Golden

Just stop your crying, it's a sign of the times Welcome to the final show Hope you're wearing your best clothes You can't bribe the door on your way to the sky You look pretty good down here But you ain't really good We never learn, we been here before Why are we always stuck and running from The bullets? The bullets? We never learn, we been here before Why are we always stuck and running from The bullets? The bullets?

Май 2017 года, Лондон, Англия.

I

      — Да зачем тебе столько шмоток в Англии, где ты даже не живёшь?..       — Я сам в состоянии, — произносит Джош, вырывая из рук Лайлы свитер, — собрать свои вещи.       — Это моя обязанность как стилиста, принимай как данное и радуйся, что есть кто-то, кто соберёт тебе вещи!       И замолкает.       Карпентер этой заминки не замечает, увлечённый вытаскиванием футболок из шкафа. Лайла присаживается на кровать и смотрит на свой беленький смартфон, лежащий на прикроватной тумбочке.       Сообщение от Симона Жакмюса, присланное несколько недель назад, ждёт ответа, что убивает Лайлу. Симон не торопит её, даёт всё тщательно взвесить, но это всё равно невыносимо, поскольку Остин не знает, что ей выбрать.       — Всё хорошо? А то ты уже несколько минут буравишь дверцу шкафа.       — Порядок, — она кивает и берёт кардиган, начиная его складывать. Завтра у Меган — день рождения, поэтому разговор с Джошем она решает провести позже, но совета у Камилль спросить сегодня.       Она решает подняться в комнату Ками поздно вечером, когда приедут Фрейя, Адам и Альберт, с которыми они поужинают, пробуя блюда итальянской кухни.       — Можно?       Камилль сидит на кровати с книжкой, которую она тут же откладывает, заметив Остин. Журналистка хлопает по месту рядом с собой, которое Лайла занимает, ложась на спину.       Лайла думает, что Камилль воплощает всё то, к чему люди стремятся: у неё есть любимый человек, работа, приносящая ей удовольствие; верные друзья и семья, которая в любой ситуации принимает её и поддерживает.       Камилль Энн Грин — счастливица, которой благоволит Судьба.       Мысль о том, что она может испытывать затруднения, Лайле в голову не приходит: какие трудности могут быть, когда у тебя всё есть?       — Ты хотела о чём-то поговорить? — склоняет голову Камилль.       — Да. В общем, несколько недель назад…       Лайла выкладывает всё как на духу. Ками слушает внимательно, не перебивая и давая ей высказаться. В голове всплывают слова Меган: «Свадебное платье моей подруги было от Жакмюса. Я пожалела, что в мои годы, когда я выходила за твоего отца, такого не было. Платье простое, но притягивало взгляды».       — …Как-то так, — заканчивает Остин. — Ками, что мне делать?       Грин усмехается.       — Я не думаю, что компетентна в области советов подобного рода. Я не выбрала работу, ты же знаешь.       — Ты выбрала Гарри.       — Да, я выбрала его и любовь, — соглашается с ней Камилль, — но, знаешь, прежде всего я выбрала себя, когда приняла решение уйти из журнала Эмилии. Гарри стал катализатором. И я ему за это всегда буду благодарна.       — С Джошем всё иначе.       — О да, только вспомнить то, как мы поссорились и перестали общаться, когда он предположил, что я и Гарри вместе, — хмыкнув, кивает журналистка. — Я считаю, что решать тебе, Лайла. Но обо всём Джош должен узнать от тебя, а не из Интернета или какого-то там журнала.       Лайла вздыхает. Камилль улыбается и ласково проводит ладонью по её волосам, и Остин прикрывает глаза, ощущая тепло.       — Пожалуй, ты права. Я должна рассказать всё Джошу. Он не просто мой начальник, он мой друг.       — Верное решение.       Но не всегда ты можешь принять верное решение. В этом Лайла убеждается на следующий день, когда они готовятся к празднованию дня рождения Меган, и стилист случайно становится свидетелем разговора Гарри и Камилль. Лайле неловко и неудобно, что она становится участницей чьей-то ссоры (а по отрывистым фразам Ками и её нахмуренному лицу понятно, что они не любезностями обмениваются).       — …Ты мне обещал, Стайлс, — в который раз повторяет Камилль. — Обещал быть рядом в важные моменты. День рождения моей мамы — очень даже важное событие.       — Я знаю, Ками, я знаю, прости. Я занят на съёмках фильма, вдобавок, недавно был релиз альбома. Я приеду, но на несколько дней позже.       — Я тебе давно говорила и просила этот день освободить от всех планов. просто…       — Я приеду через несколько дней, возьму билет прямо сейчас…       — Ладно, Гарри, мне пора, нужно съездить за тортом. Я позвоню тебе потом.       Лайла весь праздник чувствует себя как на иголках. Камилль расстроена, но делает вид, что всё нормально. Этому способствует и Меган, которая заверила падчерицу, что порядок, она понимает, почему Стайлса сегодня нет рядом с ними.       — Я знала, с кем ты связалась, — шутит она, гладя Камилль по волосам. — Всё в порядке, детка. Это же наш не единственный праздник. Отметим какой-нибудь другой все вместе.       — Я просто умираю с голода! — раздаётся голос Фрейи. — Мы можем побыстрее приступить к ужину?       — Хочешь разрезать индейку? — обращается Эдвард к старшей дочери.       — Пап…       — Я не доверю этот нож маме или Одри. Первая испачкается, а со второй станется себя заколоть.       — Спасибо, папа, — Одри закатывает глаза. — Я всегда знала, что ты в меня веришь как никто другой.       — Поможешь? — кивком головы Камилль обращается к Джошу, принимая от Эдварда нож. Карпентер кивает и с готовностью поднимается со своего места, подходя к журналистке.       Разрезая приготовленную индейку, Камилль понимает, что устала. День рождения Меган — не первое мероприятие, что он пропускает. Грин прощала ему множество мероприятий: то, как он неоднократно оставлял её на вечеринке с моделями, благо там были Кендалл, Белла и Джиджи, с которыми она могла чувствовать себя комфортно и не испытывать желание убраться куда подальше незамедлительно; пару раз он умудрился оставить её даже на звукозаписывающей студии в компании своих музыкантов, где у неё произошла первая стычка (и явно не последняя) с Кидом.       Ками думает, что у них игра в одни ворота, так как праздники и события семейства Стайлс она посещала. Всегда. Отпрашивалась у начальства, меняла планы и работала ночами, чтобы прилететь в Англию и порадовать Энн и Джемму.       Это край.       Она больше так не может.

II

Лос-Анджелес, Америка.

      Гарри старается. Гарри честно старается, чтобы одинаково распределять время на работу, творчество и личную жизнь. Он думает, что справляется (да, не идеально, но всё же) и даже не осознает, что с каждым отказом, с каждым дурацким извинением Камилль отдаляется от него всё больше и больше. Он понимает и ценит то, что она отдаёт себе отчёт, кем является её парень, но также понимает, что такое отношение развалит любовь даже людей, пробывших в браке десять лет, двадцать пять, пятьдесят лет.       Она сидит на кровати в их спальне, склонив голову и обхватив лицо ладонями, локтями упирается в колени. Обычно уверенная в себе и непоколебимая Камилль сама на себя не похожа, и это пугает Гарри.       — Ты хотела поговорить, — хрипло произносит он, напоминая ей про сообщение, что получил несколько часов назад.       — Да, хотела, — она поднимает голову. — Я… Я хотела сказать, что я устала от такой жизни. Устала от Лос-Анджелеса. Мне кажется, Гарри, я потеряла часть себя, когда перебралась сюда.       — Мы можем вернуться в Нью-Йорк.       Она усмехается, проводя кончиком языка по верхней губе.       — Это уже неважно, и я не думаю, что это разом решит все проблемы, что у нас имеются. Ты же сам это понимаешь.       — Понимаю, — со вздохом, словно наносит последний удар, признаёт Стайлс.       — Я смирилась с тем, кто ты и что ты, Гарри. Я смирилась с твоими фанатами. Но… Мне нужен ты. Я выбирала тебя, а не твоё отсутствие. Мне нужен ты, — повторяет Камилль, и Стайлс старательно отгоняет от себя мысли о том, что слёзы — причина нездорового блеска её глаз, — но в то же время я не хочу мешать тебе.       — Ты не мешаешь. Даже не…       — Но и жить в ожидании тебя, пока ты снимешься во всех своих фильмах, запишешь все песни и пропустишь все важные праздники, я не могу. Я полюбила другого Гарри, который выбирал музыку, не забывая о своих близких.       — Ками… Я…       Он понимает её, пусть ему и больно. Он понимает, потому что никто такой темп жизни выдержать не может. Рано или поздно всему приходит конец.       — Я думаю, ты понимаешь, к какому итогу мы пришли, — тихо произносит она, не решаясь произнести то, к чему всё привело.       — Мы не можем попробовать её раз?       — Я не думаю, что это нам поможет. Ты же сам понимаешь, что вряд ли что-то поменяется. Да, ты станешь тем, кого я хочу видеть, но это не продлится долго. Мы вновь вернёмся к тому, с чего всё началось, поэтому… Прости, Гарри, но нет. Я не вижу смысла.       — Я понимаю.       Камилль накрывает его колено ладонью.       — Я благодарна тебе за всё. Мне ни с кем ещё не было так хорошо в отношениях. Никакой токсичности, а это редкость, — она встаёт с кровати, потягивается и направляется к шкафу, чтобы начать собирать свои вещи. Стайлс, склонив голову, наблюдает за ней, а потом, решившись, поднимается следом.       Он оказывается позади неё и проводит ладонью по её талии. Грин с футболкой в руке оборачивается.       — Что ты…       — Останься.       — Я уже подыскала себе место, где буду жить, Гарри. Не беспокойся.       — Останься на ночь, — повторяет, склоняясь и обжигая мочку уха своим дыханием.       Камилль мнёт в руках красную ткань, и Гарри уже готов извиняться за свои слова, как вдруг она поднимает голову и, привстав на носки, целует его. Он отвечает, прижимая к себе и запуская ладонь под её короткий белый топ.       Стайлс усмехается, пальцами нащупывая отсутствие бюстгальтера. Камилль вцепляется пальцами в его футболку и делает шаг вперёд, направляя Гарри в сторону кровати.       У самой кровати они меняются местами, и Ками падает на тёмную постель, вытягивая руки и вкладывая требование быть ближе к ней во взгляд зелёных глаз, которым она одаривает Гарри. Он наклоняется, снимает с неё топ и скользит взглядом по аккуратной и упругой груди с россыпью родинок, в которой он целовал каждую за все их совместные ночи. Несильно сжимает обе груди, вызывая у Камилль вздох, а затем прижимается губами к ключицам, чувствуя, как заходится её сердце под его пальцами. Целует-кусает, чтобы она завтра стояла перед зеркалом и ругалась на него, замазывая следы их бурной ночи.       Она приподнимает таз, чтобы ему было удобнее стягивать с неё джинсы и нижнее белье, а затем обхватывает ногами его талию, не желая, чтобы Гарри отстранялся от неё хотя бы на секунду.       Камилль не знает, как она позволила себе согласиться на эту авантюру, зная, что будет на следующее утро жалеть и копаться в себе, но ей отчаянно хочется запомнить как можно ярче каждую деталь: тёмные от желания зелёные глаза; холод его колец, чернильные узоры на теле. Ками прижимается ближе даже тогда, когда Стайлс тянется к своим джинсам.       — Не надо, — произносит она, обхватывая его лицо ладонями. — Сегодня попробуем так. Выпью противозачаточные.       — Камилль.       — Я просто хочу запомнить тебя, Стайлс, — признаётся она, касаясь губами его щеки, — и я в состоянии позаботиться о том, чтобы у тебя не появился ребёнок от журналистки.       — Я даже не думал об этом.       Это правда. Гарри знает, что Камилль не принадлежит к категории женщин, что хотят удержать мужчину подле себя ребёнком. Низко, неправильно и ужасно несправедливо для самого ребёнка.       — Верю.       — Ты бы не опустилась до такого, Грин.       — А вдруг?.. — она приподнимает бровь, улыбаясь, и пока Гарри пытается понять, разыгрывает ли она его, вовлекает в поцелуй.       В этот раз все ощущения кажутся в мириады раз острее и ярче, а от того и больнее. Ками цепляется за плечи Гарри, прикрывает глаза и старается не думать о том, что с каждой минутой утро приближается, а, значит, приближается и их окончательное расставание.       Она чувствует себя в безопасности в его руках и боится остаться без этого, но понимает, что другого выхода нет.       Когда Камилль просыпается, Гарри рядом нет, она понимает это записке, что он ей оставил на подушке вместо себя. Ками думает, что так намного лучше, потому что сил смотреть ему в лицо после сегодняшней ночи у неё нет. Она чувствует себя измотанной, словно бежала спринт.       — Как в своей жизни я докатилась до прощального секса? — ругается на себя, торопливо одеваясь и возвращаясь к прерванному вчера сбору вещей. Прибираясь, звонит Джошу и сообщает, что будет у него через несколько часов.       — Мне приехать, помочь тебе?       — Пока не нужно. Возьму всё необходимое, это я увезу и сама. А за всем остальным тогда приедем вместе.       — Хорошо. Буду тебя ждать!       Камилль оставляет записку Гарри на кухонном столе и думает, что это удивительно, как от ночей, проведённых за разговорами, они пришли к обмену записками.       В квартире Джоша обнаруживается Альберт, но ему хватает такта промолчать и не говорить дежурное «Мне жаль». Она уверена — Карпентер всё же обмолвился о том, что у неё случилось, потому что парень Фрейи не выглядит удивлённым.       Камилль неловко улыбается, оставляет сумки в комнате у Джоша (вернётся к ним потом) и подходит к сидящим за столом парням.       — Альберт.       — Да?       — Я хочу поехать с тобой в Сенегал и в Бангладеш. Обсудим это с Джеком?       — Конечно — он удивлён её словами, но рад, что поедет туда не один. Она кивает и направляется в ванную, провожаемая взглядами двух пар глаз.       В ванной Грин включает воду и даёт волю слезам.