На грани чужого вздоха

      Эмма была уверена, что нигде, кроме дома, заснуть не сможет. Проснувшись, она очень удивилась. Солнце уже светило вовсю. Оказывается, Свон не только сразу заснула, но и крепко проспала восемь часов. Эмма чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей. Правда, сейчас всего-навсего начало седьмого и никаких дел у неё нет, но она привыкла просыпаться в одно и то же время, где бы ни находилась.       Потягиваясь на широченной кровати, Свон напоминала себе, что в её жизни произошли важные изменения. Теперь она замешана в убийстве и незаконном обороте наркотиков. Ну и положение — хуже не придумаешь! Прямо как в кино… Да, события последних дней так и просятся в сценарий фильма. Или в книгу. Но в книге можно пролистать страницы и узнать, чем же всё закончилось. А в жизни… В жизни Свон предпочитала жить просто и тихо. Будучи реалисткой, Эмма прекрасно понимала: глупо притворяться, будто она ни при чём. Она так или иначе связана с тайной. Как бы там ни было, Свон — одна из главных героинь захватывающего действа. Как и Киллиан Джонс. Следовательно, ей предстоит решить, как быть дальше.       Бежать нельзя. Такого выхода у неё нет. Эмма давно поняла, что не может вечно прятаться за спинами Моралеса и его подчинённых. Рано или поздно тип с ножом вернется, а может, вместо него явится другой, более решительный и отчаянный. Спастись от убийцы во второй раз ей уже не удастся. Едва Свон заглянула в банковскую ячейку, она превратилась в полноценную участницу действия. Что опять-таки связывает её с Джонсом. Значит, сейчас Эмма вынуждена довериться ему, другого выхода нет. Если Киллиан вдруг откажется от поисков убийцы брата и вернётся в Филадельфию, она останется совсем одна. Да, ей хочется остаться одной, но сейчас без Джонса ей не обойтись — как и ему без неё.       Поездка в Акапулько изменила и ещё кое-что. Эмма совсем запуталась. Она уже не знает, как относиться к Киллиану. Вчера Свон увидела его совсем другим — раненым, беззащитным. Теперь она не просто сочувствовала ему, и её не просто влекло к нему. Между ними протянулась ниточка, возникла связь. Теперь Эмме хотелось помочь Киллиану не только ради собственного благополучия, но и ради него самого. Ему больно не только потому, что он лишился брата. Ему больно из-за того, что натворил его брат-близнец. Сама Эмма тоже когда-то любила и страдала — не только от потери, но и из-за разочарования.       Правда, это было давно — как будто в другой жизни. В другой ли? Эмма задумалась. Можно ли начать новую жизнь, не разобравшись со старой? Наверное, нет. Идут годы, меняются обстоятельства, а груз прошлого по-прежнему давит на плечи и на сердце. Более того, на каждом новом этапе жизни этот груз становится всё тяжелее. Вставая, Свон внушала себе: сейчас от размышлений толку мало. Отныне она вынуждена действовать — по-другому никак.       Джонс услышал, что Эмма проснулась. Сам он с пяти утра беспокойно ворочался в постели. Ломал голову над неразрешимыми вопросами. Его мучила совесть. Из-за Лиама и из-за него самого Свон оказалась в очень трудном положении. Как освободить её? Как перевести внимание преступников с неё на себя? Киллиан уже придумал несколько вариантов, но ни один из них не гарантировал Эмме полной безопасности. В Сторибрук она не улетит. Киллиан прекрасно понимал, что Свон не захочет подставлять своего сына.       Шли дни, и Джонсу казалось, что он понимает Свон всё лучше. Эмма одиночка, потому что пришла к выводу, что одиночество в её положении надежнее. Она деловая женщина, но только потому, что в первую очередь заботится о благополучии сына. Свон гонит от себя мечты о личном счастье и противится любви. Все её мечты и вся её любовь направлены на ребёнка, а о себе она забыла. С годами Эмма убедила себя в том, что довольна существующим положением вещей.       Киллиану казалось, что он хорошо понимает Свон, потому что и сам до последнего времени был вполне доволен тем, как у него всё складывается. И только сейчас, получив возможность взглянуть на свою жизнь со стороны, Джонс понял, что до сих пор просто плыл по течению. Может быть, если убрать внешний лоск, он не так уж сильно отличается от брата? Для них обоих успех всегда был главной целью, просто шли они к цели разными путями. Хотя у Киллиана есть любимая работа и собственный дом в Чеддс-Форд, у него никогда не было постоянной спутницы жизни. На первое место Киллиан поставил карьеру. Сумеет ли он и дальше вести тот же образ жизни? Потеряв брата, Джонс понял, что одной карьеры недостаточно для счастья. Для счастья требуется нечто большее. Да, Киллиан хорошо разбирается в хитросплетениях законов, но это всего лишь работа. Да, он выигрывает дела, но профессиональные победы доставляют ему лишь временное удовлетворение. Наверное, подсознательно Киллиан уже давно о чём-то догадывался. Не для того ли он купил старинный особняк, чтобы у него появилось нечто постоянное? В таком особняке не хочется жить одному…       И всё же размышления о собственной жизни не решают проблемы Эммы Свон. Как вывести её из игры? Да, возвращаться в Сторибрук ей нельзя, но, возможно, ему удастся убедить её уехать куда-нибудь в другое место, пока всё не успокоится. Первым делом Киллиан подумал о своих родителях и тихом загородном доме в Ланкастере, куда они переселились после выхода на пенсию. Если он сообразит, как незаметно вывезти Эмму из Мексики, в Ланкастере ей ничто не будет угрожать. Может быть, получится переправить туда же и её сына. Тогда его совесть будет спокойна. Джонс не сомневался в том, что родители проявят гостеприимство и сразу полюбят Эмму и Генри.       Как только Киллиан завершит то, ради чего сюда приехал, он тоже уедет в Ланкастер. Неожиданно Джонсу очень захотелось увидеть там Эмму — в том окружении, к какому он привык. В мирной обстановке у них появится время поговорить о простых вещах. Ему снова захотелось послушать, как Свон смеётся, — а ведь за те дни, что они знакомы, он лишь однажды слышал её смех. В сельской глуши, вдали от здешних мерзостей, ему, возможно, удастся лучше понять её и себя. После того как Эмма прижалась к нему щекой и, ничего не требуя взамен, предложила ему поддержку и утешение, в душе у Киллиана что-то перевернулось.       Когда Эмма подошла к нему, Джонсу захотелось сжать её в объятиях, забыв обо всём на свете. Когда Свон была рядом, он, сам не зная почему, представлял себе безмятежные, мирные прохладные вечера на веранде и неспешные разговоры. В Филадельфии у Киллиана почти никогда не бывало времени на неспешные разговоры и мирные вечера. Он общался с людьми в основном по делу. И Джонс собственными глазами видел, что Эмма ни разу не позволила себе полениться хотя бы час. С чего вдруг он, признанный трудоголик, стал мечтать о праздности — и почему хочет разделить свою жизнь с женщиной, которая ведёт совсем другую жизнь?       Эмма Свон для него — по-прежнему загадка. Наверное, поэтому ему так хочется завоевать её. Да, Киллиан уделяет ей много времени и мыслей, но только потому, что всё больше понимает её, хотя по-прежнему почти ничего о ней не знает. Если временами ему кажется, что разгадать Эмму Свон так же важно, как найти убийц брата, то только потому, что они неразрывно связаны друг с другом. Стоит ему подумать о Лиаме, и в голову сразу приходит Эмма. Странно, но Киллиан отчётливее всего представлял её умиротворённой, довольной жизнью. В его воображении Свон сидела, лениво потягиваясь, на веранде особняка в Чеддс-Форд и ждала его.       Досадуя на себя, Джонс посмотрел на часы. На Восточном побережье уже девять, начало десятого. Надо бы позвонить в контору. Возможно, насущные дела прочистят ему мозги. Но не успел он набрать номер, как из своей спальни показалась Эмма. — Не знала, что ты не спишь, — сказала Свон, поправляя пояс халата. Как ни странно, здесь, в одних апартаментах с Киллианом, она чувствовала себя совсем по-другому, чем дома, где он снимал у неё комнату. Наверное, всё дело в том, что дома Джонс ей платил. — Я надеялся, что ты поспишь подольше.       Он положил телефон на стол, решив, что контора подождёт. — Я никогда не просыпаюсь позже шести… — Эмма подошла к большому панорамному окну, чтобы скрыть неловкость. — Вид потрясающий! — Да. — Я уже… много лет не бывала в отелях, — продолжила Эмма. — Когда я прилетела на Косумель, я работала в том же отеле, где мы останавливались с родителями. Странное чувство. Как сейчас. — И что же, нет желания поменять бельё или унести грязные полотенца?       Эмма хихикнула, и неловкость прошла — по крайней мере отчасти. — Нет, ни малейшего! — Эмма, когда всё закончится, когда всё будет позади, ты расскажешь мне о своей прежней жизни?       Свон резко развернулась к Джонсу: — Когда всё закончится, у меня не будет повода откровенничать с тобой.       Киллиан встал и подошёл к Эмме. Застав её врасплох, взял за обе руки. Поднял сначала одну, потом другую, поднёс к губам и увидел, как глаза Свон заволакиваются дымкой. — В этом я не уверен, — прошептал Джонс. — А ты?       Эмма ни в чём не могла быть уверена, когда его голос становился таким тихим, а руки — нежными. На секунду она полностью отдалась на волю чувств. Так приятно сознавать себя любимой и желанной… Опомнившись, Свон вырвалась — как Джонс и думал. — Киллиан, ты сам сказал, что у нас с тобой общая беда. Раньше мне не хотелось тебе верить, но ты оказался прав. Всё так и есть. Как только мы справимся с проблемой, нас с тобой больше ничего не будет объединять. Мы с тобой очень разные — и дело не в том, что мы живём далеко друг от друга.       Джонс снова подумал о своём доме и внезапно возникшем желании жить в нём вместе с Эммой. — Мы совсем не такие разные, как ты думаешь. — Раньше я, возможно, тебе и поверила бы. — Ты живёшь прошлым… — Киллиан взял Свон за плечи, но на сей раз его руки уже не были такими нежными. — Ты сражаешься с призраками! — Может быть, я и сражаюсь с призраками, но прошлым я не живу. Не могу себе этого позволить… — Эмма перехватила руки Киллиана, желая освободиться, но вырвалась не сразу. — И думать о тебе я тоже не могу… Не могу себе позволить!       Киллиану захотелось повалить Эмму на диван и доказать, что она не права, но сдержался. Нет, ещё не время, пока он применит навыки, отточенные в зале суда. — Ладно, пусть будет по-твоему, — покладисто согласился Джонс. — Но дело ещё не закрыто. Ты есть хочешь? — Да, — кивнула Эмма, сама не понимая, стало ей легче или, наоборот, тяжелее. — Тогда пошли завтракать. До отлёта у нас куча времени.       Эмма не доверяла Киллиану. Хотя Джонс за завтраком держался вполне невозмутимо и поддерживал светскую беседу, Свон всё время подсознательно настраивалась на отпор. Нельзя забывать, что он умён. Не приходится сомневаться в том, что Киллиан привык добиваться своего, сколько бы времени это ни заняло. Себя Эмма считала достаточно сильной, чтобы держать слово, пусть даже данное самой себе. Ни Джонс и никто другой не заставит её отклониться от курса, взятого десять лет назад. Свон любит только Генри и свою работу. — Никак не могу привыкнуть к здешней кухне, тем более в такую рань… У меня внутри всё огнём горит! — Мой желудок огнеупорный. Ты бы попробовал моё чили! — Эмма с аппетитом поглощала яичницу с луком и острым перцем. — Хочешь сказать, ты будешь меня кормить?       Эмма посмотрела на Киллиана и тут же опустила глаза. Жаль, что у него такая улыбка — от неё можно потерять голову! — По-моему, нет особой разницы, готовить для одного или для двоих. Но ты, по-моему, вполне уверенно управляешься на кухне. — Готовить-то я умею. Но вот результат всегда заставляет задуматься: а стоило ли вообще тратить силы? — Киллиан, подавшись вперёд, погладил Свон по руке — от запястья до пальцев. — Знаешь что… если ты правда приготовишь чили, обещаю купить все нужные продукты и потом помыть посуду.       Эмма убрала руку, но улыбнулась. — Приготовить-то я приготовлю, но вот справишься ли ты с чили? Блюдо острое, ещё обожжёт твой нежный желудок.       Обрадовавшись согласию Эммы, Киллиан снова взял её за руку. — Давай попробуем, и всё станет ясно. Как насчёт сегодня? — Хорошо, — Эмма попробовала вырваться, но Джонс крепко её держал. — Пусти, а то я не могу есть.       Киллиан покосился на её руку: — У тебя не одна рука, а две.       Хотя Эмма решила не поддаваться, она всё же рассмеялась: — И обе мои! — Я тебя выпущу. Потом. — Эй, Лиам!       Лицо Киллиана застыло. В его взгляде, устремлённом на Эмму, читались тревога и вызов. Он крепче сжал её руку. Свон поняла его без слов. Она должна молчать и ничего не предпринимать, пока Джонс всё не выяснит. Обернувшись на зов, Киллиан вскинул голову, лицо его расплылось в широкой улыбке. Когда Эмма поняла, что он улыбается, как его брат, то невольно вздрогнула. Сейчас Киллиан сделался похожим на Лиама! — Почему не предупредил, что приедешь?       Высокий загорелый мужчина со светло-русыми волосами и аккуратной бородкой положил руку Джонсу на плечо. Эмма мельком увидела, как на пальце у него сверкнул бриллиант. Она украдкой осматривала незнакомца, решив запомнить его внешность. Лет тридцати с небольшим, одет вроде бы просто, но сразу видно, что очень дорого. — Я ненадолго. Небольшое дельце… — ответил Киллиан, внимательно, как и Свон, осматривая незнакомца. Затем бросил многозначительный взгляд на Эмму. — Хотелось немного расслабиться.       Незнакомец тоже смерил Свон одобрительным взглядом. — А разве по-другому бывает?       Перестраиваясь на ходу, Эмма протянула руку. — Здравствуйте. Лиам не очень хорошо воспитан и не познакомил нас, поэтому придётся самим. Меня зовут Эмма Свон. — Уилл Скарлетт. — Руки у него оказались гладкие, ненатруженные. — Возможно, манеры у Лиама и подкачали, но вот вкус у него всегда был отменный.       Эмма польщённо улыбнулась, надеясь, что действует как надо. — Спасибо! — Подсаживайся к нам, Скарлетт, — Джонс достал сигарету. — Только даму мою в покое оставь.       Последние слова Киллиан произнёс добродушно и шутливо, в точности как Лиам, но взгляд глаз оставался его — цепким, настороженным. — От чашечки кофе не откажусь, — Уилл, быстро взглянув на часы, придвинул себе стул. — Через несколько минут у меня деловая встреча. Ну так как дела на Косумеле? — Он слегка склонил голову набок. — Много ныряешь?       Не сводя со Скарлетта настороженного взгляда, Джонс позволил себе чуть изогнуть губы в улыбке: — Достаточно. — Рад слышать. Я сам собирался наведаться к тебе в гости, но пришлось на пару недель слетать в Штаты. Вернулся только вчера… — он замолчал, когда официант поставил перед ним чашку кофе, а затем положил себе два кусочка сахара и продолжил: — Дела идут неплохо, дружище. Очень даже не плохо. — Чем вы занимаетесь, мистер Скарлетт?       Уилл широко улыбнулся Эмме и тут же подмигнул Киллиану. — Торговлей, дорогая. Так сказать, импортом. — В самом деле? — В горле у Эммы пересохло, и она сделала большой глоток кофе. — Наверное, ужасно интересно! — По-всякому бывает, — Уилл развернулся к ней лицом. — Где же Лиам вас подцепил? — На Косумеле, — Эмма быстро покосилась на Киллиана. — Мы с ним партнёры. — Правда, что ли? — Уилл звякнул чашкой о блюдце.       Джонс подумал, что они слишком далеко зашли и противоречить ей не стоит. — Правда, — кивнул он.       Уилл пожал плечами и снова взял чашку. — Если босс не возражает, то и я не против. — Я работаю на своих условиях, — протянул Киллиан. — Или никак.       Скарлетт расплылся в улыбке — удивлённой и даже восхищённой. — Ты всё такой же! Слушай, меня некоторое время не было. Поставки по-прежнему идут гладко?       После этих слов у Джонса умерла последняя надежда. Значит, то, что лежит в индивидуальной банковской ячейке, — не вымысел, а правда. И деньги, и наркотики принадлежат Лиаму. Киллиан не спеша намазывал булочку маслом. Эмма под столом толкнула его коленом, надеясь, что он воспримет её жест как знак утешения. Но Джонс на неё и не взглянул. — Конечно. Почему нет? — В жизни не проворачивал такой классной операции, — заметил Уилл, опасливо оглядевшись по сторонам. — Не хочется, чтобы всё рухнуло. — Ты слишком много беспокоишься. — Хотя беспокоиться-то надо тебе, — возразил Уилл. — Ведь не мне иметь дело с Манчесом. Тебя здесь не было в прошлом году, когда он позаботился о двух колумбийцах, а я был. Поставками занимаешься ты, моё дело — продажи. Я сплю спокойнее. — А я только ныряю, — ответил Киллиан и постучал по сигарете, стряхивая пепел. — И сплю отлично. — Ну и тип, а? — Уилл снова улыбнулся Эмме. — Я сразу понял, что Лиам — именно тот, кто нужен боссу. Продолжай нырять, дружище. — Скарлетт ткнул чашкой в Джонса. — Благодаря тебе и я в порядке. — Похоже, вы давно друг друга знаете, — с улыбкой заметила Эмма, комкая под столом лежащую на коленях салфетку. — Да уж прилично, верно, Лиам? — Да. Прилично. — Первый раз мы с ним состыковались шесть… нет, семь лет назад. Вместе кидали лохов в Лос-Анджелесе. Помнишь ту старушку? Мы раскрутили бы её на пятьдесят тысяч, если бы дочь нас не накрыла! — Скарлетт достал тонкий портсигар. — Тебя потом, кажется, брат вытащил? Он ведь у тебя адвокат… — Ага… — Киллиан вспомнил, как вносил залог и нажимал на нужные рычаги, чтобы брата не посадили. — Кидаловом я уже лет пять не занимаюсь. Переключился на настоящий бизнес! — Уилл хлопнул Киллиана по руке. — Так гораздо лучше, правда, Лиам? — За это платят больше.       Уилл громко рассмеялся. — А хотите, вечером покажу вам Акапулько? — Нам надо возвращаться, — Киллиан жестом подозвал официанта. — Дела. — Да, я понимаю, о чём ты. — Уилл кивнул в сторону выхода. — А вот и мой клиент. В следующий раз, как надумаешь приехать, позвони мне. — Конечно! — И передавай привет старику Келли.       Снова рассмеявшись, Уилл отсалютовал им обоим. Они смотрели ему вслед: он широким шагом проследовал ко входу и обменялся рукопожатием с человеком в тёмном костюме. — Ничего здесь не говори, — едва слышно прошептал Джонс, подписывая чек. — Идём!       Эмма вскочила и пошла за ним, уронив скомканную салфетку. Киллиан заговорил, только заперев за собой дверь их отдельной виллы. — Зря ты сказала ему, что мы партнёры.       Свон заранее подготовилась к нападению и легко отбила его: — После моего признания он перестал стесняться. — Если бы ты извинилась и вышла из-за стола, эффект был бы тот же.       Эмма скрестила руки на груди. — У нас с тобой одна проблема на двоих, помнишь?       Джонсу не понравилось, что Свон припомнила ему его же собственные слова. — По крайней мере, надо было назваться вымышленным именем! — Зачем? Они знают, кто я такая. Рано или поздно он поговорит со своими боссами и всё выяснит.       Эмма была права, что Киллиану тоже не понравилось. — Ты уже собрала вещи? — Да. — Тогда поехали в аэропорт. — А потом куда? — А потом — прямо к Моралесу.

***

— Задали вы нам работы! — распекал их Моралес, раскачиваясь на стуле. — Двое моих сотрудников гонялись за вами по всему Акапулько! Мистер Джонс, почему вы не предупредили меня, что берёте мисс Свон с собой? — Мне не хотелось, чтобы ваши люди ходили за нами хвостом. — Значит, вы вели своё независимое расследование, а мне привезли подарок! — Моралес поднял ключик и внимательно осмотрел его. — Мисс Свон, оказывается, нашла его несколько дней назад. Вы ведь юрист, мистер Джонс, и наверняка понимаете, что означает термин «сокрытие важных улик». — Разумеется, — холодно кивнул Киллиан. — Но ни мисс Свон, ни я не догадывались о том, что ключ — важная улика. Естественно, нам приходило в голову, что ключ принадлежал моему брату, но сокрытие мыслей — не преступление. — Возможно, но вы поступили недальновидно. А недальновидность часто влечёт за собой преступление.       Киллиан откинулся на спинку стула. Моралес хочет с ним поспорить? Что ж, он охотно ему ответит! — Поскольку ключ являлся собственностью моего брата, он переходит ко мне, как к его душеприказчику. Во всяком случае, как только я убедился в том, что ключ действительно принадлежал Лиаму и содержимое банковской ячейки является важной уликой, я привёз вам и ключ, и описание того, что находится в сейфе. — Да, действительно. И вы не раздумывали над тем, как к вашему брату попало содержимое ячейки?       Моралес немного выждал и повернулся к Эмме: — А вы, мисс Свон, о чём раздумывали вы?       Эмма сидела, сцепив руки на коленях, но её голос звучал деловито и буднично: — Человек, напавший на меня, требовал деньги — видимо, те самые, которые мы нашли. Там довольно крупная сумма. — И пакет с неким веществом… если верить предположению мистера Джонса, кокаином, — не выпуская ключа, Моралес побарабанил пальцами по столешнице. — Мисс Свон, вы когда-нибудь видели кокаин у мистера Лиама Джонса? — Нет. — Рассказывал ли он вам когда-нибудь о незаконном ввозе наркотиков, в частности кокаина? — Нет, конечно. Если бы рассказывал, я бы ничего от вас не утаила. — Так же как не утаили ключ? — Джонс открыл было рот, но Моралес властно поднял руку. — Мисс Свон, прошу вас составить список всех клиентов вашего дайвинг-центра за последние полтора месяца. Мне понадобятся их фамилии и, если возможно, адреса. — Зачем вам список моих клиентов? — Вполне вероятно, что мистер Лиам Джонс проворачивал свои сделки через ваш дайвинг-центр. — Через мой дайвинг-центр?! — Возмущённая Эмма вскочила с места. — На катерах, что ли? Вы думаете, Лиам передавал наркотики у меня под носом, а я понятия ни о чём не имела?       Моралес достал сигару и внимательно осмотрел её. — Очень надеюсь, мисс Свон, что вы действительно понятия ни о чём не имели. Список прошу принести мне до конца недели. — Моралес угрюмо покосился на Джонса. — Разумеется, вы имеете право требовать от меня ордер, что несколько замедлит процесс. А я, разумеется, имею право задержать мисс Свон как важную свидетельницу.       Киллиан следил за поднимающейся к потолку голубой струйкой дыма. Мануэль блефует, испытывает их на прочность. Пожалуй, он мог бы посоревноваться с ним за Эмму, но игра затянулась бы надолго. — Капитан, иногда лучше забыть о некоторых своих правах. По-моему, все мы трое по сути хотим одного и того же. — Джонс встал и поднёс зажигалку к кончику сигары Мануэля. — Вы получите свой список, капитан. И не только его.       Моралес молча смотрел на Киллиана и ждал. — Пабло Манчес, — произнёс Джонс и не без удовольствия заметил, как прищурился Моралес. — Что — Манчес? — Он на Косумеле. Или недавно был здесь, — продолжил Киллиан. — Мой брат несколько раз встречался с ним в местных барах и ночных клубах. Возможно, вас также заинтересует некий Уилл Скарлетт, американец, который работает в Акапулько. Судя по всему, именно он познакомил моего брата со своими сообщниками на Косумеле. Запросите в полиции Штатов его досье — узнаете много интересного.       Своим аккуратным почерком Моралес записал фамилии, хотя вряд ли он и так бы их забыл. — Благодарю вас за ценные сведения. Однако в будущем, мистер Джонс, я был бы вам весьма признателен, если бы вы не путались у меня под ногами. Hasta luego*, мисс Свон!       Через несколько секунд Эмма вышла на улицу. — Я не люблю, когда на меня давят. А ведь Моралес сейчас именно давил! — гневно воскликнула она. — Он угрожал посадить меня за решётку!       Джонс закурил — хладнокровно, не спеша. — Моралес продемонстрировал свои возможности. И объяснил, какой у нас есть выбор. — Тебя он посадить не грозил, — буркнула Эмма. — Мануэль не так беспокоится за меня, как за тебя. — Беспокоится? — Свон остановилась, положив руку на дверцу арендованной машины Джонса. — Моралес хороший полицейский. Ты — одна из тех, кого он охраняет. — Странно он демонстрирует заботу! — Эмма мрачно оглянулась на здание участка.       Вдруг к машине подбежал грязный маленький оборванец и галантно открыл перед Свон дверцу. Не дожидаясь, когда мальчишка протянет руку, Эмма протянула ему монету. — ¡Gracias! *       Паренёк осмотрел монету, ухмыльнулся, увидев, что Эмма не поскупилась, и одобрительно кивнул: — ¡Buеnas tardes, señorita!       С этими словами так же галантно он захлопнул дверцу, а монету сунул в карман. — Хорошо, что ты нечасто выбираешься в центр, — заметил Джонс. — Почему? — Здесь ты через неделю обанкротишься.       Эмма нашла в сумочке резинку и собрала волосы в хвост. — Из-за того, что дала мальчишке двадцать пять песо? — Сколько ты дала другому мальчишке перед тем, как мы пошли к Моралесу? — Я кое-что у него купила. — Точно, жвачку. — Киллиан повернул ключ в замке зажигания и плавно тронулся с места. — Видимо, без клубничной жвачки для тебя день не в радость! — Ты уклоняешься от разговора! — Совершенно верно. А теперь скажи, где продаются самые лучшие ингредиенты для чили. — Хочешь, чтобы сегодня я приготовила тебе ужин? — Готовка тебя отвлечет. Пока мы сделали всё, что могли, — добавил Киллиан. — Вечером можно и расслабиться. Нам это сейчас нужно.       Страх и гнев «разрывали» Эмму. Хотелось бы ей верить, что Киллиан прав! — По-твоему, готовка меня отвлечёт? — Тебя отвлечёт домашняя еда, которую, к сожалению, вначале придётся приготовить. Это неоспоримый факт.       Положение оказалось настолько абсурдным, что Свон уступила. — На следующем углу поверни налево. Я скажу тебе, что купить, ты всё купишь и не будешь путаться у меня под ногами. — Согласен. — А потом вымоешь посуду. — Конечно! — Остановись здесь, — приказала Свон. — И помни, ты сам напросился.       Готовя, Эмма никогда не экономила на специях — хотя настоящие мексиканские специи и приправы гораздо острее, чем те, что продаются в обычных американских супермаркетах. Ещё в детстве, приезжая на Юкатан с родителями, Свон полюбила мексиканскую кухню и здешние деликатесы. Эмма готовила нечасто — для себя ограничивалась просто сэндвичем. Но иногда на неё, что называется, нападал стих, и тогда из её рук выходили настоящие кулинарные шедевры. «Наверное, мне всё же хочется поразить его воображение, — думала Свон, смешивая в миске салат, который до ужина должен постоять в холодильнике. — Что тут такого? Приятно радовать других своими кулинарными талантами».       Очистив и нарезав авокадо, Эмма, как ни странно, поняла, что ей действительно стало легче, как и предсказывал Джонс.       Последние дни Свон приходилось заниматься не своим делом и решать трудные задачи. А сейчас голова занята лишь тем, как получше нарезать овощи и фрукты. Какое облегчение! Эмма старательно смешивала салат. Контрастные оттенки радовали глаз: яркая зелень, апельсины, грейпфруты и помидоры черри выглядели очень аппетитно. Она вспомнила, что этот салат — единственный, которым ей удавалось накормить Генри, потому что сын считал его красивым. Эмма нарезала лук и перец и выложила на сковороду, сама не замечая, что улыбается. К луку и перцу она добавила чеснок и оставила смесь тушиться на медленном огне. —М-м-м, как пахнет! — воскликнул Киллиан, просовывая голову на кухню.       Эмма обернулась через плечо. — Мы договорились, что ты не будешь путаться у меня под ногами. —Ты готовь, а я накрою на стол.       Эмма пожала плечами и отвернулась к плите. Она отмеряла, помешивала и щедро добавляла специи. Наконец, по кухне поплыла настоящая симфония ароматов. На плите булькало мясо с овощами, а соус постепенно густел. Довольная собой, Эмма вытерла руки о кухонное полотенце и обернулась. Джонс уютно устроился за столом и наблюдал за ней. — Ты хорошо готовишь, — сказал Киллиан. — Очень хорошо.       Свон вдруг показалось естественным, что они вместе на кухне — на плите готовится еда, сквозь открытое окно проникает лёгкий ветерок. Оказывается, простые радости иногда бывают такими желанными! Эмма отложила полотенце. Оказалось, что она не знает, куда девать руки. — Некоторые мужчины считают, что женщина лучше всего смотрится у плиты. — Не знаю. Не знаю, где ты смотришься лучше — здесь или на капитанском мостике, за штурвалом. Долго ещё? — Не больше получаса. — Отлично! — Джонс встал и подошёл к столу, где оставил две бутылки. — Успеем выпить вина.       Эмма накрыла чили крышкой. В голове у неё «запищал» едва слышный сигнал тревоги. — У меня нет бокалов для вина. — Не волнуйся, я обо всём позаботился.       Киллиан извлёк из пакета, стоящего рядом с бутылками, два бокала на тонких ножках. — Да уж, ничего не забыл, — буркнула Свон. — Ты же не пожелала, чтобы на рынке я ходил за тобой по пятам. А мне не хотелось бездельничать.       Джонс заранее откупорил бутылку, чтобы вино «подышало». — Это не мои свечи.       Обернувшись, Киллиан увидел, что Эмма перебирает бахрому плетёного коврика, который он положил на стол. Посередине стояли две синие свечи, подобранные Джонсом в тон к посуде Свон. — Они наши, — ответил Киллиан.       Эмма накрутила бахрому на палец, отпустила, снова накрутила. В последний раз она зажигала свечи, когда отключилось электричество. Синие свечи на столе казались не прочными, а какими-то хрупкими и несерьёзными. — Зачем было так хлопотать? Мне не… — Ты не в своей тарелке из-за свечей и вина?       Отпустив бахрому, Эмма безвольно опустила руки. — Нет… разумеется, нет! — Вот и хорошо, — Киллиан разлил по бокалам тёмно-красное вино и подошёл к Эмме. — Просто мне показалось, что они расслабляют. Мы ведь с тобой решили сегодня отдохнуть.       Свон сделала глоток и, хотя ей хотелось отступить, устояла. — Боюсь, ты хочешь от меня больше того, что я могу дать. — Нет, — Киллиан чокнулся с ней. — Мне нужно в точности то, что ты можешь дать.       Растерявшись, Эмма повернулась к холодильнику. — Давай начнём с салата.       Джонс зажёг свечи и выключил верхний свет. Эмма внушала себе, что это не считается. Интимная атмосфера — всего лишь приятное дополнение к ужину. — Очень красиво, — заметил Киллиан, когда Эмма положила соус и разложила сверху ломтики авокадо. — Как это называется? — Честно говоря, я так и не узнала название этого салата, — Эмма попробовала первой, чтобы убедиться, что всё в порядке. — Я узнала рецепт, когда работала в отеле. Если честно, почти все мои блюда оттуда. — Как вкусно! — воскликнул Киллиан, проглотив первый кусочек. — Жалко, я раньше не уговорил тебя готовить. — Хорошенького понемножку! — Эмма настолько размякла, что позволила себе улыбнуться. — Питание… — …в плату не входит, — закончил за неё Киллиан. — Но ведь всегда можно договориться!       Искренне рассмеявшись, Эмма надкусила горькую дольку грейпфрута. — Мне так не кажется. Как ты обходишься в Филадельфии? — У меня есть экономка. По средам она готовит еду, — Джонс положил себе добавки, наслаждаясь контрастом хрустящей зелени и острой заправки. — И потом, я часто ем не дома. — Рестораны, ночные клубы, гости? Ты, наверное, только и делаешь, что ходишь по вечеринкам… — Иногда по делу, иногда ради удовольствия. — Киллиан уже почти забыл, что значит сидеть на кухне и наслаждаться простой домашней едой. — Честно говоря, от постоянного мелькания перед глазами довольно сильно устаешь. — От мелькания? — В юности мы с Лиамом, бывало, вечером в пятницу садились в машину и ехали куда глаза глядят. Главным образом мы охотились за девчонками, которым, как и нам, скучно было сидеть дома. Вечеринки для взрослых — то же самое, что катание на машине для подростков.       Эмма нахмурилась. Если верить Киллиану, он живёт вовсе не такой роскошной жизнью, как она себе представляла. — Кажется, довольно бессмысленное времяпровождение. — Не кажется, а так и есть. — Ты, по-моему, не похож на человека, который чем-то занимается без определённой цели. — На мой век бессмысленных поступков хватило, — проворчал Киллиан. — В один прекрасный день до тебя вдруг доходит, что больше не хочется.       Да, именно так, понял Джонс. Дело не в работе, не в долгих часах, которые он просидел в библиотеке над сводами законов или провёл в зале суда. Бессмысленные, пустые вечера иссушали душу и наполняли её несбыточными желаниями. Не сводя взгляда с Эммы, Киллиан подлил ей вина. — И к такому выводу я пришёл совсем недавно.       Почувствовав, что плавится под его взглядом, Эмма медленно отставила бокал, встала и подошла к плите. — В определённые моменты жизни мы все принимаем те или иные решения, меняем, так сказать, ориентиры. — У меня сложилось впечатление, что свои ориентиры ты поменяла очень давно. — Да. И ни разу не пожалела. «Уж это наверняка правда, — подумал Киллиан. — Ты не из тех, кто жалеет о принятых решениях». — И ты бы ничего в своей жизни не изменила?       Раскладывая чили по тарелкам, Эмма пожала плечами. — Если бы ты могла вернуться на одиннадцать лет назад и пойти другой дорогой, ты бы ничего не изменила?       Эмма замерла, а потом медленно повернулась к Киллиану. — Это значило бы, что мне пришлось бы отказаться от Генри. Нет. Я бы ничего не изменила.       Свон расставила тарелки на столе. Джонс взял её за руку. — Я восхищаюсь тобой, Эмма!       Покраснев, Свон опустила голову. — За что? — За то, что ты такая, какая есть.