Вэй Ин, это наш малыш

Давно уже в Облачных Глубинах не было слышно таких воплей, какими в один из морозных зимних денёчков огласилась главная резиденция ордена Гу Су Лань. Поначалу поражённые таким вопиющим бесстыдством жители Глубин просто замерли в тех же позах и на тех местах, где их застал душераздирающий крик, переходящий в безнадёжный вой, затем, стряхнув с себя временное оцепенение, поспешили к Храму Предков, откуда и доносился протяжный скулящий звук. Стараниями провинившихся адептов дорожки были расчищены на славу, потому толпа собралась у входа в Храм довольно быстро. Через распахнутые двери Храма можно было увидеть в просторном помещении, стоявшую на коленях, маленькую фигурку, укутанную в тёплый белый плащ. Ребёнок завывал, пока старшие зачитывали его прегрешения: - Нарушил правило о недопустимости бега для адепта ордена Гу Су Лань... - Я не бегал! - взвыло дитя ещё сильнее, адепт, зачитывающий список нарушений, даже бровью не повёл, продолжая монотонно отчитывать юное дарование: - Выказал непочтительное отношение одному из Старейшин ордена... - Я просто сказал, что учитель Лань не может знать всё на свете! - Своим дерзким поведением поставил в неловкое положение семью и подверг опасности здоровье товарища... - Я всего лишь предложил А-Юаню попробовать заварить лекарственные травы для учителя Ланя! Я не виноват, что нам не дали рецепт! - Ты заставил его выпить этот истинный яд, что вы сварили! - откровенно психанул адепт, временно отвечающий за наказания, устав от того, что его всё время перебивают. - Это не яд! - оскорбился А-Ю - Учитель Лань Цижэнь его каждый день пьёт! И всегда всё было нормально! Мы же не знали, что так всё обернётся! - А налить в пиалу и поднести это лекарство самому старейшине после того, как Лань Юаня стошнило от вашего варева, было верным решением? - Ну... - мальчик тихонько вздохнул - Это ведь лекарство от язвы желудка, я подумал, что так и должно быть, А-Юань ведь не болеет язвой! Стоящий чуть в стороне отец А-Ю с трудом удержался от того, чтобы не стукнуть себя в лоб кулаком. "Великие предки, - с тоской думал этот адепт - почему у всех, даже у кузена Ханьгуан Цзюня весьма одарённые и благовоспитанные дети, а мой сын - несмываемое пятно позора на весь клан? И как только бедный Лань Юань смог подружиться с моим отпрыском? И почему Лань Ванцзы, всегда строгий и ревностно соблюдающий правила ордена, вообще допустил дружбу своего приёмного сына и моего?". Толпа безмолвно созерцала представление, с тех пор, как некий Вэй Усянь из ордена Юньмэн Цзян учился здесь, в Облачных Глубинах, Гу Су не знали большего переполоха. Переплюнуть Старейшину Илина и вот этого ребёнка смог разве что только Вэнь Сюй, но там всё было более жестоко и кроваво. Где-то в лекарском павильоне Лань Ванцзы бережно поддерживал спину своего сына, отпаивая его горьковатым отваром, рядом с ними сидел зелёный от тошноты Лань Цижэнь над которым хлопотали и лекарь, и сам глава ордена. - Дядя, как вы могли выпить отвар, видя, что его цвет не золотистый и прозрачный, точно родник в солнечный полдень, а мутно-коричневый, как жижа болота? - не удержался от вопроса Лань Сичэнь, рассматривая остатки "лекарства" в пиале. Лань Цижэнь вздохнул, вот что он мог ответить? Что не мог отказать внуку, который вместе с другом, этим бесстыдником А-Ю, принес ему чашку с непонятной бурдой? Что расчувствовался и растрогался такой неприкрытой заботой и любовью малыша, что решил подыграть А-Юаню в этой, как он наивно полагал, игре в лекарей? Да откуда ж Цижэнь знал, что бурда, и впрямь весьма неприглядная по цвету, откажется с коварным лёгким вкусом и тяжёлым последствием?! А-Юань вскинул на отца виноватый взгляд, покорно допил горькое лекарство. Ванцзы молча и непреклонно обтёр рот сына мягкой тканью и хотел уже было уложить ребёнка на узкое больничное ложе, но малыш отчаянно вцепился в ханьфу, утыкаясь в отца лицом. - Стыдно? - спросил Ванцзы, это было первое слово, которое он произнёс с момента своего появления в лекарском павильоне, куда притащили перепуганные адепты ослабевших от колик старейшину Лань и сына Ханьгуан Цзюна. А-Юань затряс головой - То есть не стыдно? - Дедушку жалко. - шмыгнул носом А-Юань - Мы ведь хотели, чтобы дедушка не мучился болями в желудке, потому и приготовили лекарство. достали травы, чуть не обожглись, пока варили. И сделали только хуже. - Лань Сичэнь ласково улыбнулся. - Что нужно сказать дедушке, А-Юань? - подсказал ребёнку дядя. - Я выучусь безукоризненно готовить отвар, строго следуя рецепту? - полувопросительно проговорил ребёнок, оба Нефрита переглянулись, Лань Цижэнь гордо вскинул подбородок, а лекарь с уважением проговорил: - Воистину сын Ханьгуан Цзюня сможет овладеть этим непростым искусством. - Мгм. Хорошо, принеси свои извинения старейшине Лань... - Оставь, Ванцзы. - махнул рукой Лань Цижэнь, устраиваясь поудобнее на своей койке - Я бы сейчас предпочёл, чтобы А-Юань перечислил мне первые три сотни правил ордена в качестве наказания, ну и научился готовить лекарство согласно рецепту, а не дурной фантазии этого А-Ю! Сичэнь, переложи его ко мне, здесь хватит места, Ванцзы, тебе следует отдохнуть, в конце концов, печальные известия застали тебя за перевязкой твоих ран. И займитесь уже чем-нибудь полезным, нам необходимо отдохнуть от всех этих волнений. Первым павильон покинул Лань Ванцзы, неглубоко поклонившись напоследок дяде и брату, через несколько минут, строго наказав лекарю держать его в курсе лечения дяди и племянника, покинул пропахшую травами комнату глава ордена. уже закрывая дверь, Лань Сичэнь услышал взволнованный голосок А-Юаня и резкий голос дяди: - А-Ю сильно накажут? - В соответствии с тяжестью провинности. Нагнать брата, неожиданно ушедшего довольно далеко, Лань Сичэню не составило труда. Укутывая на ходу тонкие пальцы в меховую сумку, привязанную к рукаву, Лань Сичэнь поравнялся с Ванцзы. - Дети. - вздохнул Первый Нефрит ордена, искоса поглядывая на младшего брата - Детство - самая счастливая пора человека, я рад, что А-Юань растёт таким активным. Он быстро растёт, думаю, стоит пошить для него ещё один комплект зимней одежды. - Я уже поговорил об этом с Лань Лан. Она обещала управиться с этим в конце этой седьмицы. - Сичэнь кивнул и с удовольствием подставил лицо мелким снежинкам, три палочки назад снег снова начал падать на землю Гу Су, но в отличии от вчерашнего снегопада, этот был мелким, безветренным, тихонько ложащимся на землю и крыши, оседающий на голый ветках, с которых ещё этим утром адепты стрясали накопившийся за ночь снег. - Тогда позволь мне заказать ему новую шубу. Пусть сделают с таким же каракулем, как у тебя. - выпростав руку из своей муфты, Лань Сичэнь с удовольствием зарылся пальцами в золотистый каракуль шубы брата - В конце концов, он мой единственный племянник, должен же я кого-то баловать, если больше не могу баловать Ванцзы? - тот согласно наклоняет голову и едва заметно улыбается, совсем-совсем едва, но для Сичэня эта улыбка подобна буйным цветам, прорывающимся через ледяной сугроб - Ванцзы? - Я вспомнил, как в детстве приготовил лекарство дяде. - помолчав с минуту ответил Второй Нефрит, Первый чуть нахмурился, вспоминая, было ли такое, а потом негромко рассмеялся. - О да, помню. Тогда ты готовил ему лекарство от головных болей. - Тогда Сичэнь получил наказание за меня. - Неправда, тогда получили мы оба, но тебе было всего семь, как я мог позволить наказывать своего диди сильнее, чем меня? - в голосе Сичэня несмотря на добродушную улыбку сквозит печаль: "Как я мог позволить наказывать тебя после Безночного города?" слышит Второй Нефрит в словах брата. - Это было справедливое наказание. - с непривычной мягкостью отвечает он. "Ты не мог предвидеть всего. И ты не можешь уберечь меня от всего. в этом нет твоей вины" слышит Лань Сичэнь - Но кое-что мы можем сделать сейчас. - Я так и понял, что мы идём отменять наказание для А-Ю. - Он добрый ребёнок и, пожалуй, стоит прислушаться к Лань Юаню и заменить наказание учёбой. Пусть учатся готовить отвар вместе. - и Сичэнь кивает, вновь радостно подставляя лицо снежинкам.