На грани чужого вздоха

      Работа в дайвинг-центре считалась у Эммы почти равносильной выходному дню. Роскошь взять настоящий выходной, отдыхать и от магазина, и от выходов в море с туристами Свон позволяла себе редко, только когда Генри приезжал домой на каникулы. Сегодня вся её крошечная флотилия вышла в море без неё — Эмма позволила себе такую поблажку. В дайвинг-центре Свон управится и сама. Побудет одна. К полудню все серьёзные клиенты уже успели запастись баллонами. Дальше посетители наверняка будут заходить лишь от случая к случаю. В оставшиеся до закрытия несколько часов Свон решила осмотреть снаряжение и произвести учёт.       Дайвинг-центр был построен из серых шлакобетонных блоков. Периодически Эмма порывалась покрасить здание снаружи, но потом передумывала: к чему лишние расходы? Свон отгородила себе в подсобке угол, который почти в шутку называла своим кабинетом. В угол с трудом втиснулись старый письменный стол и стул на колёсиках. Остальное пространство загромождало оборудование для дайвинга: что-то лежало на полу, что-то было сложено на полках или висело на крючках. И хотя на столешнице зияла зазубрина величиной с мужской ботинок, снаряжение у Эммы было высшего качества и в безупречном состоянии.       Маски, ласты, баллоны с дыхательной смесью и трубки можно было взять напрокат по отдельности или в любом сочетании. Эмма давно поняла, чем шире выбор, тем легче подобрать снаряжение и «приручить» клиента, который захочет и дальше иметь дело только с ней. Снаряжение — краеугольный камень её бизнеса. Рядом с широким проёмом, закрывавшимся только на ночь массивными рольставнями, Эмма выставила рекламный баннер с перечнем всего, что предлагалось напрокат в «Чёрной жемчужине». Кроме того, на двух языках — английском и испанском — внимание отдыхающих привлекалось к услугам и ценам.       Восемь лет назад, когда Эмма только начинала собственное дело, она закупила баллонов и гидрокостюмов на двенадцать дайверов. На покупку ушли все её деньги до последнего гроша — всё, что Нил тогда дал заплаканной девчонке, беременной от него. Девчонка быстро повзрослела. Теперь она в состоянии экипировать с головы до ног полсотни аквалангистов, сотню любителей сноркелинга*, подводных фотографов, туристов, которые желают весело провести день на воде, и убеждённых сторонников подводной охоты.       Потом Эмма рискнула купить своё первое судно — дайв-бот, который назвала «Генри», в честь сына. Восемнадцатилетняя, одинокая, испуганная, Свон обещала себе, что у ребёнка, которого она носит под сердцем, будет всё самое лучшее. Прошло десять лет — своё обещание Эмма сдержала.       Более того, остров, на который она бежала, стал для неё домом. Здесь Эмму знают, уважают, на неё рассчитывают. Глядя на лазурное море и на просторные пляжи, усыпанные белым песком, Свон больше не тосковала по Сторибруку и по красивому дому, окружённому ухоженным газоном и цветами. Она больше не вспоминала едва начатую учёбу в университете и не жалела, что не получила профессию, о которой когда-то мечтала. Эмма перестала страдать из-за мужчины, которому не нужна была ни она, ни их общий ребёнок. Назад Свон ни за что не вернётся. Зато для Генри все пути открыты.       Вот о чём мечтала Эмма, наполняя баллоны дыхательной смесью. Она хотела, чтобы её сына принимали повсюду так же легко, как когда-то легко отвергли её саму. Дело не в мести, а в справедливости. — Как дела, барышня?       Эмма, сидящая на корточках у дальней стены, развернулась и прищурилась от слепящего солнца. Проём заполнила внушительная фигура, обтянутая чёрно-красным мокрым гидрокостюмом. Свон сразу узнала полнощёкое лицо, в углу рта, как всегда, торчала сигара. — Мистер Морис! А я думала, вы уже уехали! — Смотался на несколько дней в Канкун… Ерунда! Здесь дайвинг лучше.       Улыбнувшись, Свон встала и направилась к проёму. Сэм Морис принадлежал к числу постоянных клиентов. Он прилетал на Косумель два-три раза в год и всегда брал напрокат много баллонов. — Насчёт дайвинга я совершенно с вами согласна. Ну, а руины вы видели? — Жена потащила меня в Тулум*, — Морис дёрнул плечами и, выпучив водянистые голубые глазки, расплылся в улыбке. — Уж лучше погрузиться на десять метров под воду, чем целый день лазить по камням! Немножко поплавал там с маской и ластами. Но стоило ли лететь из самого Далласа только ради того, чтобы поплескаться в водичке? Вот, задумал ночное погружение.       Эмма широко улыбнулась, отчего взгляд зелёных глаз, обычно настороженный, сразу сделался мягче и теплее. — Сейчас снаряжу вас по полной программе. Сколько ещё вы у нас пробудете? — спросила Свон, осматривая подводный фонарь. — Недельки две. Полезно бывает иногда оторвать зад от офисного кресла! — Вот именно! — Эмма часто благодарила судьбу за то, что многие жители Техаса, Луизианы и Флориды ощущали потребность куда-то уехать. — Говорят, пока мы в Канкуне лазили по скалам, у вас тут кое-что случилось.       Эмма понимала, что обязана ответить вежливо, но по спине у неё пробежал холодок. Улыбка увяла, на лице появилось отстранённое выражение. — Д-да… убили американца. — Жена прямо сама не своя. Я с трудом уговорил её вернуться. Вы знали убитого? «Нет, не знала», — подумала Эмма.       Во всяком случае, Свон знала Лиама не так хорошо, как следовало. Чтобы чем-то занять руки, она придвинула к себе бланк и начала его заполнять. — Вообще-то знала. Одно время он даже у меня работал. — Да что вы говорите?! — Водянисто-голубые глазки Мориса на миг сверкнули. Эмма решила, что и к этому пора бы уже привыкнуть. — Может быть, и вы его вспомните. Он был в команде на катере, когда вы с женой в последний раз выходили в море. — Нет, серьезно? — Морис нахмурился и принялся жевать сигару. — Такой красавчик. Как же его звали? Люк… Лукас… Нет. Лиам… Точно, — вспомнил он. — Моя старушка хохотала не переставая… — Да, он самый. — Жалко, — проворчал Морис, но на лице у него появилось довольное выражение: оказывается, он знал убитого! — Такой улыбчивый парень, такой жизнерадостный… — Да, мне тоже очень жаль… — Эмма вынесла баллоны с воздухом и поставила на крыльцо. — Вы поосторожнее с ними, мистер Морис. — И ещё камеру, барышня. Хочу заснять кальмаров. Ну и уроды же!       Удивлённая Эмма сняла с полки камеру и вписала её в бланк. Посмотрела на часы, отметила время и протянула бланк Морису на подпись. Расписавшись, Сэм протянул залог. Хороший клиент — всегда платит наличными, да ещё в долларах. — Спасибо. С возвращением, мистер Морис! — Меня отсюда ничем не выманишь, барышня!       Крякнув и охнув, Морис взвалил баллоны на плечи. Эмма посмотрела ему вслед и принялась заполнять квитанцию. Потом отперла кассу и положила деньги на место. — Дела идут неплохо.       Вздрогнув от неожиданности, Эмма вскинула голову и увидела Киллиана Джонса.       Больше она ни за что не спутает его с Лиамом — хотя сегодня его глаза спрятаны за тёмными стёклами солнцезащитных очков, а вместо делового костюма на нём были шорты и расстёгнутая до середины яркая рубашка. На шее Джонса — длинная золотая цепочка, на которой болталась монетка. Эмма вспомнила, что точно такой же медальон носил и Лиам. Но благодаря манере держаться Киллиан казался выше ростом, а суровое выражение лица подсказывало, что общаться с ним совсем непросто.       Поскольку Эмма не верила в дипломатический обмен любезностями, она заперла кассу и принялась осматривать ремешки и карабины у масок. В её дайвинг-центре ничего неисправного быть не должно. — Не ожидала, что снова вас увижу. — И напрасно, — Джонс не сводил со Свон глаз. Сегодня она показалась ему крепче — не такой хрупкой, как неделю назад. Взгляд зелёных глаз холодный, голос отстранённый. Что ж, тем легче будет договориться о том, за чем он сюда явился. — У вас на Косумеле определённая репутация.       Эмма сняла с полки очередную маску и не спеша посмотрела на Джонса через плечо. — В самом деле? — Я проверил, — просто пояснил Киллиан. — Вы живёте здесь десять лет. Построили свой дайвинг-центр, можно сказать, собственными руками и стали одной из самых преуспевающих предпринимательниц на Косумеле.       Эмма тщательно осмотрела маску, которую держала в руке. — Может, хотите взять что-нибудь напрокат, мистер Джонс? Рекомендую поплавать с маской и трубкой. Здешний коралловый риф — второй по величине в мире, после Большого Барьерного Рифа… — Да, наверное. Но я предпочитаю погружаться с аквалангом. — Отлично. Я дам вам всё, что захотите, — Свон положила маску на место и взяла другую. — Чтобы заниматься дайвингом в Мексике, никакого сертификата не требуется. И всё же рекомендую перед первым погружением взять несколько уроков. Мы предлагаем два вида курсов — индивидуальные и групповые.       Джонс впервые улыбнулся. Благодаря его неспешной улыбке лицо сразу сделалось привлекательнее, потому что исчезли жёсткие складки в углах рта. — Спасибо, возможно, я и воспользуюсь вашим предложением. Кстати, когда вы закрываетесь? — Как только подготовлюсь к закрытию.       Улыбка невольно влекла Эмму к Киллиану. Свон поняла, что не должна поддаваться. Поэтому она повернулась к незваному гостю боком и смерила его почти презрительным взглядом. — Мистер Джонс, здесь, на Косумеле, не принято работать строго с девяти до шести. Если вы не хотите ничего взять напрокат или записаться на прогулку… прошу меня извинить.       Киллиан нагнулся и накрыл руки Эммы своими. — Я приехал сюда не для морских прогулок. Давайте сегодня поужинаем вместе, а заодно и поговорим.       Не пытаясь высвободиться, Эмма посмотрела на Джонса в упор. Она давно поняла: если хочешь добиться успеха в делах, надо в любом положении оставаться безукоризненно вежливой. — Нет, спасибо. — Тогда, может, просто выпьем? — Нет. — Мисс Свон…       Среди коллег и клиентов Киллиан славился своей бесконечной выдержкой. Он давно понял, что выдержка — отличное оружие, как в зале суда, так и вне его. Но сейчас, с Эммой, он едва сдерживался, чтобы не выйти из себя. — Мисс Свон, я до сих пор так и не выяснил ничего существенного, а полиция, похоже, и вовсе мышей не ловит. Мне нужна ваша помощь.       На сей раз Эмма всё-таки выдернула руки. Нет, Джонс не заставит её подчиниться — ни проникновенными словами, ни пламенными взглядами. У неё своя жизнь, своё дело и, самое главное, сын, который через несколько недель приедет домой. — Извините, но я не желаю вмешиваться не в своё дело. И даже если бы я хотела вам помочь, сказать мне нечего. — Значит, тем более вы ничего не теряете, поговорив со мной. — Мистер Джонс! — Эмма, в отличие от него, выдержкой не отличалась. — У меня очень мало свободного времени. То, чем я занимаюсь, — не каприз и не забава, а тяжёлый труд. Если иногда по вечерам мне удаётся выкроить пару свободных часов, то вовсе не для того, чтобы вести пустые разговоры. А теперь, если позволите…       Она уже хотела выпроводить его, как вдруг с пляжа прибежал мальчик в плавках, намазанный кремом для загара. Протянув Эмме мятые купюры, он попросил два комплекта масок, трубок и ласт — для себя и брата. Пока Свон ещё раз проверяла снаряжение, пока взволнованный мальчишка засыпал её вопросами на испанском. — А мы увидим акул?       Взяв деньги, Свон выдала мальчишке снаряжение. — Хотя акулы на рифе не живут, время от времени они сюда заплывают, — серьёзно ответила Эмма, а у мальчишки загорелись глаза. — Зато вы точно увидите рыб-попугаев — вот таких, — Эмма развела руки в стороны, демонстрируя размер рыбы. — А если захватите с собой хлебных крошек или сухарей, то приманите рыб-сержантов. Они будут плыть за вами целыми косякам и так близко, что даже сможете их потрогать. — Они кусаются?       Свон широко улыбнулась: — Они кусают только хлебные крошки. Adiós.*       Поблагодарив, мальчишка побежал назад, загребая ногами песок. — Вы говорите по-испански, как местная, — заметил Джонс и подумал, что это ему очень кстати.       От Киллиана не укрылось, как светились глаза Эммы, пока она разговаривала с мальчиком. В них не было ни холодности, ни грусти, ни затравленного выражения. Странно, раньше он и не замечал, насколько глаза служат барометром внутреннего состояния. — Я здесь живу, — сухо ответила Свон. — А теперь, мистер Джонс… — Сколько у вас судов? — Что? — Сколько у вас судов?       Эмма глубоко вздохнула. Так и быть, она уделит ему ещё пять минут. — Четыре. Прогулочный катер с прозрачным дном, два дайв-бота и катер для глубоководной рыбалки. — Глубоководная рыбалка! — обрадовался Джонс. — То, что нужно!       На рыболовном катере они будут одни и вдали от всех. — Я не рыбачил уже лет пять или шесть. Выходим завтра! — Киллиан потянулся за бумажником. — Сколько? — Триста долларов в день с человека, но учтите, мистер Джонс, я не выведу катер в море ради одного клиента, — Эмма насмешливо улыбнулась. — Расходы не окупятся. — Каков ваш минимум? — Три человека. Но поскольку, кроме вас, желающих пока нет, боюсь, придётся…       Джонс выложил на прилавок полторы тысячи. — Эти, — он кивнул на «лишние» купюры, — так сказать, для страховки. Мне нужно, чтобы в море со мной вышли именно вы.       Эмма опустила глаза. Полторы тысячи ей совсем не помешают! Их можно внести как предоплату и взять два аквабайка, о которых она давно мечтала. В нескольких других дайвинг-центрах они уже есть, а Свон всегда бдительно присматривается к конкурентам. Гидроциклы и виндсёрфинг пользуются всё большим спросом, и если хочешь идти в ногу со временем…       Эмма подняла голову. По выражению лица Джонса она поняла, что он отступать не намерен, и решила, что дело того не стоит. — Извините, но завтрашний день у меня весь расписан. Так что… — Мисс Свон, с вашей стороны крайне недальновидно отказываться от прибыли!       Эмма только плечами повела. Джонс снова улыбнулся, на сей раз не так обаятельно. — Ужасно не хочется рассказывать постояльцам и персоналу моего отеля, как плохо обслуживают клиентов в «Чёрной жемчужине». Удивительно, как иногда обычные сплетни вредят или, наоборот, помогают развитию малого бизнеса…       Эмма медленно, по одной купюре, взяла деньги. — Чем вы занимаетесь, мистер Джонс? — Юриспруденцией.       Доставая бланк, Свон издала странный звук, лишь отдалённо напоминающий смех. — И как же я сама не догадалась! Когда-то я была знакома с одним юристом… — Эмма вспомнила Нила — тот тоже говорил гладко и всегда всё просчитывал. — Он тоже ухитрялся получать, что хотел. Распишитесь здесь. Мы выходим в восемь, — сухо продолжала Свон. — Обед на борту включён в цену, но без спиртного. Пиво или крепкие алкогольные напитки можете принести с собой. На воде солнце очень «злое», поэтому советую взять с собой солнцезащитный крем… — Эмма бросила взгляд на море. — Мой дайв-бот возвращается. Так что извините, мне пора. — Мисс Свон… — Джонс сам не знал, что собирался ей сказать и почему, хоть он и добился своего, ему так не по себе. В конце концов он просто сунул квитанцию в карман. — Если передумаете насчёт ужина… — Не передумаю. — Я живу в «Cozumel Palace». — Прекрасный выбор!       Эмма вышла на причал — надо встретить команду и пассажиров.

***

      В семь пятнадцать солнце уже взошло, его горячие лучи испарили предрассветный туман. Облаков на небе почти не было, а те редкие кучевые, что виднелись, не сулили плохого. — Чёрт! — Эмма в досаде лягнула стартер мотоцикла и покатила по улице. Она-то надеялась, что сегодня пойдёт дождь.       Киллиан Джонс всё время пытается привлечь её к своему расследованию. Эмма живо представляла его серьёзное лицо и пытливый взгляд серых глаз, слышала его спокойный, но настойчивый голос. Киллиан Джонс из тех, кто не принимает слова «нет». Он упрямый — будет ждать согласия, сколько бы времени на это ни потребовалось. Эмма подумала, что при других обстоятельствах такими качествами можно только восхищаться. Благодаря собственному врождённому упрямству ей удалось начать своё дело и преуспеть, хотя многие с сомнением качали головами и предупреждали её обо всех трудностях и подводных камнях. Но сейчас Эмма не может себе позволить восхищаться Киллианом Джонсом. Чувства, как и финансы, нельзя растрачивать попусту. Свон не имеет на это права.       Так или иначе, Эмма ничем не может ему помочь. В лицо Свон дул лёгкий ветерок. Она и так уже не менее двух раз повторила Киллиану всё, что ей было известно о Лиаме. Конечно, человека, лишившегося брата, можно только пожалеть. Да и самого Лиама жалко, хотя Свон едва его знала. И всё-таки расследовать убийства должны полицейские. Киллиан Джонс не в своей стихии.       Зато она — в своей. Эмма ехала привычным маршрутом, почти не замечая отвратительной дороги, и почти машинально объезжала ухабы и выбоины. По обеим сторонам дороги стояли дома. Палисадники заросли высокой травой и лианами. Во дворах на верёвках уже сушилось выстиранное бельё. Окна почти везде были открыты. Оттуда доносились обрывки телевизионных новостей и звонкие детские голоса. Дети завтракали и собирались в школу. Не сбросив скорости, Эмма ловко повернула за угол и покатила дальше.       Друг к другу теснились магазины и лавочки. Увидев сеньора Пессадо, который возился с ключами у своей двери, Эмма посигналила ему и помахала рукой. Свон обогнало такси. Притормозив, водитель повернул на шоссе, ведущее к аэропорту, — скоро прилетают первые рейсы. Через несколько секунд Эмма уловила запах моря, как всегда, крепкий и свежий. Повернув в последний раз, она рассеянно глянула в зеркало заднего вида. Странно! Кажется, вчера она уже где-то видела эту голубую машину… Впрочем, когда Свон заехала на стоянку отеля, машина, пыхтя, проехала дальше.       «Чёрная жемчужина» граничила с пляжем отеля. Эмма заключила с руководством взаимовыгодный договор. Сотрудничество развивалось успешно. И всё же всякий раз, входя в отель, — вот как сегодня, чтобы взять на кухне обед для предстоящей морской прогулки, — Свон вспоминала, как целых два года мыла здесь полы и стелила постели. — Buenos días, * Бонита.       Молодая женщина с ведром и шваброй заулыбалась: — Buenos días, Эмма. ¿Cómo estás? * — Estoy bien.* Как Рикардо? — спросила Эмма о сыне Бониты. — Растёт как на дрожжах, — Бонита нажала кнопку служебного лифта. — Скоро приедет Генри. Вот он обрадуется! — И я тоже.       Они распрощались, но Свон помнила, сколько времени они проработали вместе: меняли бельё, развозили полотенца, мыли полы. Бонита — друг, как и многие другие, с кем она познакомилась на острове. Все они в своё время выказали доброту восемнадцатилетней девушке без обручального кольца на пальце, которая ждала ребёнка.       Эмма запросто могла бы солгать. Даже тогда она понимала, как просто купить кольцо за несколько долларов и соврать, что разведена или вдова. Но врать не хотелось. Ребёнок, который в ней рос, принадлежал ей, и только ей. Свон считала, что ей нечего стыдиться и незачем лгать.       В семь сорок пять Эмма шла по пляжу к своему дайвинг-центру, волоча большую сумку-холодильник с двумя обедами и другую сумку, поменьше, с наживкой. Над поверхностью воды уже виднелось несколько трубок. Вода наверняка тёплая, прозрачная, а народу ещё мало. Она бы сейчас и сама с удовольствием поплавала с маской и трубкой. — Эмма!       Навстречу Свон, качая головой, спешил щеголеватый невысокий мексиканец. Над его верхней губой красовались тоненькие усики, в тёмно-карих, почти чёрных глазах плясали весёлые огоньки. — По-моему, для таких тяжестей ты худовата! — Да и ты, Луис, тоже. Но если хочешь мне помочь — я не против.       Эмма остановилась отдышаться и выразительно осмотрела своего сотрудника снизу вверх. На нём не было ничего, кроме облегающих плавок. Свон отлично знала, что он наслаждается откровенными или брошенными украдкой взглядами женщин на пляже. — Значит, сегодня идёшь на рыбалку? — Луис подхватил холодильник, что побольше, и зашагал рядом. — Я обновил сегодняшний график. Утром у нас тринадцать желающих прокатиться на катере с прозрачным дном. И оба дайв-бота сегодня тоже выходят в море. Поэтому я вызвал на помощь своего двоюродного брата Мигеля. Ты как, не против? — Отлично!       Свон подумала, что хоть Луис молод, меняет женщин как перчатки и обожает текилу, но в трудную минуту на него можно положиться. — Наверное, придётся мне кого-то нанять, хотя бы на неполный день.       Луис посмотрел на Эмму, вздохнул и опустил глаза. Он работал вместе с Лиамом чаще остальных. — Мигель — парень ненадёжный. Сегодня здесь, завтра там. У меня есть племянник, Педро, хороший мальчик. Но до конца учебного года он работать не может. — Я запомню, — рассеянно кивнула Эмма. — Пошли на катер. Хочу проверить снаряжение.       Поднявшись на борт, Свон, как всегда, осмотрела рыболовные снасти. Придирчиво обследуя большие катушки и мощные удилища для троллинга*, она невольно улыбнулась. Интересно, этот юрист когда-нибудь ловил крупную рыбу? Скорее всего, такой не отличит акулу от тунца, даже если рыбина выпрыгнет из воды и откусит ему руку.       Отдраенная палуба, снасти в полном порядке — всё как Эмма и требовала. Луис работает с ней дольше остальных, но все работающие у Эммы с первого дня усваивали главный принцип: за свои деньги клиенты имеют право на самое лучшее.       Хотя по стандартам серьёзной спортивной рыбалки катер Свон считался сравнительно небольшим, клиенты редко оставались недовольными. Эмма отлично знала акваторию у юкатанского побережья и привычки рыб, изобиловавших в здешних водах. И пусть у неё на катере нет ни гидролокатора, ни оборудования для промысловой разведки, сегодняшнюю рыбалку Киллиан Джонс запомнит надолго! Свон намерена занять его делом, чтобы у него не осталось времени докучать ей вопросами. К вечеру у Киллиана от натуги будут разламываться плечи и спина и он будет мечтать лишь о том, как бы принять горячую ванну и поскорее заснуть. А если Джонс не полный идиот, Эмма позаботится о том, чтобы у него было чем похвастаться в том месте, откуда он приехал.       Кстати, а откуда он? Эмма покачала головой, проверяя приборы на капитанском мостике. Лиаму она таких вопросов не задавала — не считала нужным. А сейчас неожиданно заинтересовалась, откуда родом Киллиан и что за жизнь он ведёт. Наверное, обожает ходить по дорогим ресторанам под руку с холёными спутницами… А может, предпочитает зарубежные арт-хаусные фильмы «не для всех» и бридж? Или, наоборот, шумные ночные клубы и джаз? В отличие от большинства здешних знакомых Свон, Киллиан Джонс оставался для неё загадкой, вот ей и стало интересно — пожалуй, даже слишком интересно. Напомнив себе, что прежняя жизнь Киллиана Джонса — не её дело, Эмма обернулась к Луису: — Дальше я и сама управлюсь. А ты иди открывай «Чёрную жемчужину». Через полчаса «Марлин» должен быть готов к отплытию.       Но Луис словно не слышал Свон. Застыв на месте, он глазел на причал. Потом поднял дрожащую руку и перекрестился: — ¡Madre dе Dios! * Матерь Божья! — Луис! — Эмма сбежала с мостика и подошла к нему. — Что…       И тут она увидела Киллиана. На голове у него красовалась соломенная шляпа, глаза закрывали тёмные очки. Побриться он и не подумал, и отросшая щетина придавала ему вид праздного бродяги. Да и оделся Джонс соответственно: выцветшая футболка и чёрные спортивные шорты. В таком виде Киллиан точно не походил на любителя бриджа. Понимая, что сейчас творится в голове у Луиса, Эмма тронула его за плечо и быстро заговорила: — Луис, это его брат. Я тебе рассказывала, они близнецы. — Воскрес из мёртвых… — прошептал Луис. — Не говори глупостей! — резко ответила Свон, хотя от слов Луиса по спине пробежал холодок. — Его зовут Киллиан, и он совсем не похож на Лиама, ну ни капельки. Сам увидишь, как только поговоришь с ним… Вы вовремя, мистер Джонс! — крикнула Эмма, надеясь вывести Луиса из состояния шока. — Вам помочь? — Справлюсь, — отозвался Киллиан и, подхватив меньшую сумку-холодильник, легко спрыгнул на палубу и прочёл надпись на борту катера: — «Эмигрант»… Назвали в свою честь? — Да, наверное… — Эмма не особенно гордилась своим положением, но и не стыдилась его. — Это Луис. Он у меня работает. Вы его здорово напугали. — Извините, — Джонс покосился на низкорослого Луиса, который невольно спрятался за спиной Свон. На верхней губе у Луиса от волнения выступил пот. — Вы знали моего брата? — Мы вместе работали, — Луис говорил по-английски медленно и отчётливо. — Обучали подводному плаванию… Лиам больше всего любил выходить в море на дайв-боте. Отдаю швартовы!       Стараясь держаться от Джонса подальше, Луис шагнул на причал. — По-моему, все здесь меня боятся, — заметил Киллиан. — А вы? — Джонс в упор посмотрел на Эмму. Хотя Киллиан больше не напоминал ей Лиама, он всё-таки выводил её из равновесия. — По-прежнему не хотите подпускать меня к себе? — Мы славимся тем, что приветливы со всеми клиентами. Вы, мистер Джонс, зафрахтовали «Эмигранта» на целый день. Располагайтесь! — Эмма показала ему на шезлонг, а сама проворно взбежала по трапу на мостик и крикнула Луису: — Передай Мигелю, что я заплачу ему, только если он проработает до конца дня!       Помахав Луису на прощание, она завела двигатель и привычно развернула катер в сторону открытого моря.       Ветра почти не было. По поверхности воды шла лишь лёгкая рябь. Увидев внизу тёмные пятна — рифы, Эмма немного сбросила газ. Как только они попадут в более глубокие воды, она прибавит скорости. В полдень на палубе станет неимоверно жарко. Лучше всего, если к тому времени Джонс будет сидеть, пристегнувшись к своему креслу, и усердно тянуть из воды рыбину килограммов на девяносто. — Вы управляетесь со штурвалом так же лихо, как и с клиентами.       В глазах Эммы мелькнула тень досады, но она упорно смотрела вперёд. — Такая у меня работа. Мистер Джонс, вам будет удобнее в кресле на палубе. — Зовите меня Киллианом. Спасибо, мне и здесь удобно.       Подойдя почти вплотную, Джонс окинул Эмму оценивающим взглядом. Свон надела на голову бейсболку с белой надписью, рекламирующей её дайвинг-центр. На футболке имелась такая же надпись, но уже выцветшая от солнца и частых стирок. В голову закралась непрошеная мысль: интересно, что у неё под футболкой? — Давно у вас этот катер? — Почти восемь лет. Очень надёжный. — Эмма постепенно увеличивала скорость. — У нас тепло, здесь водятся тунец, марлин и рыба-меч. Как только выйдем из бухты, можете начинать проводку. — Проводку?       Эмма быстро покосилась на своего пассажира. Значит, она правильно угадала — в рыбалке Джонс ничего не смыслит. — Вы насаживаете на крючок наживку, — начала она. — Я иду на небольшой скорости, вы забрасываете удилище и ведёте рыбу — вот так. — По-моему, так у меня появляется слишком большое преимущество перед рыбой. Разве хороший улов зависит не от удачи и ловкости? — Для некоторых от улова зависит, будут они сегодня ужинать или нет… — Эмма чуть повернула штурвал, внимательно оглядывая окрестности: нет ли поблизости неосторожных любителей понырять с маской и трубкой. — Ну, а другим лестно повесить на стенку очередной трофей. — Меня трофеи не интересуют.       Эмма снова покосилась на Киллиана. «Да уж, — подумала она, — такого не интересуют трофеи сами по себе. Такие всегда преследует определённую цель». — Что же интересует вас? — В настоящее время — вы, — говоря это, Киллиан накрыл своей рукой руку Эммы, лежащую на рычаге, и прибавил газу. — Я не тороплюсь. — Вы заплатили за рыбалку, — напомнила ему Эмма и дёрнула рукой. — Я заплатил за ваше время, — парировал Джонс.       Он стоял так близко, что Эмма разглядела его глаза за затемнёнными стёклами очков. Взгляд у него серьёзный, всегда серьёзный. Киллиан, видимо, совершенно уверен в том, что может себе позволить ждать до бесконечности. Свою руку он так и не убрал. Ладонь у него оказалась не холёной, как ожидала Эмма, а тяжёлой, натруженной. Свон невольно покачала головой. Нет, такой не играет в бридж, решила она. Скорее уж в теннис или гандбол — в общем, в какую-нибудь игру, отнимающую много сил и энергии.       Впервые за много лет Эмму охватил трепет — а она-то была уверена, что давным-давно получила прививку от такого рода воздействия!       Свон, обернувшись, посмотрела на Киллиана в упор. — Значит, вы потратили деньги зря.       Эмма снова попыталась выдернуть руку. Джонс подумал, что оказывается, Свон сильная, хотя при взгляде на неё этого не скажешь. И очень упрямая — вон как вскинула подбородок. А в глазах боль и обида, которые словно говорят: когда-то меня больно ранили, но снова обижать себя я не позволю. Её глаза завораживали, но не только они. Эмма настоящая женщина, манящая, сексуальная. Киллиан снова удивился: как вышло, что брат не стал её любовником? И вовсе не потому, что не хотел, — Джонс был совершенно уверен в том, что Лиам приложил все усилия, чтобы затащить Эмму Свон в постель. — Мне довольно часто случается бросать деньги на ветер, но сейчас почему-то кажется, что это не тот случай. — Я ничего не могу вам рассказать.       Эмма вырвалась и снова сбросила скорость. — Может быть. А может, вам что-то известно, хотя вы сами об этом и не догадываетесь. Я занимаюсь уголовным правом около десяти лет. Знали бы вы, какими ценными иногда бывают даже самые незначительные обрывки информации! Поговорите со мной! — Киллиан сильно сжал её руку. — Прошу вас.       Эмма думала, что её сердце давно ожесточилось, но сейчас противиться оказалось трудно. Почему Свон может часами торговаться за акваланг, но никогда не отказывает, если её о чём-то мягко просят? Киллиан Джонс не принесёт ей ничего, кроме неприятностей… Заранее всё зная, Эмма вздохнула. — Ладно, давайте поговорим.       Свон заглушила двигатель и положила катер в дрейф. — Мы поговорим, пока вы будете рыбачить, — Эмма, едва заметно улыбнувшись, отошла от Киллиана подальше. — Без проводки!       С профессиональной лёгкостью Свон достала удилище из держателя, вделанного в ручку кресла. — Пока сидите и получайте удовольствие, — велела она. — Иногда рыба так распаляется, что кидается на крючок даже без наживки. Как только у вас начнёт клевать, пристегивайтесь и тяните!       Джонс устроился в кресле и сдвинул шляпу на затылок. — А вы? — Я вернусь на мостик и поведу катер потихоньку вперёд. Так рыба вымотается, но с крючка не сорвётся.       Эмма одной рукой собрала волосы и забросила их за спину. — Самые рыбные места ещё далеко, но, раз вам всё равно, поймаете вы что-нибудь или нет, я не хочу напрасно тратить топливо.       Киллиан откинул голову на спинку кресла и скривил губы. — Разумно. Другого я от вас и не ждал. — По-другому мне нельзя. — Почему вы приехали на Косумель?       Не глядя на удилище, Джонс достал сигарету. — Вы пробыли здесь уже несколько дней, — возразила Эмма. — Могли бы и не спрашивать. — У вас на родине, в США, тоже есть красивые места. Раз вы прожили здесь уже десять лет, значит, Штаты покинули ещё совсем девочкой. — Нет, девочкой я не была.       Что-то в голосе Эммы заставило Киллиана снова посмотреть ей в глаза. Какую тайну они хранят? — Я приехала сюда, потому что тогда мне показалось, что так надо. И дальнейшее подтвердило мою правоту. В детстве я с родителями приезжала на Косумель почти каждый год. Они обожали нырять с аквалангами. — Вы переехали сюда вместе с родителями? — Нет, одна, — ответила Свон почти без выражения. — Мистер Джонс, вы заплатили полторы тысячи долларов не за расспросы обо мне самой. — Иногда подробности чьей-то биографии оказываются полезными. Вы сказали, у вас есть сын. Где он? — Учится в школе в Сторибруке, рядом с Бостоном, — там живут мои родители.       Значит, бросила ребёнка на дедушку с бабушкой, а сама наслаждается жизнью в тропическом раю. Ответ Эммы не удивил Джонса, хотя дурной привкус остался. Он глубоко затянулся и принялся разглядывать профиль Свон. Мать-кукушка? Нет, не похоже. — Вы по нему скучаете? — Ужасно! — тихо ответила Эмма. — Через несколько недель он приедет домой, и до конца лета мы с ним будем вместе. К сожалению, сентябрь всегда наступает слишком быстро.       Эмма смотрела куда-то в пространство, как будто разговаривала сама с собой. — Но всё к лучшему. Родители замечательно заботятся о нём, и он получает прекрасное образование — берёт уроки игры на фортепиано и занимается в театральном кружке. Мне прислали фотографии с его концерта, и…       Эмма опомниться не успела, как её глаза наполнились слезами. Она повернулась лицом к ветру и смахнула солёные капли, но Джонс всё равно успел заметить. Он молча курил, давая Свон время прийти в себя. — Вы когда-нибудь возвращались в США? — Нет.       Свон вздохнула и мысленно обозвала себя дурой. Это всё снимки, внушала она себе, снимки, которые пришли вчера на электронную почту. Её сын в костюме с бабочкой… — От кого-то прячетесь?       Эмма круто развернулась к Киллиану. Сентиментальность сменилась яростью. Джонс поднял руки: — Извините, у меня профессиональная привычка лезть в чужие тайны!       Эмма заставила себя расслабиться, убрать напряжение — она давно научилась управлять своими эмоциями. — Так и без пальцев недолго остаться, мистер Джонс!       Он широко улыбнулся. — Да, наверное, но я всегда считал, что риск — дело благородное.       Свон смерила Джонса испепеляющим взглядом, уверенная, что он нарочно пытается её раздразнить.       Киллиан только ухмыльнулся. — Почему вы не спали с Лиамом? — Что, простите?! — Эмма, вы определённо красивая женщина, хотя и не в общепринятом смысле слова, — небрежно кинул комплимент Джонс. — Лиам питал… слабость к красивым женщинам. Не могу понять, почему вы с ним не стали любовниками.       На секунду — только на секунду! — в голове Эммы мелькнула мысль, что уже очень давно никто не называл её красивой. Когда-то ей нужно было, чтобы ею восхищались… Свон повернулась к Киллиану и смерила его убийственным взглядом. Сейчас ей такие комплименты не нужны. — Я не хотела спать с ним. Возможно, вам трудно будет понять, поскольку у вас такое же лицо, как у него. В общем, я не считала Лиама неотразимым. — Правда?       По-прежнему расслабленный и невозмутимый, Джонс как будто не обращал внимания на то, что с ней происходит. Он открыл холодильник и предложил ей пива. Когда Эмма молча покачала головой, Киллиан вскрыл банку для себя. — Каким же вы его считали? — По-моему, Лиам плыл по течению. Случайно течение прибило его ко мне. Я дала ему работу, потому что он показался мне ловким и сообразительным. Если честно, я и не ожидала, что Лиам проработает у меня больше месяца. Такие, как он, нигде подолгу не задерживаются.       Хотя ни один мускул не дрогнул у него на лице, Киллиан насторожился. — Что значит «такие, как он»? — Ваш брат всегда стремился к лёгкой наживе. Он работал, потому что хотел есть, но всегда гнался за крупным кушем, получив который ему бы уже не пришлось трудиться. — Значит, вы всё-таки его раскусили, — пробормотал Киллиан. — Что же ему понадобилось на Косумеле? — Говорю вам, не знаю! Насколько мне известно, Лиам любил развлекаться и загорать, — Эмма в досаде всплеснула руками. — Я сдала ему комнату, потому что он показался мне безобидным, а лишние деньги мне не помешают. Мы с вашим братом не были близки ни в каком смысле. Больше всего Лиам делился со мной своими планами, когда хвастался, что собирается нырять за большими деньгами. — Что? Нырять? Где?       Стараясь успокоиться, Эмма поправила бейсболку и провела рукой по волосам. — Слушайте, оставьте меня в покое! — Эмма, вы ведь реалистка? — Да, — Свон смерила Джонса спокойным взглядом. — Значит, понимаете, что я всё равно от вас не отстану. Где Лиам собирался нырять за большими деньгами? — Не знаю. Как только Лиам начал хвастаться, что скоро разбогатеет, я практически перестала слушать. — Что он вам говорил? — тихо, но настойчиво спросил Джонс. — Попробуйте вспомнить, что Лиам тогда вам говорил! — Он обмолвился о том, что, мол, ныряя, можно нажить целое состояние, а я пошутила насчёт затонувших пиратских сокровищ. Тогда он…       Эмма прищурилась, стараясь вспомнить, что ей тогда сказал Лиам. Они говорили поздно вечером, и Свон была чем-то занята, поэтому и слушала своего постояльца не очень внимательно. — В тот день я сводила баланс, — вспомнила она. — Мне кажется, что по вечерам быстрее удаётся справиться с бухгалтерией. Лиам где-то гулял, я решила, что развлекался, потому что пришёл он слегка навеселе. Ваш брат вытащил меня из кресла и закружил по комнате. Помню, сначала я рассердилась, но у него был такой счастливый вид! В общем, я его простила. В самом деле, я его почти не слушала, потому что собирала бумаги, которые Лиам расшвырял, когда ворвался ко мне. Кажется, ваш брат говорил о том, что настал его звёздный час и неплохо бы отметить событие шампанским. Я возразила, что при его заработках лучше пить не шампанское, а пиво. Тогда Лиам и заговорил о каком-то «верном дельце» и о том, что можно, ныряя, получить большие деньги. А я пошутила насчёт затонувших сокровищ пиратов… — И что он ответил? — Иногда больше получаешь, когда что-то прячешь, чем когда достаешь.       Между бровями у Свон залегла складка. Эмма вспомнила, как Лиам расхохотался, когда она велела ему пойти и выспаться. — Потом Лиам попробовал за мной ухаживать, хотя ни он, ни я к его попыткам всерьёз не отнеслись, а потом… Кажется, он кому-то позвонил. А я вернулась к работе… — Когда это было? — Через неделю… да, наверное, через неделю после того, как я его взяла на работу. — Наверное, именно тогда Лиам мне и звонил.       Джонс посмотрел на океан. И он тоже не особенно слушал брата, напомнил себе Киллиан. Лиам хвастался, что вернётся домой разбогатевшим. Правда, он всю жизнь мечтал вернуться домой разбогатевшим. А звонил, как обычно, за счёт вызываемого абонента. — С кем Лиам общался? Может, вы случайно заметили, как он с кем-то разговаривает? Может, ссорится? — Ни разу не видела, чтобы Лиам с кем-то ссорился. Он флиртовал с женщинами на пляже, болтал с клиентами да, в общем, отлично ладил со всеми, с кем работал. По-моему, почти всё свободное время он проводил здесь, в Сан-Мигель-де-Косумель. Кажется, Лиам ходил по барам с Луисом и другими парнями. — В каких барах он бывал? — Вы бы лучше их спросили, хотя уверена, что полиция их уже допрашивала, — Эмма глубоко вздохнула. Воспоминания снова сделались чётче. — Мистер Джонс, почему бы не предоставить полиции этим заниматься? Вы гоняетесь за призраками! — Лиам был моим братом. «Более того, братом-близнецом, — добавил про себя Джонс. — Этого посторонним толком не объяснишь».       Тот, кто убил Лиама, как будто убил часть его самого. Чтобы снова получить возможность чувствовать себя цельным, Киллиан обязан докопаться до сути. — А вас никогда не интересовал вопрос, за что убили Лиама? — Интересовал, конечно, — Эмма опустила голову. Свон не знала, куда девать руки, и вообще вдруг почувствовала себя беспомощной. — Я думала, может, Лиам с кем-то подрался или решил похвастаться не в той компании. У него была дурная привычка расшвыривать все деньги, которые он имел при себе. — Эмма, его не ограбили. И на разбойное нападение совсем не похоже. Его убил профессионал. Дело серьёзное.       Сердце у Эммы медленно ёкнуло. — Не понимаю… — Лиама убил профессиональный киллер, и я намерен выяснить за что.       В горле у Свон внезапно пересохло, и она нервно сглотнула. — Если вы правы, значит, тем больше оснований предоставить расследование полиции.       Джонс снова достал сигареты, но смотрел не на них, а вперёд, туда, где небо сходится с водой. — Полиция не хочет мстить. А я хочу.       От спокойного, холодного голоса Киллиана Эмму передёрнуло. Глядя на Джонса в упор, она покачала головой. — Допустим, вы найдёте убийцу. Что вы с ним сделаете?       Киллиан сделал большой глоток пива. — Как юрист, я обязан добиваться, чтобы убийца предстал перед судом и понёс заслуженное наказание. Как брат… — голос у Киллиана дрогнул. Он сделал ещё глоток пива. — Там видно будет. — Мистер Джонс, по-моему, вы не очень-то приятный человек. — Совсем не приятный… — Киллиан повернул голову, и их взгляды встретились. — И я не безобиден. Запомните, если я попробую за вами ухаживать, нам обоим придётся принять мои попытки всерьёз.       Эмма открыла было рот, но увидела, как дёрнулась леска. — У вас клюёт, мистер Джонс! — сухо сказала Свон. — Лучше пристегнитесь, а то ещё выпадете за борт!       Круто развернувшись, Эмма взбежала на мостик, оставив Киллиана заботиться о себе самостоятельно.