Украдкой за надеждой

      — На этом все. Основную теорию я вам дал. Ваше дело — запомнить, непонятное –разобрать и как можно быстрее запомнить на практике, — заканчивает преподаватель и аудитория быстро пустеет. Лишь один ученик мешает образоваться идеальной тишине, нервно постукивая лаковыми каблучками и перебирая пальцы.       — Учитель Кан! — подрывается с места Нара и воодушевленно продолжает: — А вы могли бы дать пару индивидуальных занятий?       — Чон Нара, Вы прекрасно справляетесь сами, — спокойно отвечает учитель, не понимая порыва студентки.       — Понимаете… Честно говоря, я изначально пошла на Ваши курсы не потому что жить без фотографии не могу. Могу, — честно признаётся Нара, переминаясь с ноги на ногу, — точнее могла до недавнего времени.       Учитель Кан внимательно слушает девушку, желая узнать мотив столь страстного рвения к искусству. Он стоит, уперев руки в стол — старая травма колена беспокоила до сих пор.       — Продолжайте.       — Мне очень нравится Ваш бывший ученик. Он жить не может без своего фотоаппарата. Мне так хотелось стать ближе к его миру, ведь как я ни стараюсь, он постоянно меня отвергает, — выпаливает Нара и облегченно выдыхает. Одной тайной меньше. Шанс на минимальное продвижение в задуманном уже маячил перед глазами. Тэхён обязательно должным образом оценит старания Нары.       Теперь учитель Кан удивленно охает, а через секунду пустое помещение наполняется сухим смехом.       — Нара, Вы не перестаёте удивлять. И кто же похититель Вашего спокойствия? — по-доброму улыбаясь, спрашивает учитель Кан, присаживаясь обратно в своё кресло. Нара выходит из-за парты и подходит ближе к учителю.       — Ким Тэхен, — обречённо выдыхает Нара, будто не она десять секунд назад представляла сладкую встречу с ним и то, как он будет приятно удивлён её новым навыками.       — Ох, — понимающе кивает учитель Кан. — Задачка ещё та — я понимаю Ваше отчаяние. По секрету скажу, что он не всегда был таким неразговорчивым и отстранённым. К нему нужен определённый подход, — учитель хмурится, выдыхая в сложённые в замок руки. Теперь они подпирают подбородок. — Нара, думаю, Вы выбрали верный путь к его сердцу, однако, если Тэхен изначально не был заинтересован Вами, то… то он был искренним.       — Учитель, — зовёт Нара, но голос срывается на писк, когда она думает, что последний шанс вот-вот просто растворится в воздухе. Поэтому она с замершим сердцем внимает каждому слову мужчины напротив, боясь упустить что-то определенно важное. Всё, что касается Тэхёна по умолчанию переходит в категорию «абсолютно-совершенно-точно-важно».       — Нара, Вы можете взять у меня два индивидуальных занятия, если все ещё хотите, но помочь в делах сердечных я Вам не смогу. — Ему хотелось хоть как-то помочь своей ученице. Он проникся ее историей, ведь на себе знает, что такое безответная любовь.       — Хочу! — Нара цепляется за любой шанс стать ближе к предмету обожания. Учитель Кан не поможет? Не беда, она просто будет собирать информацию по крупицам, а там, глядишь, уже будет внушительный том «Биографии Ким Тэхена».

***

      Тэхен с нервной улыбкой подходит к бабушке и аккуратно просовывает свою руку под ее локоть. Аккуратно тянет ту в сторону от Хаюн. Ему срочно необходимо переговорить с бабушкой подальше от остолбеневшей девушки.       — Мне нужно кое-что тебе сказать, — шепчет на ухо Тэхен и умоляюще смотрит на бабушку, — срочно.       Миссис Ким устало вздыхает.       — Негодник, — шикает и все же делает шаг в сторону выхода из зала, — Хаюн, милая, подождите немного здесь. Неотложный разговор, — она кивает на взволнованного внука и снова качает головой, как бы отмечая про себя, что Тэхен все ещё иногда ведёт себя, как дитя.       Тэхен в нетерпении тянет бабушку за пределы помещения, не забывая бросить Хаюн немое «Объясню позже», когда девушка вопросительно открывает рот.       — Ба, при Хаюн называй меня Ви, пожалуйста, — умоляюще просит Тэхен и облизывает пересохший губы, — честное слово, дома все объясню. Только выполни мою просьбу.       Ким Минхи внимательно оглядывает внука: взъерошенные волосы, как после сна; помятая футболка, грязные кеды и побитые костяшки пальцев. Вид определённо вызывающий вопросы. Но помимо неопрятной одежды и избитых рук в Тэхене можно заметить часто дергающийся кадык, как если бы он сейчас непомерно волновался, бегающие по помещению глаза и закусанную губу.       — Ты, — Минхи указательным пальцем упирается в грудь Тэхена, — сегодня вечером, побойся бога, попробуй не явиться!       — Это значит — ты согласна?! — От радости Тэхен крепко обхватывает руку бабушки и заводит себе за спину, тем самым образуя самые что ни на есть настоящие объятия. — Люблю тебя, ба!       Минхи обнимает внука крепче, чем было бы положено в такой ситуации, а всё потому что этот негодник так редко проявляет нежность кому бы то ни было. Услышить из его уст «люблю» подобно снегу в разгар жаркого лета. Вызывает недоумение, ступор и необычайное желание впитать в себя все запахи и краски этого удивительного явления.       Три фигуры медленно перемещаются по выставочному залу, каждый не знает с чего начать разговор. Неловкость повисла в воздухе сразу же, когда Хаюн вернулась уже в новой одежде. Сейчас она чувствовала себя намного лучше, но в душе была полная неразбериха. Ее преподавательница — бабушка Ви. Такое возможно? Это совпадение на грани фантастики, но тем не менее оно случилось.       — Миссис Ким.       — Хаюн, — одновременно нарушают молчание Ким Минхи и Хаю.       — Понимаю, это сбивает с толку, — продолжает миссис Ким, — я сама все ещё не понимаю, что произошло. Как Вы и Тэ… кхм, Ви связаны, но как бы то ни было, он мой драгоценный внук.       — О, понятно. Мы познакомились с ним недавно, — решается на откровение Хаюн и тут же заливается краской, когда натыкается на глаза Ви. Он внимательно слушает ее и постоянно потирает шею. Почему-то именно сейчас воспоминание о страстном поцелуе отчаянно постучалось в сознание. — И, хм, мы не так близко знакомы.       «Кому ты врешь, Хаюн? Ты познакомилась с его губами уже на третьей встрече, а он в свою очередь исследовал твою шею и оставил обжигающий поцелуй на невинной доселе ключице. Совсем незнакомцы, как же».       — Ба, я познакомился с ней, когда бродил по улице, — Тэхен задумчиво приложил указательный палец к губам и легонько почесал верхнюю губу. Ни в коем случае нельзя взболтнуть лишнего.       Он помнил, что бабушка осведомлена о его любви к бесцельному блужданию по просторам небольшого Сеула, поэтому должна была поверить сразу же.       — Да, я, как только увидел ее, не мог упустить возможность запечатлеть ее не только в … — начинает воодушевлённо говорить, пока вовремя не ловит себя, — в общем, не мог упустить возможности.       Тэхён смущенно кидает взгляд на Хаюн. Она стоит совсем рядом с ним и так мило опускает взгляд, наивно полагая, что получится спрятать лёгкую, сразу же затронувшую розовые губы, улыбку. Хаюн догадалась, что он хотел сказать? Дрожь пробивает мужское тело, зависая где-то в коленках, напоминая о силе женских чар. Тэхён пугается: столько чувств кипят внутри, переливаясь одно в другое задорно очень. Смущение. Восторг. Интерес, Ожидание. Любопытство. Можно перечислять долго и не прийти к итогу. Эта девушка успеет породить нечто новое, совершенно прекрасное. Да чёрт возьми, она же его «вихрь». Тэхён смакует на кончике языка это замечательно слово — «его». Казалось бы, простое, ничем не примечательное, а стоит стать рядом с «Хаюн», как тут же начинает искрить.       Миссис Ким, кажется, не заметила образовавшейся вдруг романтической ауры. Но она точно отметила странное поведение своего внука. Сейчас он куда более разговорчив и куда более… счастлив? На удивление, он не бросает кроткие фразы типа «Да, ты права, ба», «Нет, ба, я еще не завтракал», «Позже» и тому подобные, порой обижающие женскую душу родственницы.       Она заботиться о нем, хоть и по-своему. Знает, как сложно он переживал потерю бабушки по материнской линии. Сердце кровью обливалось, когда она видела стремительно меняющегося внука. От светлого мальчишки, что боялся причинить боль даже букашке, до безжалостного ловеласа прошло совсем ничего. Порой Минхи поражалась, что это был действительно один человек — столь разительное отличие. Но она старалась всеми силами вернуть его к прежнему образу жизни: где-то разговорами, где-то угрозами, а где-то пришлось прибегнуть к посторонней помощи. И, слава богам, что Кан Вансо вовремя вернулся в Корею и она смогла познакомить с ним Тэхена.       — Удивительное совпадение, — спокойно произносит миссис Ким и ровным шагом подходит вплотную к Хаюн. Ее все ещё интересует, что произошло, раз Хаюн появилась перед ней в таком состоянии, а ее внук взволнованно кружит вокруг. Но осмотрев с головы до ног девушку, а затем бросив взгляд на Тэхёна, она решила промолчать. Что ж, дома их ждёт длинный разговор.       — Вы хотели поменять тему?       — Ох, это, — Хаюн дергается от неожиданного вопроса и поднимает внимательный взгляд на преподавательницу. — Да, у меня не ладится с ней.       Миссис Ким берет под локоть Хаюн, вызывая у той немое удивление и стеснительную улыбку: все же ее преподавательницу напрасно обозвали Ведьмой Ким. Она такой же ранимый человек.       Они идут вдоль стен с прекрасными произведениями искусства, медленно меря пространство. Тэхен шагает чуть позади. В его голове уже понемногу зреет план, как представить всю картину их знакомства с Хаюн и её недавнего происшествия, чтобы родственница волновалась не сильно.       — Боюсь, я вынуждена отказать Вам в смене темы, — начинает Минхи и тут же продолжает, видя глаза, полные недоумения, напротив: — Самые сильные работы рождаются, когда студент изучает всё до мельчайшей детали. Если не понимает тему, Вам следует изучить все от «А» до «Я». Так Вы проникнетесь ей. Пропустите через себя и сможете выдать что-то стоящее.       — Я понимаю Вас, но что еще за эмоции в объективе субъективности? Это немного… — расстроено выдыхает Хаюн.       — Миссис Ким, Вы могли бы и сжалиться над бедной девушкой, — неожиданно подаёт голос Тэхен, намеренно почтительно обращаясь к бабушке.       — Тебя не спрашивали, негодник, — шикает женщина.       Тэхен вздыхает, но решает промолчать. «Я же не навредил Хаюн. Бабушка не должна быть слишком жестокой с ней».       — Придумала! — радостно хлопает в ладоши миссис Ким и резко отпускает руку Хаюн, чтобы обернуться к внуку. Теперь в её поле зрения попадают оба. — Хаюн, Ваш последний шанс — это он.       Минхи кивает подбородком на Тэхена и уже расплывается в широчайшей улыбке от своей смекалки.       Две фигуры сидят в студии. Две фигуры бояться потревожить пространство вокруг себя редкими выдохами. Атмосфера вокруг окутывает чем-то необъяснимым: легкое волнение и необъяснимое желание касаться.       Тэхен стоит, опершись бёдрами на комод. Руки покоятся по обе стороны от них, чуть сильнее обычного сжимая края любимой мебели. «И это я должен помочь? О боги, это мне нужна помощь», — думает Тэхен, когда в пятый раз проходится взглядом по маленькой фигурке, сидящей напротив. И снова останавливая глаза на плотно сжатых розовых губах. Хаюн сидит на невысоком подиуме. Слишком напряжена: спина прямая, маленькие руки крепко сжимают сумочку до побелевших костяшек, а ноги нервно постукивают по полу.       — Чаю? — решает нарушить молчание хозяин помещения.       — Д-да, пожалуй.       Тэхен отлипает от комода и плавно разворачивается на пятках, тут же приседая. Он любил хранить всякую мелочь здесь. Редко кому он предлагал выпить в студии. Пусть даже чая. Сам же предпочитал в свободные минуты прогуляться в новые кафе, каждый раз невольно надеясь словить вдохновение.       Тэхен исчез за узкой белой дверью рядом с входной.       «Должно быть, уборная», — мелькнуло в голове у Хаюн, и когда Ви вернулся с заметно потяжелевшим чайником, она кивнула, подтверждая свои слова.       — Тебе какой? — спрашивает Ви, пока стоит у комода и все оттуда же выуживает две прозрачные чашки, чай и сахар.       — Люблю зелёный, — отвечает Хаюн и не сдерживает смешка.       — Я тоже, — улыбается Ви, так же, как и Хаюн, вспоминая их последнюю встречу здесь. — Две сахара?       — Откуда ты.?       — Угадал, — снова улыбается Тэхен.       Атмосфера становится более дружелюбной, поэтому Хаюн расслабляется. Сумка, освободившаяся от оков рук, теперь покоится где-то в стороне. Сейчас Хаюн имеет шанс ещё раз оценить студию. Она очень уютная: белая мебель, зелёные стены и серые вкрапления цвета ей определенно нравятся. За окном солнечно, поэтому желтые полоски цвета игриво красуются на белоснежном полу, образуя много квадратиков из-за окон со шпросами. «Красиво». А ещё она отмечает широкую спину Ви, который до сих пор возиться с чаем. Ее передёргивает, когда она ловит себя на мысли, как было бы приятно обнять его со спины и почувствовать легкое вздрагивание от неожиданности. А ещё ей определенно точно понравилось бы снова зарыться в эти мягкие кудряшки волос, ощутить древесный запах.       — Мм, да, именно такой, — шепчет Хаюн и тут же пугается. Она совсем замечталась, что не заметила, как закрыла глаза. Поэтому сейчас с ужасом смотрит на веселящегося Ви, что неприлично близко склонился к ней.       — О чем же ты думаешь?       — Эм, чай! Он очень вкусно пахнет, — выпаливает Хаюн и тут же заливается краской, когда позади Ви щёлкает чайник. Только закипел. — Я залью!       Хаюн чуть ли не бежит до чайника. Неужели Ви понял, о чем она думала? Как долго он наблюдал за ней? Поток мыслей уносит ее в другую реальность, что она не замечает, как кипяток льётся мимо чашки и тут же ошпаривает ноги.       — Ай, — пищит, а на глазах уже выступают слёзы.       — Больно? Где болит? — перепуганный Ви отводит Хаюн к подиуму, усаживает, а сам присаживается на корточки. Бегает глазами по дрожащему тельцу, а когда замечает красные пятна на лодыжках, рвано выдыхает. Подхватывает девушку на руки и стремительным шагом отправляется в уборную. Усаживает ее на крышку унитаза. — Извини, мне нужно тебя разуть.       Ви быстро, но от того не менее бережно снимает сандалии, откидывая подальше. Его большая ладонь уже держит дождик, а вторая проверяет температуру. Теперь обжигающая прохлада льётся по лодыжкам и ступням Хаюн, заставляя её успокоиться.       — Потерпи, маленькая, — шепчет Ви и проклинает чайник, себя и все на свете за то, что его муза, его вихрь пострадала. Эти прекрасные ножки не должны страдать.       Хаюн тыльной стороной ладони вытирает оставшиеся соленые дорожки на щеках. Теперь она может заметить, как Ви бережно держит ее ноги в своей руке, как его широкие плечи прямо у ее ног медленно вздымаются и опускаются. Хаюн как зачарованная тянет ладошку к его плечу и тут же аккуратно опускает её. Гладит большим пальцем, ощущая сквозь лёгкую ткань льна тепло.       — Спасибо.       — Я не должен был позволить этому случиться.       — Ты не виноват. Я была неаккуратна, — еле слышно произносит Хаюн. — Я легко смущаюсь. Даже сейчас.       Ви поднимает взгляд. Сердце пропускает удар. Хаюн, его милая муза, сейчас так трепетно смотрит на него. Реснички подрагивают, губы дергаются в подобии улыбки. Ее глаза так и пытаются сбежать от прямого взгляда Ви, но не смеют.       — Не смотри так, — шепчет внезапно осевшим голосом Хаюн.       — Как? — Ви, сдавленно отвечая, облизывает пересохшие губы.       — Будто хочешь поцеловать.       Ви вдруг поднимается во весь рост. Выключает воду. Закидывает полотенце на плечо и снова поднимает на руки ценную ношу — музу. Присаживает ее все на тот же подиум.       Хаюн наблюдает будоражащую картину: парень, что вызывает в ней потайные желания и романтические фантазии, сейчас бережнее ювелира вытирает ее ноги, дуя каждый раз, когда она шипит.       Мягкие губы опускаются на гладкую коленку, даря невесомый, целомудренный поцелуй. Глаза с опаской смотрят на лицо Хаюн: что она сейчас чувствует, думает? Ви приподнимается чуть выше и теперь его лицо смотрит прямо в лицо Хаюн. Он медленно дышит, смешивая своё дыхание с женским. Это будоражит ее.       — Хочу, — шепчет Ви, — каждый раз, как вижу тебя, хочу поцеловать.       Хаюн в который раз опешивает от прямолинейности парня. Как можно говорить столь смущающие вещи прямо в лицо. Но, черт, Хаюн признаётся себе, что это заводит ее. Этот парень как воплощение всех ее желаний. Он манящий, трепетный и очень тёплый. Хаюн резко подаётся вперёд, захватывая сухие губы в страстном поцелуе. Мнёт, облизывает нижнюю губу, иногда слегка цепляя зубами. Ви нравится такой вихрь, ему нравится и то, как Хаюн крепко сжимает его волосы, притягивая к себе ближе. Можно подумать, что его поцелуи ей необходимы, как кислород, как пища. Он тихо стонет и теперь его ладони гладят тонкую талию, чуть сильнее сжимая каждый раз, когда Хаюн ненароком задевает ногтями шею Ви. Заводит.       Ви отстраняется. Дыхание тяжелое, сердце бешено колотиться, а в глазах пляшут задорные искорки.       — Ещё немного и я не смогу остановиться, — опаляет горячим дыханием ухо Хаюн, вызывая у той дрожь по всему телу. — Ты слишком, — начинает Ви и опускает губы на пульсирующую жилку на шее, — слишком прекрасна. — Хаюн, ты вызываешь во мне бурю.       — Мне снились твои глаза. Они были такими же манящими, — Хаюн скромно улыбается и гладит смуглую щеку. Ви удивленно приоткрывает рот, чтобы выдать тихое «Ох».       Она правда сказала именно то, что он услышал? Она запомнила его глаза, не чьи-либо другие. И это именно они манят её. Можно ли считать это признанием? Ви считает, что да. Черт, это сводит с ума. Он тоже интересен Хаюн, она также жаждет его губ. Ви уже тянулся за следующим поцелуем, как комната наполнилась переливистой трелью мобильного.       — Ой, — жалостливо стонет Хаюн и отстраняется от Ви. Теперь холодный воздух обнимал ее, не горячие руки Ви. Это заставило Хаюн грустно выдохнуть.       — Алло. Что? Ты в своём уме? Я сейчас буду, — Хаюн смотрит на Ви. Ей жутко не хочется покидать его, ведь сегодня что-то определенно прояснилось между ними. Но Чон Нара попала в передрягу и ей срочно нужна помощь. — Думаю, научную статью придётся отложить ещё ненадолго, — тянет Хаюн, хотя прекрасно понимает, что сегодня им обоим было уже не до неё. Поэтому она не много потеряет, если уйдёт сейчас. — Мне нужно идти.