Враг моего врага

      До сегодняшнего дня Зегнавт Ноктис видел исключительно на мутной фотографии в учебнике новейшей истории, но тогда мрачный силуэт на фоне серого неба не вызвал даже вялого интереса, а приблизительные размеры крепости так и остались для него скучными цифрами, которые и запоминать не обязательно. Теперь же он с раскрытым ртом глазел на приближавшегося великана, не заботясь о том, что Эстиан наверняка станет потешаться над его реакцией.       Едва тёмное пятно на горизонте обрело форму, Ноктис счёл Гралейский кратер до неприличия маленьким и удивлялся тому, что столица не торопится перебраться через его скалистый край. Но нет, дело было не в городе. Это нависший над ним металлический монстр оказался невероятно огромен да ещё и, будто насмехаясь над законами физики, балансировал на каком-то комично тонком стержне. Зачем кому-то вообще понадобилось поднимать в воздух такую громаду? Уж точно не для устрашения врагов. Ноктис ни разу не слышал, чтобы Зегнавт вступал в бой или хотя бы покидал столичный насест. Дома многие говорили, что империя обожает демонстрировать своё могущество проектами столь же амбициозными, сколь и бессмысленными, и, кажется, были правы.       На нифской базе Ноктис провёл около недели. Игнис насчитал десять дней, но как он умудрился распределить монотонные часы по дням и не сбиться, оставалось только гадать. Сам советник снова появился в камере на четвёртый, по его словам, день плена. К этому времени Ноктис, всегда считавший себя интровертом и ценителем сна, уже на стену готов был лезть от тишины, пустоты и безделья. Доводить его до помешательства имперцы, очевидно, не хотели. Койку заменили на двухъярусную, и следующие дни он коротал вместе с Игнисом. Они оба не касались больше того памятного разговора, но порой во взгляде друга Ноктис находил что-то такое… испытующее — молчаливое напоминание о его королевском долге, будь он неладен.       И вот неотвратимость выбора уже загородила обзор стальным боком имперского гиганта, но он почему-то не ощущал прежнего напряжения. Может, всё дело в том, как внезапно кончилась навязанная передышка? Ноктис ждал новых уговоров и угроз, надеялся что-нибудь выторговать, хотя и не очень понимал, что именно. Но сегодня Эстиан лично принёс ему стопку вызывающе нифльхаймской бело-красной одежды и потребовал немедленно это всё на себя напялить. Поначалу он даже решил, будто ниф над ним издевается таким странным образом, но Игнис убедил подчиниться. Он-то наверно сразу понял, что никаких раскачиваний не предвидится.       — Возьми, — не отвлекаясь от управления, Эстиан протянул сидевшему на месте второго пилота Ноктису рацию и беспроводной наушник. — Мы садимся. На выходе из ангара сидит дежурный. Дашь ему считать карту и отсканировать ладонь, и постарайся не нервничать. Все твои данные внесены в систему, а лицо, к счастью, не успело примелькаться.       Имперскую карточку-удостоверение Ноктис получил перед вылетом. С неё встрёпанным Ноктом, которого нифы разбудили, чтобы сделать этот снимок и взять отпечатки пальцев, хмурился Марко Кваттроки, двадцатидвухлетний уроженец Аккордо, четыре года назад вступивший в армию Нифльхайма. Эстиан кратко пояснил, что всё это время «Марко» провёл на штабных должностях на военной базе под Альтиссией, а позавчера прилетел в Нифльхайм вместе с Эстианом, в качестве его порученца. На вопрос, нужно ли ему изображать аккордийский акцент, Альдеркапт-младший посоветовал просто реже открывать рот. На том и порешили. Эстиан вообще выглядел ненормально сосредоточенным и готов был огрызаться по любому поводу. Ноктису же от этого становилось только спокойнее. Какая-то странная логика утверждала, что если враг на взводе, то ему переживать нечего, и спорить с ней не было никакого желания.       — Всё уже включено и настроено. Тебе осталось разобраться с гарнитурой, а она от ваших почти не отличается, — раздражённо подсказал Эстиан.       Ноктис дёрнулся и чуть не выронил рацию, которую, задумавшись, до сих пор вертел в руках. Оправдываться не хотелось, и он молча отправил прибор в карман. Судя по функциям и расположению кнопок, наушник действительно словно сделали на одном заводе с теми, что были в ходу у Глеф и гвардии, и своё место в ухе он занял безо всяких глупых уточнений.       Боевой корабль Эстиана тем временем неторопливо заплывал в раскрывшееся чрево рукотворного монстра. Теперь их окружали серые стены, какие-то кабели толщиной с руку, трубы, ящики в углах — и никого. Разве не должны прибывающих в святая святых Нифльхайма встречать дула орудий и автоматов? Это из-за Эстиана или имперцы даже мысли не допускают, что кто-то осмелится посягнуть на их неприступную крепость?       Обещанный дежурный в одиночестве скучал за помесью пульта и стойки рецепциониста, а за его спиной в стенных нишах дремало шестеро неактивных магитехов. При виде кронпринца ниф тут же вскочил, почтительно поклонился и протянул терминал, похожий на сложенный в два раза планшет. Эстиан с непонятно когда успевшей заползти на бескровное лицо улыбкой кивнул, практически не глядя провёл карточкой в прорези считывателя и приложил ладонь к сенсорной панели. Сканер одобрительно пискнул, и Ноктис краем глаза заметил, как что-то высветилось на обращённом к имперцу экране. С невольной опаской он повторил действия Эстиана. Новый сытый писк, и ниф заинтересованно встрепенулся. Неужели узнал? Да быть того не может! Его даже в Люцисе редко узнавали.       — И отправьте, пожалуйста, кого-нибудь осмотреть мой корабль, — скучающим тоном распорядился Эстиан, заставив занятого мыслями о возможном разоблачении Ноктиса вздрогнуть. — Стабилизатор ядра ведёт себя как-то странно.       — Конечно, ваше высочество, — тут же снова склонил голову ниф, выпуская Ноктиса из цепкой хватки своего взгляда.       — Благодарю.       Эстиан развернулся и уверенно пошёл по длинному широкому переходу, украшенному имперскими знамёнами. Ноктис, на секунду замешкавшись, последовал за ним.       — И это всё? — не удержался он, когда недоверчивый ниф уже не мог их услышать.       — Всё? — не понял Эстиан.       — Вся охрана. Я ожидал большего от знаменитого Зегнавта.       — Коридор полностью простреливается встроенными в стену пулемётами, бронированные двери блокируются в случае тревоги. Тебе достаточно? — Эстиан пожал плечами       Ноктис сглотнул и украдкой присмотрелся к стенам. Ничего подозрительного он не нашёл, но это не помешало толпе мурашек выйти на прогулку по спине. Воображение уже в красках нарисовало, как дежурный вдруг вспоминает, где он видел лицо «Марко», и одним нажатием тревожной кнопки запирает их в смертельной ловушке, из которой даже с магией едва ли выберешься.       Только по ту сторону так и не захлопнувшегося капкана Нокт смог наконец вздохнуть свободнее и с интересом огляделся. Какое оно, сердце империи?       Оказалось, непроглядно тёмное. От неожиданности он запнулся на пороге, и Эстиану пришлось на него шикнуть.       Стены и потолок были обшиты чёрными, матово поблёскивающими панелями, пол устилало пружинящее под ногами покрытие — белое по краям и с чёрной дорожкой по центру. И хотя стены расчерчивали светлые линии, а алые полотнища местами вносили разнообразие, черноты вокруг всё равно было слишком много. Даже в Люцисе, где этот цвет считался государственным, так щедро его использовали разве что в отделке очень просторных помещений. В коридорах же летающей крепости, освещённых лишь стерильным светом ламп, такой выбор неизвестного архитектора казался особенно странным.       Уже спустя пару десятков шагов Нокт понял замысел создателей Зегнавта. Обстановка ожидаемо давила, но не так, как в сырых пещерах, где Промпто начинал полушутливо ныть и жаловаться, едва яркое пятно входа скрывалось из вида. Здесь темнота была строгой и благородной, а все вкрапления других цветов сводились к белому и алому, в редких случаях разбавленным золотом. Может, сам по себе официальный чёрный и навевал мысли о доме, но в Зегнавте он скорее служил фоном для имперской символики, к которой, как к единственному островку света, невольно притягивался взгляд.       У металлических дверей и на поворотах то и дело попадались замершие в недвижном карауле магитехи. Первый раз Ноктис чуть не подскочил, схватившись за висевшую на поясе саблю, но робот остался по-механически бесстрастен, и он заставил себя расслабиться. После на имперских солдат он реагировал уже спокойнее, хотя и до искреннего безразличия встречных нифов, явно принимавших магитехов за предметы мебели, ему было далеко.       Попадавшиеся на пути люди, часто, но не всегда, носившие военную форму, приветствовали Эстиана поклонами и спешили дальше по своим делам. Иногда кто-то обращал внимание и на Ноктиса, но без особого интереса и вопросов. Пару раз они сталкивались и с теми, кто желал перекинуться с кронпринцем парой слов, и Эстиан, секунду назад дрожавший, как натянутый трос под тяжестью груза, радушно позволял вовлечь себя в светскую беседу.       Богато разодетый и наверняка знатный ниф сетовал, что его высочество очень редко бывает в столице. Эстиан в ответ жаловался на неотложные дела, под неискренние покачивания головой разбрасывая незнакомые имена и названия. По Ноктису ниф скользнул каким-то неприятным взглядом, но промолчал, криво усмехнувшись.       Ещё один имперец в простой и вроде бы не военной форме на ходу сообщил, что получил письмо от принца и хотел бы его обсудить. Эстиан пообещал заглянуть вечером, и этот торопливый обмен репликами, похоже, был самым дружеским за сегодня.       Двое заинтересовались Ноктисом, и Эстиан охотно представлял им «Марко». Ни тот, ни другой ни на йоту не поверили, но Ноктис всё же оба раза изобразил по поклону, надеясь, что именно этого от него и ожидают.       — Мне кажется, он меня узнал, — с сомнением проговорил он, едва особо пристально таращившийся на него ниф в форме кого-то из высших офицеров наконец отстал.       — С чего ты взял?       — Он тебе не поверил. Этот, и предыдущий тоже.       — Само собой, — кивнул кронпринц как ни в чём не бывало.       Ноктис такого равнодушия понять не мог, и Эстиану пришлось продолжить:       — Ты когда себя последний раз в зеркале видел?       — В смысле?       — Они считают, что я привёз тебя сюда не за выдающиеся способности и таланты, а за смазливую мордашку, только и всего.       Какое-то время смысл его слов доходил до Ноктиса, а потом он почувствовал, что отчаянно краснеет. Эстиан прыснул от смеха.       — Ты… это… на самом деле? — кое-как смог выдавить из себя Ноктис, не зная, куда деваться от смущения.       Эстиан теперь уже открыто рассмеялся:       — Не волнуйтесь, ваше высочество. Ваша честь вне опасности.       Ноктису очень захотелось влепить ему затрещину, и это враз напомнило, как не так давно он истово желал, в общем-то, того же, но совсем по-другому, по-настоящему. А сейчас? Ничего ведь не изменилось. Он по-прежнему был пленником Альдеркапта-младшего, который по-прежнему собирался убить его друзей, если Нокт не сможет совершить невозможное. Так какого демона он любуется интерьерами и переживает, кем его сочтут какие-то имперцы?!       Пытаясь исправиться, он спешно задумался над планом. Дождаться подходящего укромного тупика и снова напасть на Эстиана? Подыгрывать, пока в его руках не окажутся обещанные реликвии? Но ведь кронпринц слышал их разговор с Игнисом, он должен быть готов к тому, что Ноктис всё же прислушается к своему советнику. Так не лучше ли действовать, пока он не ждёт подвоха?       — Эст, у нас проблемы. — Ноктис, как раз пытавшийся высмотреть удобное для нападения место, чуть не подскочил от прозвучавшего в наушнике голоса. Эстиан даже с шага не сбился. — Глефы не выходят на связь.       Откуда здесь Глефы, и почему они заодно с имперским принцем-заговорщиком? Хотя маршал ведь упоминал, что Королевские Глефы предали отца, позарившись на лживые нифские посулы. Вот и выслуживаются перед новыми хозяевами…       — Давно? — голос Эстиана снова звенел напряжением, как при подлёте к Зегнавту, но внешне он оставался непроницаемо спокоен.       — Семь минут с последнего сообщения. Три мы пытаемся получить от них хоть какой-нибудь ответ.       — Их могли перехватить?       — Не похоже, всё тихо. Как сквозь землю провалились.       — Где?       Эстиан понемногу замедлял шаг, пока совсем не остановился, но с такой поистине царственной небрежностью, что сложно было заподозрить его в обсуждении чего-то важного. Ноктис так не умел. Не только примерять маски, но и вот так походя демонстрировать знатное происхождение в простых жестах.       — Последний раз докладывали с третьей палубы, сразу после высадки.       Сам Ноктис, конечно, не был знатоком церемониала и мастером держаться по-королевски, но Эстиан заткнул бы за пояс и отца. Видимо, династия Кэлумов могла позволить себе близость к народу, в то время как Альдеркапты были вынуждены всегда и во всём отстаивать самоприсвоенное право на власть. Кронпринца, должно быть, с детства учили казаться чем-то большим, чем он был на самом деле.       Наверно, это тяжело — постоянно жить вот так, не позволяя себе расслабиться. А иначе ведь подданные поймут, что император ничем не лучше их. И по какому тогда праву он вершит чьи-то судьбы?       — Что безопасники?       — Молчат.       К этому времени они успели пройти в менее представительную часть Зегнавта. Тёмный цвет стен здесь был не таким благородным, белый — не таким вычищенным, имперские драконы — не такими важными, а стальные двери с трафаретными номерами уже не бросались в глаза несоответствием окружающему пафосу. Ноктис дожидался, пока Эстиан закончит разговор, оглядываясь по сторонам, и потому вовремя заметил приближавшегося к ним человека. Чтобы узнавать даже издали такую приметную личность, как Ардин Изуния, хватало и двух дней шапочного знакомства.       Он среагировал быстрее, чем успел подумать. Развернулся и торопливым шагом, едва не переходя на бег, прошёл мимо Эстиана до первого же поворота, где его и догнал звенящий подозрением, но негромкий окрик:       — Ноктис?       — Там канцлер, он меня знает в лицо.       Эстиан не ответил, зато его собеседник всполошился за двоих:       — Канцлер?! Где? Он же должен был… Мы же… Эст, это точно он? Что он тут делает?       И снова царапнуло слух небрежное «Эст», так похожее на его короткое «Нокт», что помимо воли он предоставлял незнакомого нифа этаким имперским Промпто. Вот только настоящего, люцианского Промпто он не видел с той дурацкой ночи в форте, и от мысли, что может больше и не увидеть, становилось не по себе.       — Леви, отведи Ноктиса куда-нибудь, — отрывисто распорядился Эстиан, игнорируя заполошные вопросы.       — Ага, сейчас. Так это точно канцлер? Что происходит?       — Не знаю, где он должен быть, но это точно канцлер. Ну или у вас их тут несколько, — подал голос Ноктис, понимая, что иначе имперский «Промпто» не уймётся.       — Не приведи Шестеро, — тут же отозвался ниф и то ли хмыкнул, то ли хрюкнул, словно отмечая какую-то шутку, — с одним бы разобраться… Ладно, Ноктис, по коридору, куда ты свернул, пройди до третьей двери слева. Если заперто, откроешь своей картой. Там служебка, о которой раз в столетие вспоминают.       Ноктис кивнул. Бессмысленный жест при общении по рации, но ниф не переспрашивал, а запоздалое «Угу» утонуло в раскатившемся на пол-Зегнавта до крайности воодушевлённом голосе канцлера Изунии:       — Ваше высочество! Какая приятная неожиданность! Я слышал, вы улетели в Альтиссию и надеялся встретить вас там… Ох, простите, я вас не отвлекаю?       Слова эхом отдавались в эфире, так что последний вопрос скорее всего относился к манипуляциям Эстиана, оставившего свою гарнитуру включенной на непрерывную передачу. Вот и отлично. Можно не торчать посреди коридора, боясь упустить что-нибудь важное.       За нужной дверью скрывалось небольшое помещение, заставленное ящиками, полками и странного вида приборами. На свободном пятачке втиснулись потрёпанные стол со стулом, а в отгороженном углу на возвышении мерно жужжал и хитро подмигивал какой-то похожий на холодильник агрегат. Но разговор кронприца и канцлера был интереснее имперской кладовки, так что Ноктис уселся на столе и принялся слушать.       — Нет, мы уже закончили, — то ли Эстиан говорил подчёркнуто сухо, то ли на фоне утопающих в патоке слов Изунии любая нормальная речь показалась бы до враждебности безэмоциональной. — Добрый день, канцлер. Вы собираетесь в Аккордо?       — Да-да, его сиятельство желает, чтобы я напомнил госпоже Первому Секретарю о статусе провинции Аккордо в составе империи. Не захотите ли вы оказать мне честь своим присутствием на нашей встрече? Уверен, это не займёт много времени.       — Со всем уважением, канцлер, но я считаю, что в моём вмешательстве нет необходимости. Более того, из-за него может сложиться впечатление, что упрямство сеньоры Клаустры слишком сильно нас задело.       — Но разве вас не беспокоит судьба прекрасной леди Лунафрейи?       Ноктис невольно сжал кулаки: даже одно упоминание Луны таким насквозь фальшивым тоном звучало как оскорбление.       — Я не сомневаюсь, что лорд Равус лучше любого из нас позаботится о благополучии сестры, — отрезал Эстиан. — Я же, с позволения отца, намереваюсь заменить главнокомандующего в Люцисе. Кто-то ведь должен помочь временному правительству успешно преодолелеть нынешний кризис.       — И вы абсолютно правы, — с чувством согласился Ардин, будто бы Эстиан сейчас открыл ему одну из величайших тайн мироздания. — Как я сам об этом не подумал…       Ноктис практически увидел, как чудаковатый и, на первый взгляд, такой безобидный канцлер качает головой. Но стал бы безобидный чудак вторым человеком в Нифльхайме? Или третьим? Всё же есть ещё Эстиан, хотя про него даже всезнающий Игнис вспомнил немного.       — Но прошу вас, ваше высочество, — проникновенно продолжил Изуния, после короткой паузы, — берегите себя. Вы — единственный наследник престола. Даже подумать страшно, каким ударом для его сиятельства и всей империи будет, если с вами что-нибудь случится. Вы же слышали, что, несмотря на все наши усилия, некоторые террористические группировки до сих пор остаются активными?       — Вы о нападении на силы генерала Улльдора в Арахеольском форте? Разумеется, я в курсе. Не волнуйтесь, канцлер, я приму все возможные меры предосторожности.       — Не только о нём! Представляете, эти боевики сумели пробраться прямо сюда! В столицу, в сам Зегнавт!       Две секунды тишины. В эфире кто-то — не неугомонный Леви — коротко ругнулся. Даже Ноктис успел сложить два и два и понять, что те самые потерянные Глефы наконец нашлись. И лишь после всего этого Эстиан переспросил:       — Сюда?       По мнению Ноктиса, уже сама эта отчётливая заминка выдала его с потрохам, но, стоит отдать ему должное, с голосом кронпринц совладал.       — Именно! Предположительно, это те же террористы, что напали на Арахеольский форт. Говорят, они планировали убить самого императора! К счастью, преступники были вовремя обнаружены и ликвидированы.       — Отец в порядке?       И снова слишком длинная пауза и слишком ровная реакция. Сам Ноктис, узнав о предотвращенном покушении на короля, выяснял бы детали уже на бегу к его покоям.       — Да, конечно, — поспешил успокоить Эстиана канцлер, — так далеко они не зашли. Но вы ведь слышали, генерал Улльдор утверждает, что он смог захватить молодого Кэлума, но люцианским боевикам удалось его отбить. И если сегодня мы с ними и столкнулись, то где их беглый принц? Вдруг и он здесь? Может, он где-то притаился и прямо сейчас наблюдает за нами?       Уровень драматичности в интонациях Изунии перешёл все разумные пределы, словно бы он при этом картинно заламывал руки и озирался по сторонам. И хотя тон вопросов не давал отнестись к ним серьёзно, Ноктис всё равно вздрогнул от такой случайной, но близкой к истине догадки.       — Если это и так, уверен, он не сможет скрываться долго, — сдержанно заверил собеседника Эстиан.       — Несомненно, — подтвердил Изуния. — Но, знаете, ваше высочество, — он внезапно понизил голос, и Ноктис едва мог разобрать следующие слова, — генерал Туммельт подозревает, что им помогают изнутри, и твёрдо намерен отыскать предателей. Поэтому я снова прошу вас быть осмотрительнее. Ради блага всей империи.       — Непременно, канцлер. Я признателен за ваше беспокойство. Если вы встретите генерала Туммельта раньше меня, передайте ему, пожалуйста, что я готов оказать любую помощь в его расследовании.       Конец разговора Ноктис дослушивал уже вполуха. Он-то знал наверняка, что никто их с ребятами не отбивал. Выходит, этот Улльдор был в сговоре с кронпринцем, или…       Или Эстиан не просто нарушил отцовский приказ, а подстроил нападение на своих же, чтобы заполучить Избранного. С большим запозданием до Ноктиса начал доходить масштаб происходящего. Пусть Эстиан и не скрывал, что пошёл против воли императора, да и его он не зря привёл в крепость тайком, под выдуманным именем, но всё же Ноктис представлял что-то вроде тех разногласий, какие порой возникали у них с отцом, разве что более… нифльхаймских. В реальности же, вокруг императорского трона опасно стягивался клубок интриг, запросто перемалывавших чужие жизни, а сын и наследник Йедоласа был их центром. Дикость какая-то. В Люцисе подобное и вообразить не получалось. Да, королю Регису доводилось принимать сложные решения. Да, члены Совета порой придерживались других мнений и не стеснялись отстаивать их столь яро, что отголоски докатывались и до старавшегося держаться подальше от политики принца. Но такое…       Император, правивший без благословения Шестерых, сполна расплачивался за гордыню.       И как во всём этом замешан Ардин? С Эстианом они явно не заодно, но и спасал их Изуния, как считал Ноктис — а точнее, Игнис, — ради собственных загадочных целей. Третья сторона? А стоило ли вообще от него прятаться? Помог же он им в тот раз, так может, и теперь… Нет, доверять этому странному человеку он не собирался, но зато, в отличие от кронпринца, канцлер никогда им не угрожал.       — Ноктис, он ушёл. Выходи, — на удивление вяло потребовал Эстиан.       Что ж, его нерешительность сделала выбор за него. Не догонять же уже ушедшего неизвестно куда Изунию.       Почему в бою он не влипал в эту тягучую паутину сомнений? Там ведь тоже каждый неверный шаг мог стоить жизни и ему, и друзьям, но в бою он был настоящим королём. Он отдавал приказы и сам действовал без колебаний и мучительных размышлений. И ведь раз за разом оправдывал доверие друзей, а если и ошибался, то не боялся взглянуть в лицо своим ошибкам. Так почему сейчас от страха оступиться едва ли коленки не подкашиваются? Тот же ведь бой, хоть и растянувшийся на дни, и ставки те же.       Эстиан встретил его коротким: «Пошли», — и тут же рванул обратно, вынуждая Ноктиса приноравливаться к его широкому нервному шагу. Они больше не задерживались переброситься парой-тройкой пустых реплик со встречными, да никто и не пытался с ними заговорить, правильно оценив настрой своего принца. Снова оказавшись в более приличной части Зегнавта, Эстиан свернул в охраняемый магитехами проход, и давящее величие сменилось броской роскошью. Вместо металлических панелей — шёлковая обивка, деревянные вставки и мрамор, вместо практичного напольного покрытия — паркет и ковры. Они шли уже не по строгому коридору, а скорее по анфиладе, и даже выходящие сюда двери, хоть и не отличались от остальных по устройству, были замаскированы под дерево.       Перед одной из таких дверей в довольно уютном тупике Эстиан остановился и после непродолжительной возни с замком втолкнул Ноктиса внутрь, а сам рухнул на ближайший диван.       — Он знает, — отдышавшись, отчаянно сообщил он то ли своему пленнику, то ли мирозданию. — Не могу понять откуда, но этот ублюдок всё знает.       Ноктис пожал плечами, с интересом оглядываясь по сторонам. То, что это личные покои наследника престола, он понял сразу. И по тому, как тот по-хозяйски привычно развалился на диване, и по явно обжитому виду. На его вкус тут было чересчур много типичной имперской помпезности, но тщательно распределённый по всему пространству хаос создавал даже некоторый намёк на домашний уют.       — Эст?.. — голосом Леви дал о себе знать наушник.       — Подожди, мне надо подумать, — приглушённо простонал кронпринц, и обернувшийся на странно искажённый голос Ноктис с удивлением обнаружил, что Эстиан уткнулся лицом в подушку. — На частоту никто не подсел? — пару секунд спустя добавил он, не поднимая головы.       — Не должны. Тут все на месте, у Глеф другая была.       — Лучше всё равно на резерв перейти. И выясните кто-нибудь, что с Ликардом, только аккуратно. Вал, займись.       — Так точно, — по-военному отозвался кто-то, а Эстиан наконец сел нормально.       — Дай мне рацию, — потребовал он, обращаясь уже к Ноктису.       Тот подчинился, и собственная покладистость кольнула его какой-то неправильностью, но обстановка менялась очень уж быстро, чтобы он мог придумать один план и следовать ему. Вот и сейчас, пока он колебался, кронпринц, прихватив со стола ноутбук, скрылся в смежной комнате, захлопнув за собой дверь. Ноктис лишь растерянно проводил его взглядом.       Возвращаться Эстиан не торопился, и, попереминавшись с ноги на ногу, Ноктис решил осмотреться. Первыми он взялся за валявшиеся тут и там книги и записи и уважительно присвистнул. В его квартире такой вот любопытный гость отыскал бы коллекцию комиксов, отчасти позаимствованную у Промпто, стопки журналов, учебники и кое-что из подобранных Игнисом скучных книг о рутинных королевских делах. Его же имперский коллега тяготел к совсем другой литературе. Ноктису пришлось вчитаться в четыре разных заголовка, прежде чем, выудив знакомые слова, он понял, что речь тут о магитехе. О теории магитеха, если точнее. От руки заполненные формулами листы и вовсе, казалось, состояли сплошь из загадочных древних рун. Уже через десять минут Ноктис окончательно смирился с тем, что ничего пригодного для использования против империи он тут не узнает. Нет, важная информация в этих бумажных залежах определённо водилась, но разобрать её было не проще, чем особо зубодробительный шифр. Даже фраза «Введение в» в названии значила только, что голова начнёт пухнуть не с первой, а со второй страницы.       В поисках чего-нибудь понятного Ноктис залез в ещё одну комнату, оказавшуюся спальней, и там наткнулся на несколько исторических трудов и сборник старых люцианских сказок, который, судя по потрёпанному виду, тут не для красоты валялся. Зачем он Эстиану? Для общего образования?       Увлёкшись, Нокт заглянул и в ящики комода и в первом же обнаружил лежавшую поверх всякой мелочёвки перевёрнутую фоторамку.       Снимок, похоже, сделали во время позирования художнику — даже угол мольберта в кадр попал. В уже немолодом мужчине с острой седой бородкой он быстро узнал императора — в первую очередь, по официальному бело-красному одеянию, а мальчик лет семи рядом с ним, скорее всего, был Эстианом. И кто знает, какой вышла сама картина, но здесь фотограф запечатлил кое-что совершенно не характерное для напыщенных парадных портретов. Мальчик пыжился, пытаясь казаться важным и соответствовать своему громкому титулу, а мужчина…       Для Ноктиса, как и для каждого, кто вырос под защитой Стены, Йедолас Альдеркапт всегда был средоточием зла, живым воплощением жестокости, беспринципности, тщеславия и неуёмных амбиций. Говорят, и в Нифльхайме его жаловали не больше, но цензура давно приучила людей держать неправильные мнения при себе. А с этого снимка на Ноктиса смотрел не император, но отец. Отец, который украдкой поглядывает на кривляния сына и очень старается не рассмеяться, но едва сдерживаемая улыбка, вот-вот расползётся во что-то совсем уж неприличное для грозного правителя.       Ноктис не застал Великой Войны, но в памяти всплыла Тенебра двенадцать лет назад. Поместье Фенестала в огне. Королева, закрывшая собой сына. Равус, умоляющий Региса помочь. Луна, теряющаяся в толпе магитехов. Разве мог этот любящий родитель со старой фотографии стоять за всем тем ужасом?       «Болезнь не убивает его тело. Чего, к сожалению, нельзя сказать о разуме», — говорил Эстиан, и, кажется, Ноктис начинал понимать его отчаянную решимость во что бы то ни стало добиться исцеления отца. Если бы кто-то, так смотревший на него, обернулся бы чудовищем, он и сам хватался бы за любую надежду вернуть прошлое.       Но было ли, что возвращать?       Точного возраста имперского принца он не помнил. Вроде бы, на год младше Равуса. Или старше? Не важно. Всё равно Эстиан родился уже после того, как обратились в руины города Люциса и десятки тысяч погибли по прихоти жадного до власти императора.       Однако это фото… Оно заставляло думать об Йедалосе как… о человеке? Или вот Эстиан, с которого тревога сбила всю спесь. Он, получается, тоже человек? Пусть по-прежнему враг, но человек?       Ноктис не знал, как сражаться с людьми. Его этому никто не учил. С демонами, с роботами, с монстрами — сколько угодно. Да даже с имперцами — этакими усреднёнными и безликими, мало чем отличающимися от своих магитехов. Но не с людьми.       Краем глаза Ноктис приметил движение позади и, резко обернувшись, столкнулся взглядом с замершим на пороге Эстианом. Снимок выпал из рук и, неудачно задев всё ещё открытый ящик комода, углом ударился об пол. По стеклу пробежала сеть трещин.       — Не смотри так, это всего лишь фотография, — буркнул Эстиан. — Потом заменю рамку.       Как «так»? Неужто внутреннее смущение от этой неловкой ситуации отразилось и на лице? И какая вообще, к демонам, неловкость перед собственным пленителем? Ноктис вскинул подбородок, показывая, как ему наплевать и на разбившуюся раму, и на то, что его застукали за рысканьем в чужих личных вещах. Но притворство никогда не было его сильной стороной, и кривая улыбка Эстиана это подтвердила.       В гостиной на столе, в окружении небрежно сдвинутых бумаг, уже снова стоял ноутбук, а рядом успела появиться тележка с несколькими тарелками и блюдцами, от вида которых во рту немедленно скопилась слюна. Имперцы не морили пленников голодом, но явно собранные из полуфабрикатов пайки не могли тягаться с тем, чем обычно баловал друзей Игнис. Зато сейчас перед ним была еда, приготовленная для кронпринца в самом сердце империи, а с пресного завтрака прошло уже немало времени.       — Не стесняйся, — Эстиан кивнул на тележку. — Мы здесь ещё не меньше часа пробудем.       — То есть ты собираешься продолжить? — ляпнул Ноктис.       Даже не зная ничего о заговоре и тонкостях придворной жизни Нифльхайма, он понимал, что Изуния в пух и прах развалил весь тайный план Эстиана. Разве у него остались варианты кроме как отказаться от всей затеи хотя бы на время, что бы это ни значило для остававшихся заложниками люциан?       — Предлагаешь сдаться? — невесело усмехнулся Эстиан. — Дальше ведь будет только хуже и сложнее.       — Это не моё дело, — пожал плечами Ноктис.       Было бы не его, если бы их в него не втянули, отжалев лишь до смешного мало информации. Ноктис, демонстративно игнорируя манящие одним видом, не говоря уже о запахе, деликатесы, сел за стол и скрестил руки на груди. Эстиан проводил его укоризненным взглядом и даже как будто собирался сказать что-то нравоучительное. Нокт уже заранее приготовился огрызнуться в ответ, потому что вот ещё имперских нравоучений ему тут не хватало, но Эстиан, похоже, и сам это понял.       — Как знаешь, — вздохнул он и после недолгих раздумий подтащил свой ноутбук, развернув его перед Ноктисом       Отыскать смысл в путанице ломаных линий было не проще, чем в заголовках эстиановских книг. Определённо схема чего-то… большого… наверно — вот и всё, что Ноктис понял из этого безобразия, и вопросительно глянул на кронпринца.       — Зегнавт, — коротко пояснил тот. — Сейчас уберу лишнее, и станет понятнее.       Подчиняясь паре нажатий клавиш, часть линий и правда пропала, а те, что остались, уже больше походили на план помещений. Маршал за эту схему охотно отдал бы руку, а то и вовсе жизнь — причём не свою, что, как успел узнать Ноктис, в разы тяжелее. А он не может выдавить из себя хоть каплю интереса.       — И зачем это мне? — мрачно уточнил он.       — Затем, что идти к Кристаллу тебе придётся самому. И, вероятно, выбираться отсюда тоже, поэтому постарайся запомнить как можно больше.       Ноктис снова с сомнением вгляделся в экран. Тут хотя бы разобраться, не то что запомнить… Вообще, весь этот плен всё больше напоминал какой-то фарс. Не так уж и много времени прошло с той единственной попытки побега. Разве мог он подумать тогда, что будет сидеть тут с нифским принцем, точно со школьным приятелем перед сложным экзаменом.       — Ты умеешь управлять кораблём? — между тем поинтересовался этот самый принц, занятый своими мыслями, а не, скажем, тщательным отслеживанием движений Ноктиса, чтобы вовремя среагировать на возможное нападение.       — Сегодня первый раз был в кабине, — недовольно отозвался Нокт, злой и на себя, и на этого проклятого врага, посмевшего оказаться человеком. — А что?       — Так было бы проще из города уйти в случае чего. Гралея очень легко блокируется, и лучше бы тебе здесь не застревать.       Подобная наглость поражала. Эстиан настолько верил в надёжность своих угроз, что считал, будто бы пленник сам вернётся к нему, если их пути разойдутся. А дверь в камеру он за собой запереть не должен?       — В случае чего? — повторил Нокт.       — После того, как исцелишь отца, — охотно развил мысль Эстиан. — Я рассчитывал, что тебя выведут ваши Глефы, но… — он красноречиво махнул рукой. — Приходится импровизировать. Если что, направляйся в Калиру — это мелкий порт в устье Бёрсы, к юго-западу от Гралеи. Городок весьма своеобразный, так что сможете найти друг друга, не привлекая слишком много внимания. Твоих друзей я отправлю туда же.       Ноктис слушал, чувствуя, как смятение крепнет и вытесняет злость. Он никак не мог разгадать правила странного противостояния. Факты упрямо не желали складываться в одну непротиворечивую картину, где ясно, кто враг, а кого можно и потерпеть, где ударить, не задумываясь, а где побыть паинькой. Или не факты, а впечатления и эмоции? Игнис-то определился сразу.       — Ты действительно нас отпустишь? — вопрос прозвучал как-то по-детски, но не задать его он не мог.       — Я дал слово, — отмахнулся Эстиан.       Слово имперца и раньше стоило недорого, а уж после их «перемирия» и подавно, но Эстиан сказал это с такой небрежной естественностью, словно речь шла о чём-то само собой разумеющемся, и Ноктис готов был ему поверить. Хотел поверить. Ещё не так давно он сомневался, принял бы требования Эстиана, будь они выполнимы. Истории о героических свершениях, на которых он вырос, в один голос утверждали, что настоящему королю Люциса подобает гордо отказаться, невзирая ни на какие угрозы, но в реальности дутая гордость выглядела смешной в сравнении с жизнями тех, кто всегда был рядом. Исцелить императора Нифльхайма ради них? Не так уж и высока цена.       Вот только одна маленькая загвоздка.       — Я не умею лечить, тем более Скверну, — Ноктис развернулся на стуле и в очередной раз предпринял попытку достучаться до Этсиана. — Я никогда ничего подобного… Как ты вообще себе это представляешь?       Если он не просто враг, но и человек, то обязан понять.       — Я знаю, что магия Кэлумов на это способна, — с нажимом ответил Эстиан. — Не предполагаю или догадываюсь — знаю.       — Откуда? Да со времён Короля-Основателя никто со Скверной не сталкивался! — Ноктис вскочил, уже не в силах изображать спокойствие. — Ты думаешь, я смогу сделать то же, что и он?       — А разве не в этом твоё предназначение? — скептически хмыкнул Эстиан. — Закончить то, с чем не сумел до конца разобраться великий предок?       — Но он никого не исцелял!       Легенды рассказывали, что Сомнус Люцис Кэлум победил Тьму с помощью дарованной ему Астралами силы, и Нокт, насмотревшись на картины в Цитадели, воображал сражения с полчищами демонов. Не зря же Короля-Основателя Люциса прославляли как воина и полководца, а про целительство никто и не заикался.       — Верно, — кивнул Эстиан. — Он — не исцелял. Но он был и не единственным, владеющим магией Кристалла.       — Что? — не понял Нокт.       — Хватит! — впервые за разговор кронпринц поднял голос, явно намереваясь поставить точку в затянувшемся споре. — Я не требую невероятного. Исцеление возможно, и твоей магии для этого достаточно, даже без Кольца и Кристалла. У тебя же будет и то, и другое. Ты должен справиться.       — Но…       — Я сказал, хватит! — его глаза угрожающе сузились. — Ты поможешь отцу, если рассчитываешь спасти друзей. И я больше не собираюсь это обсуждать.       Ноктиса словно отрезвляющим ведром ледяной воды окатили. Перед ним был враг, который без колебаний убьёт и Игги, и Промпто, и Гладио. Как он тогда обещал: они умрут не сразу, чтобы у него оставалось время всё обдумать? Перед ним стоял сын человека, захватившего его родину и предательски убившего отца. Глупо было забывать об этом даже на секунду.       — И если планируешь повторить свои прежние подвиги, — холодно добавил Эстиан, — имей в виду, что мне больше нечего терять. Если не выйдет… — он покачал головой. — Моя жизнь уже и так почти ничего не стоит.       Он просто безумен, как и его отец. Это у них, случайно, не наследственное? Какое-нибудь помешательство, толкающее поколения Альдеркаптов на бессмысленную войну. Или же… Звёздная Скверна? Про древнюю заразу спустя две тысячи лет помнили мало, но в некоторых сказках она превращала людей в чудовищ. Кто-то даже воспринимал эти истории буквально.       Только сейчас Ноктис заметил, что сжимает рукоять сабли. Должно быть, к этому жесту и относились тоскливые слова Эстиана, плохо вязавшиеся с наследником покорившей весь Эос империи. Но было там ему что терять или нет, а от Ноктиса он всё же предусмотрительно отодвинулся и сам теперь держал руку поближе к пистолету. Нокт невесело усмехнулся про себя. И снова он всё сделал неправильно. Следовало воспользоваться случаем, пока враг был расслаблен, а не объявлять о своих намерениях на весь Зегнавт.       — Так чего ты от меня хочешь? — вздохнул он. — Помимо невозможного.       — Запомнить дорогу к Кристаллу, дойти до лифта и ждать там. Схема перед тобой, — кивок в сторону ноутбука. — Хоть это ты можешь?       — Не боишься, что я сбегу? — Ноктис с вызовом подался вперёд.       — Ты всё ещё здесь.       — Может, я не хочу, чтобы ты мне колено прострелил?       — Дверь незаперта, — Эстиан позволил себе осторожную улыбку. — Ты ни разу не проверил, что ли?       — Я просто считал тебя умнее, — буркнул Ноктис, отказываясь признавать поражение хотя бы вслух.       Эстиан серьёзно кивнул, словно соглашаясь и с разумностью подобной догадки, и с тем, что она в итоге оказалась всего лишь заблуждением.       — Где там твой лифт? — не выдержал наконец Нокт, возвращаясь за стол, к рассечённому линиями секретного имперского чертежа экрану.       — Вторая палуба, сектор С2, комната A8-1.       — Что?       — Заштриховано на плане, — Эстиан подошёл и заглянул через плечо. — Вверху слева, видишь? Оптимальный маршрут я выделил синим, но лучше, если ты им не ограничишься. Показать переключение между уровнями?       — Сам найду.       Эстиан стоял над душой, и Ноктис демонстративно пощёлкал первыми попавшимися на глаза стрелками, которые, к счастью, как раз и отвечали за послойное изучение Зегнавта. Разошедшись, он опробовал и соседнюю кнопку и получил вдобавок объёмный призрак крепости в отдельном окошке. Эстиан тягу к экспериментам одобрил и в конце концов оставил его в покое. Образ хоть и подчинившегося, но несломленного пленника продержался минут десять, а потом всё испортила шпажка с кусочками обжаренного мяса, будто по собственному почину скользнув в руку.