Парад надежд

      Мотель и правда оказался очень близко. Намджун и не подумал бы свернуть в этот переулок в его поисках. Но ведь и «дело» было деликатным, так что удобство спрятанного пристанища он оценил. Внутри небольшого номера атмосфера располагала к романтике и при этом не была пошлой. Грамотное приглушённое освещение, удобная кровать, компактная ванная комната, задёрнутые плотные шторы, диванчик и маленький столик. Ничего лишнего, ничего упущенного.       Мисук заплатила сама. За двенадцать часов. При этом выглядела так, словно действительно явилась сюда отдохнуть. И Намджун почувствовал себя как минимум супругом со стажем, которому дома мешали расслабиться в компании жены многочисленные дети и гостящие родственники. Мисук их и записала как супругов — под вымышленной фамилией.       Повесив аккуратно плащ на вешалку, Мисук развернулась к Намджуну. Её спокойный взгляд напомнил ему, что от него опять чего-то ожидали. Но на этот раз молча. И это оказалось непривычно. Сложнее понять.       Пиджак тоже отправился на вешалку. Намджун расстегнул пару верхних пуговиц. Хотя воротник его не душил, с расстёгнутыми пуговицами дышалось свободнее.       — Я сама, — шагнула к нему Мисук. — Позволь, — не то спросила, не то извинилась она за вольность, когда пальчиками уже высвобождала следующую пуговицу.       Ответ был не нужен. Намджун рассматривал Мисук, заново знакомясь с макушкой, кончиком носика, закушенной нижней губой, розовыми щеками. Волосы скрыли от него изгиб шеи, платье закрывало плечо. Наверняка, изящное…       Пуговицы на рубашке закончились неожиданно для задумавшегося Намджуна. Мисук вытянула полы рубашки из брюк, позаботившись, чтобы вся рубашка освободилась. Скользнула по голой талии Намджуна пальцами, оказавшимися прохладными. Она спустила рубашку с его плеч, ведя по рукам вниз вместе с тканью.       Намджун поспешил расстегнуть манжеты, но Мисук его остановила, разведя его руки в стороны. Она потянулась к его губам, сама начиная поцелуй. И его руки, частично скованные рубашкой, легли на её талию. Намджун закрыл глаза.       Мисук хотела себе ведущую роль, и Намджун позволил ей.       Она изучала его тело, искала границы выдержки, лаская губами и языком. Впрочем, она не опускалась ниже пояса, так что у Намджуна не было причин сомневаться в собственных реакциях. Ничего преждевременного или запоздавшего с ним не случится.       «Роль ведомого не так уж плоха», — Намджун не то, чтобы таял от её ласк, но было разнеживающе-приятно и намекающе-щекотно.       Мисук щёлкнула выключателем, наугад меняя освещение. Комната погрузилась в полную темноту. Намджуна толкнуло к стене, голыми лопатками на шершавые обои. Её тело приникло следом. Всё ещё одетое.       «Чёрт». Она чувствительно прикусила кожу на ключице. И отстранилась.       Намджун застыл, прислушиваясь к шорохам. Похоже, Мисук раздевалась. Тогда и он решил дорасстегнуть манжеты, чтобы снять, наконец, рубашку.       Когда она опять прижалась к нему — жестким кружевом бюстгальтера царапнула соски, ткнулась выступающими рёбрами, коснулась нежным животом — Намджун уже был свободен и смог обхватить тонкую талию, провести руками вверх по бокам до подмышек. И даже найти её шею для почти невинной ласки.       Она снова потянулась куда-то, щёлкнул выключатель, и номер мотеля залил яркий режущий свет. Намджун откинул голову. Мисук отступила всего на шаг.       — Нравится?       Он вскинул на неё очередной внимательный взгляд. Нет, он понимал, что скажет в ответ, и что нужно сказать. Но хотелось бы уточнить правила игры. Осторожность, выработанная за годы «разбитых Намджуном надежд» окружающих, подсказывала, что лучше знать наперёд, что ночь ни к чему не приведёт. Расслабиться и поддаться инстинктам можно и без ожидания счастливого будущего.       Её глаза хранили тайну надёжнее чёрных космических дыр.       — Безусловно, — Намджун пропустил между пальцев чёрную мягкую прядь, так и не закончившуюся в его руке — пришлось выпутывать пальцы.       Она снова потянулась к выключателю, на этот раз вдумчиво подбирая нужный режим. Когда свет остался сильно приглушённым, её фигуру мягко обступили тени. Таинственно и красиво. Ему понравилось.       Мисук потянула за ремень его брюк, отступая вглубь номера, к кровати. Намджун шагнул следом, наблюдая и выжидая. Впрочем, до кровати было не так далеко, чтобы растерять настрой или сменить на игривый.       — Сними, — скорее догадался, чем услышал Намджун. И снял всё. Распрямился, предъявляя готовность к продолжению свидания. Совершенно недвусмысленному продолжению.       Намджун не стал медлить, решимость Мисук он проверит на практике. Он обнял женское тело, концентрируясь на собственных ощущениях. Под его ладонями поддавался бархат её кожи, Мисук учащённо задышала. Намджун понял, что инициатива перешла к нему, и усилил напор, давая волю рукам. Это не ей он хотел подарить ласку, это ему нравилось гладить её тело. Тереть. Сжимать. Трогать везде. Руками. Губами. Языком.       Скользить, оставляя мокрую дорожку до пупка. Стягивать кружевной промокший клочок. Проникать пальцами, чувствуя внутренний жар и влажную прохладу между разведённых бёдер.       Мисук лежала на самом краю кровати, отзываясь на каждое уверенное движение Намджуна. Она запрокинула голову, тоже сбегая в мир ощущений, позволяя Намджуну придумывать, что будет дальше. Её стоны, зарождавшиеся глубоко внутри, отдавались вибрацией по телу и заканчивались всхлипами сквозь полуоткрытые губы. Манящие губы. Намджун смотрел на них, пока поглаживал складочки Мисук, переходя от дразнящих касаний к полновесному давлению. Он нависал над ней, опираясь одной рукой возле плеча, действительно изящного, с выступающими косточками. И он склонился ниже, не выдержав, поймал её всхлип, забрал себе.       Мисук вскинула руку, тронула его локоть, запястье — и снова бессильно уронила. Выгнула шею, ловя подаренный поцелуй.       Намджун отстранился. Любующимся взглядом окинул разнежевшееся тело Мисук. Её неудобное положение на краю. Он подхватил её под коленями, задирая ноги, прижимая их к себе. Задержал в этом положении, рассматривая проявившееся на лице Мисук удовольствие от случайной ласки. Ему и самому нравилось, что её ноги задраны, и что сама она вся открыта и доступна. И он надавил грудью на прижатые ноги, сильнее сгибая Мисук, почти складывая пополам. Чтобы по задней стороне бедра скользнуть рукой к желанным сокровищам.       Мисук выгнулась, подставляясь пальцам Намджуна. Лицо её пылало. Сдавленное дыхание рывками вырывалось из груди, всё ещё скованной бюстгальтером. Намджуна это завораживало. Её реакция на каждое его действие, на каждое движение… Поощряло. Льстило. Побуждало.       Он толкнул Мисук в поднятые сведённые ноги, перекатывая её на бок. И дальше навалился сверху, прижимая её лицом к покрывалу. Она выпрямила ноги, распластываясь под его телом, оттопырила зад, приглашающе потёрлась.       Намджун резко выдохнул. Его выдержка трещала по швам. Хотелось уже взять предложенное — сильно, размашисто, может, даже грубо.       Ослабив давление на Мисук, Намджун отстранился, чтобы расстегнуть последнюю одежду на ней. Мисук приподняла плечо, оперлась на руку, позволяя Намджуну оценить успех его усилий, когда жёсткие чашки бюстгальтера отстали от груди. Сдвинув бретель к локтю, Намджун обхватил одну грудь Мисук, удовлетворённо отмечая, что у неё было за что подержаться. Её грудь наполнила его ладонь идеально.       Намджун сжимал, лаская, её грудь, прижимался бёдрами к её ягодицам. Он поцеловал Мисук в основание шеи, понимая, что пора переходить к основному проникновению. Пока ещё в состоянии нашарить в тумбочке упаковку презервативов.       Мисук прервала его ласки и мысли:       — Нет. — Она оттолкнулась рукой, приподнимая верх тела, и посмотрела на Намджуна через плечо. — Не так, — короткое молчание, — пожалуйста.       Намджун понятливо отстранился, думая заодно посмотреть, что там в тумбочке предлагалось посетителям.       — Хочу видеть твоё лицо.       Мисук улеглась на спину посередине кровати, скинув на пол покрывало. Пока Намджун раскатывал презерватив по члену, он рассматривал лежащую перед ним женщину, ловя иногда её взгляд. Она ждала его. Она его хотела. Ей нравилось то, что Намджун мог ей предложить.       Он накрыл её собою, заново знакомясь с ощущением тёплой упругой кожи, прижатой к его коже. Небольшое движение вдоль её тела и масса удовольствия, ударившая по всем рецепторам сразу. Осталось недолго, и…       Намджун застонал, зарываясь лицом в её шею, вдыхая смешанный аромат шампуня, разогретой кожи и висевшего в воздухе возбуждения. Ему нравилось. Нравилось, чёрт возьми, лежать на ней вот так, замерев перед последним — первым! — рывком.       Он потянулся отвести её ногу в сторону, возможно, снова задрать. Она ухватилась за его плечи, готовая, ждущая.       И он вошёл. Медленно погрузился, давая обоим время привыкнуть, приспособиться, приготовиться. Потому что дальше сдерживаться не было ни сил, ни смысла. Чистое удовольствие, свободное от посторонних мыслей и опасений.       И лицо Мисук, закусившей губу в момент, когда лоно её ритмично сжималось вокруг члена Намджуна, выражало именно его — удовольствие.       Намджун ненадолго отстал от Мисук, получив и свою долю наслаждения разрядки. До обессиленной дрожи в теле, эмоциональной опустошённости, бессвязности мыслей. Он не заметил, когда она накинула на них обоих покрывало, обнимая его, гладя по волосам, шепча его имя… Благодарный, расслабленный, он обнял её в ответ, погружаясь в дрёму. Ненадолго… На пару минут… Только перевести дух…              Намджун очнулся в постели, обнимая Мисук. Он с удивлением вспомнил недавнее событие и поразился сам себе. Не то, чтобы он жалел о произошедшем. Или восхищался неожиданным мастерством. Скорее, не мог понять, почему обычное псевдосвидание закончилось в номере мотеля.       Он зашевелился, намереваясь сходить в душ, привести себя в порядок, мысли выстроить как-то. Но она потянула его обратно:       — Останься. До утра.       Всё в том же полумраке ему была видна её улыбка — просящая, отчаянная. Или это тени так легли.       — Хорошо, — Намджун шепнул, поддаваясь моменту, — я вернусь.       В ванной комнате яркий свет раздражал. Так что свои процедуры Намджун не стал растягивать. Не похоже, что Мисук собиралась на второй заход или рассчитывала на страстное утро. Впрочем, ко второму Намджун был готов. Или будет. Проблемы нет.       В слишком тёмной после ванной комнате Намджун наобум дошёл до кровати, где его встретили руки Мисук, утянувшие под одеяло, в тепло и уют. Намджуну показалось, что Мисук пахла очень приятно, это расслабляло, отвлекало внимание. Снова устроившись в объятиях, он закрыл глаза. Мисук оказалась удивительно подходящим партнёром для совместного сна, Намджуну нравилось, как она переплеталась с его телом. И как она обнимала и поглаживала его в ответ.       — Спокойной ночи. — Намджун не знал, кто это произнёс.              Утром их разбудил будильник на телефоне. Мисук среагировала раньше. Поднимаясь с постели, она потянула за собой одеяло, чтобы прикрыться. Намджун только приоткрыл глаза, чуть развернувшись для удобства. Его взгляд скользил по спине с выступающими позвонками и острыми лопатками, со следами от постели на нежной коже. По спутавшимся длинным волосам, тянувшимися за Мисук откуда-то из постели.       Сквозь плотные шторы свет не пробивался, в комнате стоял всё тот же полумрак, что и накануне. Это путало. Возвращало во вчерашний день, хотя Намджун выспался и чувствовал, что утро всё-таки наступило.       Мисук нагнулась, ища что-то на полу. И Намджун усмехнулся, вспоминая, куда вчера бросил её бельё.       Сдёрнутое с него одеяло могло бы смутить. Обнажённый полностью, Намджун почему-то чувствовал себя уверенно и расковано. И не самолюбование тому причина. С Мисук ему не хотелось стесняться. Ну и полумрак, больше скрывающий, чем подчёркивающий.       Мисук оглянулась на сонного Намджуна и распрямилась. Сжимаемое ею одеяло почти сползло с прикрываемой груди. Свободной рукой Мисук провела по волосам, приглаживая их, и откинула за спину. Когда она развернулась к выходу, где оставила вчера сумочку с телефоном, Намджун восхитился: «С такими волосами ей не нужно одеяло».       Чёрное подвижное покрывало волос скрыло от него её фигуру полностью. Ну то есть, и ягодицы скрыло — всё самое интересное. Интересно, как бы Мисук смотрелась, если бы бросила одеяло и укрылась одними только волосами? Что было бы видно сквозь них? Намджун почувствовал, что начал просыпаться.       Мисук возвращалась, неся одеяло перед собой, закрывая всё любопытное. Но кутаться в него не стала. Она остановилась возле кровати, посмотрела на Намджуна.       «Сладкого не будет, — понял Намджун по её взгляду, сосредоточенному и напряжённому, — только разговоры».       — А ты хорош, — её голос сорвался, выдавая волнение.       Намджун молча ждал продолжения. Эта её фраза была вступительной и ни к чему его не обязывала.       — Арым верно тебя описала. Очень подробно, — её голос дрогнул, прервав явно готовую мысль. — Она хорошо тебя знает…       — Вы давно знакомы? — предчувствуя историю, спросил Намджун. Всё, что его смущало в собеседнице, возможно, могло проясниться прямо сейчас.       — С детства. Со средней школы. То есть, Арым тогда училась в средней школе. Когда её семья переехала в Сеул и поселилась по соседству.       Что ж, в этом вопросе Арым не соврала — подруга детства.       — Арым сказала, что ты родом из Пусана.       — Ну да, можно и так сказать. Мои родители тоже переехали в Сеул когда-то. Из Пусана как раз. Я родилась уже здесь.       Странно было говорить об Арым, будучи голым наедине с голой же женщиной. Но, видимо, Арым успела крепко вплестись в их судьбы, чтобы удостоиться такого разговора.       — Ты ей нравишься.       — Я — Арым? — Намджун захотел развеять этот миф, с коллегой они только друзья. Очень близкие, правда. Но всё же…       — Ты ведь с ней переспал?       «Интересный поворот на просёлочную дорогу с разбросанными гвоздями…»       Намджун посмотрел в лицо собеседницы внимательнее. В неверном свете всё же заметил дрожащие губы, взгляд, который то прятался, то устремлялся к нему. Похоже, непростые отношения связывали «подруг детства». И каким-то образом он в них встрял.       Он потянулся. Если размяться, разогнать кровь по телу, то, может, и соображаться лучше будет. Намджун решил, что пора бы уже и одеться. Выяснять подробности и нащупывать подводные камни можно и одетым. Но Мисук отбросила одеяло и уселась рядом с ним, ладонью толкая его обратно на постель.       — Подожди.       Её волосы, прямо как в его недавней фантазии, скатились с плеч и раскинулись шатром, отсекая их от комнаты в мотеле. Очень интимно вышло. И очень естественно.       Мисук удерживала его лежащим и смотрела прямо в глаза. Очень говорящим взглядом. Выразительным. Вызывающим желание помочь. Знать бы ещё — в чём.       Намджун откинулся обратно на подушку, расслабился. Похоже, ему опять не сдали козырей. Но ладонь Мисук была приятной.       Мисук склонилась и поцеловала.       Простым таким, бесхитростным поцелуем. Не робким, не просящим. А будто давно знакомого любовника. Намджун ответил тем же — аккуратной лаской тёплых губ, стараясь не карябать проступившей щетиной.       — Не хочу отдавать тебя ей.       Намджун кивнул. Это было не сложно. Арым никак не претендовала на него, кроме как на удобного друга. Мисук же была женщиной, которая высказала иное желание. И это грело.       — Ты мне давно понравился…       Её высказывания ложились на его губы горячим дыханием и стирались новыми поцелуями.       — Ещё до того, как я увидела твоё фото…       Намджун не слушал по большому счёту. Он отвечал на ласку. Дарил свою. Нежность Мисук его завораживала. Вчера она была другой. Замкнутой. Отстранённой. Получающей своё.       — Она так много о тебе говорила…       Мисук не требовался его ответ, она выплёскивала давно мучившие её мысли. И так совпало, что слушать их пришлось Намджуну. Тому самому, который не вслушивался, теряясь в утреннем наслаждении. Намджуна одолевали свои мысли — как далеко зайдёт Мисук прямо сейчас.       — Всё время говорила о тебе. Только о тебе…       Рука Мисук протянулась вниз, к животу Намджуна, обхватила его член. Мисук тяжело задышала.       — Возьми меня. Ещё раз. Прямо сейчас.       Намджун опрокинул её на спину.              Уже после душа — совместного, оплаченное время заканчивалось, — одетый и обутый, готовый выйти обратно в мир, Намджун достал свой телефон. Пропущенных вызовов не было. Одно сообщение скромно висело непрочитанным.       «Не приезжай. У меня всё сложилось».       Намджун усмехнулся. А он и забыл, что «дежурил» сегодня. Как удачно совпало, однако.       Мисук случайно заглянула в его телефон. И не успеть рассмотреть, что там было, она не могла. Она хмыкнула, обратив на себя его внимание.       — А чтобы ты сделал, если бы Арым написала «приезжай»?       Голос Мисук был каким-то расстроенным, злым.       — Я бы даже не услышал.       Но Мисук всё равно посмотрела на него неверяще.       — Разочарована? Ожидала другого?       — Нет, — она побледнела, — нет, что ты…       — Её машина всё ещё на парковке ресторана. Я подвезу?       Мисук кивнула. Как-то слишком обречённо, по мнению Намджуна.              В салоне машины Арым было прохладно. Мисук зябко куталась в тонкий плащ, выставивший её аккуратные коленки на обозрение. Намджун молчал, любуясь коленями и думая. Что-то ещё, помимо модельной внешности, напрягало его в спутнице. Но если при созерцании тонких запястий, округлых коленей, длинных ног напряжение было приятным, то её взгляд, который Намджун чувствовал буквально кожей, будил в нём осторожность. Было что-то ещё — важное, упущенное им. И это что-то касалось теперь и Намджуна. Его охватило неприятное чувство, что в нём опять разочаруются. Хотя… Какое ему дело до чужих надежд и надуманных претензий. Это точно не к нему. Ему об этом много раз говорили.       Прежде чем уточнить адрес, по которому он повезёт спутницу, Намджун зачем-то покосился за её спину, на заднее сидение. Там сиротливо болталась открытая коробка из-под подарка. С логотипом магазина на крышке. Обёрточная бумага, лента — всё как положено — и всё это валялось рядом. Вместе с открыткой. Намджун взял её в руку.       «Твоё платье, как ты и просила».       Намджун уставился на Мисук, заново проигрывая недавние события. Его костюм. Арым. Потом Мисук в таком же платье. Две лучшие подруги в одинаковых нарядах. «Не хочу отдавать тебя ей». Врач этот, Ким Сокджин. Который не заинтересовался второй пришедшей на двойное свидание девушкой. Который даже отвернулся, чтобы не смотреть на неё. Который подчёркнуто не замечал четвёртого человека в их компании…       — Как давно ты знакома с Сокджином?