Да потому!
7 ноября 2020 г. в 23:21
Яблоневый сад стоял в самом цвету, пышный и белоснежный, будто накрахмаленные кружева. Он звенел, благоухал и укрывал в нежной своей тени еще не набравшие силу пионы.
Календарь в те дни не предвещал праздников, но все же на круглую поляну, вытоптанную неугомонными детскими ножками, принесли с террасы большой обеденный стол, застелили — отчего-то новогодней — скатертью и быстро, в шесть рук, заставили блюдцами, креманками и пузатыми бутылками с лимонадом.
— Так по какому все поводу? — Кира в нерешительности застыла у стола, не зная, куда приткнуть большое блюдо с фруктовой нарезкой, и с удивлением обернулась к подруге.
Светка была не из тех, кто устраивает пиршества, даже когда того требовал случай. Да и торт — шикарный высоченный «Наполеон» — конечно, пекла не она, а тетя Глаша. Но и Светка, кажись, внесла свою лепту: кривобокие колобки с изюмом вместо глаз явно родились из-под ее неумелых рук.
— Да Колька достал, сволочь! — Светка подбоченилась, сдула со лба рыжую прядь волос и, переваливаясь, как квочка, деловито прошлась туда-сюда. В голосе ее не было ни злости, ни раздражения, одна только усталость. Типичная бабская усталость, когда давно уже не осталось сил, но все прешь и прешь вперед, потому что остановиться нельзя. — Лето на дворе скоро, а он ребенку так и заливает, что вот-вот приедет и подарок на Новый год привезет.
— Так чего ты молчала? В топку этого Кольку! Я б сама ей подарок купила, лишь бы не ждала. — Сощурилась Кира непримиримо и даже грохнула блюдом о стол. Крестницу она любила и частенько баловала. Да и как не баловать, когда маленькая она такая, ласковая, лепечет чуть слышно «спасибо», но в щеки чмокает громко, так громко, что звенит потом долго в ушах.
— Да чего там говорить, — махнула рукою Светка, ощерилась, рассматривая в отражении ложки новые белые зубки, и снова махнула: — Сама знаешь, гад еще тот. Но ничего, вон в сериалах бразильских Новый год летом празднуют и живут, между прочим, получше нашего. Вот и мы попируем.
— Ой, завелась! Чё гад? Ну чё гад? Такой же, как все. — Тетя Глаша вывалилась из летней кухни и, тяжело перебирая старческими опухшими ногами, заковыляла к столу. — Твой папаша не лучше, но тот хоть алименты платил. Копейка, но на ребенка много не надо. Это вы теперь… выдумщики.
— Да ладно, мам! Будто платежку за сад не видела. Мне бы кто такую копейку подкинул, я б только рада была.
— Так башкой стоило думать! С пузом под венец, тьфу! — Тетя Глаша подбоченилась точь-в-точь как недавно дочь. — Ни одного мужика пузом не удержишь. Случай подвернулся, вот и сбежал твой Колька.
— Вот и хорошо, что сбежал, — вставила Кира и погладила подругу по мясистому плечу. Потом чуть подумала, подбирая слова, и по примеру тети Глаши от души «тьфукнула»: — Голь перекатная!
— Ну и чего от таких рожать? Могла бы получше выбрать.
— Из кого выбрать? Мне и так двадцать пять было, мам. Сколько еще ждать?
— Ой, вот беда, двадцать пять! — Рассмеялась тетя Глаша, но веселья в ее голосе не было и на грош. — Вон, Кире тридцатник давно, но ничего, «рожалка» еще не усохла.
Кира смутилась и промолчала, позволяя матери и дочери спорить дальше, а разговору литься и литься — прочь от ее «рожалки».
Усохла или не усохла, это у врачей спрашивать надо. Но только к ним лишний раз не пойдешь, тут же засыплют вопросами. Рожала? Выкидыши были? Делала ли аборты?
Нет. Нет. Нет.
А почему «нет»?
Да потому!