быстрым шагом пошла в гостиную. Спящий портрет Дамблдора перенесли в дом на площади Гриммо. Членам Ордена часто приходили в голову разные идеи о том, что могло бы быть паролем, а в Хогвартс попасть было не всегда удобно. Гермиона подошла к холсту, висящему над камином. — Добрый день, директор, — как всегда вежливо поздоровалась она. — Грозовой перевал. Ничего. — Хитклифф. Опять ничего. — Кэтрин. Тишина. — Мыза Скворцов. Эдгар… Линтон… Изабелла. — Гермиона, почему ты перебираешь имена из маггловской литературы? Гермиона обернулась и увидела Минерву Макгонагалл, сидевшую на диване в противоположном углу комнаты. Рядом с ней находились Драко, Римус и Тонкс. — Ой, извините, здравствуйте, а я вас и не заметила. Мне и в голову не пришло посмотреть, есть ли здесь еще кто. — Мы так и подумали, — улыбнувшись, ответила Тонкс. — Приступ интуиции? От слов Доры на Гермиону нашло какое-то странное чувство. — Да, в некотором роде. Последнее время мне снится практически один и тот же сон. Теперь я думаю, что это не просто так, может, там какая-то подсказка? — А кто тебе снится? — Профессор Снейп. — Правда? — спросил Драко. — И что он делает? — Это всегда одна и та же сцена из Грозового перевала. Хитклифф очень расстроен из-за смерти Кэтрин и умоляет не оставлять его. — Да, — сказала Тонкс. — Просто кошмар, а не сон. И книга ужасная. — Я не согласна. Это замечательная книга, — возразила Минерва и внимательно посмотрела на Гермиону. — В молодости я ее читала. Не сдавайся, пытайся еще, Гермиона. Та повернулась к портрету и назвала еще несколько имен, а потом перешла к цитатам из книги. Остальные скоро потеряли интерес. Люди часто стояли и разговаривали с портретом Дамблдора, этим уже никого нельзя было удивить. Гермиона остановилась и попыталась рассуждать логически. Не было оснований полагать, что ее сны как-то связаны с портретом директора, но, тем не менее, ее не отпускало чувство, что все же связь существовала. В этот момент она вдруг осознала, что сделала фундаментальную ошибку в своих построениях. В ее сне — так же, как и в книге — Хитклифф взывал к погибшей возлюбленной. Она почему-то решила, что Снейпа будет преследовать Дамблдор. Но теперь стало ясно, что это допущение было неверным. С какой бы стати ее подсознание стало проводить параллель между столь хорошо известной романтической трагедией и Снейпом, тоскующим о человеке, которого он убил? Ну хорошо, а кого бы тогда оплакивал Снейп, да так, что никак не мог отпустить ее на вечный покой? Гермиона закрыла глаза и призвала на помощь интуицию. Она попыталась вспомнить все, что знала о Снейпе до того момента, как он сошел с ума и провел два года, убивая людей. Они тогда постоянно говорили о нем, словно пытались таким образом изгнать его из коллективного подсознания. Тут ей на ум пришло кое-что, о чем она почти забыла: слова Римуса, сказанные много лет назад, и рассказ Гарри о том, что произошло в ту памятную ночь на Астрономической башне. Гермиона открыла глаза и произнесла: — Лили. Нарисованный Дамблдор вздрогнул, словно был разбужен резким звуком. Все, кто находился в комнате, заметили это и ринулись к картине. Дамблдор поднял голову, открыл глаза и обвел окружающих взглядом. Все затаили дыхание. Потом, к ужасу собравшихся, он опустил голову и снова уснул. — Не тот голос, — сказала Гермиона. Все наперебой принялись выкрикивать имя мамы Гарри, но безрезультатно. Гермиона предостерегающе подняла руку, и все замолчали. — Лили, — снова сказала она. Портрет вздрогнул, но не проснулся, а когда Гермиона произнесла имя в третий раз, то нарисованный Дамблдор даже не пошевелился. Гермиона сделал шаг назад, и все те, кто был в комнате, заговорили разом. Она обернулась и увидела, что Аластор «Грозный глаз» Грюм, Молли, Артур и Гарри присоединились к толпе. Гарри подошел к Гермионе, и все замолчали. — Почему именно это имя? Имя моей мамы? — Не знаю, думаю… интуиция. Мне кажется, что профессор Снейп любил твою маму, Гарри. Ну или по крайней мере чувствовал необыкновенную вину и ответственность за ее смерть, — Гермиона указала рукой на портрет. — Похоже, мы подобрали пароль. Вот только голос неправильный. — В каком смысле? — Снейп должен был произнести это имя и разбудить Дамблдора. — Разбудить человека, которого убил? И зачем он тогда велел мне поговорить с портретом, если знал, что без него тот не проснется. — Возможно, когда вы говорили на вершине башни, он уже был не в себе. А, может, он и сам не знал. Вполне возможно, что Дамблдор заколдовал портрет втихую и ничего не сказал Снейпу. Я наверняка не знаю, просто высказываю предположение, Гарри, хотя могу и ошибаться. — Я бы не сильно удивился, если бы и правда выяснилось, что он любил Лили, — вмешался Римус. — Мы все были немного в нее влюблены. К тому же они были друзьями еще до Хогвартса, да и в самом начале школы еще дружили. Это уже потом они поругались. — Ну да, когда он обозвал ее грязнокровкой, — зло сказал Гарри. — В момент ужасного унижения, Гарри, когда Джеймс над ним издевался. Да и потом Снейп извинился. — Извинился? — удивленно спросил Гарри. — Да. Пригрозил спать у входа в башню Гриффиндора до тех пор, пока твоя мать не простит его. Над ним тогда стали еще больше потешаться. Не знаю, как она заставила его уйти, знаю только, что так и не простила. — Не простила? Но если он извинился, то почему? — Непростые тогда были времена, Гарри. Снейп все больше и больше сближался с молодыми последователями Темного Лорда, а Лили устала уже его вразумлять. Думаю, ей было проще не прощать и на этом расстаться, чем пытаться быть с ним друзьями, когда он придерживался настолько противоположных взглядов. Снейп был озлобленным молодым человеком. С ним было трудно ужиться. Но это не значит, что Северус был не способен на чувство. — Думаю, Римус прав, — добавил Драко. — Ходили слухи, что Снейп якобы просил Темного Лорда пощадить Лили. За его спиной над ним посмеивались. — А зачем он тогда рассказал Волан-де-Морту о пророчестве? Из-за этого погибла моя мама, — тихо сказал Гарри. — Не забывайте, что он был Пожирателем Смерти, — резко заметил Грюм. — Он был плохим человеком, и сейчас ничего не изменилось, — Аластор, тяжело ступая, подошел к Гермионе. — Мне все понятно! Ты пытаешься сделать из него трагического героя, а он всего лишь убийца! Об этом стоит помнить всегда. Постоянная бдительность!***
Собрание Ордена уже давно закончилось, но никто и не спешил расходиться. Гермиона успела посюсюкать с новорожденной дочкой Рона и Лаванды, Дейзи (*). Затем она помогла Джинни искупать Джеймса и маленькую Лили, а также отменила заклинание, наложенное близнецами на Драко. Стараниями Джорджа и Фреда на спине Малфоя появилась бумажка, на которой было написано: «Бесплатные обнимашки», а сам Драко все недоумевал, почему на него смотрят и хихикают. Гермиона даже успела помочь Молли и Невиллу с уборкой. Покончив с делами, она отправилась в библиотеку, надеясь заняться исследованиями. Там ее и нашел Гарри. — Я тут подумал и пришел к выводу, что он не знал. — Не знал? Ты о чем, Гарри? — Снейп. Я думаю, он не знал. Если услышать пророчество и знать, что оно обо мне, то все подходит, но если этого не знать, то можно подумать на кого угодно. Вот и Снейп не знал. Ты права. Тогда, на башне, на мой вопрос — почему Дамблдор доверял ему — Снейп ответил: «Лили». Я тогда подумал, что это просто бред сумасшедшего, а оказывается — нет. Он сказал правду. — Вот поэтому я и произнесла ее имя. Но это все равно не объясняет, почему именно профессор Снейп должен был разбудить портрет человека, которого убил. — Да, не объясняет. Если мы только не вспомним теорию Рона: с самого начала предполагалось, что Снейп должен убить директора, но что-то пошло не так, как было запланировано. — Ну, и такая теория имеет право на существование. — Точно, хотя не то, чтобы у нас был много предположений, — Гарри провел рукой по волосам, и те встали дыбом. — У тебя была ко мне какая-то просьба? — Мне нужны твои воспоминания и омут памяти, — поморщившись, сказала Гермиона. — Копии подойдут. — Какие именно? — Те самые. Воспоминания о том, как он убил Дамблдора и Волан-де-Морта, и о том, как убил Волан-де-Морта еще раз. — Ты понимаешь, что смотреть воспоминания о смерти Волан-де-Морта будет тяжело. Это не просто стоять рядом и наблюдать за событиями. Ты окажешься у меня в голове, и тебе будет казаться, что Снейп убивает тебя. — Я понимаю, но это необходимо. От меня чего-то ждут, и, чтобы понять это, мне нужно посмотреть воспоминания. — А чего от тебя ждут? — Вот этого-то я и не знаю. — Хорошо, я принесу их тебе завтра, — согласился Гарри и потер глаза, сняв очки. — Спасибо.***
И снова Гермиона была посередине вересковой пустоши, и ветер все так же завихрялся вокруг нее. Обернувшись, она, как и ожидала, увидела человека. Однако в этот раз вместо Хитклиффа ей навстречу шел Снейп. Он быстро приближался, и его мантия трепетала на ветру. Выражение на его лице было такое, словно он поймал Гермиону за прогуливанием уроков. Гермиона постаралась подчинить сон своей воли. Сцена тут же переменилась, хотя ветер никуда не делся. Они оказались на вершине Астрономической башни. Снейп поморщился, но шага не сбавил. Гермионе не хотела говорить с ним здесь. И снова сцена переменилась. Гермиона была одна в классе по зельеварению. Снейпа нигде не было. Она забеспокоилась и позвала его, протягивая руку в сторону темного угла комнаты. — Вернитесь! Руки схватили ее за плечи. — Я возвращаюсь, — ответил он. Она попыталась обернуться, но как бы быстро она не поворачивалась, Снейп все время оставался позади, держа ее за плечи. Она хотела расспросить его как следует, но от волнения и испуга никак не могла организовать свои мысли и вместо этого задавала какие-то бессвязные вопросы. — Где вы? — выдала она. — Потерялся. — Так помогите мне найти вас. — Ты должна освободить меня. Я не могу жить без души. — Где ваша душа? — Потеряна. Почти вся потеряна. — Но почему я? — Третий выбор. — Что значит третий выбор. — Ты. Он развернул ее к себе лицом и приблизился так, что ей ничего не было видно, кроме его напряженных глаз. Снейп поцеловал ее, и она растаяла в его объятьях.***
Гермиона, ахнув, проснулась. В памяти осталось яркое изображение башни и проходящие рядом железнодорожные пути. — Постоянная бдительность, да, Живоглот? Похоже, мне не хватает мужского внимания. Как бы мне проблем не найти на свою голову. С чего вдруг профессору Снейпу меня целовать? О, Господи, надеюсь, что ему не приснился точно такой же сон. Как всегда кот не обратил на нее никакого внимания и оживился только тогда, когда его стали кормить. Прежде чем приготовить утренний чай, Гермиона провела некоторое время за компьютером. Полазив в Интернете, она выяснила, что увиденная во сне башня находилась в Лестере, а неподалеку действительно шли пути. — Я возвращаюсь, — снова прозвучало в голове у Гермионы. Если он и возвращался, то как-то в обход. На то, чтобы дойти от Манчестера до Лестера, у него ушло три месяца, хотя пешком это расстояние можно было покрыть за несколько дней. Если он и дальше будет путешествовать с такой скоростью, то в Лондон доберется только к следующей весне. — Как думаешь, Глотик, мне стоит отправиться на его поиски? Или, может, теперь, после того как мы поцеловались во сне, он прибавит шагу? Кто же захочет упустить такую красотку, как я? Однако Живоглот не успел ответить, в дверь постучали. Гермиона побледнела и, позабыв о своих причудливых фантазиях, огляделась в поисках волшебной палочки. Если за дверью и правда стоял профессор Снейп, то Гермиона не хотела встречать его безоружной, да к тому же еще в пижамном комбинезоне. Может быть, во сне он хорошо целовался, но в реальности он был сумасшедшим убийцей. — Кто там? — крикнула она, желая потянуть время, и спрятала свою палочку под подушку дивана. — Гермиона, с тобой все в порядке? — ответил голос Рона. Она вздохнула с облегчением и открыла дверь. — Привет, Гарри, Рон. — Мерлин, Гермиона, на кого ты похожа? Ты что, совсем не спала? — спросил Рон. — Прошлой ночью я увлеклась исследованиями, — ответила она, пытаясь пригладить свои буйные волосы. — А вы почему выглядите так, словно собрались на работу? Сегодня ведь воскресенье. Гарри? Что-то случилось? Гермиона посторонилась, и Рон с Гарри вошли в квартиру. Рон жестом указал на кухню, и Гермиона кивнула, разрешая ему пойти и приготовить чай. — Что происходит? — Волан-де-Морт обзавелся новым телом. И чтобы отметить это событие Пожиратели Смерти вырезали большую часть семьи Криви. Я зашел, чтобы отдать тебе мои воспоминания, а потом я и Рон направляемся в министерство. Мы там весь день проторчим, так что у меня в ближайшем будущем может не быть времени увидеться с тобой. — О, Гарри. А ты… — Видел ли я убийства? Да, наша связь сильнее, чем была прежде. Спасибо Драко, что она работает только в одном направлении. Я посчитал, что будет лучше, если я все увижу. Джинни разбудила Рона, и они с Бруствером и еще парой авроров отправились к Криви, но было уже слишком поздно. — Извини, Гермиона, я опять сломал твой чайник, — в комнату вернулся Рон с чаем и чашками и поставил все на стол. — Нестрашно, Рон, — отозвалась Гермиона и разлила чай по чашкам. Гарри с глухим ударом водрузил на столик коробку, которую принес с собой. — Вот, здесь омут памяти и флакончики с воспоминаниями, о которых ты просила, и еще кое-какие, может быть, они окажутся полезными. Да, еще там имеется жидкость для омута. Это не оригиналы, мне пришлось вчера вечером создавать копии всех своих воспоминаний. Можешь их оставить себе. — Спасибо, Гарри. — Как продвигаются исследования? — спросил он, указывая на свитки пергамента, которые занимали все возможные и невозможные поверхности. — Тут, конечно, тот еще беспорядок, но я рад, что ты опять занята. — Продвигаются, — тихо рассмеявшись, сказала Гермиона. — Особенно много я почерпнула из книги Идерфолда. Мне кажется, что я нашла упоминание еще об одной книге, в которой говорится о крестражах. Теперь мне понятно, почему Магия Души считается такой опасной, практически темной магией. Но вообще трудно найти толковую информацию. Все книги ссылаются друг на друга, и приходится походить кругами до умопомрачения, прежде чем найти что-то, что можно считать достоверным фактом. Я почти уверена, что теперь знаю, как создать крестраж, но все также понятия не имею, как его распознать. Однако совершенно очевидно, что намерение имеет большое значение, и, учитывая намерение Волан-де-Морта, количество крестражей, которые он может создать, ограничено. — А какое там может быть еще намерение, кроме того, что было у Волан-де-Морта. — Тут все не так просто, поскольку существуют различные оттенки серого, вернее даже черного. Тот факт, что Волан-де-Морт сделал несколько крестражей, не дает ему возможности расщеплять свою душу до бесконечности. — Это же здорово! — воскликнул Гарри. — По крайне мере мы знаем, что он не бесконечен. — Верно. Но я не смогла найти никакой информации о том, скольким количеством он ограничен. — И все-таки, за такой непродолжительный срок ты смогла узнать столько всего интересного. — Да, — вздохнув, согласилась Гермиона. — Но ты только подумай, насколько бы мы продвинулись, если бы я стала изучать этот вопрос еще пять лет назад. Я так много еще не понимаю. Даже не понимаю, почему у меня такое чувство, что я должна заниматься этим именно сейчас. Это стало какой-то навязчивой идей, и теперь мне кажется, что я очень близко подобралась к истине, ну или к отделению Януса Тики. — В каком смысле? — спросил Рон. — Я оказалась на распутье, и теперь у меня два выбора: принять отсутствие логики или развернуться и продолжить исследование в другом направлении. Думаю, что выберу первое. — А где там отсутствует логика? Это неопасно? — обеспокоенно поинтересовался Рон. — Не знаю. Мне все время снится Снейп. — Да, ты вчера упоминала что-то такое, — сказал Гарри. — Эти сны, они являются либо проявлением моего подсознания, либо отражением реальных событий, что означает, что я каким-то образом связана со Снейпом. Думаю, что именно из-за него три года назад я оставила волшебный мир. Он оказался в больнице, а я стала постепенно отдаляться. А теперь, когда он сбежал из больницы, и я осознала наличие этой связи, она делается еще сильнее. Словно мы каким-то образом переплетаемся, — Гермиона отпила из чашки. — Я предположила, что нам с ним снится один и тот же сон, и прошлой ночью я попыталась заговорить с ним. — Ну и как? — спросил Рон и выжидающе наклонился вперед. — Да я толком не знаю. Все равно было ощущение, что это сон, но тем не менее мне удалось его изменить. Я задала пару вопросов и в ответ получила расплывчатые ответы, вроде тех, что любят выдавать пророки. А после этого произошло вообще что-то странное. Наверное, с этого момента сон стал самым обычным, и связь, если она и была, прервалась. Но, проснувшись, я обнаружила, что перед глазами была очень яркая картинка одного маггловского строения, которого я раньше и не видела ни разу. Побродив по Интернету, я нашла его. Оно действительно существует. Как могло так получиться, что мне приснилось здание, о котором я вообще никогда не слышала, не говоря уж о том, что и не видела? Возможно, так вышло благодаря существующей связи. — И где находится это здание? — В Лестере, вот, я записала адрес, — допив чай, Гермиона поднялась и подошла к компьютеру. Оторвав лист от блокнота, она протянула его Гарри. — Не сомневаюсь, что к тому моменту, как вы там окажетесь, Снейп уже исчезнет. — А что он забыл в Лестере? — Не знаю, — поморщилась Гермиона. — Но уверена, что он направляется в Лестер. Почему-то мне кажется, что он пытается меня найти. — Как-то несмешно, Гермиона, — сказал Рон. — А я и не шучу. Как я уже говорила, мне либо надо в это поверить, либо повернуть обратно. А если я действительно имею связь с душой Снейпа, или, по крайней мере, с тем, что от нее осталось, то в интересах Ордена эту связь поддерживать. — Но почему ты и Снейп? — недоумевал Рон. — Не знаю. Возможно это из-за моей работы. Это единственное, что мне приходит в голову. — Работы? — Да, в ту ночь, перед тем как Снейп поразил Флитвика проклятьем и покинул свой кабинет, он проверял одну из моих работ, посвященную Магии Души. Как обычно он оставил довольно едкие пометки, но на самом деле подсказал, где можно было узнать больше о крестражах. Но вот только я прочитала его замечания уже после того, как вы его чуть не поймали в парке. Думаю, что той ночью он сосредоточился на моей работе и, используя Магию Души, создал эту связь, чтобы я смогла ему помочь. — А что ты имела в виду, когда сказала «по крайней мере, с тем, что от нее осталось»? — спросил Рон. — Помнишь, что Слагхорн рассказывал Гарри о крестражах? Когда ты кого-то убиваешь, то твоя душа расщепляется на части. Насколько нам известно, Снейп убил тринадцать человек. — И только об одном из этих тринадцати стоило сожалеть, — заметил Рон. Гермиона повернулась и внимательно посмотрела на него. — Что? Что я такого сказал? — Ничего. Кое-что. Мне нужно кое-что проверить. Раньше мне это не приходило в голову. — Слушай, и нам пора. Будь осторожна, хорошо? — попросил Гарри. — Честное слово, не думаю, что Снейп представляет для меня какую-то угрозу. — Да? — резко произнес Рон. — А ты забыла о Пожирателе Смерти, который убил Денниса Криви, его жену, детей и родителей? Ради нас постарайся быть начеку. Постоянная бдительность, понятно? Ты хоть знаешь, где твоя волшебная палочка? У Гермионы хватило совести устыдиться и покраснеть. * Daisy — ромашка.