У реки не пахло рекой

      Вот же черт! Надо же было так опозориться! Сан Саныч не простит, год вспоминать будет: «Что же вы так, Леночка, как же вы так? Ну ладно, ладно, сам маху дал: нужно было кому поопытнее поручить. Да и девочка вы, что с вас взять?»       А девочке уже тридцать шесть годочков. Девочка только и делает, что засиживается в офисе допоздна да хвосты за всем отделом подчищает — всё ждет обещанного повышения, хотя понятия не имеет, на кой черт оно ей сдалось. Вот только остаться без повышения — одно, а опозориться перед шефом и коллегами со всего региона — другое.       И вроде ерунда: конференция эта, никому, кроме Сан Саныча, не нужная, доклад, который никто и слушать не собирался. Кому вообще вся эта ересь про тайм-менеджмент нужна, когда до кофе-брейка полчаса осталось, а по холлу щеголяют студентки-промоутеры в полупрозрачных блузках и с пионерским энтузиазмом обменивают рекламные буклеты на визитки солидных дядечек, которые годятся им в отцы, но не прочь пожамкать в уголочке.       Не была б я такой дурой, могла бы в студенческие годы не хуже этих полуголых пташек устроиться, но всё умной себя считала, мозгами да трудом мечтала пробиться. А единственный шанс «выйти из сумрака» и показать себя профессионалом перед Сан Санычем и его замами взяла да похерила.       Но ведь готовилась, старалась: презентацию после неумехи Кольки полночи правила, текст по кругу зубрила, хотя попутчики в маршрутках косились недобро, даже на каблуки неудобные влезла. А как на сцену вышла, как взглянула на зал… А там дорогие коллеги из отдела в креслах развалились, колу тянут и чипсами чавкают. И смотрят так, будто я цирковая обезьянка…       А может, и не смотрят, может, им и дела до меня нет (я по списку седьмой уже спикер, умаялись, поди). Но меня вдруг перемкнуло: стою, глазами блымкаю, бумажки в руках мну, а пальцы липкие, потные…       Молодец, Пономарева, зарекомендовала себя по полной. А еще собралась отделом управлять, собрания вести да подчиненных в хвост и в гриву драть.       Минуты две так стояла, пыталась выдавить из себя хоть слово. А в зале перешептывались, чем-то шуршали да на галерке всё звали какого-то Сеньку. Потом кто-то громко, со смешком, заявил: «Ладно, ребятки, перекур. А девочку на десерт оставим».       Сан Саныч, конечно. Зыркнул на меня, скорее снисходительно, чем недобро, кого-то из замов похлопал по плечу, рассмеялся раскатисто — и такая злость вдруг меня взяла.       Вот гад, думаю, он же меня специально под конец первого блока пихнул. Чтоб никому до меня уже и дела не было: всем бы покурить, отлить да халявным кофе заправиться. Тайм-менеджер, блин!       Я могла бы соловьем заливаться, умными словами сыпать, графиками и диаграммами, как транспарантами, размахивать — без толку. А Сан Саныч потом бы сказал: «Ну что вы, деточка, куда вам в начальники? Вы даже пять минут внимание зала держать не можете». Будто я виновата, что выступала в конце четырехчасового бла-бла-бла.       И покачал бы седой головой, и, может, руку мне на плечико пристроил, а повышение отдал бы племяннику или Толе Сергееву, тот похабными анекдотами внимание удерживать мастак.       Ну ничего, ничего. Главное, держать хорошую мину и не признаваться в провале: скажу потом Сан Санычу, что и сама просекла про перекур, не хотела бедняжек-коллег мучить.       А гадам этим, что чипсы жрали, я еще припомню!       Перекур, товарищи. А потом посмотрим, кто кого.